1
- А вы верите в реинкарнацию? - Извините, а можно мне другого врача?
Константину - военному пенсионеру шестидесяти восьми лет всегда нравилось отдыхать в Сосновке. И тишь заброшенной деревеньки, и речка причудливо вьющаяся между перелесков, и крошечные пятачки золотых пляжей вдоль неё... Перечислять можно было бесконечно.
Дом в деревне, который он выкупил, уже через пять лет был превращён в настоящий оплот холостяка, а оставшиеся развалины разобрал на брёвна, и сложил за околицей, вывесив плакат, что можно забирать бесплатно.
Так и жил, сначала по месяцу в году, потом всё лето, а когда смертельный диагноз из предположительного стал реальностью и вовсе переехал в Сосновку.
В последнее время приступы боли случались всё чаще, и порой приходилось их долго пережидать или купировать инъекциями мощных препаратов.
От деревни до трассы было всего пять километров, и поскольку дорогу никто кроме него не использовал, она быстро заросла травой, и фактически исчезла, оставив лишь направление между крашеных столбиков.
Вот по такому направлению он и катил в райцентр, за продуктами, и кое-какой мелочёвкой заказанной через хозяина магазина.
Последний поворот перед выездом на трассу, и Константин, плавно оттормозившись остановился возле потрёпанной жизнью шахи, перегородившей проезд.
Машина стояла наискосок, с распахнутыми дверями, и всем своим видом намекала, что происходит что-то необычное и неправильное.
Константин вздохнул, открыв дверь, мягко вышел из машины, и огляделся. Собственно из этого места можно было уйти лишь вниз к маленькому болотцу, или вверх, на плоскую вершину холма возвышавшегося над всеми окрестностями. Холм, поросший старыми дубами, как-то устоял перед жаждой лёгкой поживы, и дубрава, росшая прямо посреди холма, была настоящим украшением местности. Дубы росли вокруг поляны, на которой находился огромный плоский валун, но местные, когда деревня была ещё жива, обходили и холм, и дубраву десятой дорогой.
Наверх можно было подняться и на машине, но тогда нужно было дать почти километровый крюк, и потом долго карабкаться по каменистой осыпи вдоль русла талых вод.
Когда наверху, раздался тонкий захлёбывающийся женский крик, Константин уже был на половине подъема, и ускорившись оставшееся расстояние преодолел одним махом.
Выскочив наверх, он увидел группу мужчин восточного вида собиравшихся хорошо порезвиться за счёт крошечной девчушки в линялых джинсах, уже порванной розовой футболке, и свежим порезом на щеке.
- Отошли от неё быстро. - Костя коротким движением размял кисти и шагнул вперёд.
Мгновенно девушка была оставлена, и шакалы в человеческом обличье пошли прямо на Константина, негромко переговариваясь на своем гортанном языке.
Откуда-то в их руках появились ножи, и Константин широко улыбнулся. Эту игру он хорошо знал. Рука скользнула к бедру, и он вытащил потёртый НР-43, оставшийся от деда.
Первые двое легли мясом, каким они в сущности и были. Третий чуть задержался на белом свете, отчаянно маша перед собой ножом словно вентилятор, а вот последний, явно кем-то обученный и натасканный именно на ножевой бой, ухитрился ударить именно в тот момент, когда очередной спазм боли ударил ему по нервам, и в результате пропорол Константину руку, почти до кости. Но на этом его удача кончилась, и вытаращив глаза, гость с юга завалился в кусты фонтанируя кровью из взрезанного горла.
- Вот тыж! - Костя одной рукой сдернул с себя футболку, и туго перетянул рану. - Кому расскажу, не поверят. Получить ножом от какого-то проходимца. Ты как? - Он поднял взгляд на девчонку, и поразился происшедшей с ней переменой.
Не чумазая захватанная тысячами рук заплечница а юная девушка, прекрасная совершенно неземной красотой, стояла в пяти шагах с улыбкой на сочных губах. Куда-то делась и порванная футболка, и джинсы, а появилось длинное белое платье, вышитое по подолу, золотой нитью и платок покрывавший голову, перехваченный по лбу толстым золотым обручем.
