— Ну, если так, — смилостивилось Солнце, — тогда готовьте поскорее еду и пригласите гостя — мы с ним вместе отужинаем.
Сестры приготовили ужин. Солнце посадило рядом с собой крестьянского сына, и они в добром застолье провели остаток вечера.
Видно, чем-то глянулся Солнцу добрый молодец, крестьянский сын, потому что наутро оно сказало ему:
— День вчера выдался тяжелый, я очень устало. Может, сегодня походишь по небу вместо меня?
Крестьянский сын согласился:
— Отчего же не походить? Похожу.
Солнце одело его в свою ослепительную одежду, посадило на своего коня и наказало:
— Ты не погоняй коня, он сам знает, каким шагом надо идти. В пору раннего завтрака встретится тебе Пихамба́р{1} с зеленой чашей в руках, наполненной сыто́й. Ты не останавливайся около него и сыту не пей, а только поклонись ему и следуй дальше. К позднему завтраку встретится тебе Пюлехсе́ с такой же чашей в руке, наполненной сытой. Не останавливайся и около него и не пей сыту, а поклонись — и дальше. В полдень встретится тебе сам Тора с зеленой чашей в руке, наполненной сытой. И у него ты не пей сыту, а только поклонись и следуй дальше. Наконец, увидишь ты корм для коня. Коня хоть немного, но надо покормить, а уж потом можно пускаться в путь к дому.
Крестьянский сын выслушал Солнце, принял его облик и, ослепительно блестя золотыми одеждами, выехал в путь-дорогу.
Вот встретился ему Пихамбар с зеленой чашей в руке. Он стоял у дороги и терпеливо ждал, когда к нему подкатит Солнце. Поравнялся с ним молодец в образе Солнца, взял в свои руки протянутую чашу, выпил сыту, опрокинул пустую чашу на голову бога и поехал дальше.
Все повторилось и при встрече с Пюлехсе. Молодец-Солнце выпил сыту, надел пустую чашу на голову бога и поехал дальше.
А вот показался у дороги и сам великий Тора. Но и с ним крестьянский сын обошелся столь же непочтительно, как и с его младшими богами: выпил сыту, а пустую чашу нахлобучил на голову Торы.
Наконец встретилось место с кормом для коня. Молодец покормил коня и повернул к дому.
Тора же, после встречи с ним, подумал: «Что это случилось с Солнцем? Оно позволило себе неслыханную дерзость! Тут что-то не так. Пойду-ка расспрошу Пюлехсе». Но когда он начал рассказывать Пюлехсе о своей встрече с Солнцем, тот тоже пожаловался, что и его накрыл опрокинутой чашей.
Они вместе пошли к Пихамбару. Но и Пихамбар сказал:
— Меня Солнце тоже стукнуло пустой чашей по голове!
После этого уже ничего не оставалось, как пойти всем втроем к Солнцу и потребовать от него объяснений.
Крестьянский сын еще не успел окончить свой рабочий день, а Солнце, ничего не подозревая, отсыпалось дома. Тора разбудил его и сказал:
— Чем это мы тебя прогневали, если ты нынче каждого из нас стукнуло чашей по голове?
Солнце со сна не сразу сообразило, о чем идет речь, потом ответило:
— Вчера у меня был трудный день, я очень устало и попросило походить за меня своего гостя. Но я не наказывало ему делать что-нибудь плохое!
Пока они так разговаривали, вернулся верхом на солнечном коне крестьянский сын. И только он успел показаться, боги начали выговаривать ему за его неслыханную дерзость.
— Пихамбара следовало бы стукнуть посильнее за то, что он не останавливал своих собак: волки всех моих овец передушили, — услышали они в ответ.
— Хорошо, — сказал Пюлехсе, — а меня за что ты чашей накрыл?
— Неужто не понимаешь? — ответил крестьянский сын. — За то, что не написал мне на роду прожить век с одной женой. Я семь раз женился, и ни одной жены не осталось в живых — разве это дело?
— Понятно, — подал голос Тора. — Но со мной-то, со мной как ты посмел так обойтись? Чем я тебе не угодил?
— А тем, что не предназначил мне счастливую жизнь. Родители мои жили как люди, а меня ты осудил на то, чтобы век свой горе мыкать.
