-Проходите, гости дорогие, присаживайте, да сказывайте, кто такие будете.
Женевьеа первым делом поинтересовалась, где Серж.
-А ты кто такая, голуба, ему будешь? Печёшься яки жена о муже.
-Так я и есть ему жена.
-Что-то не упомню, что Сергей Павлович женат был. Говори по правде, а то у
меня не забалуешь.
-Я правду и говорю. Намедни обвенчались.
-Не врёшь?
Женевьева перекрестилась. Откуда только всё взялось?
Настала моя очередь объясниться. Я сказала, что являюсь близкой подругой
жены Сергея Павловича.
-Ну, коли так, садитесь к столу, трапезничать будем.
-Подождите, подождите, - встряла Женевьева, - у нас там раненые, им бы как
помочь.
-А что, и поможем. Эй, Нюська, иди сюда, - крикнул хозяин усадьбы.
В гостиную вошла молоденькая девушка.
-Слушай меня. Сейчас пойдёшь к Петровичу. Пусть срочно идёт ко мне.
-Барин, - начала девушка, – вы ведь с ним вчерась поругались шибко. Не
пойдёт он.
-Скажи, дело к нему срочное. Помощь не мне, людям хорошим нужна.
Девушка поклонилась и убежала.
Хозяин пояснил:
-Семён Петрович друг мой, живёт по соседству. Бобыль бобылём, но знахарь
знатный. Богат, дом в столице имеет. Дочь Александра у него на выданье. Так
вот к ней один хлыщ в Петербурге приклеился, всё сватался. Она ни в какую,
а тот настаивал. Вот ведь курва какая попалась. Натравил на Сашеньку
разбойников каких-то, та чудом убежала. Решили с отцом сюда от греха
подальше податься. Вы не сомневайтесь, коли что, поможет, непременно
поможет! Мою жену в том году от смертушки спас. С тех пор и дружим.
Жену с детьми подальше к родственникам отправил, уж не взыщите, без
женской руки тут один хозяйствую.
Услышав про Александру, мы с Женевьевой переглянулись. Неужели
сбылось, и все наши поиски подошли к долгожданному финалу. Осталось
только дождаться прибытия Семёна и выяснить всю его подноготную. Между
тем хозяин имения продолжил:
-Так вот, вчера мы действительно слегка повздорили из-за пустяка. Семён
сказал, что устал от тихой и размерной жизни, заявив, что собирается бить
француза, и будет гнать этого француза аж до самого Парижу. Я стал его
отговаривать, сказав, что лучше бы за дочерью смотрел, а то та совсем от рук
отбилась. Целыми днями скачет на лошади, стрельбище устроила на заднем
дворе. С мужиками в меткости соревнуется. Разве девичье это дело? На днях
вот, ускакала куда-то, не было её целый день, вернулась ближе к ночи.
Говорит, французов гоняла. Видано ли дело, девка как мужик себя ведёт. Вот
и разошлись мы с Семёном в вопросах воспитания. Тот в сердцах дверью
хлопнул. Боюсь, не отошёл ещё.
Впрочем, опасения нашего хозяина оказались напрасными. Через полчаса к
усадьбе подъехал возок, из которого вылез мужчина, одетый в простой
крестьянский тулуп.
-Ага, вот и наш лекарь пожаловал.
Дверь в гостиную открылась, и на пороге показался Семён Петрович.
-Что, чёрт, старый, Аркадий Анкудимович - с издёвкой в голосе начал он, -
спохватился, а не ты ли вчера меня поучал?
-Постой, постой, Семён, извини, бес попутал.
-Ладно, чего уж, будем считать, всё забыто. Зачем звал?
-Дело у меня к тебе неотложное. Вон, видишь, гости тут у меня образовались,
а с ними и хлопот прибавилось.
-Аркаш, говори без заморочек. Делать-то что надо?
-Помощь твоя нужна. У меня в соседней избе двое французов раненых. Один
того и гляди богу душу отдаст, у второго руки обморожены. Посмотрел бы
их?
-Нехристей этих? Ну уж, уволь, и смотреть не буду. Они, супостаты, нашу
родину своими сапогами истоптали, а ты помочь им просишь. Как не
совестно!
