Обреченно признавая факт нарушенного Хранителем обещания.
«Я буду ждать тебя» – прозвучал голос рыжего в голове, рождая неприятный холодок на позвоночнике Милковича, усугубляя испытываемое парнем разочарование.
– Но его ведь нашли? – перебил его женский, отвлекая внимание на себя и заставляя нежно улыбнуться девушке, разместившей свою руку на талии Микки и потянувшей того в направлении автобусной остановки.
– Ну, как видишь, – подмигнул ей брюнет, стараясь не показать реально испытываемых эмоций. – Как ты? – поинтересовался он, настойчиво игнорируя попытки своего мозга вновь воссоздать прощальные слова Йена.
– Теперь отлично, – не моргнув глазом соврала девушка, улыбнувшись и прижимаясь к боку брата, громко фыркнув, стоило ей только сделать вдох. – Черт, Мик, от тебя воняет, – отталкивая парня от себя и теперь искренне усмехнувшись, проговорила она, демонстративно сжимая нос двумя пальцами.
– Бля, я не на курорте отдыхал, Мэндс, тут ебаный душ раз в неделю, – возвращаясь обратно и легко ущипнув сестру за бок, ответил Милкович, пытаясь вновь обнять ее, но девушка резко сорвалась с места, убегая далеко вперед.
– Тебя в автобус не пустят, – прокричала она, останавливаясь возле дороги и оборачиваясь на поспешившего вдогонку парня, активно махая руками, чтобы привлечь внимание быстро приближающегося к ним транспортного средства.
Но водитель его не был настроен так же категорично и велел Микки пройти в салон, когда девушка оплатила проезд за двоих.
– Вон, место есть, иди садись, – указав сестре на единственное свободное кресло, сам Милкович остановился у металлического поручня и развернулся лицом к окну, чтобы избежать встречи с десятком осуждающих взглядов других пассажиров, с легкостью определивших недавнее прошлое вошедшего в автобус молодого человека, сопоставив неопрятный помятый вид того с высоким забором, украшенным колючей проволокой, вдоль обочины.
Микки не спросил у Мэнди, где они должны сойти, но проходить через наполненный незнакомцами салон для этого у него никакого желания не было. Впрочем, новая порция людей, вошедших на следующей остановке и перегородивших проход, и так помешали бы это сделать.
Разглядывая однообразные пейзажи за окном и крепче сжимая пальцами металл, Милкович задумался о том, что не испытывает ожидаемого восторга от долгожданного освобождения, прекрасно понимая, что отсутствие одной очень важной детали, обещанной Хранителем, с легкостью смогло перечеркнуть всю эйфорию от окончания почти четырех лет его заключения.
Равномерно раскачиваясь в такт неровностям дорожного полотна, автобус разгонялся и тормозил, сменяя количество своих пассажиров от меньшего к большему и обратно, постепенно освобождая все больше кресел, и брюнет, наконец, решился занять одно из них.
Выбирая между миловидной старушкой с тростью и спящим парнем, Микки прошел по опустевшему проходу и свернул направо, занимая место возле молодого человека в кепке, следуя его примеру и прикрывая веки в желании вздремнуть оставшуюся часть пути.
Но горячая ладонь, опустившаяся на покоившуюся на его колене руку, не позволила осуществить желаемого – медленно поворачивая голову, уже сейчас понимая, кто именно сидит рядом с ним, Микки, все же, решил удостовериться в своих догадках, встречаясь взглядом с ярко-зелеными глазами Хранителя, выглядывающими из-под козырька бейсболки.
– Прости, Мэнди…
– Заткнись, – не дал Йену объяснить свое отсутствие Милкович, прекрасно понимая все без лишних слов.
Аккуратно переворачивая ладонь и переплетая собственные пальцы с пальцами Хранителя, Микки разместил получившийся замок между собой и рыжим, крепко сжимая его руку своей, наслаждаясь исходившим от нее теплом, поднимающимся все выше, концентрируясь где-то в районе солнечного сплетения, и едва заметно улыбнулся, окончательно понимая, что теперь он, действительно, свободен.
Tbc…
========== 9. Термины и открытия ==========
С каждой неделей этот маленький мир растет и крепнет, и наш Микки тоже давно уже вырос.
Вот мой друг и решил, что пора лицу этого фанфа немного измениться.
