Рука сама легла на живот.
Если у меня и будут дети, они, конечно же будут, когда-нибудь, потом, то только от любимого и любящего меня человека. Только так, а никак иначе! Я не хочу быть, и не буду, как та графиня. Мне не нужен такой бутафорский брак. Я слишком люблю себя, чтобы окунаться в такую реальность и не быть 'дурой'.
Шум в голове не утихал, он был похож на прибой, накатывающий на каменистый берег миллионами кубов воды, натыкающийся на высокие скалы и с шипением отползающий обратно в океан. В этом шуме я не сразу разобрала посторонние звуки, а когда все же вычленила их, то замерла, вслушиваясь в немного пугающие поскребывания и щелчки. Кто-то находился по ту сторону моей двери, и тот кто-то хотел проникнуть внутрь.
Резко сев на кровати, откинула прядь волос, и вновь прислушалась к тишине и нарушающим ее звукам. Чуть наклонив корпус вперед, я с каким — то предвкушением следила, как дверь медленно открывается, и в темном проеме застывает массивная фигура в черном.
В первое мгновение мелькнула страшная мысль 'Нашел!' Но, судорожно втянув воздух, я почувствовала запах незнакомого грязного тела и неприятный аромат алкоголя.
— И кто тут у нас? — дверь открылась чуть шире, и за первой фигурой возникла вторая, показавшаяся такой же большой и массивной.
— Девка, — уже не скрываясь, обладатель первой фигуры расслабленно вошел в комнату, окинул помещение быстрым взглядом и осклабился. В неясном лунном свете, проникающем через забитое окно, мелькнули зубы и поблескивающие от выпитого алкоголя глаза, — Я был прав.
— Ты всегда прав, Димон, — вторая фигура зашла за первой прикрыла за собой дверь, защелкнувшуюся с тихим щелчком. — Здравствуй красавица, а мы поздороваться пришли!
Весело хохотнув, второй потер ладони.
— Ты, я смотрю, вся такая радая!
— Я первый! — угрожающе выдвинув вперед челюсть, первый вошедший глянул на второго.
— Да не вопрос, Димон, первый, так первый. Не вопрос. Я подержу, ежели что. Смотри, как смотрит, того и гляди вцепится.
Зло усмехнувшись, я расслабила неожиданно напряженные плечи. Люди. Всего лишь люди. Сейчас, когда они сделали пару шагов ближе, они уже не казались такими огромными и темными. Обычные люди, и я даже понимала, что они хотят — поиграть. Только вот они не знали, что игрушкой в нашей игре сегодня буду не я. Я никогда больше не буду игрушкой.
Облизнув пересохшие губы, почувствовала удлинившиеся клыки и медный привкус. Тут же нашла и маленькую ранку, оставленную подросшим зубом. Надо же — перенервничала. Оказывается зря…
Затолкав подальше последний сон и его последствия, я ухмыльнулась. Тело требовало движений и действий, разум хотел доминирования. Мне не нравилось чувствовать себя слабой и ни на что не годной убежавшей маленькой невестой. Я хотела быть сильной, я хотела реванша. И пусть сейчас передо мной не Арет, пусть это всего лишь представители планеты, но маленькая я хотела действий. Я хотела крови. Так почему же мне не пойти себе навстречу, тем более судьба предоставила такой великолепный шанс.
— Поиграем? — первый мужчина подошел ближе и вцепился рукой в плечо. — Тебе понравится, куколка. Да ты, я погляжу, и сама не против?
— Мне понравится! — утвердительно кивнув, я больше не стала ждать и бросилась вперед, опрокидывая человека на пол, разрывая удлинившимися ногтями плотный вязаный свитер.
— Леший! — второй человек, до этого державшийся чуть сзади и правее, бросился вперед. — Ах ты тварь!
Что-то блестящее мелькнуло в воздухе, но я увернулась. Удерживая лежащего подо мной мужчину одной рукой за горло, вторую я подняла выше и растопырила пальцы, ожидая повторного нападения. Воздух за спиной колыхнулся, и я улыбнулась, вглядываясь в застывшую фигуру второго.
В неясном свете луны обострившимся зрением я четко рассмотрела, как человек резко побледнел и сделал пару шагов назад, удерживая перед собой короткое широковатое лезвие.
Довольно осклабившись, я клацнула клыками.
