- Отвали, а что тебе опять? Чего ты лезешь?! Ты же этот, не педик! И я не такой! Иди отсюда! – русый руками упирался в мои плечи, пытаясь скинуть меня, но я не поддавался, продолжая обнимать его.
- Пожалуйста.
- Нет! Ты больной! Осознаешь, что делаешь?! Ты почти похитил меня, довел до нервного срыва, так еще и ночью пристаешь! Нормальный вообще?! – кажется, он в чем-то прав… Но черт, пьяный мозг совершенно не хотел уходить.
- Я просто полежу с тобой, можно? – умоляюще спросил я. – Я все равно тебя больше не увижу завтра, да и вообще никогда. Успокойся, я контролирую себя… отчасти. Точно не стану домогаться. Я не такой. И ты не такой. Просто расслабься. Это приятно… Потому что ты милый… - я забрался к нему под одеяло, не слушая протестующие крики. Мир порывался вскочить, но я не дал, утыкаясь носом в шею парню. Боже, почему-то пьяное сознание решило, что он невероятно приятно пахнет. Подумать только, всего несколько часов назад я кричал, что он педик и доводил его. Мирослав, кажется, притих, то ли испугавшись, то ли смирившись – я не знал. Меня ощутимо клонило в сон, потому я просто обнял парня покрепче, сознавая, что завтра мне придется долго извиняться.
- Ненавижу тебя. Да чтоб ты… сдох, - выдохнул замучено русый, изворачивая шею и не давая мне в нее дышать. Это мне не понравилось, но я ничего не сказал. Пусть говорит, что хочет. Какая разница, если мы в первый и последний раз так лежим? И вообще, я, кажется, свихнулся, раз лежу с парнем. Запоздалые мысли приходят невовремя, но вставать и уходить уже не хотелось. Ничего страшного не случится, да и парень пусть привыкает к прикосновениям. Не в последний раз к нему прикасаются, ведь, несмотря на все мои слова, даже я считаю его милым. Милым и беспомощным.
* * *
С утра меня нагло скинули с дивана, когда я во сне начал прижиматься… к кому-то. К кому? Открыв глаза и увидев, что спал я с Миром, я жутко испугался. Неужели я… вчера до такой степени напился? Не может этого быть, да не-е-ет, нельзя же так. Как же он меня испортил! Мне казалось, что хуже некуда, но вот тебе, пожалуйста, - я почти что гей. Хотя, блять, чего спьяну не бывает, нехрен на себя поклеп наводить. Все отлично, я натурал.
- Очухался? – хмуро спросил Мир, сидя на кровати и кутаясь в одеяло. Пустые глаза смотрели прямо, но брови нахмурены, высохшие волосы, казавшиеся сейчас не такими тусклыми, чуть вились, взлохмаченные, непричесанные. Мило. Ага, блять. На щеке след от подушки. Блять-блять-блять. Надо опохмелиться. Чертов слепой.
- Типа того. Ты, это, в голову не бери, что я вчера тут нес. Я был пьян, - я зевнул, взлохматил волосы, поднимаясь с пола. Мир чуть напрягся, но не двинулся, потому что я все равно поднялся наверх, но через пару минут уже спустился. Голышом. Ха-ха, он же даже не подозревает. Еба-а-ать, с ним действительно удобно жить было бы. Ах да, я мудак и все испортил. Плевать.
Быстро принял душ, невольно вспомнив вчерашнее, когда этот наглец тут… словом, лучше не вспоминать. Обернул полотенце вокруг бедер, выходя обратно к Мирославу. Он уже даже передвинулся с места – свесил ноги вниз и пытался отыскать ногой одежду. Ну да, найдет он ее, я ее выкинул уже. Нехрен в таком виде по улицам ходить, бомж малолетний. Черт, он же всего на два года младше…
- Что ищешь? – остановился неподалеку, хотя видел, что он прекрасно меня слышал – слух у них, слепых, видно, великолепный.
- Одежду свою, - ответил он абсолютно пустым голосом. Я же обидел его…
- Все еще… обижаешься? – я подошел к комоду, доставая расческу – больно его волосы меня напрягали.
- Я тебя ненавижу, - тихо и уверенно произнес он. Видно, и правда сильно. Я неторопливо подошел, замечая, что русый дернулся назад, к спинке дивана, снова подбирая ноги.
- Да не бойся. Да блять… Чего боишься-то? Я же не трогал тебя. Не надо так шугаться, - я стиснул зубы, наблюдая, как по мере повышения голоса Мир отползает все дальше, - да блять, иди ты, - в сердцах я кинул расческу рядом на диван, уходя на кухню. Как же это бесит – сколько раз я должен извиниться, чтобы меня перестали ненавидеть? Чтобы хоть чуть-чуть относились как к человеку, а не к мрази какой-то. Нет, я, конечно, в какой-то степени заслуживаю, но вроде ничего не сделал такого, чтобы вот так. Хотя, черт, все же сделал. Выпив чаю и приготовив бутербродов для слепого, я отнес ему тарелку в комнату, глухо разъяснив, что это, и ушел наверх, наблюдая оттуда, как парень сначала недоверчиво, но потом все смелее уплетает их.