Слушают боги крестьянского сына, а что возразить на его слова — не знают: ведь все, что он говорит, сущая правда. Стали они между собой советоваться, стали думать, чем заняться добру молодцу, чтобы он поскорее разбогател и зажил счастливо. Тора сказал:
— Пусть он займется воровством — самый верный и короткий путь к богатству!
Пихамбар и Пюлехсе согласились с Торой: пусть крестьянский сын ворует.
А тот, услышав решение богов, вышел из чертогов Солнца, увидел оседланного коня Торы, мигом снял с него серебряное седло да и был таков.
Вышедший вслед за молодцем Тора сразу же обнаружил пропажу.
— Что за чудеса — было седло, и нет седла! — возмутился Тора. — И у кого украли — у самого главного бога! Не иначе это дело рук мошенника, который за Солнце работал. Давайте нагоним его и отнимем седло.
Догнали боги добра молодца, спросили:
— Ты зачем, дерзкий, украл у самого Торы седло?
— Так ведь Тора сам определил, чтобы я жил воровством, — очень просто ответил крестьянский сын. — Я и подумал: если Тора не рассердится за пропажу и не будет искать ее, то не будут на меня сердиться и люди. Потому я и решил украсть сперва у Торы.
— Как же людям не сердиться на вора? — не выдержал Тора. — Каждому жаль своего добра!
— А если так, зачем же вы направили меня на путь воровства? — вполне резонно возразил молодец.
Опять крестьянский сын поставил богов в тупик. Думали они, думали, как им от него отделаться, и вот что предложил Пюлехсе:
— У одного царя есть дочь-красавица, но она от рождения слепа. А в том же царстве-государстве есть такая местность, где даже по берегам реки не растет трава. Мы сделаем — что нам стоит! — так, что в той местности начнет расти трава. Мы сделаем, чтобы на выросшую траву три утра подряд выпадала роса, и пусть слепую царевну эти три утра водят на траву, собирают с нее в чашу росу и той росой обмывают ее глаза. Тогда царевна прозреет, и царь выдаст ее за нашего молодца. Молодец сразу станет и богатым, и счастливым!
— Так бы и сказал давно! — проворчал Тора. — А то ломаем голову как да что, а все, оказывается, можно устроить очень просто.
А крестьянскому сыну наказал:
— Слышал, что сказал Пюлехсе? Смотри, все исполни в точности. И не вздумай бить царя чашкой по голове, а то нам ведь только дел, что тобой заниматься!
Напутствуемый богами, крестьянский сын отправился в тридесятое царство, в котором жила слепая царевна. А придя в столицу того царства, стал шататься по трактирам и громко похваляться:
— Если бы царь отдал за меня свою дочь, я бы вылечил ее от слепоты!
За такую похвальбу, за то, что он лишний раз напоминал о горе царской семьи, стражники схватили молодца и на всякий случай посадили в кутузку. Однако молва о том, что выискался человек, который может вылечить царевну от слепоты, дошла до царского дворца. Царь вызвал молодца к себе и спросил:
— Правду ли говорят, что ты похвалялся вылечить мою дочь?
— Если отдашь ее за меня замуж, то вылечу, — ответил крестьянский сын.
— Только бы вылечил — отдам! — пообещал царь.
Крестьянский сын вместе с царевной отправился на берег той реки, где не росла трава. Следом за ними туда пришло множество народу, чтобы увидеть чудесное исцеление царской дочери от слепоты.
Когда молодец с царевной пришли к реке, на ее берегах не видно было ни одной травинки. Но вот берега начали прорастать густой травой, а к вечеру сплошь покрылись зеленью. А к утру пала сильная роса. Росу собрали в чашу и омыли ею глаза царевне. Царевна сказала, что начинает видеть. Между тем трава поднималась все выше и гуще. На другое утро роса выпала еще обильней. Ее снова собрали в чашу и опять омыли глаза царской дочери. Царевна почти совсем прозрела, стала веселой и радостной. А трава все растет и растет. На третье утро роса пала уж и совсем небывалая. Ее опять собрали и опять дали умыться царевне. Совсем выздоровела девушка и стала еще краше, чем была.
