О камушках и рыбках.
Глава 1. Еще жених, опять жених.
Принц Альбин направлялся к сестре, но стража у покоев Маргариты преградила ему путь.
- Прошу прощения, - сказал один.
- Жених, - пояснил другой и подмигнул.
- Еще жених, опять жених, устали мы уже от них, - пробормотал Альбин и уселся у окна. И правда, как же он забыл, что с двенадцати до двух - "жениховское время"?
Последнее время к сестре зачастили визитеры. "В возраст вошла", как говорит мать. Вот только женихи эти долго не задерживались. Может, сегодня все сложится удачно?
Но не успел он додумать эту не лишенную приятности мысль, как двери распахнулись, и появилась принцесса. Вышколенная с раннего детства, она ничем не показывала своих чувств, но Альбин знал ее как-никак 17 лет и сразу понял, что женихи опять явились так себе, завалященькие.
- Ну что? - он участливо взял сестру под руку.
- Какое это королевство? - произнесла Маргарита с гортанным акцентом. Передразнивать женихов у нее получалось не хуже, чем их выгонять. - Как всегда, Альбин, как всегда. Сначала они спрашивают: "Какое это королевство?" и сверяются со своей "Карманной свахой". Потом окидывают меня маслянистым взором и интересуются: "А у тебя сестры покрепче есть? Уж больно ты субтильная".
Третьего вопроса обычно не следовало. Узнав, что есть только брат, женихи быстро ретировались. А тех, кто бормотал снисходительно: "Ну ладно, сойдешь и ты", Маргарита выпроваживала сама.
- Не расстраивайся, - сказал Альбин. - Он обязательно появится однажды.
- Да я не расстраиваюсь, - сказала она спокойно. - Я только задумываюсь, Альбин, правильно ли мы живем? Эти женихи с перечнем важных качеств, эти церемонии, смотрины... Один незнакомый человек хочет соединить жизнь с другим незнакомым человеком на основании всего-то пары признаков, которые могут оказаться совершенно неважными в дальнейшей жизни!
Ну всё, начался монолог слишком-часто-задумывающейся-принцессы. Альбин попытался скрыть улыбку, которая всегда появлялась у него на лице, когда младшая сестра начинала умничать. Малявка, что любила слушать сказки о пастУшках и королях, каталась по двору на пони с позолоченной гривой, боялась грозы и плакала, когда молнии вспыхивали особенно ярко, - теперь эта малявка читает толстые заумные книги, водится с придворной колдуньей и нахваталась от нее разных заковыристых словечек, кои девице на выданье знать вовсе и не обязательно.
- Я ведь не урод, - продолжала Маргарита рассудительно, - моя внешность совершенно обычная. Может быть, даже красивая. Но когда я смотрю на себя в зеркало, я вижу только одно. Как там было в твоем стишке? "Наследство маловато, бедра узковаты, нос широковат, взгляд умноват". Самое ужасное, Альбин, что я начала смотреть на себя ИХ глазами, ИХ жадными оценивающими глазками. Как будто я не человек, а горшок на рыночной площади, стою и жду, когда меня кто-нибудь купит!
- Но такова реальность, - сказал Альбин примирительным тоном. - Девушки не могут сами выбирать. Девушкам положено у окошка ждать.
- Ждать чего? - пылко проговорила Маргарита. - Богатого жениха? Выгодной партии?
- А чего ждешь ты? - вопросом на вопрос ответил Альбин.
- Не знаю, - вздохнула она. - Может быть, любви?
Глава 2. Альбин-книжник.
Обедали они, как всегда, семейно. Король, погруженный в государственные думы, был молчалив, королева улыбалась своим потаенным мыслям, а Маргарита успела уже позабыть утреннего визитера и беззаботно щебетала о камушках и рыбках. Ее увлечением было рисование на камнях. Она изображала там тритонов, водомерок, большекрылых стрекоз. Но чаще всего на камушках поселялись рыбки, зеленые, красные, голубые и желтые, с полосатыми хвостами и плавниками, с искорками света в больших удивленных глазах.
