}В душе человек несколько смущен, но с энтузиазмом начинает подробно объяснять саму физиологию процесса. Постепенно у него все больше развязывается язык. Судя по знакомым интонациям, Том весьма сильно извращает многие понятия. Но все меняется, когда мой просветитель начинает всерьез смаковать собственные объяснения. Его эмоциональный фон трансформируется во что-то, с чем мне еще не приходилось сталкиваться.}
}«Ну я и докатился, возбуждаюсь от собственных слов»
}У меня начинает закрадываться подозрение, что не настолько уж наша физиология и похожа, как мне показалось утром у родника. Вряд ли мне доступно нечто подобное. Но главное, что ускользает от моего понимания…
}- И в чем значение секса?
}- Благодетельные дамочки говорят, что в продолжение рода, – фыркает Том.
}- Тогда почему ты удивляешься, что его нет у вампиров? У нас ведь не может быть детей.
}Человека этот факт почему-то заставляет проникнуться еще большей жалостью ко мне и другим вампирам.
}- Он же не только для этого. Люди им занимаются просто потому, что это очень приятно. Это такое… проявление влюбленности.
}С какой-то светлой грустью Том думает о нескольких человеческих девочках. Они кажутся очень похожими – голубоглазые, бледные, с длинными черными косами. Обрывки воспоминаний с ними насыщены беспричинным счастьем.
}Мне кажется, что разговор себя исчерпал, но Том устраивает мне бессовестный допрос с пристрастием о природе взаимоотношений между вампирами. Кажется, мое объяснение получается доходчивее, чем у моего собеседника.
}- Получается, вампиры друг другу – близкие родственники. Да, я это понимаю, – задумчиво кивает головой мой внимательный слушатель.
}- У вас тоже так?
}- Не совсем. У вас есть только понятие братства. А семья должна начинаться с отца и матери, которые когда-то полюбили друг друга…
}Том пускается в самые дебри людской психологии. Слушая его объяснения о разнице между влюбленностью, любовью и страстью, я уверенно прихожу к выводу, что быть человеком ужасно сложно. Когда он окончательно запутывается, и в его монологе возникает пауза, я задаю оформившийся за это время вопрос:
}- Том, мне показалось, тебе была неприятна мысль, о том, что я люблю многих. Почему?
}- Да неправильно это как-то, – кривится собеседник, - Может, это, конечно, я такой дремучий собственник, но все-таки это как-то не по-людски, что ли. Чувства – это для двоих.
}- Много же заморочек у этой вашей любви, - сетую я, чем вызываю у Тома смех и прилив хорошего настроения.
}- Кстати, вообще все эти отношения и между парнями, и между девушками возможны. Еще как. Но все те же благообразные дамочки и им подобные, конечно же, находят это неприемлемым и противоестественным. Можно подумать, эти снобы что-то в любви понимают! Верно, Ледышка?
}- Наверное. Тебе лучше знать, верно? – подталкиваю его к объяснению. Я отчетливо ощущаю, что эта разновидность отношений касается самого оратора и мне любопытны подробности.
}Том хмыкает, понимая мой не завуалированный намек:
}- У меня однажды был секс с парнем. С другом. По пьяни. Но ты бы знал, каково это! Безумно приятно…
}Охрипшим голосом Том рассказывает о той сумасшедшей ночи. Вспоминает каждую деталь, каждый оттенок ощущений. Я уже почти не вслушиваюсь. Я смотрю его фантазии, его воспоминания о сексе с Джереми, почти не исчезающие из моего сознания. Чувствую его удовольствие, его волнение и возбуждение. Ярче, чем обычно.
}Моим сознанием сейчас владеет только одна мысль – неужели это действительно так приятно? Она бесконечно повторяется, навязчиво просясь на язык. Неужели приятно?
}Есть ли хоть что-то, что мешает мне проверить это на личном опыте?
}- Том, а с вампиром? Ты бы попробовал? – перебиваю его я.
}Человек переводит на меня затуманенный взгляд. Его дыхание частое и поверхностное. Его тело и мысли раскалены до предела. Он задумчиво смотрит на меня, в фантазиях красочно примеряя меня на предложенную роль.
}Он кивает и тянется ко мне. Руки обвивают мое тело, а губы прижимаются к моим губам. Его язык нарочито обводит мои клыки. Я вспоминаю, как он однажды дразнился: «Ледышка, ну покажи зубки! Ну, пожалуйста». Сейчас, ощущая тактильно, что они практически не отличаются от человеческих, Том в очередной раз думает о том, как же мало я похож на мифического монстра. Чужой язык дразняще прикасается к моему собственному, втягивая в непонятную игру.
}Вряд ли Ризардо или Амелия ставили подобные эксперименты.
