Но даже до того, как достигнуто это высочайшее приближение к идентичности, что-то от высшей Воли может проявиться в нас как повелительный импульс, как напрваляемое Богом действие, тогда мы действуем благодаря спонтанной самоопределяющей Силе, но полное знание смысла и цели появляется только потом. Или импульс к действию может прийти как вдохновение и интуиция, но скорее в сердце и теле, чем в разуме здесь эффективный взгляд приходит, но полное или точное знание все еще откладывается и приходит, если приходит вообще, позже. Но божественная Воля может нисходить также как светлая единственная команда, или совершенное восприятие, или длящийся ток восприятия того, что должно быть сделано, в волю или в мысль, или как указание свыше, спонтанно выполненное низшими членами. Когда Йога несовершенна, только некоторые действия могут совершаться таким способом, или же общее действие может развиваться так, но только в продолжение периодов возвышенности и просветленности. Когда Йога совершенна, все действия приобретают такой характер. Мы можем действительно различить три стадии растущего прогресса, благодаря которому, сперва, личная воля редко или часто освещаема или движима высшей Волей или сознательной Силой за ней, затем постоянно замещается и, наконец, идентифицируется и сливается с этой божественной Властью действия. Первая - это стадия, когда нами еще управляет интеллект, сердце или ощущения, они должны искать или ждать божественного вдохновения и руководства, но не всегда находят или получают его. Вторая - это стадия, на которой человеческий интеллект все более и более замещается высоким освещенным или интуитивным одухотворенным разумом, внешнее человеческое сердце - внутренним психическим сердцем, ощущения - самоотверженной и очищенной витальной силой. Третья стадия - когда мы поднимаемся над одухотворенным разумом к супраментальным уровням.
На всех трех стадиях основная особенность освобожденного действия остается одной и той же, это спонтанная работа Пракрити, не через эго или для негоно по воле и для наслаждения высшего Пуруши. На более высоком уровне это становится истиной абсолютного и универсального Высшего, выраженной через индивидуальную душу, и сознательно выработанной через природу, - больше не через половинчатое понимание и уменьшенное или искаженное осуществление запинающейся, невежественной и деформирующей все энергией низшей природы в нас но всемудрой трансцендентной и универсальной Матерью. Господин завуалировал себя и свою собственную мудрость и вечное сознание в невежественной Силе Природы, и позволяет ей вести индивидуальное существо при его соучастии, как эго; это низшее действие Природы продолжает преобладать, часто даже несмотря на полуосвещенные невежественные усилия к более благородному мотиву, и более чистому знанию себя.
Наши человеческие попытки достичь совершенства терпят неудачу, или развиваются очень неполно, вследствие силы прошлых движений Природы в нас, ее прошлых формаций,ее долго укоренявшихся ассоциаций, их удается направить к истинному и далеко идущему успеху., только когда большие Знание и Сила, чем наши собственные, пробиваются через оболочку нашего невежества, и ведут или принимают нашу личную волю. Ведь наша человеческая воля - это сбившийся с пути или блуждающий луч, который отделился от высшего Могущества. Период медленного выхода из этой низшей работы в более высокий свет и более чистую силу - это это долина смертной тени для борца за совершенство; это ужасный переход, полный испытаний, страданий, мучений, затмений, ошибок, волчьих ям. Сократить и и облегчить это испытание, или пронизать его божественным восторгом веры необходимо, растущая отдача разума знанию, которое налагает себя изнутрии, превыше всего, истинное устремление и верная, твердая и искренняя практика. "Практикуй твердо" - говорит Гита - "с сердцем, свободным от уныния, Йогу."; ведь даже если на ранних стадиях пути мы хлебнем вдоволь горькой отравы внутренних разногласий и страданий, окончательный вкус напитка из этой чаши - сладостность нектара бессмертия, и медвяного вина вечной Ананды.
