Особо объёмным получилось письмо Женевьеве.
На следующий день, выполнив свои обязанности, связанные с военной
службой, я отправился разыскивать своего родственника, но меня ждало
горькое разочарование: рано утром он отбыл с депешей в Париж. У меня
опустились руки. Я попытался найти какую-то возможность переслать
письма, но, снующим мимо людям, было не до меня. Появился Шарль и,
задыхаясь, сообщил, что ищет меня уже второй час. Объявлены сборы, вскоре
мы должны покинуть предместья Дрездена и выступить походным маршем
на Россию
Мои письма так и остались неотправленными. Позднее я вспоминал, а мог бы
каким-то образом переправить их на родину и останавливался на мысли, что
мог, не будь таким упрямым глупцом, когда муж Мари намекнул, что знает от
кого второе письмо, а я, как последний идиот, решил проявить свой
юношеский гонор. Поступи иначе, возможно, что-то изменилось в моей
судьбе. Однако прошлого не вернуть. Остаётся одно, следовать со всеми в
далёкую Россию и ждать окончания военной компании. Мысли о
дезертирстве у меня никогда не возникало. Мужчина рода де Турмон не
может покрыть себя позором, скрываясь от трудностей. Война вскоре
закончится, и я вернусь к своей семье, благословлю сестру на брак с соседом
и наступит моя очередь идти под венец. Одна эта мысль придавала мне сил и
терпения.
Лето 1812 года выдалось на редкость благоприятным: редкие дожди
чередовались с приятным бризом. Наше войско подошло к Неману. Дальше,
за мостом, расстилается такая непонятная и загадочная варварская страна. Я
всматриваюсь вдаль и думаю, что же приготовила мне судьба там, за мостом.
Подъезжает император, и отовсюду раздаются приветственные крики.
-Да здравствует император!
-Франции виват!
Начинается переправа и вот мы уже на вражеской территории. Теперь дело
только за временем. Не хочу утомлять свой дневник описанием нашего
дальнейшего продвижения по бесконечным просторам России. Меня
поразили необъятная ширина русских земель, громадные поля, дремучие леса
и сами русские люди так не похожие на тех, с кем мне приходилось общаться
ранее.
Наступил август. Наши войска с незначительными потерями продвигались
вглубь российской территории, а по мере приближения к Москве, стали
сталкиваться с усиливающимся сопротивлением русских войск и населения.
В нашей бригаде появились первые раненые и убитые. Впрочем, господь
берёг меня и моего друга Шарля. С боями был взят Смоленск, и мы
двинулись дальше, направляясь ко второму по величине и богатству городу
на Руси – Москве. Август подходил к концу, когда наши войска остановились
для принятия решающей битвы где-то под деревушкой со смешным
названием Бородино. Дни стояли на редкость ясные и солнечные. Казалось, в
такое время нужно любить, а не убивать друг друга. Мы с Шарлем старались
не думать о предстоящей битве и всё свободное время, а его было не так уж и
много, проводили вместе, вспоминая нашу далёкую родину. В ночь с 25 на 26
августа небо разрывали малиновые всполохи. Сама природа говорила, что
вскоре прольётся большая кровь и многим придётся остаться здесь, на поле
битвы. Практически никто не спал. Нами овладела какая-то неясная тревога,
усиленная ожиданиями предстоящей битвы. Наступило утро 26 августа,
которое изменило всю мою жизнь и показало, как была права мадам
Ленорман. В этой битве был ранен Шарль, но мне удалось разыскать его и
вынести с поля боя в наш лазарет.
Время для меня будто бы замедлило свой ход. Всё происходящее со мной как
бы застыло на месте. Окруженные вязким маревом фигуры солдат, что-то
кричали, но их слов я не слышал.
Вернул меня в реальность голос полкового лекаря:
-Месье, ваш друг жив. С ним всё в порядке, но ему нужен покой. Какое-то
время он будет спать, и я посоветовал бы увезти его подальше от этого
страшного места. Месье, что с вами?