-Погоди, не бранись, там ещё и наш человек, муж вот этой дамы, - Аркадий
Анкудимович указал на Женевьеву, - мои люди лошадь его спугнули, та
понесла, Сергей свалился, да головой ударился. Вот и сомлел.
-Коли так, помогу. Сначала мазуриков проверим, а потом уж и вашего
родственника. Думается, там дело посложнее и времени займёт поболе.
Ладно уж, пойдём, посмотрим, в чём там дело? А ты, - кивок в мою сторону, -
пошли с нами.
Я поднялась, и мы вышли из гостиной. Вслед донеслось:
-Спасибо, Семён, уважил.
Мы прошли к избе, где находились солдат с обмороженными руками и
парнишка.
Увидев раненого солдата, Семён кивнул головой.
-С этим всё ясно. Вылечу, дел немного. Только ваша помощь потребуется.
Заговор читать буду. Француз, етить его, может выкинуть чего. Кто знает, что
ему на ум придёт. Заговор этот только на русского мужика действует.
Попробуем на басурманине.
Посмотрев на второго больного, поцокал языком, но заверил, что и этого
попробует вытянуть.
-Теперь взгляну на вашего сродственника.
Мы вновь вернулись в дом, прошли в комнату, куда поместили мужа
Женевьевы. Семён подошёл к кровати, где под одеялами лежал Сергей.
Осмотрев мужчину, покачал головой.
-Что, что с ним? – встрепенулась подруга.
-Худо дело, девоньки, худо. Не знаю, смогу ли чем помочь. Неплохо вашего
друга пристукнуло.
-Неужели ничего сделать нельзя?
-Есть у меня одно средство, но не знаю, сработает ли? Всего один раз я
использовал его. Тогда всё хорошо закончилось, но я едва вытянул своего
больного. Правда, тот лечебный сбор остался у меня дома. Придётся ехать.
К тому же следует обратиться к Пантелеймоновне. Есть такая знахарка. Её
помощь может потребоваться. Один я могу и не справиться. Правда, к ней
лучше женщине зайти. Со мной не захочет разговаривать. Придётся кому-
нибудь из вас со мной съездить.
-Женевьева, ты останешься с Сергеем, а я отправлюсь с Семёном
Петровичем.
Женевьева возражать не стала. Знахарь отдал распоряжение приготовить
сани. Начало смеркаться, подул холодный ветер. Честно говоря, делать чего-
либо в такую погоду не хотелось, но нужда заставила. Семён Петрович
гарцевал рядом на гнедом коне. На облучке сидел старый слуга и понукал
лошадей, которым, как и мне, не хотелось никуда ехать в столь неурочный
час. Дорога уводила нас всё дальше от усадьбы. Появились тёмные ели,
стоявшие на страже леса. Вскоре мы оказались под пушистыми зелёными
ветвями, покрытыми снегом. Где-то вдалеке сверкнул огонёк.
-Нам туда, - подстегнув лошадь, предупредил Семён Петрович, и умчался
вперёд.
Глухо ухнул филин, лошади, испугавшись шума, понесли. Кучер попытался
остановить их, но не тут-то было. Всхрапнув, они решили, что безопасней
будет как можно быстрее покинуть столь страшное, по их мнению, место. Я
схватилась руками за перекладину и от страха зажмурилась. Сани, налетев на
какую-то кочку, накренились и я, не удержавшись, свалилась в сугроб.
Открыв глаза, заметила, как повозка исчезла из вида. Приехали, как
говорится. Встала, отряхнулась, огляделась. Кажется, совсем недавно я
видела где-то огонёк. Теперь бы узнать, в какой стороне. Скорее всего, когда
лошади понесли, мы проехали место, где было жильё. Следовательно, нужно
вернуться обратно и там разыскать таинственную избушку. Сказано, сделано.
Напряжённо вглядываясь в темноту, пошла по следам, оставленным санями.
Мои предположения оправдались, минут через десять заметила тот самый
огонёк и направилась к избушке, спрятавшейся под чёрными деревьями.
Вскоре я стучала в дверь, надеясь, что хозяева дома, и мне не суждено
замерзнуть в зимнем лесу.
-Кого там черти, на ночь глядя, принесли? - услышала я старушечий голос.
-Впустите ради бога. Лошади понесли, сани опрокинулись, а я вот
заблудилась в лесу.
-Ну, что с тобой делать? Заходи коли так.
Дверь распахнулась и на пороге показалась опрятно одетая старушка.
