— Припомните хорошенько. Он не брал у вас ключ от А-лаборатории?
— Ключ у меня, — прохладно сказал Мэлори и продемонстрировал в экран пластиковую карту. — Если он вам нужен, зайдите, я выдам.
— Меня интересует не ключ, — Лагранж на глазах терял спокойствие. — Меня интересует, где Виктор. Его вот уже несколько часов никто не видел.
Ах, чтоб его, в бешенстве подумал Мэлори. Ни минуты покоя…
— Кажется, я догадываюсь, где, — сказал он. — Подождите, я разъясню этот вопрос.
Он вышел из кабинета и направился в крытый переход к башне, где располагалась центральная радиорубка.
В переходе какие-то предшественники, вероятно, женщины, расставили вдоль стеклянных стен несколько горшков с розмарином. Мэлори задержался на миг, сорвал жёсткий ароматный лист и положил в рот, чтобы перебить вкус ржавчины. «Марсианский синдром» был тут как тут.
Розмарин не помог. Сплюнув (хотя это строго воспрещалось санитарным регламентом), Мэлори вошёл в кабину лифта. В радиорубке работало два связиста, и оба сейчас были на обеде. Мэлори не сомневался, что Лаи решил воспользоваться их отсутствием. Пароль ему наверняка раздобыл этот гадёныш Ори — барнардцы, они такие, держатся друг за друга, как липучки…
Он набрал пароль на сенсоре и распахнул дверь. В рубке никого не было.
Мэлори переступил порог и, раздувая ноздри, потянул носом воздух. Где бы ни побывал Лаи, его сопровождал шлейф запаха лосьона, которым он два раза в день протирался после бритья. Отвратительный запах, одновременно сладкий и колючий; по утрам Мэлори не мог находиться с ним в одном помещении. Но в радиорубке ничем таким не пахло. Мэлори принюхивался до тех пор, пока лицевые мускулы не свело от напряжения. «Марсианский синдром» разыгрался с новой силой. А, ну его, в сердцах подумал Мэлори и захлопнул дверь.
То, что подозрения не оправдались, не принесло ему ни малейшего облегчения. Он торопливым шагом вернулся назад по галерее и уже собрался отпереть дверь своего кабинета, как вдруг из его смарт-пояса раздалась трель телефона.
— Артур, — услышал он глухой голос Лагранжа, — не могу дозвониться вам по скайпу. Вы нашли Виктора?
— Нет, — лаконично ответил Мэлори. Лагранж был явно встревожен.
— Прошу вас, зайдите в медиа-зал.
Что ещё у них стряслось, беспокойно думал начальник экспедиции, шагая в сторону медиа-зала. Не мог же Лаи в самом деле исчезнуть — с марсианской станции посреди мёртвой пустыни с непригодной для дыхания атмосферой так запросто никуда не денешься. Мэлори вошёл. В медиа-зале собралась вся команда, даже врач Эльза Рэй. Все уставили взгляды на него.
— Что у вас стряслось? — повторил Мэлори вслух. Он заранее приготовился не поверить тому, что услышит, и услышал именно это.
— Виктор пропал, — сказала Лика Мальцева. — Его никто не видел с самого утра.
— Что значит — пропал? Вы к нему стучались?
— Са-пальня не заперто, — сообщила растрёпанная Айена. — Там пус-то есть. Мы имели думать, он брал ка-люч от лабораторий.
— А если…
— Я знаю, о чём вы думаете, — перебил его Джеффри Флендерс. Он никогда не перебивал его раньше за всё время экспедиции. — В туалете его нет. В душевой тоже.
— Вижу, вы специалист по заглядыванию в туалеты и душевые, — криво усмехнулся Мэлори. Тёмное лицо Флендерса налилось свекольной краской до самых косичек. Из-за его спины, отстранив его, выступил доктор Лагранж.
— Не будь вы начальником экспедиции, мистер Мэлори, я бы дал вам по физиономии, — произнёс он. — Может быть, это бы вправило вам мозги.
Мэлори опешил. Что с ними всеми такое? Почему они на него так смотрят?
— Вы с ума посходили, — собрав всё хладнокровие, заявил он. — Куда он мог деться со станции? Отсиживается где-нибудь в подсобке. Через пять минут обед, он наверняка проголодается и выйдет в столовую.
— Хотелось бы надеяться, — угрюмо сказал Лагранж. По спине Мэлори сбежала струйка холодного пота. Он отвернулся. И встретил ясный, ненавидящий взгляд зеленовато-голубых глаз Патрика Коннолли.