Вернулся крестьянский сын вместе с невестой в царский дворец. Царь спрашивает у дочери:
— Видят ли теперь глаза твои?
— Когда мы подходили к городу, я за семнадцать верст увидела тебя на балконе, — ответила дочь.
Отец, не поверил. Он вышел с дочерью на подворье, нарочно уронил среди щепок и сенной трухи иголку и принялся ее искать. Дочь спросила:
— Что ищешь, отец?
— Иголку обронил и вот никак не найду, — сказал царь.
— Да вон же она лежит! — сказала дочь, еще издали увидев иголку. Она тут же подняла ее и протянула отцу. — Эта?
Отцу ничего не оставалось, как ответить:
— Эта самая.
Царь сдержал свое слово, выдал прозревшую дочь за крестьянского сына и закатил пир на весь мир. А после своей смерти оставил царство своему зятю. Рассказывали, хорошо правил царством-государством крестьянский сын. Оно и понятно: уж если он мог за Солнце работать, то за царя-то и подавно.
ТРИ БРАТА.
Абазинская сказка
Перевод и обработка Н. Капиевой.
ил на свете мудрый старик, который весь свой век служил у хана табунщиком. У него были три сына. Умер он и оставил им в наследство на всех одного коня. Но хоть и не оставил он сыновьям богатства, зато унаследовали они от старика его мудрость — выросли все трое умными. Да и конь им достался не простой. Не было в мире скакуна резвее. Шаг у него был ровный. С миской воды в руках на нем скачи — капли не прольется. Тело у него было стройное. Уши чуткие. В глазах радость светилась. Так хорош был этот конь, что не могли его конокрады не приметить. И вот однажды, когда братьев не было дома, сломали они стену в конюшне и увели коня.
— Если нет нашего коня, даром мы на свете живем, зря хлеб жуем, — сказали братья и отправились на поиски.
Много дорог они исходили, во многих аулах побывали, но нигде не могли найти пропажу. Пришли наконец как-то ночью в один аул и зашли в какой-то двор.
— Эй, кто есть в доме? — закричали братья.
Вышел из сакли сам хозяин и пригласил их войти.
— Откуда вы, гости? Куда идете? Что ищете?
— У нас украли коня, и его след привел нас к твоим воротам.
— А какой он, ваш конь?
— Конь у нас лучший на свете. Нет в мире резвее его. Шаг у этого коня ровный: с миской воды скачи — капли не прольешь. Тело у него стройное. Уши чуткие. В глазах радость светится…
Услышал хозяин эти слова — изменился в лице. А братьям сердце подсказывает: тут дело нечисто!
— Верни коня, и мы не будем тебе мстить, — пообещали они хозяину.
— Тот, кто сказал вам, что конь ваш здесь, обманул вас, — уверял хозяин.
— Мы не только знаем, где наш конь, — ответили ему братья, — мы можем угадать, что у тебя в руке.
«Ну-ну, — подумал тот, — дай-ка я их проверю!» Пошел, взял в руку орех и вернулся.
— Что у меня в руке?
— Мне кажется, у той штуки, что ты держишь в руке, кожа крепкая, — сказал, подумав, старший брат.
— А если кожа крепкая, может быть, оно круглое? — сказал средний.
— А если кожа крепкая и оно круглое — значит, это орех, — сказал младший.
Хозяин испугался, побледнел.
— Берите вашу лошадь и уезжайте, — попросил он. — Только знайте: я ее не украл, а купил. И пусть принесет она вам счастье!
Братья обрадовались, что нашли своего коня, отправились в обратный путь.
Вот едут они домой и видят: в одном ауле собралось посреди большого двора много людей, шумят, о чем-то между собой спорят.
— О чем спор идет? — спросили братья.
— Умер у нас князь и оставил двух сыновей. И они никак не поделят между собой богатство. Уже целую неделю народ занят тем, что помогает им имущество делить. Созвали всех мудрецов, а толку не видно. Может, вы поможете?
Три брата посоветовались между собой.
— Попытаемся! — говорят.