У Маргариты была своя теория о камушках и рыбках. Есть люди-камушки, они живут, как предначертано, и покорно принимают свою судьбу. Где их положили, там и лежат, порастают мхом с северной стороны. А есть люди-рыбки, они живут осознанно, плывут, куда хотят, сами творят свою жизнь. Особенно те, что стремятся против течения. "Ты камушек или рыбка?", - лукаво спрашивала сестра у Альбина, а он только вздыхал, ибо королевским детям плыть против течения не положено.
Как-то сестра подарила Альбину камушек со смешной золотой рыбкой.
- Носи ее с собой, на счастье. Это не простая рыбка, а волшебная, желания исполняет!
Альбин усмехнулся, услышав эти слова Маргариты. Такая взрослая, в корсет утягивается, женихов принимает, а до сих пор верит в волшебство. Он послушался, всегда носил подарок при себе, трудно, что ли. Но только вряд ли камушек поможет. В отличие от сестры, Альбин в сказки уже не верил. Чем хороши выдуманные истории? В них всегда встречаются друг с другом именно те двое, кто друг другу предназначен, они воплощают все свои замыслы и живут долго и счастливо. А вот в реальной жизни все получается через пень-колоду, людям встречаются не те, кто нужен, планы летят к чертям, и слова "долго" и "счастливо" редко соседствуют в жизнеописании одного и того же человека...
Словно прочитав его мысли, отец откашлялся и заговорил.
- Альбин, тебе уже двадцать пять лет.
Когда родители напоминают тебе о возрасте, это означает, что они ждут от тебя соответствующих этому возрасту поступков. Или, по крайней мере, поступков, которые считаются правильными для человека таких лет. Альбин, тебе восемь лет, а ты не выучил, где вилка для рыбы. Альбин, тебе одиннадцать, а ты наступаешь на ноги дамам во время менуэта. Альбин, в пятнадцать лет я дикого вепря добыл, а ты не подстрелил и утки!
У Альбина были непростые отношения с отцом. Мать он обожал и был с нею накоротке. А вот отца одновременно и любил, и побаивался, и хотел быть похожим на него, и чувствовал, что совершенно не оправдывает отцовских ожиданий. Альбин был "маменькин сынок", тихий спокойный ребенок, недотепа и трус. Все детство он падал с лошадей, так и не научился фехтовать, боялся вида крови и не любил охоту, предпочитая не убивать, а читать. Народ прозвал его "Альбин-книжник", тогда как короля величали Хладнокровным (а за глаза частенько именовали Домоседом). Их королевство и теперь-то считают захудалым, потому что отец за свое правление не присоединил ни полушки земли, не начал первым ни одной войны, а только успешно отбивал нападения соседей. Что же будет, когда на престол взойдет Альбин? Вместо мечей и щитов воинам начнут выдавать увесистые фолианты?
- Альбин, в каких облаках ты витаешь? - ласково спросила королева. - Отец хочет поговорить с тобой, не прячь глаза.
- От казначея ты получил сумму, - король помолчал значительно, - сумму, достаточную для визита в Сумрачную Башню. Прошла уже неделя. Я не тороплю тебя. Но не забывай, Альбин, кто ты есть и в чем твой долг.
- Да, отец, - промямлил Альбин. - Я схожу.
Отец с матерью переглянулись.
- Не задерживай с этим, - проговорил отец. - Королевство на грани войны, и нам не помешает родство с влиятельной державой. Я не давлю на тебя в твоем выборе, но имей в виду - нам нужен могущественный союзник. Жаль, что в Янтарном королевстве нет принцесс. Породнись мы с ними, враги держались бы на почтительном расстоянии от наших границ ...
Глава 3. Сумрачная башня.
Дорогу в Сумрачную Башню принц знал хорошо. И он, и Маргарита частенько бывали там в гостях у Кей, колдуновой дочки, с которой дружили уже тысячу лет.
Когда-то давно Альбин и Кей, одногодки, вместе постигали науки в дворцовой школе. Точнее, Кей училась там вместе с принцем и кучкой знатных юнцов, единственная девочка среди них. Почему ее туда приняли? А попробуй откажи королевскому колдуну: проснешься наутро в зеленой пупырчатой шкурке и голоса своего не узнаешь.
