- Давно ты узнал, что их сын? – спросила меня девушка, когда мы ехали в такси.
- В 18. Бабушка прислала письмо. А потом вот, на двадцать третий день рождения дневник Билла, из которого я и узнал всё.
- Он у тебя?
- Да.
Я рассказал Мире, как искал родителей, что думал и пережил, где побывал и кого видел. Она улыбалась, поглаживая мою ладонь.
- Тебе надо перед сном попить чая.
- Не надо, я в норме.
- Надо, - брюнетка настойчиво потащила меня на кухню.
Конечно, мои мысли крутились вокруг одного и того же, но внезапно я заметил, что напротив стоит моя девушка, в красивом платье и хлопочет, чтобы успокоить меня. Встаю и подхожу, обняв сзади, зашептав на ухо.
- Много у тебя в сумке таких изысканных нарядов?
- Нет. Я специально взяла это платье для вечера. Твой папа был одарённым и прекрасным человеком. Я восхищаюсь его талантом.
- Спасибо, - целую в ушко.
- Теперь мне даже почётно, что я встречаюсь с сыном такого человека. Будто избранная.
Хохотнув, я погладил Миру по животу и бокам.
- Вил, а ты сам как долго искал их?
- Лет с 18-ти, как от матери уехал.
- Ты же сказал, что жил с чужим человеком.
- Мы были будто не знакомы. Да, она родила меня, но матерью не была. Просто женщина, которая воспитала.
- Ты собираешься искать их дальше?
- Наверное. Вот сегодня я встретил деда и понял, что надежда во мне всё же жива. Не верю я в то, что кто-то мог их тела утащить.
- Ты считаешь, что родители живы?
- Теперь я почему-то в этом уверен.
Миранда развернулась и поцеловала меня, прижавшись. Я ощутил тепло её тела, и моё тут же среагировало на такой порыв. Обняв девушку, отвечаю на поцелуй, а потом беру инициативу в свои руки. Всё же я мужчина.
- Ты сегодня так хорошо выглядишь, - шепчет брюнетка, когда я прохожусь поцелуями по её шее. – И пахнешь вкусно, и говоришь складно... как герой романа.
- Замолчи, - накрываю её губы и эгоистично целую, хочу показать, что она мне нужна.
Подталкиваю её к столу. Уже гладим друг друга жадно. Мира расстёгивает пуговицы на моей рубашке, продолжая упоённо отвечать на все манипуляции моего языка.
- Вил... я хочу быть твоей.
- Ох, - рычу, сорвавшись с места.
Вприпрыжку добираюсь до ванной на втором этаже и хватаю один презерватив, который лежит вместе с остальными в полке шкафа. Возвращаюсь обратно и сгребаю девушку в охапку. Мы целуемся, продолжая поглаживать друг друга. Я уже заведён на полную. Мира стонет от моих поцелуев.
- Нет, - останавливает, когда я тяну её из кухни. – Здесь, сейчас. Вил, хочу тебя...
- Уверена?
- Да, - чуть не плачет.
Приподнимаю её и сажаю на стол. Презерватив кладу рядом. Она второпях раздевает меня. Поддеваю пальцами лямки её платья. Плавно скользят по плечам. Красивый лифчик жгучего ярко-розового цвета.
- Как смело, - улыбаюсь.
- Заткнись, у самого небось трусы красное в сердечко.
Мира накрывает мой пах рукой и трется об него. Запрокидываю голову и нетерпеливо выдыхаю. Рубашка падает на стул вместе с ремнём от брюк. Они медленно падают. Стою как школьник в одних боксерах. Чуть приподняв брюнетку, снимаю с неё трусики. Такие же розовые. Смотрю на них, улыбаясь, пока она целует меня в шею, продолжая рукой возбуждать мой орган.
- Так, - строго произносит, когда я хотел её уложить.
Открываю упаковку презерватива, беру резинку и раскатываю по своему члену, как только Миранда стянула с меня бельё. Дёргаю край платья, беру за бёдра девушку и тяну на себя. Вновь целуемся. Она раздвигает ноги, а я вхожу в её тело. Стон утопает в наших ртах, так и не вырвавшись. Мира вцепляется мне в плечи, а я обнимаю её, продолжая двигаться. Мы оба возбуждены, поэтому никакой боли не должно быть. Брюнетка ничего не сказала. Даже лицо не исказилось. Хочет меня также страстно, как и я её. Прижавшись плотнее друг к другу, мы двигаемся навстречу, продолжая целоваться.
- Горячая ты у меня.
- Ты так любишь поболтать? - откидывает голову, когда я глубоко вхожу. – О, Вил, как же мне хорошо.
