Я кивнул, снимая с себя футболку, чтобы не намочить, налил на ладони шампуня, чуть взбивая, запустил пальцы во влажные волосы, распределяя шампунь по ним. Кожа на спине Мира мгновенно покрылась мурашками, он чуть напрягся, сжимаясь еще больше. Вообще, голову он держал очень прямо, даже слегка закидывая ее назад, словно боялся, что я ненароком коснусь его, только что дугой не выгнулся. Я мягко массировал кожу головы, втирая шампунь и сам удивляясь скрытым во мне талантам массажиста. Русый постепенно расслаблялся, видно, привыкая и понимая, что я ничего не собираюсь делать. Но черт, какой он чувствительный – а ведь парень же! Мужик, а дергается от любого прикосновения к коже, чуть краснеет – словно смущается. Необычно…
- Повернись, - неожиданно хриплым голосом попросил я, чтобы хорошенько промыть ему голову. Слепой послушно развернулся с закрытыми глазами, нашаривая руками края джакузи. Я поднялся, включая душ без предупреждения, а паренек тихо воскликнул от неожиданности, но быстро сориентировался, когда я направил струю воды на него: принялся смывать шампунь. Пена в ванной только что за край не переливалась. - Все? – спросил я, выключая душ. Мир судорожно ловил воздух губами, пытаясь отдышаться, протер глаза, хотя и не открывал их пока. Собственно, ему и незачем.
- Да. Спасибо, - коротко отозвался он, опустил руки под воду и густо покраснел, - выйди, пожалуйста… И кнопку покажи сначала, да.
- Вот, - я нажал на слив, недоуменно глядя на его красное лицо.
- Блин, нет! Покинь ванную немедленно! – завопил он, поворачиваясь ко мне спиной и явно не собираясь вставать. Воды становилось все меньше, обнажая худое и нескладное тело русого, выступающие позвонки, лопатки, худые узкие бедра… Я скользнул взглядом вниз, пробормотал что-то вроде «идиот», глядя, что он сидит, поджимая колени и прикрывая причинное место.
- Ну и что ты сидишь? – приподнял одну бровь, рассматривая спину. Пара крупных шрамов пересекало бледную кожу.
- Иди уже, блин. Сам вернусь! Иди! – повторил он, раздражаясь все больше.
- Ухожу, ага, - я покрутил пальцем у виска, не понимая, что с ним, вышел в коридор, впрочем, тут же зашел обратно, замирая. Очень уж хотелось узнать, что такое случилось-то?
- Максим? – тихо спросил он, проверяя, тут ли я, прислушался… Ничего не заметил, чуть опуская коленки и… начиная надрачивать. Вот мудак! Возбудился от моих прикосновений! Я бы, блять, тоже смутился. Придурок. Впрочем, выйти сейчас значило непременно себя обнаружить, потому я просто стоял и смотрел, как он тихо-тихо дышит, двигая рукой по члену – к счастью, он сидел ко мне спиной, что наверняка спасло мое психическое здоровье. Фу, ну господи. Слепой педик – что может быть хуже? Я скривился, пытаясь скрыть от себя мысль, что, ебать, красивый он. И дышит так… Пиздец. Надо его скорей отдать обратно в его приют, отказаться от работы, пока я не запидорасился. Оно мне не надо!
Мир с тихим скромным стоном кончил, наугад нажал какую-то кнопочку: угадал – полилась струя из душа, где он все следы и смыл. Тяжело вздохнул и наконец повернулся, ярко-ярко красный.
- Блять, вот я… идиот. Ну нахуя? – спросил он сам себя еле слышно, неловко поднимаясь на ноги и хватаясь за край ванной. Почти что во всей красе передо мной предстал. Еба-а-ать, ну он и худой – кожа да кости. Он присел на край джакузи, опираясь на одну ногу, нашарил полотенце, вытирая волосы и тело. Попробовал привстать, но потом передумал, просто утыкаясь лицом в полотенце и явно пытаясь прогнать красноту с лица – ему точно было безумно стыдно.
Я подождал, пока Мир наконец начнет одеваться, и бесшумно выскользнул из ванной, надеясь, что мое присутствие осталось незамеченным. Потому что стыдно и неприятно было не только ему.
День второй - День третий. I'm crazy.
I think you're crazy
Just like me...
(с) Gnarls Barkley – Crazy.
Я барабанил пальцами по спинке дивана, дожидаясь русого. Он все еще находился в ванной, а я уже замаялся сидеть и ждать. Вообще, я подумал, что раз он педик (а мне это не нравится), то надо его выпроваживать. Сначала было противно до одурения, что в моей квартире педик. Потом стало чуть совестно, ведь это я его притащил, а потом праведный (как я считал) гнев, что он-де в гостях таким занимается. Мысль о том, что он просто слишком чувствительный, а я сам виноват, как-то минула мою голову.