Волосы он все же расчесал, пока я ел. Теперь он выглядел значительно лучше, чистый весь такой, опрятный… Надо его подстричь и одеть. Не думаю, что он согласится со мной куда-то идти, но можно попросить стилиста из компании отца. Я же все-таки наследник.
- Алло? Аристарх, да, это Макс. Мне тут нужна срочная стрижка, ну ты понял, в общем. Приезжай, отплачу. На дом, квартиру знаешь, - усмехнулся я, бросая трубку. Ага, конечно, заплачу, как следует. Пусть вообще радуется, что я его заставляю куда-то ездить. Потому что мне плевать, одно мое слово против него – и вылетит как пробка. Ну, с разрешения отца, конечно. Стилисты им не так важны.
- Эй, Мир? – крикнул я, облокачиваясь на перила. Интересно, слышал? Должен же был.
Парень сидел снизу, не решаясь подняться и куда-то пойти. Бедный, чуть жалко его стало.
- Чего тебе? – недовольно спросил он, забавно морща нос.
- Сейчас парикмахер придет. Пострижет тебя. Я уже пригласил, отпираться поздно, а то выглядишь, как девочка. А потом подберем тебе чего из одежды и провожу до приюта, - быстро выдал я информацию, замирая на секунду и вглядываясь в русого.
- Нет, - твердо ответил он. Молниеносно, я бы сказал, - где моя одежда? Мне ничего от тебя не надо.
- Мир, пожалуйста. Одежду я выкинул, как бы в честь компенсации за все неудобства будет. И за истерику вчерашнюю. Я типа извиняюсь, - выдохнул я, медленно спускаясь по ступеням. Мир настороженно слушал мои шаги, сидя ко мне вполоборота.
- Только из-за того, что мне не в чем уйти отсюда, - пробормотал он, - но стричься я не собираюсь. Мне и так хорошо.
- Со стороны… э-э, лучше… э-э… виднее, - я честно пытался не задевать его больше, но… черт возьми, как это сказать по-другому?! Вот именно, что никак.
- Откуда мне-то знать?! - закономерно разозлился парень. – Мне плевать, как я выгляжу! Потому что себя не вижу! Понял?! Отвали от меня со своими предложениями! Я домой хочу.
- Может, ты останешься? – протянул я.
- Нет. Я сказал уже. Никогда и ни за что. Ненавижу, кретин, - русый отвернулся от меня, натягивая футболку на колени. Надо ему что-то на низ дать, а то ведь Аристарх придет. Еще подумает чего. Потому я снова взметнулся наверх, перерывая шкаф с одеждой и выуживая какие-то старые джинсы, что мне явно малы, хотя на Мире болтаться будут. Тогда еще ремень.
- На, одевайся, - сказал я ему, отдавая одежду. Он сперва недоверчиво протянул руку, схватил джинсы, ощупал ткань (не понимаю зачем, но ладно, как хочет) и только затем принялся надевать, чуть поморщившись от боли в лодыжке. Приподнялся, опираясь на диван и натягивая джинсы на задницу. И правда болтались – кулака бы два влезло между его худощавым телом и джинсами, - ремень тоже, - он молча принял и это, сам вставляя на ощупь в шлейки и застегивая. Правда, мимо нужной дырочки все равно промахивался, и пришлось мне самому застегивать, хоть дернулся он неслабо, что-то возмущенно пискнув.
- Расслабься, просто ремень, - ответил я. Самому непривычно КОМУ-ТО ремень застегивать. Пиздец, короче говоря. Мир затих, позволяя мне закончить дело, а только потом отскочил в сторону, зацепился за диван и полетел вниз, но я поймал его за пояс. Правда, тут же получил по башке за то, приготовьтесь, что пристаю к нему! Это я-то!
- Отпусти, - тихо произнес он, пытаясь вырваться. Наши «объятия» как-то долго продолжаются.
- Я, блять, спас тебя от синяков, - разозлиться – пара пустяков. Всегда был несдержанным. Тут же отпустил его, отчего он мигом повалился на диван, а я навис сверху, глядя в пустые глаза, - прекращай уже. Нельзя возненавидеть ТАК человека за один, сука, гребаный день! – я буквально выкрикнул ему это в лицо. – Хватит уже! Жутко-жутко, просто ужасно раздражает! Ну не такой же я урод, я же извинился!
- Отвали, - прохладным голосом ответил он, упираясь ладонью мне в грудь и глядя вперед, - слезь с меня, сейчас же. Я запросто могу подать на тебя в суд, хотя бы за насильственное удержание в квартире. Понял? Если сказал, что ненавижу – значит, можно. Ненавижу. Ненавижу-ненавижу-ненавижу. За то, что притащил, испугал, оскорбил, назвал педиком, возбудил, блять!.. – голос у него сорвался, а я удивленно подавился теми словами, что хотел произнести в противовес. Это еще и я виноват? Не он то есть сам, наглым образом, возбудился? Пиздец.