Атеистом Константин, как и все побывавшие в окопах, конечно, не был, но вот такое преображение и его выбило из колеи. Он на всякий случай оглянулся ища ту самую девицу, из за которой влез в потасовку, но кроме него и женщины в белом никого не было.
- Ты за мной? - Брякнул он и сразу же пожалел о сказанном.
Но женщина не обиделась и только рассмеялась серебряным смехом.
- А хочешь в Ирий? - Она подошла совсем близко и Константин почувствовал тонкий запах трав, шедший от незнакомки. - Славные воины, долгий пир, сладкие утехи?
- Да какой мне Ирий, с моими-то грехами... - Костя несмотря на боль в руке улыбнулся, покрепче затягивая узел на ране. - Доскриплю сколько осталось, а там посмотрим.
- Осталось немного. - Женщина покачала головой. - Почти доконала тебя хвороба. Но кровь, пролитая на старом капище, да ещё и в бою, дорого стоит. Четыре жертвы... Так что я твоя должница.
- А вылечить сможешь? - Без особой надежды спросил Константин.
- Судьба твоя в этом мире уже прописана, и не мне её менять. - Женщина покачала головой. - Но кое-что сделать можно. - Она взяла его за руку, и повела в дубовую рощу.
- Ложись. - Кивнула на камень, и уже слегка одуревший от боли Костик безропотно улёгся на тёплый от солнца гранит. - Готов? - Девушка улыбнулась, и от её улыбки странным образом прошла боль в руке, и даже перестало ныть в животе.
Неожиданно склонившись над Константином она впилась длинным поцелуем в губы мужчины и мир для него погас.
- Горыня, Горыня! Вот паскудник чтоб тебя! - Хриплый мужской голос ворвался в сознание Кости словно молот, и тот поморщившись повернулся на тёплом камне и замер глядя на свои руки. Крепкие жилистые, со следами многочисленных порезов и мозолями, и совершенно чужие.
'Сьездил за хлебушком!' Он снова повернулся на спину и посмотрел в синее небо, на котором плыло одно единственное облачко. Показалось или нет, но облако вдруг приняло форму женского лица, а правый глаз на мгновение прикрылся, словно лицо ему подмигивало.
От этого видения он снова вскочил, и перевернувшись в воздухе словно кошка, встал на ноги. Высоту нового тела оценить было невозможно, но судя по габаритам камня, новый Константин был примерно такого же роста и близких пропорций. Но самое главное в теле не было ни одной знакомой болячки. Нигде не тянуло, не стреляло, и не было постоянной тошноты, которая сводила его с ума в старом теле.
Что ещё поразило Костю, так это запахи. Яркие и мощные они словно сбивали с ног. Стоило посмотреть на что-нибудь как обоняние тут же находило в общей мешанине запахов нужную ноту, и выделяло её.
'Даже если это всё бред, - подумал он, - то всё равно красивый и очень приятный. Лучше чем раковый корпус больнички'.
Длинная полотняная рубаха из чуть желтоватой некрашеной ткани, подпоясанная верёвкой, штаны из плотной темной материи, сапоги, надетые прямо на босую ногу и тяжёлый плетёный хлыст в левой руке, завершали ансамбль под названием 'пастушок'. Вздохнув, Костя ощупал лицо, и насколько позволяла чувствительность пальцев, понял, что оно не рябое, и более-менее правильное. А остальное мало его волновало. Красотой лица пусть парятся другие...
Но девушка, кем бы она ни была, не подвела, и тело ему досталось просто превосходное. Жилистое, крепкое, и весьма скоординированное. Во всяком случае, стоило ему лишь подумать о том, чтобы взобраться на дерево, как он ловко словно рысь взлетел на самый верх могучего дуба чтобы осмотреть окрестности.
В целом он увидел, что и ожидал. Речка, под холмом, и деревенька вдали. Только вот не деревенька, а настоящее село, а может и городок, поскольку виднелись крыши больших зданий и круглый купол чего-то похожего на церковь, только без креста.
Он легко сбежал с холма, но на том месте, где был оставлен его верный УАЗик и 'шаха' несостоявшихся насильников, была лишь дорога огибавшая холм, и чёрно-белый верстовой столб с цифрой '186' на указателе.