Кей была умна. Очень умна. И все эти "королевские" знания - зачатки дипломатии и риторики, стратегии и тактики, истории и географии, - усваивала без труда. Также в школе обучали танцам и премудростям этикета. Альбину по сей день было неловко, так оттоптал он тогда ноги своей молчаливой партнерше. Интересно, рассказывала ли она об этом Маргарите?
Он удивлялся, почему колдунья так близка с его сестрицей. Конечно, добрую и дружелюбную Маргариту невозможно не любить, но, что скрывать, в глубине души ему было обидно, что Кей предпочла дружить и секретничать не с ним. Как будто Альбин для нее недостаточно хорош. Хотя, возможно, так оно и есть. Признаться, принц не блистал ни умом, ни эрудицией. Да, его величали книжником, но читал он в основном любовные романы, сказки, стихотворения и поэмы, а вовсе не научные труды по фармакологии и алхимии, старинные магические рукописи и трактаты о сущности всего земного и небесного, коими зачитывалась дочь колдуна. Для Альбина же подобное чтение было наилучшим снотворным, о чем он благоразумно умалчивал, возвращая Кей очередной волюм, что она давала ему почитать.
У них и правда не находилось ничего общего, кроме Маргариты, которую и Альбин, и Кей искренне и безоговорочно обожали. Наверное, только благодаря сестре принц был допущен в святая святых, будуар юной колдуньи, где так хорошо вести полузапретные разговоры, критиковать старые традиции, мечтать о будущем и запивать смородиновым чаем поистине волшебные пироги.
Вечерело. Альбин постучал в двери башни.
Дверь открыла Кей.
- Альбин? - удивилась она, увидев его без сестры. Еще больше удивилась, когда Альбин спросил:
- А твой отец дома? Я к нему.
- Уехал по срочному вызову. Уж и не вспомню: кто-то заболел не той болезнью или родился не в тот день, - проговорила Кей. - Если дело не терпит отлагательств, я могу с ним связаться.
- Терпит, терпит, - уверенно сказал Альбин, и ему сразу полегчало.
- Я могу помочь? - Кей взяла его за руку и ввела в башню. - Сложное колдовство я еще не освоила, но снять порчу или приготовить лекарство - с удовольствием. Может, тебя бессонница мучает? Или приворожить кого-нибудь надо?
Альбин достал из кармана увесистый кошелек. Он был набит под завязку и даже не звякнул.
- Ты пришел за волшебной бумагой! - воскликнула Кей то ли удивленно, то ли сердито.
- Да, вот решил приобрести листок-другой...- проговорил Альбин.
- Листок-другой? - рассмеялась колдунья. - Вижу, ты не знаком с подробностями ритуала. Пойдем.
Она провела Альбина в отцовский кабинет, где на полках теснились вперемешку колдовские книги и гроссбухи, а в аквариумах, растопырив лапы, меланхолично покачивались тритоны и таращили на принца выпуклые круглые глазки. Принц содрогнулся: не так давно Маргарита шепотом поведала ему, что тритоны - это бывшие люди, которые так или иначе не угодили старому брюзге Эрлиху. В другой раз она нашептала ему, что все эти земноводные - заколдованные юноши, в разное время осмелившиеся просить у Кей руку и сердце. Альбин и верил, и нет. Он всмотрелся в прозрачную воду и вздрогнул: показалось, будто один из тритонов подмигивает и подает некий знак лапкой.
Кей между тем отперла массивный ларец и вынула стопку разноцветных листков. Размером стопка напоминала колоду миниатюрных пасьянсных карт. Кей разложила ее веером.
- Вот она, волшебная бумага. Редко у кого хватает денег даже на листочек.
- А мне хватит?
Колдунья взвесила его кошелек на ладони.
- Хватит. Если не ошибаюсь, ваша семья использует одно и то же заклинание, так что и сумму тебе должны были дать достаточную. Какой цвет предпочитаешь?
- А какой ты посоветуешь?
Она пожала плечами.