Глава IX
-- Ровность и уничтожение эго
Полное самопосвящение, совершенная ровность, беспощадное стирание эго, трансформирующее освобождение природы от ее невежественных принципов действия - это шаги, посредством которых может быть подготовлена и достигнута отдача всего нашего существа Божественной воле - самоотдача истинная, всеобщая и без утаек. Первой необходимостью является цельный дух самопосвящения в наших работах; это должно стать сначала постоянной волей, затем прочно укоренившейся нуждой во всем существе, и в конце концов - его автоматической, но живой и сознательной привычкой, самосуществующим поворотом к тому, чтобы совершать все действия, как жертвоприношение Высшему и завуалированному Могуществу, присутствующему в нас, и во всех существах и во всех работах вселенной. Жизнь является алтарем этого жертвоприношения, работы - нашими подношениями, трансцендентные и универсальные Могущество и Присутствие, все еще скорее видимые мельком или чувствуемые, чем чем известные или зримые - это Божество, которому они предлагаются. Это жертвоприношение, это самопосвящение имеет две стороны; существует работа сама по себе, и существует дух, в котором она сделана, дух почитания Мастера Работ во всем, что мы видим, думаем и переживаем.
Работа сама по себе поначалу определяется наилучшим светом, который мы можем привнести в наше невежество. Именно это мы понимаем под вещью, которая должна быть сделана. И сформирована ли она нашим чувством долга, нашими чувствами к нашим собратьям, нашей идеей того, что является благом для мира или указанием того, кого мы приняли в качестве человеческого Мастера, который мудрее чем мы, и для нас является представителем того Господина всех работ, в которого мы верим, но которого мы еще не знаем - принцип остается тем же. Должна присутствовать сущность жертвоприношения работ, а сущностью является отказ от всякого желания плодов наших работ, отвержение всей привязанности к результату, ради которого мы все еще трудимся. Ведь пока мы работаем с привязанностью к результату, жертвоприношение предлагается не Божественному, но нашему эго. Мы можем думать иначе, но мы обманываем себя, мы делаем нашу идею Божественного, наше чувство долга, наше чувство к собратьям, нашу идею того, что полезно для мира и для других, даже наше повиновение Мастеру маской для наших эгоистических удовлетворений и предпочтений, и благовидную защиту против предъявленного к нам требования искоренить всякое желание из нашей природы.
На этой стадии Йоги, равно как и на всем протяжении Йоги, эта форма желания, эта фигура эго является врагом, против которого мы должны стоять на страже с неусыпной бдительностью. Нам не надо обескураживаться, когда мы обнаруживаем его притаившимся внутри нас и использующим все виды маскировки, но мы должны быть бдительными, чтобы выявить его под всеми его масками, и безжалостными в удалении его влияния. Озаряющее Слово этого движения является решающей линией Гиты: "На действие ты имеешь право, но никогда, ни при каких обстоятельствах - на его плод". Плод принадлежит единственно Господину всех работ; наша единственная задача в отношении него - подготовить успех верным и аккуратным действием, и предложить его, если он приходит, божественному Мастеру. Впоследствии точно так же, как мы отвергаем привязанность к результату, мы должны отвергнуть привязанность к работе; в любой момент мы должны быть готовы изменить нашу работу, один курс или одно поле действия на другое, или оставить всю работу, если такова четкая команда Мастера. В противном случае мы совершаем действие не для него, но для нашего удовлетворения и удовольствия в работе, из-за кинетической природной потребности в действии или для исполнения наших склонностей; но все это - посты и убежища эго. Как бы они не были необходимы для нашего обычного течения жизни, они должны быть оставлены в росте духовного сознания, и заменены божественными двойниками: Ананда, безличный и направленный Богом восторг, изгонит или вытеснит неозаренное витальное удовлетворениеили удовольствие, радостное водительство Божественной Энергии - кинетическую потребность; исполнение склонностей не будет больше объектом необходимости, вместо этого будет исполнение Божественной Воли через естественную динамическую истину в действии свободной души и просвещенной природы. В конце концов, когда привязанность к самой работе и плодам работы будет удалена из сердца, тогда также и последняя цепляющаяся привязанность к идее и ощущению самих себя как делающих должно быть оставлено, Божественная Шакти должна быть опознана и прочувствована, над нами и внутри нас, в качестве настоящего и единственного работника.