Глубоко вздохнув, Константин сел, в мягкую нагретую солнцем придорожную пыль и крепко задумался. По всему выходило, что незнакомка перебросила его в чужое тело и судя по одежде в другое время. Тот ли это мир, в котором он жил или другой, покажет время, а пока совершенно непонятно что делать.
Замечтавшись, он прозевал появление кавалькады всадников, выехавшей из-за поворота. Насколько он разбирался в лошадях, все были как на подбор, стройные тонконогие и в прекрасной сбруе отделанной золотом. Всадники тоже, словно с выставки, щеголяли камзолами и шляпами украшенными перьями, а так же шпагами, ножны которых бряцали о сёдла.
- Прочь с дороги, смерд! - Ехавший первым, высокий длинноволосый мужчина замахнулся на Константина стеком, но промахнулся и досадуя на свою оплошность замахнулся вновь, и снова хлыст просвистел мимо.
Улыбка на лице Константина взбеленила его больше прежнего, и мужчина потянул шпагу из ножен.
'Вечер перестаёт быть томным' подумал Константин, наблюдая, как шпага покидает ножны, и по дуге летит прямо в лицо. Короткий нырок вниз, подшаг, и удар ногой в прыжке вышибает всадника из седла.
Второй всадник тоже попробовал ударить стеком, и Константин машинально принял его на ручку и на долю секунды скосил взгляд на то, что держал в руках.
Кнутом он пользоваться не очень умел, но вот тело доставшееся попаданцу, точно знало, что делать с этим предметом. Короткий взмах захлестнул плетёную кожаную верёвку на шее всадника и мощным рывком сбросил из седла.
Один из оставшихся в седле, вдруг вытянул руку в сторону Константина, и из неё вырвался огненный шар но не долетев до обалдевшего от такого поворота Костика, с тихим треском схлопнулся, истаяв в воздухе. Так же истаяли и льдисто-голубые иглы, и серое нечто запущенное третьим всадником.
- Здесь земля Мокоши, госпожа. - Произнёс мужчина гарцуя на лошади, и Костя наконец рассмотрел стройную девушку в мужском платье и ярко-алом плаще стоявшую позади. - Мы не сможем атаковать его силой.
- Я сама пристрелю эту тварь! - Девушка подняла в руке нечто похожее на кремнёвый пистолет, но между ней и Константином неожиданно возникло препятствие в виде высокого мужчины, как показалось Косте, с небольшим деревом в руках
- Стойте! - Раздался властный и мощный голос, и мужчина ударил в землю комлем дерева. И сразу же от него по земле рванула такая волна, что Константин с трудом удержался на ногах. Лошадям тоже досталось, и пуля предназначенная Косте, ушла в небо. - Вы на земле Сосновской общины. Назовитесь или будете уничтожены.
- Я графиня Светлова! - Девушка даже чуть привстала на стременах, видимо, чтобы казаться солиднее. - Это мои люди, сопровождающие меня на праздник в имении князя Стародубского, и мои друзья. Виконт Рошфор и дворянин Бельский.
- Ну и что же вас завело так далеко от казённого тракта, графиня Светлова? - Мужчина чуть наклонился вперёд, и на лицах всадников Костя увидел признаки неуверенности. - Решили срезать путь по общинным землям? И указ Государя от восемнадцатого вересня шестьсот тридцатого года вам не указ? И почему вы напали на общинника Горыню?
- Он первый!
- Ложь. - Припечатал мужчина. - Его следов нет на дороге. Значит, стоял он на обочине, и не мог напасть на всадника. А вот вы даже не постеснялись обнажить оружие, и применить силу. - Мужчина повернулся к Константину. - Иди молодец. Я тут без тебя разберусь.
И куда сейчас? Горыня... хмм. Хорошее имя. - Покинув место скоротечной схватки, Константин оглянулся. Я же вроде пастух? Значит нужно двигать к стаду. А стадо у нас? - Он постоял с минуту, и развернувшись уверенно пошёл к тому месту где в старом мире была большая низинка густо поросшая травой.
- А вот я тебя! - Навстречу ему из кустов вылетел сухонький старичок потрясая кнутовищем. - Мало что у тебя в башке квашня, да ещё и бездельник!