Спасибо огромное, любимка!
(и, да, “Мальчик в полосатой…” тоже повлиял, хы)
http://cs627723.vk.me/v627723057/1f057/WSAoS9eTer4.jpg
– Мик, успокойся, пожалуйста, – попыталась Мэнди призвать к разуму брата, сжимая в своих ладонях его кулаки, не позволяя больше травмировать покрытую мелкими шрамами кожу на их костяшках о выцветший кирпич стены.
– Да хули «успокойся»? – освобождаясь от хватки холодных пальцев, взревел Милкович, в противовес желаниям девушки пиная камень ногой, желая выместить раздирающую на части злобу на ни в чем неповинном адресате. – Месяц, блять, – всплеснул руками он, разворачиваясь и оседая, опираясь спиной о недавний предмет избиения, доставая из кармана пачку сигарет и зажигалку. – В пизду, сбегу как ты, – принял он скоропостижное решение, прикуривая, не учтя небольшой детали.
– Только с офицером не забудь согласовать побег, – тут же саркастично подмеченную сестрой, протянувшей руку к парню в желании получить свою порцию никотина.
– Нихера не смешно, Мэндс, – ощетинился брюнет, выпуская изо рта клуб табачного дыма, а из руки пачку Мальборо. – Я не хочу жить в этом мудацком приюте, – признался он, вдавливая затылок в стену. – До восемнадцати мне всего месяц остался, хули эта шлюха меня не отпускает? – вспоминая свой продолжительный разговор с новым директором детского дома, пробурчал Микки, собирая с земли небольшие камушки и отправляя их в короткий полет по узкому проулку.
– Потому что она отвечает за тебя до совершеннолетия, – попыталась объяснить очевидное брюнетка, усаживаясь рядом с раздраженным парнем, опуская голову на его плечо и прикуривая. – Она и место это, считай, из-за тебя получила, – продолжала Мэнди, наполняя легкие дымом. – Такой шухер тогда подняли…
– Насрать, – перебил ее Милкович, отбрасывая окурок на землю, не желая возвращаться к теме прошлого. – Я не хочу тусить в блядском приюте, – повторил он, будто рассчитывая, что со второй попытки сопротивления ситуация как-то изменится.
– Ты не обязан сидеть там целыми днями, Мик, – заверила брюнета сестра, доставая из кармана свой мобильный, чтобы проверить количество оставшихся свободных минут перерыва. – Просто приходи отмечаться и ночевать, – построила она за Микки распорядок ближайших тридцати дней, задумавшись о том, что по их истечению им придется искать совместное жилье, ведь привести брата в бордель, на чердаке которого ночевала девушка, она не могла. – Ищи в этом плюсы, – улыбнулась Мэнди, пихая парня локтем в бок, – халявная койка, хавчик, кстати, будешь запасаться на двоих теперь, и месяц на то, чтобы найти работу, – перечисляла она, поднимаясь на ноги и запуская окурком в дальний угол переулка.
– Ага, блять, чистильщиком сортиров или охранником в ебучем супермаркете, – прикинув в уме возможные варианты трудоустройства, огрызнулся Милкович, следуя примеру сестры и вставая. – Слыш, а у твоего этого Саши никакой работенки не найдется? – на удачу поинтересовался он, кусая нижнюю губу в попытке вспомнить хоть какие-то детали, рассказанные девушкой о ее начальнике.
– Нет, – поспешно ответила Мэнди, не желая дальше развивать эту тему, зная, что посвящать брата в подробности занимаемой ей должности и сути бизнеса Саши – не лучшая идея.
– Хуево, – не заметив смены интонации и возникшего в голосе девушки напряжения, пробубнил Милкович, обреченно признавая необходимость временного проживания в казенном доме и пользования государственными ништяками, понимая, что перспектива провести три десятка ночей в компании малолетних уебков, перешептывающихся за его спиной и покидающих общие комнаты, стоит только Микки войти, не так уж плоха. – Ладно, придумаю че-нить, – подытожил он, махнув рукой и забирая протянутую сестрой пачку сигарет, отмечая, что время их свидания подошло к концу.
– Мне пора, – подтвердила его догадки Мэнди, обернувшись через плечо на шумевшую за углом улицу. – Завтра в это же время? – поинтересовалась она, отступая.