}Кажется, это первый раз, когда мы с человеком так тесно соприкасаемся. У нас одинаковая температура тела. Тома это сбивает с толку. Ему постоянно кажется, что моя кожа должна быть холодной. К сожалению, холодная сейчас не она. Ощущения несколько отличаются от прикосновений вампиров. Но это отличие – не то, чего мне бы хотелось.}
}Том оглаживает мое тело нежно и осторожно. Его губы исследуют каждый его уголок. Мне кажется, даже в его воспоминаниях не было столько трепета. Но мое тело на это никак не отзывается. Этого мало. Человек не хочет заходить дальше, не добившись от меня ответного желания. Но я прошу его продолжить. Я сам целую его, я сам подаюсь навстречу его движениям, словно бы в попытке обмануть собственную физиологию. Я жду, вопреки логике жду какого-то переломного момента, когда я начну чувствовать те невероятные ощущения, которые доступны Тому. Но этого не будет. Потому что я вампир.}
}Том злится. Я впервые вижу, как этот добродушный мальчик злится. На себя и на меня. Его не покидает впечатление, что он принуждает меня, что мне противны его действия. Это не так. Мне не противно. Мне безразлично происходящее и это – хуже всего.
}Возбуждение человека гаснет резко, как костер, на который вылили ведро ледяной воды. Он отталкивает меня. Воздух наполнен ощущением досады и обиды. Мне требуется несколько секунд, чтобы осознать то, что эти эмоции принадлежат мне, а вовсе не Тому. Не только Тому. Я не добился этим сексом никакого удовольствия. И сейчас я очень отчетливо ощущаю разочарование по этому поводу. Столь человечное разочарование.
}Наваждение проходит меньше чем за минуту. Но я уверен, что мне не показалось. Это второй раз за это ненормальное лето, когда вопреки всем законам природы во мне проявляется человечность.}
}За три дня до
}Том старается держаться от меня подальше.}
}Он жалеет о случившемся между нами. Чувствует себя виноватым в том, что согласился. Как ни странно, он крайне остро сомневается в своей состоятельности как любовника.}
}Но в то же время, он как-то по-другому стал воспринимать меня. Кажется, до вчерашнего дня он не вполне понимал, насколько я отличаюсь от людей. Он не до конца верил в то, что вампиры бесчувственны. Именно это провоцировало экспериментатора раз за разом пытаться меня подколоть, вызвать реакцию, подтверждающую наличие у меня эмоций. Но его попытки раз за разом разбивались о ледяную стену безразличия. Вчерашний его «эксперимент» - был последней каплей, разъевшей остатки очередного самообмана мальчишки. Теперь он думает, что прозвище «ледышка», данное мне, гораздо точнее, чем он полагал, отражает мою внутреннюю суть. Сейчас ему не то чтобы противно, но как-то неприятно. Словно бы я – некое ущербное существо, которое и не виновато в своем уродстве и даже жалость вызывает, но все равно не может считаться нормальным. Впечатления разочарованного любовника столь противоречивы, что его душа отчетливо трещит по швам.}
}«Хорошо, что я человек» - все мысли Тома постоянно сводятся к этому выводу.
}Я стараюсь держаться от мальчика подальше. У меня нет никакого желания проживать эти душевные терзания вместе с ним. Дважды за свою долговечную жизнь я на короткое мгновение ощутил, что такое быть человеком. Слышать Тома иногда тоже весьма неприятно, но это совсем не то. Это просто знание. Все равно, что прочитать записанный на бумаге скучный, но нужный отчет. А чувствовать самому… Не знаю, может, это потому что чувства вредны и противоестественны для представителей моей расы. Или просто мне доводилось испытать лишь негативные составляющие человечности. Но это похоже на то, что душа трескается, словно лед от удара. Как только люди это выдерживают?
}Хорошо, что я вампир.
}Сегодня мы не поднимали тему совместной охоты, по очевидным причинам. Никто не мог предположить, что именно сегодня, когда до окраины Леса осталось всего ничего, случится то, что случилось.
}Я только что бросил на землю выпитую досуха тушку куницы. Поймать ее было достаточно проблематично, несмотря на тактику, отработанную столетиями. И все-таки я до сих пор недоумевал, что же настолько сильно отпугивает от нас земных животных. Я планировал попытаться выследить еще добычи. Кровь Тома, похоже, заметно разбаловала меня. После нее животных становилось недостаточно.
}Это было очень нехорошее наблюдение. Людская кровь вызывала привыкание. Зависимость от нее объясняла многие странности моего поведения с человеком. Многие поступки, которые казались продиктованными логикой, на самом деле могли быть следствием нежелания терять источник живительной силы. Зависимость от нее могла стоить мне еще многих ошибочных решений.
}Эти неприятные выводы прервал резкий запах пролитой крови. Я ощутил отголосок людской боли и страха, эхом отразившийся от деревьев.
}Без раздумий я бросился к его источнику. Благо, Том оказался не так далеко от меня. Я успел.
}Раненный волк, казалось, совсем одурел от крови. Своей и чужой. Он никак не среагировал на мое приближение, собираясь снова кинуться на свою добычу.}
}Раненный человек, казалось, совсем одурел от счастья, когда заметил меня. Он чуть было не выпустил из рук клинок, выставленный перед собой. Мальчик стоял, прижавшись к дереву и было видно, насколько неустойчиво его положение. На левой ноге чуть ниже колена расплывалось пятно ароматной субстанции. Человек стремительно терял много крови, и я чувствовал, что находиться в сознании ему осталось недолго.}
}Я сломал животному позвоночник одним точным ударом. Припал к агонизирующему волку, высасывая теплую кровь. Мне нужно любым способом приглушить голод. Я только что чуть не сорвался. Чуть не забыл, что пришел спасти Тома.}
}* * *
}Из-за того, что Том выше меня и крупнее, со стороны должно смотреться весьма нелепо то, с какой непринужденной легкостью я несу его на плече.