- Охолонь, дед. - Константин, легко перехватил занесённый над собой кнут, и коротким кистевым движением вынул его из руки склочного старика. Неожиданно для Константина -, старичок крутанулся, и выбросил вперёд сухой жилистый кулак целясь Горыне в бок, но тот жёстко блокировал удар, и обозначил свой, остановив руку в нескольких миллиметрах от головы старшего пастуха.
- Вот так значит? - Дед хмыкнул, и разразился целым каскадом ударов, на всех уровнях, стараясь не сколько поразить противника а хотя бы достать. Но Константин, который провёл всю молодость в спортзалах а юность и зрелость в местах совсем негостеприимных, легко блокировал совсем не безобидные движения старика.
- Хорош! - Он отскочил в сторону, и приложив руку к груди коротко поклонился. - Правда, хорош. Удалось значит Никифору. Откуда же тебя такого занесло?
- Издалека, деда. - Горыня тоже приложил руку к груди и поклонился в ответ. - Места у нас неспокойные, воюем часто.
- А кем был-то? - Раздался сзади спокойный голос, и обернувшись Константин увидел мужчину с деревцем в руках, стоявшего метрах в десяти.
- Даже не знаю, как сказать-то. - Горыня пожал широченными плечами. - Царёв человек был. Как кто шалил или чего не понял, так мы ехали, объясняли. Или закапывали.
- Перунова сотня значит. - Мужчина с посохом покачал головой, и слегка пристукнул своим дрыном, отчего по земле пошёл густой гул, словно от удара в колокол. - До вечера при стаде, а вечером, приходи в общинную избу.
Мгновение, и мужчина словно растворился в пространстве.
- А... Константин поражённо обернулся. - А, где?
- Никифор это. - Веско произнёс пастух, словно это объясняло всё. - Ведун наш. Вчера было ему явление пресветлой Мокоши, и сказала она, что нашла новую душу для Горыни. Тот-то совсем дурачок был. Не говорил ништо, да все норовил спать залечь. Только и мог, что с хлыстом управляться. Дочка мельника его нажила с кем-то, а с кем так и не сказала. - Старик устало присел на траву. - Вырастила тебя до двух годков да и померла от огневицы. А тебя вот, ну Горыню, выходили, да к делу никак приставить не могли. К воинскому искусству оказался негоден, даже к девкам на околицу не ходил. Пустой человек. Ни души, ни разума.
- И обычное это дело, такие как я? - Константин тоже присел рядом.
- Бывает. - Старик покачал головой. - Сам вижу в первый раз, а вот полковой колдун, тот рассказывал, что видел такого. Но, ты, паря языком-то не чеши. Чего деревенские спрашивать будут, улыбайся и молчи. Целее будешь. Кроме меня и Никифора, что ты пришлый никто не знает. Ну, вот вечером староста будет знать. А для всех, тебя Никифор исцелил. Но память ты потерял. Деревня у нас конечно не простая - воинская деревня, под рукой князя Медведева. Холопов и смердов тут нет, но болтунов конечно хватает. Так что держи пасть на замке, а язык прибитым к зубам. Целее будешь. - Старик вздохнул. - А как ты там, рукой, ну вот этак... - Он изобразил удар по горлу.
- Это просто. - Константин не вставая медленно показал движение. - Важно ещё пальцы сжать вот так. Но только перед самым ударом.
Пока остальные подпаски гоняли коров, не позволяя им выбраться за пределы пастбища, Константин делился с дедом разными тонкостями боевых искусств, стараясь при этом не особенно размахивать руками, потому как мальчишки, которых определили к стаду, были весьма глазастыми, и уж точно не страдали немотой.
Наконец, когда дед хоть немного удовлетворил своё любопытство, стал сам рассказывать о жизни в селе.
- Тут у нас паря всё по-простому. Староста, он отвечает перед миром, и перед князем. Налоги мы сдаём в казну уезда, но главный наш налог - люди. Каждый год на службу князю из села уходит пара подготовленных воев. Служат по десяти лет, а дальше как сами решат. Или деньгой получают выслугу, и сюда возвертаются, или землёй на дальних рубежах, и туда едут с хозяйством, или дальше служат князю, но уже там расчёт вдвое, а кому и втрое от прежних, так что желающие есть. Кто-то идёт в вои сам, сверх списка, но тогда веси положен откуп. Или деньгами или послаблением в подати.