— Демон…, - сглотнув, мужчина сделал еще один шаг назад, почти касаясь спиной закрытой двери.
— Не уйдете, — качнув головой, я не спускала глаз со съежившегося человека, почти прижавшегося к двери. Сейчас он уже не казался большим и темным, он был маленьким и жалким.
Мужчина подо мной захрипел, и уже не пытался сопротивляться, цепляясь скрюченными пальцами в мою руку. Резко опустив глаза вниз, рассмотрела мертвенную бледность и синеватые губы. Еще немного и он бы умер, и на моей совести оказался бы первый труп, но я не хотела этого. Совсем не хотела. Да, он был подонком. Разве смог бы нормальный человек делать то, что хотели со мной сделать эти оба? Нет. Но я не создатель, и я не закон, чтобы решать, жить им или умереть.
Горько рассмеявшись, резко поднялась. Все оказалось не так, как виделось и как хотелось. Все намного проще и сложнее.
— Не подходи! — лезвие в руках второго задрожало, — Не подходи, я сказал!
Взвизгнув, он не выдержал напряжения и бросился на меня, широко размахиваясь нетвердой рукой, тыкая ножом куда придется, лишь бы попасть.
Просто, все слишком просто.
Отбив руку с ножом, я крепко ее зафиксировала, лишь краем сознания замечая факт моего физического превосходства, и посмотрела в блеклые глаза человека. Он оказался всего лишь на несколько сантиметров выше, худым и с узковатыми плечами. Накинутая куртка болталась на нем как на вешалке, но была неплохого качества. Странно, я, почему-то думала найти в этом районе совсем опустившихся людей.
Человек застыл и, тяжело дыша, всматривался в мои глаза. Вскоре дыхание успокоилось, и он не вырывался. Лишь зрачок пульсировал в такт моему сердцу. Снова. Как и утром. Но сейчас я чувствовала свою силу, и пыталась управлять ею. Мне стало интересно узнать свои возможности, и меня уже не волновал вопрос нравственности. Лишь вопрос моей безопасности, и только он. Я хотела выжить в этом мире, и не просто выжить, а жить достойно, и судьба человека, конкретно этого человека желавшего всего лишь несколько минут назад меня изнасиловать, а возможно и убить, меня не интересовала. Он будет жить, как и тот, на полу, но в начале…
Я медленно погружалась в его мысли, фильтруя поступающую информацию. У меня было время, много времени, и поэтому я не торопилась, я не хотела жить чужой жизнью, пропуская через себя этот поток, я не желала становиться Дмитрием Васильевичем Мотыльковым. Нет, я не хотела знать подробности его деяний и преступлений, мне нужны его школьные воспоминания и детские годы — только общая картина, только то, что пригодится в этом мире.
Внезапно плечо разорвалось яркой, полыхнувшей алым, болью. Оторвав глаза от застывшего Димона, повернулась к его другу. Леший, Алексей, именно так его звали, покачиваясь, стоял на ногах и сжимал в руке окровавленный короткий нож, оброненный Дмитрием.
— Сдохни! — выплюнув, он вновь покачнулся и размахнулся, но упал и застонал, сметенный моими крыльями.
Сделав шаг к нему, протянула руку, но тут же отдернула, и грустно улыбнувшись, покачала головой. Я не могла его убить. Даже сейчас, не могла и не хотела. Возможно, в пылу боя, я бы смогла, но сейчас… Нет. Я не хотела перешагивать невидимую черту, отделяющую меня от той, оставшейся в прошлом Амире.
— Смотри мне в глаза! Смотри! — прошептав, я поймала взгляд Алексея. Да, я не смогу их убить, но кто сказал, что я не смогу их использовать? Они сами подписали свой приговор, вломившись в мою комнату. Пора платить по счетам.
Глава 7 Планета Эритум
Арет.
В бессильной злобе сжимая и разжимая кулаки, до хруста в костяшках, до содранной кожи на ладонях, Арет стоял возле камина в разгромленном кабинете и смотрел на пламя, неистово взмывающее верх. Словно хищник, укрощенный на время, оно ждало лишь команды 'фас' чтобы кинуться и поглотить, сжечь дотла, развеять само воспоминание о живом или не живом. Вот только оно никак не могло поймать мысль хозяина и понять, на кого же обрушить свой гнев? Пламя трепетало, ластилось, но оставалось на месте, чутко прислушиваясь и ожидая.