-Чего встала, как истукан, заходи. Тепло не выпускай.
Я шагнула за порог и очутилась в сенях.
-Шубу можно здесь оставить, валенки также. У меня в избе тепло. Только
натопила. Давай, пошли, почаёвничаем.
Мы прошли в уютную горницу, обставленную стильной мебелью. Не так я
представляла себе жилище одинокой старушки. Рядом с печкой примостился
стол карельской берёзы с позолоченными грифонами, рядом расположились
кресла на гнутых ножках. У окна разместился широкий диван с множеством
мягких подушек. На одной из стен виднелся женский портрет, на котором
была запечатлена девушка дивной красоты с розой в руках.
-Проходи, что застыла, чай стынет. А может, кофею, желаешь?
Я кивнула.
-Наконец-то кофейку есть с кем попить, а то народ тут к подобному напитку
не привычный.
Старушка подошла к буфету и достала жестянку с кофе. Как я знала, этот
напиток в то время в России был не слишком популярным и пили его лишь на
светских приёмах. Увидеть подобный продукт в сельской глуши было
несколько удивительно. По всей видимости, моё изумление было таким
явным, что старушка спросила:
-Знакомый напиток?
Я кивнула.
-Внучок мне привозит, откуда берёт, не знаю, но дюже мне нравится. Да ты
садись, мигом заварю. Тебе покрепче, али как?
-Покрепче и сахара немного.
Вскоре напиток был готов. Появились пироги, печенье.
-А теперь, давай, рассказывай, как ты здесь очутилась.
Я в недоумении уставилась на хозяйку. Не знаю почему, но я всё рассказала,
утаив только то, что прибыли мы в 1812 год из года две тысячи пятнадцатого.
Старушка встрепенулась:
-Что же ты про больного сразу не сказала? Спасать надо. Подожди, возьму
кое-что, а ты пока одевайся.
Старушка ушла, а я прошла в сени. Вскоре показалась и хозяйка с саквояжем
в руках.
-Сейчас каурого в сани запряжём и в путь. Подержи пока, - мне протянули
поклажу.
Старушка вышла, а меня так и подмывало заглянуть в сумку. Открыв её,
увидела сцепку одноразовых шприцев и какие-то лекарства. Услышав, что
хозяйка возвращается, поспешно захлопнула саквояж.
-Пошли, всё готово.
У крыльца стояли сани. Устроившись, мы отправились обратно в имение.
Мне до зубовного скрежета хотелось спросить, откуда у старушки взялись
шприцы, но я пока не решалась. Впрочем, долго ломать голову не пришлось,
женщина сама завела разговор:
-Вот мы с тобой общаемся, а как звать друг друга, не знаем. Позволь
представиться, Василина Пантелеймоновна.
-Та самая! – вскрикнула я, услышав заветное Пантелеймоновна.
-А что, кто-то говорил обо мне?
-Семён Петрович сказал, что к вам надо ехать за помощью.
-Ага, вот, откуда ветер дует. Знаю, знаю такого. Только вот разошлись наши
дорожки. Зануда твой Семён, всё ему не так да не эдак. Вот мы и поругались.
Тебе, так и быть помогу. Пришёл бы Семён, послала бы его куда подальше.
-Что-то у нашего знакомого страсть ссориться со всеми? – подлила я масла в
огонь.
-Чего с мужика взять, бобыль бобылём. С дочкой век кукует. Дочь у него
девка отчаянная. Гусар-девица. Я тут на днях ей помогла. Задумала
Александра француза пощипать. Так отец её дома запер. Она сбежала и ко
мне. Я ей и коня, и саблю дала, снарядила. Семён прознал, приезжал ко мне,
ругался шибко. Да толку ноль, ускакала Сашенька. Теперь ищи ветра в поле.
Вот так вот! А что это мы всё обо мне да обо мне. Тебя-то как кличут?
Я назвалась.
-Ну, что, Мария, - взглянув на меня, продолжила Василина, - заглянула,
наверное, ко мне в багаж?
Потупив взор, кивнула.
-Молодец, что врать не стала. Не люблю я этого. Вижу, не очень удивилась
тому, что увидела. Спросить хочешь, откуда это у меня взялось?
Сама бы не поверила, если кто сказал, но дело было так. Семён, поди же,
ничего не сказал, как мы познакомились?
