– То что ты говоришь, похоже на бред…
Бэкхён хотел сказать «сумасшедшего», но вовремя замолчал, вспоминая о своем намерении не употреблять это слово. В несколько поколений, значит. Похоже, что этим детям с детства промывают мозг.
«Неужели ты сам не понимаешь, что это неправильно?» – готово сорваться с языка Бэкхёна, но он и так сказал слишком много, что могло бы разозлить Чанёля. Тот сурово молчал, съев свой кальбитан.
– А ты на чем-нибудь играешь? – внезапно спросил он.
– Что?
– На каком-нибудь музыкальном инструменте.
– А-а. В детстве… – начал Бэк и замолк.
– Ну?
– Я учился играть на фортепиано, когда ходил в начальную школу, – нехотя ответил Бэкхён, коря себя за то, что поднял тему своего прошлого.
– Здорово, – улыбнулся Чанёль и складки на его лбу разгладились. – У тебя на самом деле пальцы пианиста. Я бы хотел послушать, как ты играешь.
– Я давно уже не садился за инструмент, у моих дяди и тети дома нет пианино, так что я уже почти все забыл.
– Почему ты живешь с дядей и тетей? Где твои родители?
– Я не хочу об этом говорить.
– Они умерли?
– Я не хочу об этом говорить!
– Так это правда?
– Тебе-то что? – огрызнулся Бэкхён.
– Я просто хочу больше узнать о тебе. Ты такой молчаливый и грустный. Если бы ты хоть раз мне улыбнулся, как улыбаешься своим друзьям. Помню, когда первый раз увидел твою улыбку. Ты казался таким серьезным и отстраненным всегда, поэтому это меня поразило. Тогда ты разговаривал с Чондэ в столовой, и он о чем-то пошутил. Ты старался сдержать смех, но все же не мог удержать эту искреннюю широкую улыбку. Ведь ты знаешь, какой ты красивый, когда улыбаешься?
Бэкхён чуть не выронил из рук пустой контейнер, но вовремя поставил его на стол, где было свободное место. Еще никто ему не говорил такие слова. Более того, Бэк порой стеснялся улыбаться, потому что в этот момент его глаза становились узкими щелками и, наверное, это смотрелось очень смешно со стороны.
– Тебя стало так много в моей голове.
– Чанёль…
Бэк стрельнул глазами по сторонам, мысленно расчищая путь отступления. Чанёль сейчас улыбается как полоумный, а что он может натворить в следующую секунду?
– Как мне заставить тебя улыбнуться? Только не проси отпустить. Знаешь же, что не могу.
– Тогда мне больше ничего не приходит в голову.
– Интересно, как люди влюбляются взаимно? – протянул Чанёль, откидываясь назад. – Даже не верится, что такое стечение обстоятельств бывает.
– Я могу вернуться в гостевую комнату? – задает давно волнующий его вопрос Бэк. Хотя кто знает, даже в этом случае Чан пойдет за ним. Чанёль рядом около часа, а Бэк уже снова хочет оказаться в одиночестве.
– Весь третий этаж в твоем распоряжении. Только далеко от меня ты все равно не сможешь отдалиться. Я не настолько глуп.
Бэкхён не думал подобного, ведь каким бы разговорчивым и надоедливым Чанёль не был, полным идиотом его не назовешь. И опять же относится к Бэкхёну, как к домашнему животному.
Как к кролику или щенку. Потому что и кроликов, и щенков едят.
– Мне нужно в ванную, – сказал Бён, поднимаясь.
– Хорошо, – кивнул Чанёль. – В ванную можно попасть из гостевой или из коридора. Тебе помочь?
– Сам как-нибудь справлюсь, – проворчал Бэкхён и вышел из комнаты.
Чанёль потер шею, досадливо морщась. Никак не удается пробить эту броню Бэка, как ни старайся. И еще Паку не удается толком держать себя в руках, когда тот выглядит таким красивым и милым. Так и сорваться недолго, а насиловать Бэкхёна Чанёлю не очень хотелось. Но ведь и сейчас мысли о Бэкхёне в его ванной рождают в Чанёле нервное возбуждение.
Внезапно до Чана доносится испуганный крик. Парень подрывается с места и бежит в ванную комнату, где находит Бэкхёна белого как мел. Он дрожит и беспомощно смотрит на Чана.
– Там… там в ванной, – шепчет он и показывает пальцем. – Это ты сделал?
Чанёль непонимающе хмурится и обходит Бэка, заглядывая в ванную. И сдерживается, чтобы не разругаться последними словами. Некогда белое дно ванной было покрыто ярко-красными разводами и лужами.
– Это кровь.