Я наконец-то очнулся.
-Да, да, доктор, большое спасибо. Я не забуду о том, что вы сделали для меня.
С большим трудом мне удалось достать подводу и с помощью санитаров,
уложив Шарля на телегу, сам взялся управлять повозкой. Не учёл одного:
передо мной была совершенно незнакомая местность и дорога в
неизвестность. Мной владела лишь одна мысль: спасти Шарля. Наугад
направив лошадей, мне удалось выехать к какой-то деревушке, и я не знал,
кого там встречу, друзей или врагов. Впрочем, судьба не отвернулась от нас и
на сей раз. На дороге показалась девушка в сарафане. Увидев нашу повозку,
она растерялась и попыталась убежать. Мне пришлось остановить лошадей
и, показав, что в руках у меня ничего нет, попросил девушку подойти к нам.
Жестами объяснив, что мой друг ранен и нуждается в помощи, я был
поражён, услышав ответ по-французски. Девушка согласилась нам помочь и
доставить в деревню к своим родственникам, которые бежали из Москвы,
спасаясь от войск Наполеона. Далеко уехать им не удалось: все лошади и
повозки были конфискованы для нужд армии. Я поинтересовался тем, кто же
находится в деревне и мне ответили, что только беженцы из Москвы.
Девушку звали Настей. Она села к нам на подводу, объяснив, что шла в лес за
грибами, поскольку с продуктами в деревне начались перебои и, по всей
видимости, придётся возвращаться назад в Москву. Вскоре мы подъехали к
деревне. Я опасался, что нас могут просто расстрелять, но тут я впервые
столкнулся с загадочной русской душой. Вместо того чтобы расправиться со
своими врагами, увидев Шарля, лежащего в забытьи, женщины тотчас
захлопотали вокруг него и он был перенесён со всеми предосторожностями в
одну из изб. Меня же накормили, несмотря на то, что самим жителям
приходилось на всём экономить.
Благодаря заботам этих простых людей через два дня Шарль пришёл в себя и
первым, кого он увидел, была Настя, взявшая на себя роль добровольной
сиделки.
-Поль жив?- сразу же поинтересовался мой товарищ.
-Месье, вам не следует говорить. Отдыхайте, а я позову вашего друга.
Я был рад, что дела у моего товарища пошли на лад. Настя все эти дни не
отходила от его постели, и именно благодаря её заботам Шарль стал так
быстро поправляться.
Первым делом я расспросил его о самочувствии. Настя в это время стояла в
стороне, не желая мешать нашей беседе.
-Поль, я так рад, что ты жив и не ранен. Скажи, как закончилась битва? Кто
одержал победу?
-Победу одержал наш великий император со своим войском, но мне кажется,
что это скорее поражение, нежели победа. Большая часть нашей бригады
осталась там, на этом страшном поле, а вместе с ними едва ли не половина
доблестного войска. Так что думай сам, поражение это или же победа? Наши
войска заняли Москву, и я думаю, что настало время, если ты в состоянии
сесть в седло, отправиться следом.
-Друг, скажи мне, кто та прекрасная особа неподалёку от нас?
-Узнаю Шарля и вижу, что он совершенно здоров, если стал заглядываться на
хорошеньких девушек. Это твой ангел спаситель.
-Будь любезен, представь меня.
-С превеликим удовольствием! Настя, будьте добры, подойдите к нам, мой
друг, едва очнувшись, мечтает познакомиться с вами.
Смущаясь, Настя приблизилась.
-Знакомьтесь, Шарль, имя этой прекрасной незнакомки Настя. Настя, я думаю
вам не надо представлять моего друга, спасённого вами. Впрочем,
знакомьтесь, это – Шарль, мой боевой товарищ.
Смущаясь, Шарль поцеловал Настину руку и еле слышно произнёс:
-Я мечтал об этой встречи всю свою жизнь.