Мир медленно зашел в комнату, оттягивая короткую ему футболку вниз и шаря рукой по стенам. Все еще красный. Боже, какие у него ноги-спички! Будто не ест совсем. Я поспешно отвел взгляд.
- Мирослав, - начал я как-то слишком официально, - ты педик? – вопросы в лоб, как иначе? Он широко раскрытыми глазами уставился вперед, куда-то вправо от меня, покраснел, видно, вспоминая, что делал в ванной, но потом усиленно замотал головой. Мокрые волосы разметались по плечам.
- Нет? А какого хуя у меня в ванной дрочишь от того, что я тебе голову помыл? – презрительно заметил я, кривясь, как от чего-то мерзкого. Блин, я же тоже дрочу, а на парня наезжаю… Но остановиться уже было сложно. – Думаешь, раз слепой, так все можно? И подрочить на кого, пока тот не видит, м? Нормально все вообще? Блять, не думал, что ты пидорас. Вроде парень ничего, а оказался гомик, - я буквально выплюнул эти слова, снова смотря на Мира, - вот же блять, противно-то как… - я осекся, захлопывая свой грязный рот. Парень стоял, вцепившись в край футболки и стараясь натянуть ее ниже, смотрел прямо, гордо, только из глаз текли слезы. Мне стало невообразимо стыдно – что я за дерьмо такое? Он же… ничего мне не сделал.
- Я не педик, - тихо всхлипнул он, но тут же взял себя в руки, стискивая кулаки, - я, пожалуй, пойду, - парень, полный достоинства, прихрамывая, медленно вышел из комнаты. Послышался стук, и я, терзаясь совестью, вышел из комнаты.
Кантемиров сидел на коленях в коридоре, сотрясаясь от беззвучных рыданий.
- Блять… - выдохнул я. Ненавижу слезы. Ненавижу себя – зачем я его довел? Откуда проснулась такая ненависть к геям? Он же… такой хрупкий. Слепой.
Мир дернулся от звука моего голоса, подскочил на ноги, тут же падая из-за вывихнутой ноги. Всхлипнул от боли, подбирая колени под себя и прижимаясь к стене, словно боясь чего-то. Хотя, почему чего-то? Меня. Это же я тут кретин.
- Мир… - не знаю, как теперь что-то исправить? Я же совершенно незаслуженно на него накричал.
- Не трогай меня! Не трогай! Не трогай!!! – закричал он, отодвигаясь дальше и глядя пустыми глазами, даже чуть безумно. Ну, голос у него точно был безумный.
- Я не трогаю… - растерянно отозвался я. Черт, без понятия, что делать.
- Отвали! Не трогай! Где дверь?! – он отполз еще дальше от звука моего голоса, упираясь спиной в стойку с одеждой. Мой плащ тут же на него свалился, но он только рад был, что хоть что-то защищает от меня. Снова всхлипнул. – Ну… что я тебе сделал? За что ты так? Я же не гей… Не гей… Отстань от меня… Выпусти… Мне страшно… - он зашелся настоящей истерикой, напоминая какого-то испуганного маленького мальчика.
- Да чего ты боишься? – раздраженно спросил я, подходя ближе. Парень сжался еще сильнее, дрожа от самого настоящего ужаса. – Успокойся, слышишь? Куда ты на ночь собрался?!
- Не подходи! – Мир крепко зажмурился, совершенно потерянный, дезориентированный и до ужаса напуганный.
- Я ничего тебе не сделаю. Слушай, прости. Я часто говорю чушь, забудь. Какой из тебя педик-то? – я подошел вплотную, присаживаясь на корточки. Парень явно приготовился к самому худшему – не знаю, о чем он думает? Что я изобью его? Убью? Изнасилую? Будто бы я могу причинить вред такому ребенку. Я, может, и козел, кретин, но не настолько.
- А вдруг педик? Вот что тогда? – господи, насколько глупо он врет, нарывается. Смелый больно?
- Тогда… я просто скажу еще раз: «Прости», - пришлось засунуть гордость куда подальше. Перед Миром не хотелось быть гордым мудаком.
- А я тебя не прощаю. Выпусти меня, - попросил он, глядя на меня заплаканными серыми глазами. Снова этот страшный взгляд. Стало неприятно на душе, словно… я совершил что-то по-настоящему ужасное. Что-то, отчего совесть от страха попросту спряталась. Я отвратительный человек, Мир, кажется, одними глазами мне может это доказать. Я глубоко вздохнул, плюхаясь рядом с парнем на пол и отнимая плащ. Слепой снова всхлипнул, зажмурился, приготовился к самому худшему. А я что? Я закинул руку ему на плечо, заставляя уткнуться мне лицом в шею.