– Сам вижу, что не гранатовый сок! – нервничает Бэкхён, ломая пальцы. – Откуда она здесь взялась? Утром этого не было!
– Успокойся, это всего лишь глупая шутка. Сто процентов, что дело рук этих придурков. Ну, они у меня получат, – злится Чанёль, так что вздуваются вены на шее. Надо еще раз напомнить близнецам, что не стоит злить Чана, если не хотят, чтобы с ними сыграли другую шутку.
– Боже, – старается успокоиться Бэкхён. – Боже, Боже…
– Бэкхённи, – Чанёль берет его руки в свои, чтобы тот перестал мучить свои пальцы. – Успокойся, не смотри туда. Ты можешь воспользоваться моей ванной. Идем отсюда.
Он вывел Бэка из ванной и проводил в комнату, открывая дверь в свою ванную.
– Я позову Шина, и он приберется у тебя. Проходи.
Бэк опасливо глянул в ванную Чанёля и убедился, что с ней все в порядке. Затем обернулся на Пака, который все еще стоял в дверях.
– Точно все в порядке? – спросил тот.
– Да, все нормально… Уйди.
– А? Сейчас, конечно, – Чанёль окинул взглядом ванную комнату, чтобы убедиться, что ничего опасного здесь нет. А затем вышел, закрывая за собой дверь, и вспомнил, что она закрывается изнутри на щеколду, только когда услышал за спиной щелчок. Чан усмехнулся.
Он подошел к шкафу и достал свою тетрадь в красной обложке. Ту самую, которую листал Бэк. Интересно, как много он успел посмотреть. Увидел ли, как изменилось содержание песен со временем?
Парень взял в руки гитару и расположился с ней на подоконнике. Он может оставить здесь половину вещей, но с этой гитарой он не расстается уже пять с лишним лет.
– Чанёль, – в комнату постучали.
– Это ты, Сё? – Пак отложил инструмент и подошел, чтобы открыть дверь. – Что случилось?
– А почему обязательно что-то должно случиться? – пожала плечами сестра, входя. – Помнишь, ты обещал сходить со мной на пруд сегодня?
– Эм, прости, не получится, – почесал затылок Чанёль, припоминая, что упоминал что-то подобное. – А одна ты сходить не хочешь?
– Не хочу, что мне там одной делать? – нахмурилась Сёрин, падая на кровать. – Где твой Бэкхён?
– У себя, – зачем-то соврал Чан, благо что шум воды за стеной затих до того, как сестра вошла в комнату.
– Это все из-за него, да? – лениво поинтересовалась Сё. – Ты порой только о нем мне и говорил.
– Не преувеличивай, – Чанёль действительно рассказывал сестре о парне из своей группы, но без всяких намеков. – И кому же мне еще об этом рассказывать?
– Да уж точно не близнецам, – усмехнулась девушка, переворачиваясь на живот. – Ты был так заинтересован этим человеком, что я ожидала что-то такое... необычное. А на деле я не увидела в этом Бэкхёне ничего особенного. Таких тысячи. Зачем он тебе?
Чанёль промолчал, не желая вступать с Сёрин в спор. Откуда же ей понять.
– Он будет только мешать, – Сё села на колени и в упор посмотрела на Чанёля густо подведенными глазами. – Лучше избавься от него, пока сам не пожалел. Он всего лишь человек, может, даже никому не нужный. Так еще легче и дешевле.
– Ты начинаешь говорить совсем как мама.
– Фу, не говори мне таких гадостей, – поморщилась Сёрин и кинула в брата подушкой. – Не хочу быть похожей на нее, такая зануда. Ну, пошли же, ты совсем перестал проводить со мной время.
– Почему бы тебе не найти друзей?
– Шутишь, что ли? Как ты только можешь общаться с этими одноклеточными? Ненавижу этих придурков, которые тратят свою жизнь только на видео-игры или погоню за айдолами. Они просто тупые куски мяса и жира.
При этих словах глаза у сестры как всегда загорелись. Так как она была девочкой, то не годилась для охоты, только в подвальную кухню ее пускали с ранних лет.
– Я же сказал, что не могу, – попытался оправдаться Чан, хотя виноватым себя особо не чувствовал. – Еще мало ли что придумают эти адские близнецы, я не могу оставить Бэка.