Впиваюсь в её шею, проходясь языком по коже.
- Сладкая моя девочка.
Вновь стонет от моего резкого толчка. Ей нравится. Самодовольно улыбаюсь.
- Вил, сильнее.
Не могу отказать. Мне кажется, что я тысячи лет ни с кем не спал или так остро всё ощущаю именно с этой девушкой. Мы оба озверели. Стали кусаться и царапаться, неистово двигаясь. На Мире до сих пор был лифчик. Всячески попытавшись его снять, я потерпел поражение. Пальцы не слушались. Брюнетка протяжно застонала, когда я обхватил её бедро и мощно толкнулся, притягивая к себе.
- Да, так, не останавливайся, прошу тебя, - шепчет, смотря на меня уже затуманенными глазами.
Обнимаю её, выбрав размеренный темп. Как же она мне нравится. Как же с ней хорошо, как классно! Поворачиваю голову и утыкаюсь взглядом в Ксави, который стоит у лестницы, не смея пошевелиться. Он смотрит на нас, сжимая в руках свою кружку. Видимо, попить захотел.
- Вил, практически, - стонет Мира, сжимая бёдра.
Я срываюсь и двигаюсь быстро, отвернувшись от друга.
- Сейчас, потерпи, - шепчу ей в шею.
Меня самого начинает потряхивать. Брюнетка всхлипывает, уткнувшись в моё плечо, а потом шипит, вцепившись ногтями в кожу. Чуть больно, но терпимо. Дёргается и стонет. Кончает. Я выдыхаю, распахнув глаза. Внутри неё всё пульсирует, сокращается. Сам взрываюсь, обняв её. Дышим и молчим.
- Ты как? – глажу по волосам и вспотевшей шее.
- Жить буду, - улыбается, а затем целует.
Когда я посмотрел на лестницу, то Ксави уже не было.
Чёрная полоса
Чёрная полоса
Миранда осталась у меня на неделю. Мы каждый день любили друг друга в разных позах. В конечном счете, моя спина стала похожа на разлинованную тетрадь. Больше всего мне нравилось, что секс у нас был ярким и долгим. Она не любила прелюдии, длительные ласки. Каждый день был для меня, как карусель или аттракцион. Мира никак не могла насладиться нашей близостью, поэтому мы позволяли друг другу очень многое. Но сказка кончилась. Ей надо было в университет. На вокзале мы не могли оторваться друг от друга. Вся платформа палила.
- Звони мне.
- Конечно, буду, моя кошечка.
Улыбается. Мы доверяли друг другу и знали, что этот роман, который принял бурный оборот, не должен кончаться.
К дедушке я поехал сразу после того, как проводил Миру. Целых 4 дня мы провели в разговорах. В основном Норберт делился своими воспоминаниями. Он говорил, что Билл особо не распространялся о своих делах и проблемах, но после замужества, они с отцом стали очень близки, особенно когда умерла бабушка.
- Билл переживал, наверное, даже больше, чем я. Он плакал долго, заунывно, я бы сказал, но Том был рядом, поэтому не давал ему впасть в меланхолию.
Мы прекрасно ладили с дедом. Но в последний день мужчина меня шокировал.
- Я напишу на тебя завещание.
- Как это? – выглядел я тогда очень глупо.
- Ты мой внук.
- И что? Я не могу...
- Можешь. Мне жить осталось всего ничего, поэтому я должен хоть кому-то оставить всё то, что у меня есть.
Мы спорили долго, чуть ли не целый день, а потом я сдался. Дедуля всё-таки. Что с него возьмёшь? И попробуй продолжить перечить дальше...
- Я спросить хотел, - смотрю на него, - а почему у меня фамилия другая?
- Ты бы хотел иметь фамилию отца, чтобы потом тебя с дерьмом сожрали?
Начинаю смеяться.
- И всё же...
- Ну, благоразумно рассудив, твои родители решили, что отдадут тебя Витте под другим свидетельством о рождении. Трюмпер – это девичья фамилия твоей бабушки Симоны. Мы все поддержали эту задумку.
- Но как же свидетельство переписали?
- Связи.
- А говорят, что в Германии нет коррупции, - бурчу.
Дедушка начинает смеяться.
- Я постараюсь не выносить за рамки наше с тобой родство, чтобы никто не знал о моём завещании.
Распрощались мы практически любовно. Норберт целовал меня, обнимал и причитал, чтобы я не пропадал, звонил и приезжал на выходные.