26. ИСЧЕЗНОВЕНИЕ
Марс, экспедиция D-12, 18 ноября 2309 года по земному календарю (19 сентября 189 года по марсианскому)
В столовой Лаи не появился. Делать вид, что всё в порядке, было уже невозможно. Все ели в молчании, давясь. Эрика Йонсдоттир, ещё более замкнутая, чем обычно, ковыряла пластиковой вилкой в паэлье. Не доев, она резко встала, сбросила всё в утилизатор и выбежала из столовой.
— Куда это она? — растерянно спросил Коннолли. Никто не ответил, да и не смог бы.
Эрика вернулась через десять минут, запыхавшаяся, в поту. Ввалившись в столовую, она не сразу смогла заговорить.
— Виктор… Он… Там нет его скафандра!
— Merde, — отчётливо сказал доктор Лагранж.
Эта возможность была очевидной, но слишком невероятной, чтобы кто-то мог рассматривать её всерьёз. Однако исчезновение скафандра представляло собой непреложный факт. Лика вскочила и бросилась к Эрике.
— Сядь. Как ты догадалась проверить скафандры?
— Просто догадалась, — Эрика тяжело опустилась на скамью. За стеклом ветер гнал рыжие вихри пыли — первые признаки начинающейся бури. К чему ненужные подробности? Кого волнует, что за едой она вспомнила лицо Лаи, таким, каким видела его в последний раз, и о чём ей напомнило это лицо?
Потому что она узнала этот взгляд. У Хальвдана было такое же выражение лица, когда она отговаривала его от фотосъёмок неожиданно активизировавшихся гейзеров. National Geographic мог бы послать робота, резонно говорила она. Он возмущённо доказывал, что робот никогда не заменит человека в области настоящего фоторепортажа. В конце концов они поссорились. Они были женаты всего полтора года. Он провалился в какую-то расселину; его тело так и не нашли.
Флендерс и Коннолли, переглянувшись, молча встали и вышли из столовой. Помедлив, Мэлори последовал за ними.
Десять скафандров экспедиции D-12 были на месте — шесть белых и четыре голубых. Пятого голубого барнардского скафандра, который привёз с собой Лаи, не было.
— Ч-чёрт, — упавшим голосом сказал Коннолли.
— Одеваемся, — Флендерс решительно потянул свой скафандр из ячейки.
Мэлори не проронил ни слова, пока они натягивали скафандры и управлялись со шлюзами. Снаружи уже поднималась оранжевая мгла. Ветер поднялся такой, что было трудно удержаться на ногах. Выступив из шлюза, Мэлори услышал, как летучий песок сечёт по стеклу шлема. И хотя его глаза были в безопасности, инстинктивно он едва не зажмурился. Затем включил связь.
— Он не должен был уйти далеко, — Мэлори попытался сделать свой голос ободряющим. — В такой ветер это нереально.
— Уйти? — оглянулся на него Коннолли. — А как насчёт улететь? Вы это видите?
Сквозь мутную завесу пыли Мэлори разглядел открытую дверь гаража для аэромобилей. У него вырвалось непристойное ругательство. Все трое пересекли площадку и подошли к гаражу. Мэлори заглянул внутрь. На пустующий четырёхугольник бетонного пола ветром уже надуло красно-бурый песок.
— Вот паршивец! Угнал моё аэро!
— Поделом, — резко ответил Коннолли у него за спиной. — Но как он сумел вскрыть замок?
Мэлори обернулся, словно его укололи булавкой.
— Кажется, я знаю, как.
— Возвращаемся? — неуверенно спросил Коннолли. Флендерс еле заметно кивнул внутри шлема.
Из столовой никто не уходил. Все были там же, на своих местах.
— Плохи дела, ребята, — объявил Коннолли с порога. — Вик взял аэро из гаража.
— Этого не может быть! — воскликнула Лика. — Замок же запаролен!
— Может, — нехорошо ухмыляясь, проговорил Мэлори. — Всё может быть.
В наступившей тишине всхлипнул Амаи Ори. А затем раздался нечеловеческий вой.
Взвыл Флендерс. Потом он сделал то, чего от него никто не ожидал. Мягкий, тихий выпускник Гарварда в два прыжка подскочил к барнардцу, схватил его за вязаную кофту и встряхнул так, что у того зубы стукнулись друг о друга.