- Ты охренел? – тихим голосом спросил я, приближая лицо ближе и рассматривая его глаза. А у них радужка по краям темно-серая, а ближе к зрачку – почти прозрачно-белая, а сами зрачки не реагируют на свет; глаза совершенно не видят. Боже, как это страшно, наверное…
- Отодвинься, я же чувствую твое дыхание. Отстань, мне уже страшно даже. Я все равно тебя ненавижу, понял? – так же тихо повторил он, поджимая губы. Блять, ну и губы – тонкие, бесцветные, совершенно невыразительные, да еще и всегда чуть искривленные в недовольной гримасе или насмешке. У него все лицо совершенно неправильное, словно что-то не так, а я все не могу понять. То ли в губах дело, то ли в этих… глазах. Пугают они меня с первой встречи. – Чего молчишь? Отодвинься. Пугаешь.
- Я тебя возбудил? Какого хуя, спрашиваю? Какого хуя у тебя вообще встал?! – взбесился я. – Я не понимаю! Сам же говоришь, что не педик, а в то же время, блять, какого гребаного пиздеца я постоянно думаю о тебе, блять?! Сука, на-а-ахуй, как же бесишь! Весь такой из себя и так далее! Я тебя обидел? Я извинился! Извинялся сто раз! Почему ты такой злопамятный?! Меня, блять, впервые что-то так гложет! Я напился из-за тебя, блять. Из-за тебя, не просто так! И что ты мне заявляешь? Снова и снова? Что ненавидишь! Да сколько можно, сколько? Сука, еще и я виноват, что он возбудился… Да я, пиздец… Довел, - я наклонился окончательно, кусая его за губу и заставляя приоткрыть плотно сомкнутые губы, провел языком по зубам, врываясь в его рот и перекрывая доступ к кислороду. Руки по бокам от него уже дрожали от напряжения, а я жадно целовал Мира, несмотря на мычания и попытки укусить – у него уже губы кровоточили, когда я наконец оторвался и облизнулся. Сволочь, какая же сволочь. Я. Блять, что я сделал? Мир лежал подо мной, тихо всхлипывая и прикрывая слепые глаза, дрожа от пронзающего его ужаса. Ебать, я сам, в трезвом уме, поцеловал парня… Что теперь будет… Со мной, с ним, и как я вообще буду смотреть в пустые глаза?
Я наклонился снова, целуя в этот раз осторожнее, нежнее, словно извиняясь за первый раз, слизывая капли крови с его губ, в этот раз не углубляя поцелуй, а просто касаясь мягких тонких губ. Парень от испуга даже не сопротивлялся, изредка всхлипывая. А я все целовал и целовал, пока он не начал получать удовольствие – прикрыл глаза, словно понял, что я ничего делать не собираюсь, чуть расслабился, не переставая плакать – хорошо, что закрыл глаза: это пиздец как странно смотрелось, когда из пустых глаз катились слезы. Блять, блять, блять, что я творю?! Какого хуя не могу оттолкнуть самого себя от теплых губ?! Еба-а-а-ать, я мудак. Я окончательно и бесповоротно самый большой урод, какой есть на свете.
День третий - День N. Неделя пьянства.
Звонок в дверь заставил меня таки отстраниться. Я нехотя последний раз лизнул мягкие губы, поднялся, выходя из комнаты. Блять, он же не простит, никогда. Он же… Мир слишком злопамятный. Еба-а-ать, я поцеловал парня. Парня, мать вашу. К тому же слепого. Я до ужаса напугал слепого мальчишку и насильно поцеловал.
- А, Арчик, - протянул я как можно насмешливее, стараясь отвлечься от мыслей. Сейчас важно другое – не уронить себя в глазах этого придурка, потому что тогда я вообще не смогу себя за личность воспринимать. Да… уже не могу. Я урод, самый настоящий. Ну и ладно.
- Аристарх, - хмуро поправил брюнетик, заходя в квартиру с кейсом. Модные очки, пальто и кожаный кейс – пожалуй, мнение об этом человеке можно было составить сразу: просто козявка, что никому не важна, но пресмыкается перед вышестоящими. Перед отцом. Меня-то ни во что не ставит, считает, что папашка компанию не доверит.
- Арчик, - ласково повторил я, - раздевайся быстрее. Надо парня одного подстричь. Только… он слепой, потому осторожнее. Не смей его напугать.
- Да вы сами кого хочешь напугаете… - пробормотал брюнет, стягивая пальто – ну конечно, модный пиджачок. Я так и знал.
- Поговори еще тут, - огрызнулся я. Словно задел меня, ага. Просто блять, я же не настолько пугающий? Брюнет злобно зыркнул на меня, поднимая свой кейс и проходя в комнату, но я успел оттолкнуть его и зайти первым. Блять, лучше бы я этого не делал – Мирослав, что уже сполз с кровати вниз и сидел на полу, тихо всхлипывая, тут же дернулся в противоположную сторону, вжимаясь в стену рядом и тараща заплаканные пустые глаза. В ужасе. Даже без оттенков понятно, что он боится, до жути, до ужаса боится меня. Его бледное лицо, покрытое неравномерными красными пятнами, тут же исчезло в ладонях, а он взвыл. Аристарх, зашедший следом за мной, тихо охнул.