В очередной раз разжав ладони, мужчина с еле слышимым стоном потер ими лицо. Ярость, совсем недавно управлявшая наследником, отступила, и он, не удержавшись на ногах, упал на колени, больными глазами вглядываясь в огонь.
Так близко! Совсем рядом! Он чувствовал ее дыхание и ее запах — свежий аромат дождя. Он видел ее силуэт. Он ощущал ее страх и отвращение. К нему. И последнее больнее всего задело его сущность. Не то, что он не успел, не то, что видел, но не смог удержать, нет. Ее ужас, ее боль тонким лезвием вошли в его сердце, разрывая мышцы и ткани, раскурочивая рану, заставляя ее истекать кровью и слезами.
Отец был прав, говоря, что он будет ощущать ее боль как свою. Он был прав, утверждая, что она станет необходимее воздуха. Он был прав. Впрочем, как всегда.
Судьба любит пошутить, посмеяться даже над сильнейшими. Она не прощает ошибок и жестоко мстит за них. Мог ли он подумать, что сбежавшая невеста не только не испугается новых миров, судорожно ожидая своего спасения, но и окунется в них с головой, специально прячась и убегая. От него!? С пугающим отвращением и ужасом услышит его голос? С паническим страхом затеряется в неизвестности? Лишь бы не он, не Арет, не ее половина и судьба. Это больно.
О чем он мечтал всего пару часов назад? О несбыточном? О таком простом и сложном. О том, что найдет ее, укроет крыльями, и вернет. Сюда, в этот мир, на эту планету. Ведь она так нужна ему. Она должна быть рядом. Разве это так много? Как оказалось чересчур.
Упрямо подняв подбородок и сжав губы, мужчина вспоминал сладко-горькие мгновения. Тонкий силуэт, облако волос и запах. Прикрыв глаза, он вдохнул, пытаясь уловить ее аромат, но почувствовал лишь запах пламени и сгоревшего дерева. Свой запах. Крылья носа затрепетали, глаза распахнулись и яростно блеснули, а пламя дрогнуло, сжимаясь и становясь меньше.
Она нужна ему, а значит еще ничего не кончено. Он вернется, он будет возвращаться вновь и вновь, пока не уговорит, пока не заберет, пока…
Кейрон.
Кей облокотился на подоконник и прикрыл темные глаза, невидяще всматривающиеся во мглу за окном.
Он смог! Подумать только, он все же смог проследить за мальчишкой, и сам участвовал в ритуале. Незримый и невидимый, он был там до конца, пока она не исчезла. Так близко и так далеко. Его тьма укрывала беглянку, ласкала худенькие плечи, обволакивала тело. Потрясающие ощущения. Но как же все нереально! Сон, фантазия, мираж.
Внезапно нахмурившись, мужчина сжал пальцы, почти ломая подоконник, мечтая, чтобы вместо усиленного дерева под руками была живая плоть, конкретного даона, которую он бы смог сломать.
Игра давно вышла из под контроля, как и его чувства. И он это признавал. В конце концов, глупо врать самому себе, а уж этим грехом Кейрон никогда не страдал.
Амире
Неделя шла за неделей, день сменялся новым днем, и жизнь потихоньку налаживалась. Комната приобрела жилой вид, доски, украшавшие ранее мои окна, исчезли, вместо них появились новенькие прозрачные стекла, и шторы, которые укрывали меня от внешнего мира. Новая кровать, обои, сантехника, симпатичная люстра с шоколадными плафончиками. Оказалось, жизнь можно изменить легко и просто, нужно было только захотеть. В этой новой реальности, я зависела только от себя. Нет, я не работала, как зурп, и нет, я не воровала, хотя возможно мои действия кто-нибудь и назвал бы воровством, ведь если честно, я забирала время и деньги, я забирала волю своих нежданных помощников. Стали ли они бесправными рабами? Нет. Они как и раньше жили своей жизнью, как и раньше нарушали местные законы, как и раньше они были кому-то должны и кому-то обязаны, но с той ночи кое-что изменилось. В их жизни появилась я, странная, неизменная величина, некое существо, о котором необходимо заботиться, которое необходимо оберегать, и просьбы которого нужно выполнять.