– Ты кидала, Чанёль, вот и сиди тут вместе со своим Бэкхёном. С Бесом будет интереснее, чем с тобой, – Сёрин вскочила с кровати и быстрым шагом вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Сё яростно застучала каблуками по ступенькам, спускаясь к себе. Глупый Чанёль, тратит время на всякую ерунду. На самом деле Сёрин и Чанёль всегда были близки друг с другом, как младшие дети. Если Чан еще находил друзей в новых школах и университете, то Сё держалась особняком, презрительно смотря из-под черной челки на своих новых одноклассников. Она уговорила однажды папу поймать одну самую противную девицу из своей школы, уверяя, что та достаточно мясистая, чтобы хватило минимум на неделю. Сё была привязана к Чанёлю и все жалела, что у нее нет такой силы, как у брата. Тогда бы ей разрешили охотиться. Она искренне не понимала, почему Чан не испытывает восторга от этой возможности и мало ею пользуется. Эх, если бы они смогли охотиться вместе, как Чоль с Даном. В последнее время глупый Чанёль и так перестал обращать на сестру внимание. Только на кладбище с ней вместе и ходил, и то пропадал потом где-то среди старых могил вместо того, чтобы искать свежие. Бесит.
Как только дверь за Сё захлопнулась, Чан вздохнул, но следом не пошел. Он не хотел ссориться с сестрой. Но кто виноват, что она такая вспыльчивая?
Бэкхён слышал, как кто-то вошел в комнату Чанёля, когда он закончил набирать воду в ванную. Судя по голосу, это была младшая сестра Пака, но Бэка это мало волновало. Он разделся и погрузился в горячую воду с головой. Затем вынырнул, выдыхая, и откинулся назад, позволяя воде ручьями стекать с волос. Он закрыл глаза и почему-то подумал о том, что завтра бы пошел в университет, прежде чем снова нырнул под воду. Под водой он слышал только собственное сердцебиение.
Вынырнув, Бэкхён поджал ноги и уткнулся головой в колени. Перед глазами все еще стояла картина, увиденная в ванной. Эти кровавые разводы… Неужели из человека может вытечь столько крови? Не удивительно, если ему отрубить голову. Бэк подавил рвотный позыв, оставляя красные следы от ногтей на своих руках. Мерзкие близнецы, когда они только успели? Наверное, когда они с Чанёлем обедали. Если Чан сам не причастен к этому жестокому розыгрышу.
Бэкхён больше не мог сдерживать слезы, которые крупными каплями стекали по его и без того мокрым щекам. Бэк еще никогда не плакал от страха.
Он не знал, сколько просидел в ванной. Вода давно остыла, и кожа на руках некрасиво сморщилась от влаги. Бэку было холодно, но он не хотел выходить, не хотел возвращаться в тот ужасный мир за дверью.
Чанёль, видимо, уже давно обеспокоился и пару раз стучал в дверь, чтобы убедиться, что с Бэкхёном все в порядке. Тот что-то сухо отвечал, но открывать дверь не собирался. Наконец, Чан услышал, как сливается вода из ванной, но Бэк все равно не вышел. Тот сидел на резиновом коврике, и прикидывал, как скоро Пак Чанёль захочет ломать дверь. Мокрая челка падала на лоб, и одежда была надета на мокрое тело, так как Бэк не захотел воспользоваться полотенцем Чанёля. Он надеялся, что подхватит воспаление легких, и это будет отличным предлогом, чтобы его оставили в покое.
Чанёль начинал злиться на самого себя за то, что не выкрутил щеколду, прежде чем пускать Бэкхёна в его ванную. Ясное дело, что он может принести себе вред. А может, он даже плачет. От этих мыслей Чанёлю хотелось рычать от бессилия и гнева.
Пак спустился на ужин в столовую, вернулся, а Бэк все еще сидел, запершись.
– Ты и спать будешь в ванной, Бэкхён? – спросил Чан через дверь.
– Захочу и буду питаться твоей зубной пастой. Уж лучше той дряни, которую вы едите, – послышалось оттуда. Видимо, то, что его и Чанёля разделяла стена, придавало Бёну уверенности.
– Хватит дурить! Это уже даже смешно.
– О, а я разве здесь не для того, чтобы развлекать тебя? Или ты хотел, чтобы я научился прыгать через горящее кольцо и ходить на передних лапах?
– О чем ты, черт возьми? – не понял Чанёль. – Ничего такого я не хотел. Открой дверь, давай нормально поговорим.
– Не о чем нам с тобой разговаривать. Ты все равно не слышишь то, что я говорю.
– Бэк… Почему ты так, а? Я ведь не сделаю тебе ничего плохого.
«Не верю!» – хочется крикнуть Бэкхёну, но больше он ничего не говорит, потому что не о чем тут говорить. Может, мама Чанёля уже подсчитала, сколько он должен стоить. Не очень много, наверное, ведь Бэк тощий студент, живущий на стипендию вместе с дядей и тетей. А больше у него никого и нет. Куда уж Чанёлю с его большой сумасшедшей семьей понять это.