}Когда мальчик приходит в себя и осознает свое положение, моя помощь вызывает в нем целую бурю отрицательных эмоций. Из-за очередных людских предрассудков его нервирует и смущает подобное положение. К тому же, он не может отделаться от впечатления, что мне тяжело. Он не раз видел демонстрации моей силы, но ему все равно очень тяжело в нее поверить.}
}- Спасибо за трогательную заботу, я пойду сам, - заявляет категорично.
}Я послушно останавливаюсь, не тратя время на долгие и напрасные уговоры.
}Человек становится на землю. Пытается сделать несколько шагов, но прокушенная нога не слушается и он чуть не падает. Я ненавязчиво подставляю ему свое плечо. Том без возражений закидывает на него руку, и мы продолжаем двигаться дальше.}
}Только сейчас мальчик в полной мере осознает, что мог умереть. Что обязан мне жизнью.
}- Ледышка… Правда, спасибо.
}«Я в долгу перед тобой. И у меня нет никаких шансов его вернуть. Я даже не знаю, смогу ли выполнять условия сделки»
}Все хуже, чем я полагал. Когда я думаю о том, что в ближайшее время использовать мальчика в качестве кормушки никак нельзя, я начинаю чувствовать что-то вроде раздражения. Но я не знаю, есть ли в этом что-то человеческое или так проявляет себя привыкание. Если верное второе предположение – это плохо. Если первое – это слишком плохо.
}Я останавливаюсь в первом же месте, подходящем для привала.
}- Попробуй выпить моей крови, - предлагаю я, потому что человек не перестает думать об этом, но не рискует просить, ведь ему нечем расплатится со мной за эту услугу.
}Я хочу поскорее пройти ту часть, где я делаю вид, что это может помочь.
}Я аккуратно разрезаю запястье и протягиваю Тому руку. Он смотрит на рану в некотором замешательстве, но все же припадает к ней губами и делает несколько глотков. Мальчику абсолютно не нравится вкус, еще больше – послевкусие. Он искренне недоумевает, как вампирам не противно питаться подобным.
}В тоже время, в его голове рождается глупая ассоциация с неким людским обрядом, при котором люди смешивают кровь, клянясь в вечной дружбе. Мальчик никак не может от нее избавиться.
}- Спасибо, - который раз за день говорит человек.
}Еще некоторое время мы сидим в ожидании чуда, которого, как я знаю, не произойдет.
}Наконец, огонь надежды гаснет, но Том ворошит его угли, пытаясь убеждать себя, что если не сработало с ним, с его матерью получится обязательно.
}- Нужно перевязать рану. Ты знаешь что-нибудь, способствующее заживлению?
}Если бы Том принадлежал к моей расе, ни заражение крови, ни что-либо подобное ему бы не грозило, а ранение зажило бы примерно за неделю. Люди в этом плане более уязвимы.
}- Я немного разбираюсь в травах. Сможешь найти по описанию?
}Я киваю и еще некоторое время забиваю голову не слишком полезными для вампира сведениями. Затем обхожу окрестности недалеко от нашего лагеря. Оставлять Тома, благоухающего, словно дивное угощение, одного я не рискую. К счастью, и поблизости находится достаточно целебных растений.}
}Осматривая рану, я предполагаю, что могло быть значительно хуже. Клыки зверя выдрали кусок мяса, но кость не задета. Мальчик потерял довольно много крови, учитывая еще и мое питание. Ему бы ко всему прочему поесть хорошо, силы восстановить, но это может подождать. Под чутким руководством человека я зашиваю рану, промываю отваром и накладываю компресс. Наконец, Том не выдерживает моей покладистости:
}- Зачем ты мне помогаешь, Ледышка? Не проще ли меня бросить?
}- Тебя уже поздно бросать, - честно отвечаю я, но он трактует эти слова вовсе не в том смысле, что я вкладывал.}
}В день когда
}Мы просыпаемся с первыми лучами солнца. Человеку заметно лучше. Жар, терзавший его тело прошлые ночи, окончательно покинул его. Самодельные лекарства оказываются на удивление действенными. Я достаю травы и помогаю перевязать его ногу. Вчера я рискнул ненадолго оставить его и пойти на охоту. Помимо собственного пропитания я принес немного дичи Тому. Мальчик был безгранично благодарен мне за нее. После того, как я по его странной просьбе обжарил птицу на огне, мальчик набросился на нее с невероятным аппетитом. Эта еда заметно пошла Тому на пользу, но он все еще очень слаб. Только он не собирается обращать на это внимание. Мальчик наскоро ест собранные мной ягоды, я вижу, что ему не терпится отправиться в путь, совершить последний рывок.