– Ага, – кивнул брюнет, улыбнувшись, и развернулся в противоположном девушке направлении, намереваясь прошататься по городу до заката, чтобы отсрочить свое возвращение в приют по максимуму.
Тайно надеясь на еще одну встречу сегодняшним днем.
– Я уже полчаса жду, – отбрасывая в высокую траву третий окурок, недовольно пробубнил Микки, чувствуя на плече обжигающее даже через футболку прикосновение длинных бледных пальцев, лишь по нему узнавая их обладателя, остановившегося за его спиной.
– Прости, у меня там время чуть быстрее идет, – улыбнулся Хранитель, переступая через торчавший из земли корень и устраиваясь на нем рядом с Милковичем.
– Пиздец, тут все изменилось, – поделился своими наблюдениями тот, в очередной раз скользнув взглядом по окружающему ландшафту, находя новые детали, не замеченные ранее.
Микки помнил это место совершенно другим.
Старинный дуб с массивной кроной, когда-то казавшийся таким огромным маленькому мальчику, заметно похудел, лишаясь большого количества веток для освобождения дополнительного пространства обрастающим поляну вокруг него постройкам.
Турники, детские площадки, фонари и скамейки занимали все больше места, сменяя сочную зелень утрамбованной резиной или асфальтом, урбанизируя последние остатки природной красоты, подбираясь к толстому стволу дерева все ближе, грозя скорой расправой.
Поддавшись воспоминаниям детства и нежелательно нахлынувшей ностальгии, Милкович прошел мимо резной скамьи и занял привычное место на толстом корне, выглядывающем из-под земли, находя на нем небольшое послание, когда-то давно оставленное им перочинным ножом на пару с Мэнди, за разглядыванием которого и провел время до прихода рыжего.
– А качели все еще висят, – улыбнувшегося его замечанию, указывая взглядом на болтающееся на одной из дальних веток колесо.
– Ага, заметил, – кивнул Микки, выуживая из памяти счастливое воспоминание, не так давно возвращенное ему Хранителем.
– Хочешь прокатиться? – спросил Йен, подмигнув, с теплотой в сердце воспроизведя в голове картинки прошлого, буквально слыша веселый смех маленького мальчика с небесными глазами, единственными, не изменившимися по прошествии стольких лет.
– Иди нахер, – огрызнулся Милкович не так жестко, как ему того хотелось бы, безуспешно пытаясь скрыть улыбку от озвученного предложения, представив себя верхом на шине.
– А раньше ты был готов драться за такую возможность, – усмехнулся Йен, продолжая по-доброму подначивать брюнета.
– Ох, так бы сразу и сказал, что сам все это время мечтал покататься, но такому дедуле, как ты, качелька не по возрасту, – и получил столь же саркастичный ответ. – Небось тут все ночи на них дрочил, пока я в своей кровати сопел, – предположил Микки, вернувшись мыслями на десяток лет назад, в свои детские фантазии на тему времяпрепровождения его рыжего друга в моменты разлуки.
– Нет, я наблюдал за тобой, – честно ответил тот, подбирая с земли небольшую веточку и задумчиво крутя ее в пальцах.
Не получив очередной колкости от вмиг прикусившего язык парня, тронутого его высказыванием.
– Бля, забыл тебе показать! – опомнившегося лишь через несколько секунд, привлекая внимание зеленых глаз смачным шлепком ладони по собственному лбу. – Смотри, что нашел в своих вещах в приюте, – шаря рукой по карману джинсов и выуживая оттуда что-то, проговорил Милкович, раскрывая ладонь перед лицом Хранителя. – Только твой этот дымок куда-то проебался, – вглядываясь в полую пластмассу пары игральных костей, заметил он.
– Ничто не вечно, – философски изрек Йен, забирая у подопечного когда-то подаренную им игрушку.
– Ты вечен, – ответил Микки, поднимая глаза на ничуть не изменившееся за все время их знакомства лицо рыжего. – Сколько, ты говорил, тебе лет? – наиграно равнодушно переспросил он, прекрасно зная, что никогда раньше эту тему в разговорах они не поднимали.