Вернувшись домой, мне предстояло смириться с промозглой погодой, работой и шоком. В почтовом ящике лежало письмо, на котором было написано лишь: «Вильперту». А внутри: «Не ищи их. Ты слишком многим рискнул, выступив на вечере. Симона». Я стоял в ступоре, перечитывая записку. Она что, в Берлине? И что значило это послание? Неужели... неужели они живы?
Дни шли. Мою голову больше занимало не то, что бабушка написала мне столь беспардонное письмо, а то, что Мира не отвечала на мои звонки. Брюнетка лишь изредка писала смс: «Я занята», «Вил, потом перезвоню».
Ноябрь пришёл в город с отвратными дождями. Я не хотел даже из дома выходить. С Ксави у нас были какие-то напряжные отношения. Он скупо со мной разговаривал, старался где-то проводить время, чтобы не видеться со мной. Мы не смотрели больше в гостиной фильмов вместе, жуя чипсы и попивая пиво. Складывалось такое ощущение, что меня все бросили. Только дедушка звонил и Рози, но она всё чаще говорила мне о работе. В середине месяца я не выдержал и поехал в Йену, узнать, что случилось с Мирой. Не могла она ни с того ни с сего просто взять и исчезнуть. В квартире, где они жили с Колой, меня встретил Олаф и сказал, что Миранда переехала в начале месяца и теперь парень живёт здесь с блондинкой. На мой вопрос о том, где я могу найти брюнетку, он сказал, что не знает. Делать мне было нечего, поэтому я поехал к университету, сел у лестницы и стал ждать.
Внезапно моя жизнь стала рушиться. Появилась хорошая девушка, но сейчас она меня избегает. Я нашёл деда. Рассказал всем, что мои родители были в браке, и за это бабушка на меня разозлилась. Что происходит? Мой лучший друг не хочет меня видеть то ли потому, что я трахнул свою девушку на нашем кухонном столе, то ли потому, что она у меня появилась.
Мира быстрым шагом вышла из университета и пошла к парковке. Я побежал за ней.
- Подожди, - нагнав её, громко говорю.
Брюнетка испуганно обернулась и посмотрела на меня, не веря, что я приехал к ней.
- Мир, что происходит? – всплёскиваю руками. – Что я сделал? Чем заслужил вот это всё?
Она прикусила губу. Её глаза увлажнились.
- Мира, - делаю шаг.
- Не подходи ко мне.
- Да что не так? – повышаю голос. – Что произошло?
- Вил, больше всего на свете я хочу быть с тобой. Не ходи за мной, умоляю. Не надо. Не делай мне больно.
- Миранда, ты не можешь...
Брюнетка пошла к своей машине. Я не послушал её и двинулся следом. Чем вызвана её резкость? Мне нужны ответы.
- Мир, объясни!
- Вил, вернись домой. Просто уезжай, пожалуйста, - она открыла машину и уже хотела сесть, но я остановил её.
- Нет.
Смотрим друг на друга. Девушка начинает плакать.
- Прости меня, это я виновата, но объяснить не могу, - обнимает меня, уткнувшись в плечо. – Вил, всё очень сложно. У меня проблемы, поэтому... Ох, - плачет, прижавшись. – Ты тот, кто нужен мне. Вил, ты чудо, ты просто потрясающий любовник, но мы не можем быть вместе.
- Почему? – глажу её по волосам.
Она молчит. Стоим так. Внутри меня разверзается бездна. Больно, неприятно... Как же так? Я хочу быть с Мирой, готов ездить к ней...
- Вил, - обхватывает мою голову и целует, а слёзы продолжают течь по её лицу. Обнимаю девушку, отдаваясь этой ласке полностью. – Я люблю тебя. Не ищи меня, не приезжай больше сюда. Забудь меня, Вил, умоляю.
Она села в машину и уехала. А я стоял, трогал свои губы, осознавая, что это был последний её поцелуй. Приехав домой, я вливал в себя шнапс дня 2. Зато с Ксави помирился. Обрушив на друга все вопросы, заливал горе, а он лишь слушал и иногда разделял со мной рюмку. Теперь не поиски родителей меня волновали, а почему же брюнетка отказалась от отношений со мной. Неужели у неё кто-то есть? Может она встретила парня, но не знала, кого из нас выбрать... Ох...
Свою печаль я поспешил рассказать и дедушке, приехав к нему. Он настоял на том, чтобы я отказался от работы и остался у него до нового года. Моя печаль разрасталась с каждым днём. Я пытался дозвониться до Миранды, но она, кажется, выкинула симку. Сходя с ума от разрывающих мою голову вопросов, принял предложение деда и остался.
Зима
Зима
* - все называют его просто Харц или просто Штольберг, но пишу, как в Гугле