**
Отвержение привязанности к работе и ее результату - это начало широкого движения к абсолютной ровности в разуме и душе, которая должна стать всеохватывающей, если мы должны стать свободными в духе. Ведь почитание Мастера работ требует четкого распознания и радостного признания его в нас, во всех вещах и во всех событиях. Ровность является знаком этого поклонения; это основа души, на которой может быть совершено истинное жертвоприношение и почитание. Господин присутствует здесь равно во всех вещах, мы не должны делать существенных различий между нами и другими, мудрецом и невеждой, другом и врагом, человеком и животным, святым и грешником. Мы должны не ненавидеть никого, не презирать никого, не быть отпугнутыми никем, ведь во всем мы должны виеть Одного, скрытого или проявленного ради своего удовольствия. Он раскрыт в одном немного, или более скрыт в другом, или затаен и полностью искажен в третьем в соответствии с его волей и его знанием того, что является наилучшим для того, чем он намеревается стать в форме в них и совершать в работах в их природе. Все есть наше "я", единое "я", которое приняло многие фориы. Ненависть и неприязнь, презрение и отвращение, цепляние и привязанность и предпочтение естественны, необходимы, неизбежны на определенном этапе: они сопутствуют или они помогают сделать или поддерживать выбор Природы в нас. Но для Кармайогина они являются пережитком, камнем преткновения, процессом Неведения и, по мере того как он прогрессирует, они покидают его природу. Душа - ребенок нуждается в них для своего роста, но они спадают со взрослого в божественной культуре. В природе Бога, до которой мы должны взойти, может быть несокрушимая, даже разрушительная суровость, но не ненависть, божественная ирония, но не насмешка, спокойное, ясно видящее и действенное отвержение, но не отвращение и неприязнь. Даже то, что мы должны разрушить, мы не должны ненавидеть или быть не в состоянии распознать как замаскированное и временное движение Вечного.
И поскольку все вещи являются одним "Я" в его манифестации, мы будем иметь ровность души к уродливому и прекрасному, увечному и совершенному, благородному и вульгарному, приятному и неприятному, добру и злу. Здесь также не будет ненависти, насмешки или отвращения, но вместо этого - ровный взгляд, который видит все вещи в их настоящем качестве и на их надлежащем месте. Ведь мы будем знать, что все вещи выражают или скрывают, развивают или искажают, наилучшим из возможных для них способов или несмотря на какие бы то ни было дефекты, в обстоятельствах, предназначенных для них, способом, возможным для непосредственного состояния или функции или эволюции их природы, некую истину или факт, некую энергию или возможность Божественного, чье присутствие необходимо в прогрессивной манифестации как для всей имеющейся суммы вещей, так и для совершенства окончательного результата. Эта истина есть то, что мы должны искать и открыть за преходящим выражением; не испуганные видимостями, неполноценностями или обезображенностью выражения, мы можем тогда почитать Божественное, навечно незапятнанное, чистое, прекрасное и совершенное за его масками. Все, однако, должно быь изменено, не уродство принято, но божественная красота,не несовершенство принято за наше место отдыха, но завоеванное совершенство, высшее добро сделано универсальной целью, а не зло. Но то, что мы делаем, должно быть сделано с духовным пониманием и знанием, и именно божественное добро, красота, совершенство, удовольствие являются тем, за чем нужно следовать, а не человеческие стандарты этих вещей. Если у нас нет ровности, это знак того, что мы все еще преследуемы Неведением, мы не поймем ничего по-настоящему и более чем вероятно, что мы разрушим старое несовершенство только для того, чтобы создать еще одно: ведь мы подменим оценкой нашего разума и души желаний божественные ценности.
Ровность не означает новое неведение или слепоту; она не призывает и не нуждается в том, чтобы принять серость виденияи уничтожение всех оттенков. Различия есть, разнообразие выражения есть, и это разнообразие мы будем воспринимать - куда более справедливо, чем мы могли, когда наш взгляд был затуманен частичной и ошибающейся любовью и ненавистью, восхищением и презрением, симпатией и антипатией, притяжением и отталкиванием. Но за изменением мы всегда будем видеть Законченного и Неизменного, который находится внутри него и мы будем чувствовать, знать или по крайней мере, если это скрыто от нас, верить в мудрое намерение и божественную необходимость отдельного проявления, кажется ли оно по отношению к нашим человеческим стандартам гармоничным и совершенным, или грубым и незаконченным, или даже неправильным и злым.