Пригласили их в дом. А там сидят князья, да дворяне, да богачи… Встал навстречу братьям старший сын покойного князя:
— Рассудите нас, гости! Умирая, отец завещал нам все свое богатство — золото и серебро, табуны и отары, дома и конюшни, дедовское ружье и драгоценный камень изумруд. И взял он с нас три клятвы. «Если не удастся вам поделить между собой поровну золото, серебро и постройки, стада, табуны и отары, — сказал отец, — поклянитесь, что разделите все так, как поделил я сам в этом сундуке. Что наверху лежит — твое, старший. Что внизу лежит — твое, младший». И отец показал на сундук у изголовья… Стали мы имущество делить, и пошел у нас спор, и открыли мы сундук, как поклялись. А в сундуке, поглядите сами, сверху щепки да кости, а внизу одни черепки. Как же нам этот мусор между собой поделить? Не можем мы выполнить первую клятву…
А вторая клятва была такая. «Если станете ссориться из-за дедовского ружья, — сказал отец, — пусть ружье достанется тому, кто меня больше любит». И в этом мы поклялись. Но ведь мы оба — сыновья своего отца, оба его любим. Как же нам быть? Кому отдать ружье?
И третья наша клятва была вот какая. «Изумруд надвое не расколешь, — сказал отец. — Пусть его получит тот из вас, кто правдивее». И на том дали мы клятву. И я не лжец, и брат мой не лгун. Кому же из нас двоих принадлежит изумруд?
Вот наш спор, почтенные гости, и мы боимся, что кончится он кровью.
— Нас здесь трое братьев, — сказал старший брат. — А у вас три тяжбы. Первую тяжбу я возьму на себя. Спор о ружье разрешит мой средний брат. А кому из вас присудить изумруд, подумает наш младший… Теперь скажите мне вы, сыновья князя, какое дело больше всего на свете вы любите?
— Мне больше всего по душе выводить чистокровных коней и растить отары, — сказал старший сын князя.
— А я больше всего люблю копить деньги, — сказал младший сын князя.
— Чем был ваш отец богаче: золотом и серебром или постройками и скотом? — спросил старший брат.
— Всего имел он поровну, — ответили сыновья в один голос.
— Тогда ваш отец поделил вас справедливо и мудро. Каждому из вас он назначил имущество по склонности. Кости и щепки — это скот и постройки. Он завещал их старшему сыну… Черепки — это серебро и золото. Он оставил их младшему сыну. Так говорит ваш сундук, и не надо вам ломать клятву.
Народ удивился мудрости старшего брата, а сыновья князя обрадовались.
— Спасибо! Мы очень довольны твоим решением, — поблагодарили они.
Закончилась первая тяжба, и встал теперь средний брат.
— Кому достанется ружье, я скажу завтра, — сказал он. — А пока привезите воз глины, замесите ее и оставьте меня одного.
Привезли воз глины. Замесили. Пошел средний брат к вдове князя и тайно попросил у нее княжескую одежду. Вылепил из глины статую и нарядил в княжеские одежды. А когда все было готово, прикрыл статую покрывалом и позвал княгиню.
— Похожа эта статуя на князя? — спросил он, подняв покрывало.
— Похожа, — ответила княгиня.
Вот в назначенный срок созвал всех средний брат и объявил сыновьям князя:
— Ружье достанется тому, кто больше любит отца. — Снял он покрывало со статуи и говорит: — Метьте прямо в сердце!
Взял ружье старший сын князя, хорошо прицелился и попал прямо в грудь статуи, туда, где сердце.
— Славно стреляешь! Меткий стрелок! — похвалил средний брат.
Зарядил ружье и протянул младшему сыну князя. Взял тот. Долго-долго целился. А потом вздохнул и опустил ружье.
— Что же ты? — спрашивают его.
— Не могу! — отвечает. — Я вспомнил отца, и у меня нет сил выстрелить.
— Ты истинно любишь отца. Ружье принадлежит тебе, — сказал средний брат.
Подивился народ уму среднего брата. И тогда встал младший брат.
— Теперь мой черед судить, кому изумруд достанется, — сказал он. — Принесите сюда две миски воску.
Принесли, как он сказал, две миски воску.
— Я хочу знать, каков изумруд, завещанный вам отцом. Возьмите воск, — велел он сыновьям князя, — разойдитесь так, чтоб друг друга не видеть, и вылепите мне этот изумруд.