— Кретин малолетний! — заорал он. — Ты взломал для него пароль? Ты? Отвечай, или я расшибу твою башку об стену!
Несколько мгновений Ори бился в его руках, захлёбываясь от рыданий. Затем вдруг выговорил:
— Расшибайте. Я не мог ему отказать — он миир, старший.
— Джеффри, прекратите, — приказал Мэлори. — Этим вы Виктору не поможете.
Флендерс выпустил барнардца и обернулся.
— Уж вы-то ему очень помогли, — с ненавистью сказал он по-английски.
У Мэлори ёкнуло внутри. Перед глазами у него вновь встало злое, по-кукольному красивое лицо Лаи со сверкающими чёрными глазами и пятнами краски на щеках.
— Не время выяснять отношения, — произнёс он. — Попробуем с ним связаться. Я не сомневаюсь, что он полетел в двадцать пятый квадрат.
Для связи с аэро обычный телефон был бесполезен, и Мэлори набрал номер радиорубки.
— Парвати, это вы? Будьте добры, срочно свяжитесь с моей машиной.
— С вашей машиной? — повторил удивлённый женский голос. Связистка, видно, подумала, что ослышалась.
— Да, чёрт подери! Лаи сбежал на ней со станции!
Он оборвал связь и сел на скамью, свесив руки между колен.
— Что теперь? — спросила Лика. Айена молча обнимала заплаканного Ори.
— Как только свяжутся, перезвонят.
Телефон зазвонил буквально через пару минут. Мэлори вставил капсулу в ухо. Сидящие в столовой участники экспедиции увидели, как судорожно дёрнулся уголок его рта. Возвратив капсулу в гнездо пояса, Мэлори выпрямился.
— Он отключил всю связь.
— Сволочь, — громко, на всю столовую сказала Эрика Йонсдоттир. Ошарашенный Мэлори не нашёл ничего лучше, как спросить:
— Кто?
Глупо было спрашивать, понял он в следующее мгновение. Лицо Эрики было мёртвым.
— Вы.
Лаи вёл аэромобиль на средней скорости над грядой Оксийских холмов, в направлении кратера Мак-Лохлин. Навигатор показывал его путь на дисплее. Он немного отклонился к югу; надо было скорректировать курс. Лаи повернул руль и глянул в зеркало. Горизонт позади затягивало рыжей дымкой. Приближалась пыльная буря.
В зеркале отражалось его угрюмое лицо под натянутой до бровей жёлтой шерстяной шапкой — той самой, которую связала для него Эрика. Он уже видел сверху место, где был в прошлый раз. Ничем не примечательное на первый взгляд скопление мелких сопок, отличавшихся от естественного рельефа лишь некоторой необычностью расположения. В почти безвоздушной атмосфере холмы отбрасывали резкие чёрные тени. Закусив губу, Лаи пошёл на снижение.
Память у него была превосходная. Посадив аэромобиль на небольшой возвышенности у русла высохшей реки, он надвинул на голову колпак шлема и открыл люк. Воздух со свистом вырвался из кабины. Лаи подхватил лопату и чемоданчик с инструментами и вылез наружу.
На всякий случай проверив заряд генератора кислорода, он нажал сенсор встроенного в скафандр пульта и задраил люк. Затем принялся спускаться по склону.
Лаи твёрдо шагал по красному безжизненному песку, впечатывая ботинки скафандра в тонкую корочку инея. Высоко над ним в бледно-розовом небе светило маленькое колючее солнце. Раз или два он снова обернулся, оценивая обстановку. Линию холмов вдали заволокла рыжая муть. Надо было поторапливаться.
Он быстро отыскал то, о чём знал только он. Выступавшие из песка глыбы камня у самого подножия холма, между которыми чернело отверстие. Лаи провёл рукой в перчатке по камням, смахивая песчаную пыль. Он расчистил их в тот раз, и их ещё не занесло песком. Если приглядеться, можно было понять, что это искусственная кладка.
Лаи включил фонарь на шлеме, опустился на четвереньки и сунул голову в пролом. Свет фонаря выхватил из темноты каменные плиты пола, засыпанные пылью и обломками породы. Высота была примерно ему по грудь. Он сбросил в пролом лопату и чемоданчик. Затем осторожно, чтобы не сорвать с плеч кислородный аппарат, стал протискиваться сам.