-Он упомянул, что вы как-то помогли хорошему человеку. Спасли его и
только. Больше ни словечка не проронил, кто это был и когда.
-А случилось всё лет пять назад. Жила я здесь в лесу тихо, никому не мешала.
Травами промышляла. Сборы там разные готовила. Людей лечила. Всё бы так
и шло, но однажды ближе к вечеру, вижу, человек ко мне пожаловал. Конь
весь в пене, хрипит. Видимо гнал мужик животину нещадно, чуть до смерти
не довёл. Думаю, что случилось? Вбегает ко мне, на колени падает, слёзы из
глаз ручьём. Говорит, только на меня одну надежда и осталась. Мол, дочь у
него единственная занемогла. Приехали они сюда на лето из Петербурга
отдохнуть. Дочка накупалась, простыла видно. Чахнет на глазах. Ничего не
помогает. Вот ему про меня и сказали. Просит поехать с ним. Ты, я думаю,
поняла, что это Семён был. Поохала я, поохала, да делать нечего. Жаль мне
стало мужика. Сказала, что травы соберу и поедем. Пошла в чулан, где всё у
меня хранилось. Смотрю, сумка какая-то под лавкой примостилась. Не было
у меня такой. Открыла, вижу вещи непонятные, а сверху записка, что и как
делать следует. На каждой баночке надпись от чего лекарство. Трубочки
прозрачные с поршеньками оказались. Раньше я о таком и не слыхивала.
Значит, взяла я это, сама думаю, не происки ли дьявола. Перекрестилась, но
не исчезло ничего. Раз так, думаю, неспроста нашла вещи необычные.
Собралась по-быстрому, и поехали мы. Едва успели. Девка-то совсем уж богу
душу отдавать собралась. Выпроводила я Семёна, сама опять в саквояж
заглянула, а там писулька, что делать. Подумала, подумала. Хуже уж явно не
будет, а больную спасать надо. Взяла я один пузырёк с жидкостью
прозрачной, второй с порошком внутри, затем трубочку с поршеньком
достала. Там написано было, что иголку надо на трубочку присоединить,
иголка тут же была. Сделала я всё, как сказано. Дальше следовало жидкость
из одного пузырька набрать в трубочку, затем смешать с порошком в другом
пузырьке, потом всё, что получится, вновь в трубочку набрать и в руку
уколоть. Боялась я поперву, но пересилила себя, уколола Сашеньку. Думаю,
будь, что будет. Села на табурет, а саму всю трясёт как в ознобе. Смотрю,
через час щёчки у девицы порозовели, сипеть перестала. Заглянула я в
саквояж, ещё раз писульку прочитала, а там сказано, что поутру всё, что я
сегодня сделала, повторить надобно. Успокоилась тогда, Семёна пригласила.
Он, как увидел, что дочери полегчало, обрадовался, меня всё благодарит.
Отправила я его, чтобы не мешал, а сама дежурить осталась. Утром всё
повторила, не так уж боязно было. К обеду Саша глаза приоткрыла, пить
попросила. Вижу, дело на поправку пошло. Прожила я в доме у Семёна три
дня, затем домой вернулась. На следующий день Семён мужиков прислал.
Избушку мне новую сладили, потом и мебель подоспела. Вот так мы с
Семёном и познакомились. Что-то переклинило у него. Стал проситься ко
мне в ученики. Да и Сашенька привязалась. Мать-то у неё умерла. Так и
стали они ко мне ездить. Научила я кое-чему Семёна. Способным учеником
оказался. Как-то спас жену помещика соседнего. Каждое лето приезжали
погостить они ко мне. Сашенька под мужским надзором и характер мужской
приобрела. Сорвиголовой выросла. Может, это и лучшему.
На этом Пантелеймоновна задумалась над чем-то, а затем внезапно спросила
меня:
-Не скрываешь ли чего от меня, девонька? Вижу, не та ты, за кого себя
выдаёшь.
Я стала оправдываться:
-Меня действительно Марией зовут, правда, честное слово.
-Верю, что имя у тебя своё, не придуманное. Только вот сама ты не такая как
другие. Странного много. Ведёшь себя по-другому, речь у тебя тоже
необычная. Говори, откуда взялась?
-Не знаю, сможете ли вы меня понять? Поверите ли? Слишком необычным