Они часто исчезали на день, на два, на три, но неизменно возвращались, с каким-то нездоровым интересом проверяя мое жилище и меня саму. Они что-то рассказывали, что-то советовали, что-то приносили, но никогда не спрашивали обо мне, я просто была в их жизни.
Мягкое шуршание шин привлекло внимание, но я даже не попыталась подняться, чтобы проверить, кто подъехал к дому. Зачем? Я не боялась нежданных гостей. Это только в первые дни я вздрагивала и прислушивалась к шорохам и звукам, опасаясь неизвестного, пока, наконец, не поняла и не приняла, в этом районе, я сильнейший зверь. Смешно? Возможно… Но с тех пор, как я тут поселилась, произошла только одна стычка с местными, закончившаяся плачевно для нападающих. Они еще долго лечили сломанные кости, рваные раны и множественные синяки. Я и раньше не смотрела на мир сквозь розовые очки, но эти последние случаи наглядно доказали — сильнейшей быть просто необходимо, жизненно необходимо. И я была сильной, я была жестокой, я хотела жить. После того случая меня не цепляют, стараются обходить стороной и вежливо кивают издалека. И даже находясь далеко от меня, они боятся, запах их страха, приторно- сладкий, ощущался испорченной конфетой на языке.
Хотя толстые стены и заглушали большинство звуков, но обострившееся в последнее время органы слуха отчетливо улавливали посторонние звуки, а среди них и знакомые басовитые нотки. Несколько мужчин о чем-то говорили, потом скрипнул несмазанный засов, кто-то засмеялся, и что-то тяжелое опустилось на землю. Дверь подъезда хлопнула, несколько человек поднялись на этаж, что-то втаскивая, попрощались, спустились и уехали. И лишь один остался. Его тяжелые шаги и сопение отчетливо раздавались в пустом коридоре.
— Амире? — дверь с грохотом распахнулась, пропуская широкую спину Алексея, — Куда ставить?
Подняв глаза от энциклопедии, страницу которой я разглядывала уже минут тридцать, удивленно проследила за мужчиной, с трудом втащившим в комнату массивную картонную коробку с неясным изображением на боку.
— Это что?
— Стиралка, — облокотившись на коробку одним боком, он выдохнул и стер со лба блестящие капельки пота, — Так…
Поджав губы, он оглядел комнату и кивнул:
— Туда! Эх-х-х поднажали… — запыхтев и чуть покраснев, он приподнял коробку, и, переставляя ее то одним боком то другим, пододвинул к стене возле раковины.
— Ну вот! — выдохнув, Леший достал раскладной нож и ловко разрезал картон на части, обнажая металлические бока неизвестного агрегата, — Сейчас подключим, и все будет окей.
Но 'окей' почему-то сразу не наступил…
Положив подбородок на скрещенные ладони, я с любопытством наблюдала, как Леший с видом заправского сантехника пренебрежительно отбросил инструкцию по установке в сторону, и приступил собственно к самой установке. Глубокомысленно похмыкав, он скинул куртку и размял плечи. Окинул скептическим взглядом прикрепленные к агрегату трубы, перевел взгляд на трубы местные — серые пластиковые и решительно за них схватился.
— Ох тыж, мать! — это буквально пару минут спустя рванула труба с холодной водой, и упругая струя хлестнула покрасневшего от натуги мужчину прямо в глаза. Жмурясь и отплевываясь, он пытался пальцами заткнуть водяное извержение, но напор воды был на удивление силен.
— Тряпку, тряпку давай! Что-нибудь… мать… — отодвинувшись в сторону, он проморгался, и открывая рот, словно выброшенная на берег рыба, отчаянно матерился, поминая добрым словом и себя, и Димона, и пришлого сантехника, устанавливающего эти самые трубы, при этом безуспешно пытаясь все же закрыть воду.
Не дожидаясь, пока лужа на полу вырастет до критических размеров, а струи воды окончательно испортят новенькие обои, я рванула с кровати, но, запутавшись в пледе, неудачно упала на пол, стукнувшись коленями о деревянные доски.
— Ой-й-й…, - прошипев сквозь зубы, дернула на себя злополучный плед и бросилась спасать положение. За последнюю неделю к этой комнате я прикипела душой, и менять ее из-за потопа не собиралась.