Он успел как раз вовремя. Едва он спрыгнул на присыпанные песком плиты, как свет в отверстии померк. Заряд песка, крутящегося в воздухе, ворвался внутрь и царапнул по стеклу шлема. Хладнокровно подобрав с пола инструменты, Лаи отошёл от пролома. Здесь, внутри, он был в безопасности. Свет фонаря упёрся в завал у противоположной стены. Ещё в прошлый свой визит Лаи заметил за ним что-то похожее на дверь. Он подошёл, поставил чемоданчик на пол и принялся разгребать завал.
Лаи работал сосредоточенно, мерно отваливая лопатой камни и отгребая песок. Маленькая сила тяжести позволяла ему экономить усилия — на своей планете он не смог бы долго ворочать такие глыбы. Однако самый крупный обломок кладки оказался ему не по силам. Рослый земной мужчина, наверное, смог бы сдвинуть его с места, но Лаи едва удалось шевельнуть его, налегая изо всех сил на лопату. Дальше дело не пошло. Лаи взмок, лоб под шерстяной шапочкой невыносимо чесался. Он машинально поднял руку к голове, и рука натолкнулась на стекло скафандра.
Лаи выругался, отошёл в сторону и сел на один из обломков поменьше. В горле у него пересохло. Он надавил кнопку на шлеме, и к его губам выдвинулась тонкая трубка для подачи питьевой воды. Глотнув несколько освежающих капель, Лаи склонился над чемоданчиком. По счастью, он позаботился о том, чтобы захватить с собой мини-дрель с заряженным аккумулятором. Энергии хватало ненадолго, но ему было нужно не так много.
Он был уверен, что вещество между базальтовыми блоками кладки менее прочное. Тщательно примерившись, он высверлил несколько отверстий в разных местах. Затем дрель была убрана, и на свет явились молоток и зубило.
Вставив кончик зубила в отверстие, Лаи размахнулся и ударил молотком. От отверстия вдоль ребра блока побежала трещина. Есть, обрадованно подумал Лаи.
Он повторил процедуру шесть раз и достал из чемоданчика маленькое ручное кайло. Под ударами кладка быстро развалилась на части. На всё про всё у него ушло не более получаса. Лаи усмехнулся, поймав себя на том, что уже привык думать в земных единицах времени.
Он снова взялся за лопату и убрал последние обломки. Дверь была свободна. Лаи посветил фонариком, разглядывая вверху то, что заметил ещё в прошлый раз — высеченный на камне символ. Тот, который земляне принимали за розу.
Ничего похожего на ручку у двери не было. Вероятно, когда-то она открывалась автоматически, но сейчас не приходилось сомневаться, что все механизмы давно рассыпались в прах. Лаи ударил кайлом в дверь, и она без особого сопротивления рухнула внутрь проёма.
Перед ним открылся обширный коридор, уходивший вниз и терявшийся в непроглядном мраке. Пол его был вымощен красивой плиткой из розовой керамики, похожей на полы общественных зданий его собственной планеты и отлично сохранившейся за семьсот миллионов лет. Своды были достаточно высоки — даже землянин прошёл бы под ними, не пригибаясь. Лаи собрал инструменты и закрыл чемоданчик. Лопату он решил оставить снаружи. Прошептав короткую молитву Семерым, он вступил в проход.
27. МИНА
Барнарда, 19 декабря 2309 г. по земному календарю
Часы рассинхронизировались. Барнардские сутки длились почти тридцать часов, и с момента прилёта земной календарь убежал вперёд на целый день. Лика раздумывала, стоит ли ей перевести дату на часах обратно. Так и не решив, она поехала на утреннюю секцию конгресса в университет.
Лаи она не видела со вчерашнего дня. Он проводил уехавших утром Дафию и Дорана, а затем, как и планировал, отправился в центральный архив. На конгрессе его ощутимо не хватало, несмотря на обилие темпераментных докладчиков. Лаи умел оживлять атмосферу, задавая спокойные остроумные вопросы и демонстрируя эрудицию в самых неожиданных областях. В его отсутствие секция протекала как-то необязательно. В перерыве Лика попыталась разыскать Патрика, но он не попадался ей на глаза.
Она решила было выпить кофе, но раздумала — всё-таки неохота было давиться этим суррогатом. Всё ещё не определившись, пойдёт она на следующее заседание или нет, она спустилась в фойе первого этажа. Там почти никого не было — все тусовались наверху, у столов с напитками и закусками. Её взгляд случайно упал на портрет, висевший справа от главной лестницы. Портрет показался ей знакомым. Так и есть, Фаома Лаи. Ну конечно, он же был ректором этого университета.