– Пятьсот девятнадцать, – прошептал Хранитель, быстро обернувшись через плечо на занимающую расположенную неподалеку лавочку компанию из трех молодых людей, пытаясь понять, смогут ли новоявленные соседи услышать их разговор. – И я тоже не вечен, Мик, – подметил он, возвращая брюнету пару кубиков. – Просто старею чуть медленнее, чем ты, – и накрыл его ладонь своей, наполняя пластмассовые полости новой порцией серебристого тумана.
– Фу, бля, – слыша за спиной неожиданно раздавшееся замечание. – Эти пидоры повсюду, сука, – сдобренное красноречивым объяснением тут же.
– Че ты сказал, бля? – заставившим Микки вмиг подскочить на ноги и нахохлиться, обещая сыплющей оскорбления компании скорую драку.
– Говорю, голуби весь парк загадили, на лавках ни дюйма чистого места не осталось, – ответил все тот же парень, получая в награду за сарказм едкие смешки своих друзей.
– Это ты меня пидором назвал? – перепрыгивая через корень дуба и приближаясь к веселившимся молодым людям, прорычал Милкович, напрягая тело перед стремительной атакой и крепко сжимая кулаки, чувствуя в одном из них царапающий кожу граненый пластик.
– Нет, вон ту рыжую принцессу, – бросил в ответ чересчур разговорчивый парень, указав на оставшегося на своем месте Йена, не подозревая о том, что лучше бы ему было просто подтвердить подозрения приближающего брюнета, возможно, сократив степень его агрессии раза в три.
А количество потерянных от первого удара в челюсть зубов – вдвое.
– Сфука, – сплевывая на землю остатки былой роскоши и алую жижу, прошипел оратор, быстро оглядываясь через плечо на приятелей, нерешительно отступающих под тяжелым взглядом его обидчика и неожиданно появившимся в его татуированных пальцах лезвием.
Выбитым из крепко сжимающей его ладони резво подскочившим к своему подопечному Хранителем.
– Мик, не надо, – обхватывая руками подрагивающее в гневе тело, попросил Йен, прижимая Милковича к своей груди, блокируя его дальнейшие движения.
– Я тебе, блять, покажу, кто тут пидор, – попытался освободиться из объятий друга брюнет, пиная ногами воздух в попытке достать выпрямляющегося соперника. – Очком половину Чикаго проглотить сможешь, мудила! – проорал новую угрозу Микки, брыкаясь, чувствуя, что рыжий начал пятиться назад, уводя его с поля несостоявшегося боя.
– Успокойся, – услышал он над самым ухом голос Хранителя, ощущая болезненно обжигающее тепло в груди и понимая, что Йен решил воспользоваться своей силой в попытке утихомирить рвущуюся наружу агрессию.
– Забей на него, Пит, пойдем, – получая в поддержку слова приятелей избитого парня, точно также уводящих своего друга в сторону.
– Нахуя ты это сделал? – проводив взглядом удаляющуюся троицу и, наконец, освобождаясь от рук рыжего, секунду назад переставшего воздействовать на Микки своей силой, прорычал Милкович, разворачиваясь лицом к Хранителю с поджатыми в недовольстве губами.
– Ты мог их поранить и сам…
– Да его, блять, прибить мало за эти слова! – взревел Микки, оглядываясь, в уме пытаясь решить, стоит ли кинуться вдогонку языкастому.
– Он просто неудачно пошутил, – спокойно ответил рыжий, сокращая дистанцию одним коротким шагом. – Не стоит бросаться на каждого, кто скажет что-то в твой адрес, – посоветовал он, поднимая руку в желании утихомирить спешные движения груди Милковича, хватающего ртом воздух.
– Он не мне это сказал, – заметно тише и менее эмоционально проговорил брюнет, чуть расслабляясь под горячими пальцами на солнечном сплетении.
– А вот за меня уж точно не стоит волноваться, – улыбнулся Хранитель, понимая, что его действия принесли свои плоды. – Мне абсолютно все равно, как меня называют, – заверил он друга, отстраняя ладонь от мягкого хлопка футболки. – Тем более, я даже не совсем понимаю, что это слово значит, – смущенно признался рыжий, отступая и пряча взгляд от вмиг загоревшихся любопытством голубых глаз.
– Ты серьезно? – и нескрываемой насмешки в голосе Микки. – Как ты, блять, тогда меня вообще понимаешь?
– Чаще всего через слово, – усмехнулся Хранитель, чувствуя, что недавнее напряжение между ними ушло, и заметно расслабляясь.