Вот так состоялось знакомство двух молодых людей. Как я выяснил, Настя
происходила из обедневшего дворянского рода Львовых. Всё, чем они
владели, осталось в Москве. Здесь, в этой деревушке, она находилась со
своими ближайшими родственниками, но её отец подумывал о возвращении в
Москву.
-Разрешите сопроводить вас и ваших родственников в город, - несмело
предложил Шарль.
Смутившись, Настя кивнула.
Тут я понял, что сердце Шарля пало, сражённое красотой русской девушки.
Ещё через два дня, когда мой друг окончательно встал на ноги, мы вместе с
семейством Львовых отправились в Москву.
Остановились в усадьбе, которая принадлежала родителям Насти. Усадьбой
двухэтажный дом назвать было трудно, но это было уютное, хотя и не
большое, имение. Нам с Шарлем выделили одну комнату на двоих. Правда,
теперь я видел его не так уж часто: всё свободное время мой товарищ
проводил с русской красавицей.
Нам пришлось уладить дела в штабе, который разместился неподалёку от
Кремля. Шарлю дали неделю отдыха для окончательной поправки, мне же
по-прежнему приходилось исполнять свои обязанности, и я довольно часто
выезжал в Китай Город, где расположилась моя рота.
Вы можете спросить меня, почему в моём дневнике я так много места уделяю
нашим взаимоотношениям с Шарлем. Я вам могу сказать лишь одно, ничего
лишнего в жизни не бывает, а с Шарлем мне придётся столкнуться ещё не
раз, и если бы не он, не знаю, дошёл бы до тебя, моя далёкая родственница,
этот дневник. Прошу, дочитай всё до самого конца, а потом решишь, как тебе
следует поступить.
Сентябрь приближался к своему завершению: листва совсем пожелтела, всё
чаще шли дожди. Обстановка в городе накалялась: появились мародёры из
числа солдат некогда доблестной армии и лишь наше присутствие в доме
Львовых сохраняло его от разграбления. В городе пылали пожары. Говорили,
что русские сами поджигали свои дома, чтобы их имущество не досталось
врагу. Горько было слышать такие слова о представителях своей нации.
Как-то в начале октября Шарль подошёл ко мне и почему очень смущаясь,
попросил выслушать его.
-Поль, ты мой единственный настоящий и самый преданный друг, а на
данный момент у меня нет человека ближе тебя, - тут Шарль замялся.
-Прошу, продолжай.
-Наверное, ты заметил, что всё время я провожу с Настей.
-Это было не трудно.
Тут Шарль собрался с духом и произнёс на одном дыхании:
-Мы решили обвенчаться, у ребёнка должен быть законный отец. Поль, ты
согласен быть моим свидетелем?
-Пришла моя очередь удивляться.
-О каком ребёнке идёт речь? Ты не мог бы объяснить?
-О нашем с Настей. Она сказала, что ждёт от меня ребёнка. Я так мечтаю о
нём. Ты согласен?
Я хотел что-то сказать в ответ, но тут вспомнил последнюю ночь,
проведённую с Женевьевой. Тут до меня дошёл смысл слов о сюрпризе,
который будет ожидать меня по возвращении домой, и о котором моя невеста
не захотела написать в письме. Боже, скорее всего она беременна! У меня
закружилась голова, и мне пришлось присесть.
-Поль,- заволновался Шарль, - что с тобой, тебе нездоровится?
-Нет, нет, со мной всё в порядке. Просто всё так неожиданно. Мой ответ – да!
Я согласен. Теперь нам необходимо найти церковь, где вас обвенчают.
-Поль, мой друг, благодарю от всей души. Церковь и священника мы уже
нашли и договорились о венчании.
-А как же родители невесты? Они знают?
-Разумеется, я просил у них руки их дочери, и они дали своё согласие на
брак.
В один из последних дней сентября, когда в Москве невозможно было найти
ни одной действующей церкви, состоялось венчание моего друга Шарля и
Анастасии Львовой, которая стала теперь Львовой де Вильмон. Венчание
пришлось проводить дважды. Первый раз в присутствии православного
священника, а второй раз молодых благословил капеллан нашей бригады.