- Прекрати истерику. Я не собираюсь тебя бить, убивать или насиловать. Я не собираюсь причинять тебе вред. Я приношу извинения за свой скотский характер. А еще ты милый. Потому хватит рыдать, ты не девчонка. Соберись. Потерпишь меня еще ночь и уйдешь. Обещаю: если хочешь, завтра же откажусь от волонтерства. И заживешь прежней жизнью, - тихо, вкрадчиво произнес я. Не умею говорить красивые хорошие слова, да, ничего не умею.
- Хочу, именно этого и хочу. Чтобы ты оставил меня в покое. Чтобы я больше не… - он не закончил, снова всхлипнув, - не трогай меня. Руку убери. Не трогай, прошу. Ненавижу тебя, - отчетливо произнес русый, - не понимаю как, но ненавижу. Всего день знаю, но уже ненавижу всей душой. Вот сейчас плакал из-за тебя и понял, что ненавижу. Отстань, пожалуйста… - голос у Мира снова сорвался, а я убрал руку. Понимаю его, отчасти. Я бы тоже себя возненавидел. Но чтобы такое существо ненавидело меня… Вот я мудак.
- Хорошо. Проводить до комнаты? – спросил я отстраненно, будто бы мне плевать.
- Нет, сам, просто не касайся меня, - глухо произнес он, вытирая слезы, поднялся с пола, неловко оправил футболку, что только немного прикрывала задницу, побрел в комнату, опираясь на стену и хромая. Я молча зашел за ним, проследил глазами, как он плюхнулся на диван. Белье уже я ему постелил, пока дожидался из ванной. Кажется, я понял наконец, что совершил колоссальную ошибку, испоганив тем самым все легкое доверие ко мне. Попросту разрушил все, что он надумал обо мне. Уверен, не самое лестное, но все же… теперь я просто мудак. И правильно. Я подождал, пока он уляжется, снова подобрав под себя ноги, прошел мимо - от звука моих шагов он испуганно сжался, - и поднялся по лестнице. Квартира моя была устроена таким образом, что, облокотившись на перила верхнего этажа, где уже начиналась моя спальня, можно спокойно смотреть вниз, в гостиную.
Хотелось курить, жутко, от этого неприятного скребущего чувства на душе, что все не так, все неправильно. Я замер наверху, глядя на паренька, что лежал с открытыми глазами и беззвучно продолжал рыдать. Блять, до чего я его довел…
Ну что за херня со мной? Убиваюсь от того, что кого-то обидел. Не кого-то – слепого. Обидел инвалида, задел за живое. Я вздохнул, прошел к себе в комнату, доставая из ящика бутылку коньяка.
* * *
Коньяк пошел очень хорошо, добавляясь к уже выветрившемуся эффекту от кокаина, и буквально через полчаса я, дофига в депрессии, спустился вниз, медленно подходя к тихо посапывающему слепому.
- Спишь? – спросил я шепотом, щурясь в полутьме – свет лился только сверху, из моей комнаты.
- Нет, - глухо отозвался Мир, явно насторожившись, - чего тебе надо?
- Прости меня. Я такой мудак, - совесть под действием алкоголя просто съедала меня изнутри. Становилось безумно тоскливо и хотелось извиняться-извиняться-извиняться, пока не простит.
- Отвали. Иди спать. Ты пьян, кажется, - угрюмо произнес русый из-под одеяла. Хорошо хоть не дрожал от страха пока.
- Прости-прости-прости, пожалуйста. Я, оказывается… не могу вынести, когда меня кто-то ненавидит, - тихо и почти бессвязно бормотал я, присаживаясь на край дивана. Мирослав тут же поджал ноги, отодвигаясь назад.
- Нет, сказал же. Просто иди спать. Ненавижу пьяных.
- Блять, теперь ты меня вдвойне ненавидишь?! – взъярился я, повышая голос. Парень испуганно вжался в спинку дивана, садясь на кровати.
- Н-нет, это невозможно, - пролепетал он. Блять, я опять его напугал…
- Еба-а-ать, ну почему ты так меня боишься? Я же ни разу не ударил, не тронул тебя… - горько произнес я, переходя почти на шепот.
- Ты страшный человек, - протянул Мир своим приятным голосом. И у меня просто снесло крышу – я дернулся к нему, перехватывая поперек туловища и обнимая. Просто обнимая, потому что и правда не был способен причинить ему вред сейчас. Осознавал, что виноват.
- Я не сделаю тебе ничего, правда. Ну, поверь. Ну, пожалуйста, - почти умоляюще прошептал я, утыкаясь носом во впалый, но все равно мягкий живот. Мир судорожно выдохнул, забился, пытаясь вырваться или хотя бы оправить футболку. Напрягся сильно, упираясь острыми коленками, стараясь оттолкнуть.