- Выбирай сам. Вот голубая бумага. Пользуется самым большим спросом. Маргарита требует запретить ее и сжечь. Думаю, многие принцессы присоединятся к ее требованию. Эта бумага ведет поиск невест исключительно среди особ голубой, то бишь королевской, крови. Поэтому многие простолюдины, продав все свое имущество, покупают клочок... нет, клочочек... огрызочек... царапают на нем словцо покороче - "дева" или "она", и начинают путешествие от одного дворца к другому. Безрезультатное, как правило, но разве можно запретить человеку мечтать?
- Так нужно продавать эту бумагу только лицам благородного происхождения! - предложил Альбин.
- С какой стати? - пожала плечами Кей. - Мы, колдуны, народ корыстный, нам сие невыгодно.
Эти слова она произнесла нарочито грубо, с вызовом, и Альбин невольно улыбнулся. Как ни крути, а у всех есть слабые места. Кей не то чтобы стеснялась своего происхождения. Просто так уж устроено общество, что каждый должен знать свою ступеньку... И Кей на ее ступеньке порой было неуютно. Почему-то Альбина радовала эта ее щербинка, маленькая слабость в безупречном образе. Может быть, потому, что сам он был полон щербинок. И, отыскивая слабости у других, убеждался, что он не один такой - неидеальный.
- К тому же, - мягко усмехнулась колдунья, - благородное происхождение еще не гарантирует благородных свойств характера. Что у нас дальше? - продолжила она. - Золотая бумага. Ведет поиск только среди богатых наследниц. Роскошное приданое обеспечено, равно как и немалое наследство. Эта бумага тоже не залеживается.
- Как-то это некрасиво - искать себе жену побогаче, - пробормотал Альбин. - А как же чувства, характер, душа?
- Маргарита говорит точно так же, - усмехнулась Кей. - Сразу видно, что вы родственники. Слушай, если тебе так важна душа, может быть, розовую бумагу купишь? Она ищет невест исключительно среди невинных девиц. - Кей покачала головой. - Мда, сейчас ее почти не покупают.
Альбин спросил шутливо:
- А бывает волшебная бумага, которая ищет невест исключительно среди колдуний и ведьм?
- Такой нет, - развела руками Кей. - Когда колдунье требуется жених, ей достаточно выбрать тритона посимпатичней и произнести нужное заклинание. Это очень трудное заклинание, между прочим. Колдунья, неспособная с ним работать, считается еще слишком юной для замужества.
Альбин смотрел на Кей. Безусловно, она шутила. Но делала это с очень серьезным выражением лица.
Она махнула рукой на аквариумы.
- Если хочешь знать, эти тритоны - вовсе не заколдованные женихи, как привыкла считать Маргарита. Они всегда были тритонами. Я на них опыты ставлю. Хочу превратить хоть одного в человека. Но пока не очень получается...
- Значит, для замужества ты еще не годишься, - покивал головой Альбин. - Но если тебе очень нужен жених, может, все-таки стоит поискать среди людей? Уверен, в твоем окружении есть годные экземпляры...
- С другой стороны, - задумчиво сказала Кей, - возможно, превратить человека в тритона было бы проще? А потом развернуть заклинание и прочитать его справа налево? С лягушками это срабатывало...
- Я готов, - сказал Альбин решительно. - Думаю, из меня выйдет очень выразительный тритон.
Кей улыбнулась и покачала головой.
- Что, неужели я не гожусь в женихи? И даже в тритоны не гожусь? - спросил Альбин грустно. - И не жених, и не тритон, подите, принц, отсюда вон.
Колдунья покачала головой и с усмешкой склонилась над колодой листков, выбирая подходящий.
- Твоя семья, насколько я знаю, всегда пользуется серебряной бумагой, которая гарантирует благородство и порядочность, - девушка протянула ему листок. - И, помнится, вы применяете из поколения в поколение одно и то же фамильное заклинание. Надеюсь, ты выучил его наизусть или взял с собой список с оригинала?
Альбин заколебался.
- А можно, я возьму бумагу домой и там, спокойно и без спешки, всё напишу? - спросил он.