Анастасия получила документы, подтверждающие, что она стала госпожой де
Вильмон, и будет иметь все права на имущество, принадлежащее её мужу.
Под документами поставили подписи Шарль с супругой, капеллан и я. Вы не
можете представить, как я завидовал своему другу, так неожиданно
обретшему счастье в далёкой стране.
Время шло. В Москве оставаться становилось всё опаснее. Даже наше
присутствие в доме Львовых теперь не спасало от набегов мародёров. Над
землёй расстилался удушливый запах гари, исходивший от многочисленных
пожаров, которые с всё большей силой охватывали различные части некогда
прекрасного, а теперь превратившегося в руины города.
На семейном совете было решено покинуть Москву. Я обещал оказать своему
другу всю возможную помощь.
Впрочем, до нашего отъезда оставалось ещё немного времени и Настя, думая,
что больше никогда не вернётся в Москву, попросила сопроводить её в дом
тётушки. Та в силу своих лет и застарелых болезней не смогла вовремя уехать
и в настоящее время, что достаточно удивительно, несмотря на все пожары и
грабежи, проживала в своём особняке в Замоскворечье. Странно, что ни один
француз не остановился на постой в её доме, который отличался
внушительными размерами и роскошной отделкой. Настя говорила, что в
пору своей юности тётушка довольно долго жила в Париже и там была
принята в высших кругах общества. Поговаривали, что даже сам король был
рад общению с ней. В молодости госпожа Головчина, такова была фамилия
тётушки Анастасии, отличалась необычайной красотой и пользовалась
популярностью во французской столице.
Может быть, её французские связи помогали ей и до сих пор, и поэтому её
особняк оставался в полнейшей неприкосновенности, несмотря на то, что
соседние дома подверглись полнейшему разграблению или же были
полностью уничтожены огнём.
Если сказать, что пробираться по московским улицам было сложно, значит,
просто соврать. Пройти было невозможно, всюду сновали озабоченные
полупьяные солдаты, стремившиеся в последние дни перед отступлением
захватить как можно больше трофеев. Их не останавливало ничто, ни
простой грабёж, ни насилие, ни даже убийство.
Многие посматривали на Анастасию, видя в ней потенциальную жертву, но
всех останавливало присутствие рядом с ней двух основательно
экипированных офицеров.
Впрочем, вооружённые и пьяные мародёры были не главным препятствием
на нашем пути. Гораздо хуже было пробираться через завалы, обходить
стороной горящие дома, которые готовы были обрушиться в каждую минуту.
Порой жар от огня становился совсем нестерпимым, и нам приходилось
искать окольные пути.
При нормальном стечении обстоятельств путь до дома Настиной тётушки
занимал не более получаса, сегодня же нам потребовалось гораздо больше
времени, чтобы добраться до места.
Было странно видеть оазис процветания и благополучия при всеобщем хаосе
и разрухе. На улице, где не осталось ни одного целого дома, в глубине парка
возвышался великолепный особняк. Кованые решётки отделяли его от всего
остального мира и, казалось, что время повернуло вспять: не было грабежей,
не было великого пожара, Наполеон не отправился с походом на Россию, а я
со своим другом оказались в гостях у хороших знакомых.
Настя открыла неприметную калитку, и мы очутились в тени величественных
деревьев, окаймлявших подъездную дорожку к особняку. Нас встретил слуга,
одетый в ливрею, и сказал, что барыня уже ждёт.
Странно, мы никого не предупреждали о своём приходе. Настя решила
навестить свою тётушку совершенно спонтанно.
Вскоре мы поднимались по мраморным ступенькам крыльца. При входе нас
приветствовала сама госпожа Головчина.
-Настенька, как я рада видеть тебя. Давненько ты ко мне не захаживала.
Представь меня своим спутникам.
Настя, смутившись, подтолкнула Шарля вперёд и едва слышно произнесла: