Тор молчит. Ему просто нечего сказать.
Слова брата режут будто ножом. И мутное безумие, плещущееся в его красных глазах, только добавляет остроту ощущениям.
– Молчишь? – шипит Локи, отскакивая в сторону. – Зачем ты молчишь, брат? Неужели нечего сказать мне? Хотя бы о том, почему ты так ненавидишь меня? Чем я был хуже всех твоих друзей, которые, заметь, не пришли к тебе на помощь?
– Я никогда не думал, что произойдет что-то подобное, – выговаривает, наконец, Тор.
– Значит, считал, что я никогда не сумею получить власть? – голос мага словно сочится безумием. – Считал меня вторым сортом? Вот до чего мы договорились. А ведь я пришел сюда всего лишь позвать тебя поплавать в бассейне.
– Ты договорился, – неосторожно перебивает брата Бог Грома.
И тут же сгибается от резкой боли в груди. Словно под ребро всадили длинный острый клинок.
– Никогда не перебивай меня, понял? – Локи поводит пальцами, убирая боль.
Бог Грома молча кивает. Вдоль позвоночника тихонько расползается страх. Рядом с Локи неудобно. Непонятно.
Тор не знает теперь как себя вести. И если раньше он свободно решал все с помощью грубой силы и друзей, то сейчас, когда у Локи явное превосходство, громовержец просто теряется.
– Идем, – маг поворачивается к двери. И уже на ходу договаривает: – Поплаваем в бассейне. Он ведь так и не опробованный.
И толкает легкие створки.
В коридоре полутемно. Пространство освещают несколько светильников странной формы, заливающих неверным голубоватым светом неровные участки темного ковра, скрадывающего шаги. Все это создает ощущение чего-то нереального.
И Тору кажется, что еще немного, еще одна грань – и он увидит все иначе. Возможно, так, как видит Локи.
Маг идет чуть впереди. Ровная худая спина гордо выпрямлена. А по пальцам правой руки, из ранок на костяшках, стекают рубиновые капли крови. Тор замечает это только сейчас. В зале ранки казались чуть поджившими. Ведь так?
А Локи, словно чувствуя немой вопрос брата, глухо смеется, не оборачиваясь. Но ситуацию не комментирует. Происходящее, кажется, его забавляет.
И это выводит из себя.
Бог Грома сжимает кулаки, пытаясь успокоиться. Его всегда поражало, как Локи умел довести одним своим присутствием. Просто своим существованием, мать его!
Своими тонкими пальцами, вопиюще аккуратно приглаженными волосами, насмешливым взглядом, ровной спиной, каким-то врожденным аристократизмом, которым не обладал ни один ас.
Локи был насмешкой. Проклятием. Тор никогда не понимал его. Непонимание плавно перетекло в неприязнь, бывшую на самом деле настолько странным и неестественным чувством, что Бог Грома и сам не мог понять, что именно ощущает, глядя на брата. Поэтому и предпочел называть это неприязнью. Так было удобно.
А теперь громовержец и сам не знал, что происходит. Злоба на брата за Джейн была. Но какая-то вялая, потерявшая остроту.
Может, дело в странной атмосфере, что привносил Локи? Чертова магия этого лжеца.
Размышления прерывает ровный голос мага:
– Ты ведь не против ускоренного перемещения?
Щелчок пальцев у самого лица. Капельки крови, попавшие на кожу. И вспышка.
***
Пока они идут по коридору к лифту, Локи молчит. Он банально не знает, что должен сказать, хотя никогда не жаловался на отсутствие умения находить с помощью слов выход из любой ситуации. Но сейчас, когда брат едва ли не дышит в затылок...
Бог Безумия ускоряет шаг, уже жалея, что предложил эту глупость с плаваньем.
Раздеться при Торе? Смотреть на сильное тело брата?
Боги...
В бездну лифт.
Локи щелкает пальцами, перемещая себя и брата непосредственно в зал с бассейном.
– Пришли, – добавить в голос отстраненности. Незачем подпускать Тора ближе, чем надо. Ни к чему хорошему это не приведет.
***
Тор сглатывает, прикрывает глаза, пытаясь унять головокружение. Все эти магические штучки младшего с телепортацией никогда ему не нравились. Пугали, казались неестественными, издевкой над природой. Как, в общем, и сам Локи. Тонкий, острый, словно лезвия тех кинжалов, что так любил. Черные, как смоль волосы и белоснежная кожа. И проскальзывающая сквозь обманчивую хрупкость какая-то странная сила, которую Локи, впрочем, умело скрывал.
Бог Безумия словно весь состоял из противоречий. Из острых углов. Осколков, режущих неосторожные пальцы до крови. Но если прикасаться осторожно, то рука ощутит, быть может, холодную гладкость стекла.
– Пришли, – маг говорит отстраненно, холодно.
Бог Грома с любопытством оглядывает роскошный зал. Огромные панорамные окна, открывающие завораживающий вид на город, высокие потолки... И белый цвет. Все в этом зале белое. Стены, пол, плитка, облицовывающая бассейн...
И Тору безумно хочется нырнуть в воду.
Так он и поступает. Сдергивает одежду и прыгает вниз, игнорируя лесенку. И только потом вспоминает о брате. Оборачивается, раскрыв было рот, чтобы позвать его, и тут же замолкает.
Локи раздевается. Аккуратно складывает одежду в стопку, словно раздевается не на пару десятков минут, а перед сном.
Пальцы скользят по тонкой ткани рубашки, расстегивая пуговицы, оставляя на белом красные пятна крови. Становится жарко, хотя вода прохладная.
– Помнишь, в детстве, – зачем-то говорит он, – мы зализывали друг другу ссадины?
И пугается своих слов. Вернее выражения, что промелькнуло в снова зеленых глазах младшего. Словно надломленная надежда.
Локи замирает, вцепляется в края так и не снятой рубашки, растерянно смотрит на Бога Грома, словно видит впервые.
Потом дергает уголком рта, вроде бы обозначая усмешку, и сдергивает наконец рубашку. Отворачивается. Складывает ее аккуратно. И Тор понимает, что теперь брат обнажен.
Уже не жарко. Жарко – бледная тень. Это как... Как если бы окунули в горячую лаву.
Он убил Джейн. Он монстр. На его руках столько крови, что единственным адекватным наказанием будет смерть.
Тор лихорадочно проговаривает это словно мантру. Но мысленная истерика не помогает ничем.
Бог Грома сглатывает вязкую слюну, скользя взглядом по узкой гладкой спине младшего. Вот бы дотронуться. Провести ладонью, задеть пальцами позвонки...
И тут маг оборачивается. Откровенно проводит ладонями по груди, животу. И с издевкой спрашивает:
– Ну, как водичка, брат?
– Хорошая, – хрипло отвечает Тор, жадно следя за ладонью младшего, медленно скользящей по бедру.
– А у меня мурашки по коже, – Локи усмехается и присаживается на корточки, трогая воду пальцами. И, легко оттолкнувшись рукой, спрыгивает вниз.
И Тор со стыдом понимает, что это он навоображал себе невесть чего. А младшему просто было холодно. И никакого намека в его движениях не было.
– Так что ты там говорил о детстве? – маг вдруг оказывается непозволительно близко. Так близко, что кровь приливает к лицу.
Но Тор повторяет. Хрипло, путаясь в словах:
– В детстве... мы зализывали друг другу ссадины. – И добавляет:
– Когда были совсем маленькими.
Проклятая магия! Как Локи удалось сделать это с ним?!
– Давай. – Бог Безумия протягивает руку. – Как в детстве.
– Ты свихнулся! – Тор отшатывается. Недостаточно быстро. Цепкие пальцы ловят за плечо, оставляя на месте.
– Свихнулся как раз ты, братец, раз заговорил, – тут Локи делает издевательскую театральную паузу, а потом, намеренно растягивая слова, продолжает, – о нашем детстве. Делай, о чем сказал. Иначе я сделаю больно.
– Забываешь, с кем говоришь! – взрывается Бог Грома. – Я же тебя...
– А что ты меня? – Бог Безумия жестко подцепляет Тора за подбородок. – Что ты мне сделаешь без своего молота?
– Мне не нужен молот, чтобы показать тебе твое место! – громовержец откидывает от себя руку брата.
– А так? – Локи как-то нежно проводит пальцами по щеке Бога Грома, плавно перемещаясь к губам.
И тело пронзает волной боли. Безумной, захлестывающей, словно цунами! То, что Тор чувствовал там, в зале, – и близко не стоит с тем ощущением, что буквально скрутило тело.