И так же точно, мы будем иметь такую же ровность разума и души по отношению ко всем событиям, неприятным или приятным, поражению и успеху, почету и презрению, хорошей репутации и плохой репутации, доброй судьбе и злой судьбе. Ведь во всех событиях мы будем видеть волю Мастера всех работ и результатов, и шаг в развивающемся выражении Божественного. Он проявляет себя, для тех, кто имеет видящий внутренний глаз, в силах и их игре и результатах, так же, как в вещах и созданиях. Все вещи движутся к божественному исходу; каждое переживание, - страдание и бедность не менее, чем радость и удовлетворение, являются необходимым звеном в осуществлении универсального движения, наше дело в отношении которого - понять и поддерживать. Восставать осуждать, восклицать - является импульсом наших несдержанных и невежественнх инстинктов. Восстание, как и все остальное, имеет свое назначение в игре сил и даже необходимо, полезно, декретировано для божественного развития в свое собственное время и на своей собственной стадии, но движение невежественного бунта принадлежит стадии детства души, или ее неопытной юности. Зрелая душа не осуждает, но стремится понять и овладеть, не восклицат, но усиленно трудится, чтобы улучшить и совершенствовать, не восстает внутренне, но работает чтобы подчиниться и исполнить и преобразовать. Поэтому мы будем получать все вещи с равной душой из рук Мастера. Неудачу мы будем допускать как переход, так же спокойно, как как успех, пока не пришел час божественной победы. Наши души и разумы и тела останутся непоколебленными острейшим страданием и печалью и болью, если по божественному распределению они придут к нам, и не будут пересилены интенсивнейшей радостью и удовольствием. Так высочайше уравновешенные, мы будем неизменно продолжать наш путь, встречая все вещи с равным покоем, пока мы не подготовимся к более возвышеному состоянию, и не сможем войти в высшую и универсальную Ананду.
**
Эта ровность не может прийти иначе, как посредством затяжного сурового испытания и и терпеливой самодисциплины; пока желание сильно, ровность не может прийти вообще, исключая периоды неподвижности и усталости желания, и она тогда, более вероятно, является инертным безразличием и откатом желания от самого себя, чем истинным покоем и позитивным духовным единством. Более того, эта дисциплина или этот рост в ровность духа имеет свои необходимые эпохи и стадии. Обычно мы должны начать с периода стойкости; ведь мы должны научиться противостоять, сносить и усваивать все контакты. Каждая фибра в нас должна быть обучена не отдергиваться от того, что причиняет боль и отталкивает, и не нестись во весь опор к тому, что что нравится и привлекает, но скорее принимать, встречать лицом к лицу, выносить и побеждать. Мы должны быть сильными, чтобы переносить все прикосновения, не только те, которые являются правильными и личными для нас, но и те, что происходят от нашей симпатии или конфликта с миром вокруг нас, над или под нами, и с их обитателями. Мы будем спокойно переносить действие и столкновение с нами людей, вещей и сил, давление Богов и нападения Титанов; мы будем смело встречать и поглощать в неволнуемые моря нашего духа все, что может спуститься к нам на путях бесконечного опыта души. Это - стоический период подготовки ровности, ее самый элементарный, но все же героический период. Но эта устойчивая твердость плоти, тела и разума должна быть подкреплена непрерывным ощущением духовного повиновения божественной Воле: эта живая глина должна поддаваться не только с суровым или мужественным согласием, но со знанием или со смирением, даже в страдании, с касанием божественной Руки, которая подготавливает его совершенство. Мудрый, преданный или даже любщий стоицизм любовника Бога - возможен, и это лучше, чем просто языческая самоуверенная стойкость, которая может привести к слишком сильному отвердению сосуда Бога; тогда как эта разновидность подготавливает силу, которая способна на мудрость и любовь; ее спокойствие - это глубоко продвинутый покой, который легко переходит в блаженство. Польза от этого периода смирения и стойкости - это сила души, равной ко всем протясениям и контактам.