– Это – в Мидгарде называют электрическим током, – маг убирает вдруг пальцы, а вместе с ними исчезает и боль. – Как твои молнии. Больно, правда?
– Откуда тебе знать? – громовержец едва проговаривает слова онемевшими губами. Способность двигаться возвращается медленно.
– Вода – хороший проводник. – Локи улыбается. – Я чувствовал то же самое.
Бог Грома вздрагивает.
Насколько же безумным надо быть, чтобы вот так вот осознанно причинять боль себе?
– Ты сошел с ума. – Вердикт.
Локи смеется, запрокидывая голову. Ни с того ни с сего. Как безумный. Звук эхом разносится в пустоте.
В голове будто что-то щелкает.
Тор подшагивает ближе, берет его ладонь в свою и касается языком кровящих ссадин.
Смех обрывается. Локи захлебывается им, вздрагивает. Но молчит.
А Бог Грома вдруг очень четко вспоминает, как слизывал кровь с нежной кожи младшего. Сколько ему тогда было? Не больше семи? Разбитая коленка была для них тогда трагедией вселенского масштаба. Но Локи не плакал. Смотрел огромными зелеными глазами. И Тор не выдержал тогда. Опустился на колени и сначала просто поцеловал ссадину. В ранке была земля. И он слизнул ее. Прошелся языком, слизывая и грязь, и кровь. Локи хныкнул удивленно. Но Тор только велел брату потерпеть.
«Все скоро будет нормально».
Так он сказал младшему?
Нормально... Если бы.
Если бы это было нормально – то сейчас бы не вспомнилось.
Почти счастливые воспоминания стираются из памяти.
– Все будет нормально. – Вдруг говорит Локи. – Так ты и сказал.
Тор молчит.
Кровь брата жжет губы. Она солоноватая, холодная. То, что происходит сейчас – кажется бредом. Безумием, которым наполнены зеленые глаза младшего.
– Ты такой правильный, братец, – Локи вдруг отдергивает руку. – Безумие – не безумие, правильно – неправильно. Джейн твоя...
Маг осекается, зло щурится, словно вглядываясь в самую душу. А потом резко разворачивается и плывет к краю. Вылезает, методично наступая на каждую ступеньку лесенки. Едва заметно поводит плечом, возвращая себе одежду.
И издевательски советует:
– Не сиди долго в воде. Это вредно.
И испаряется, исчезая в едва заметном искажении.
А Тор еще долго меряет гребками бассейн. Вода забирает неудобные мысли, снова делая все простым и понятным.
_____________________________________________________________________
30 Seconds To Mars – Fallen
Chapter II
К вечеру Тор все же решил последовать совету брата и прогуляться по всему огромному зданию, вооружившись тем подобием путеводителя, что нашелся в библиотеке.
Красных зон было не так уж и много: подвал, половина первого этажа и несколько квадратов, разбросанных по всему зданию.
Тора это удивило. Локи всегда был собственником. С чего бы вдруг такая щедрость? Или младший хотел, чтобы Тор видел все это?
***
Темные, цвета засохшей крови, ковры скрадывают шаги. Естественно, ничего интересного, кроме прекрасных видов из окон, Бог Грома не нашел.
Пусто, тихо, чисто.
Пару раз встречались тут же сгибающиеся в униженных поклонах рабы. Они не смели даже поднять голову, не то что взглянуть в глаза. Это были уже не люди, а жалкое их подобие.
Тор проходит мимо них с содроганием, пытаясь не думать о том, что все это сотворил его брат.
И вздрагивает, резко оборачиваясь. Тишину что-то нарушило. Какой-то странный звук. Глухой, будто идущий из-за двери. Будто болезненный стон.
Бог Грома настороженно прислушивается, пытаясь понять, откуда именно идет звук. Толкает наудачу первую дверь справа и замирает.
Это Локи.
Локи, с остервенением вбивающийся в наспех связанную брючным ремнем, избитую до потери человеческого облика, девушку. Его пальцы жестко вцепились в длинные светлые волосы несчастной, и Бог Безумия периодически оттягивает ее голову назад, словно пытаясь причинить девушке еще большую боль. Хотя... Почему пытаясь?! Локи именно это и делает. Дергает длинные пряди, едва не вырывая.