- У тебя глупая идея и бесполезная миссия.
- Она не покажется мне бесполезной, когда я предоставлю твою голову матроне матери.
Дзирт вздохнул и покачал головой. Они были обречены. Его народ. Обречены навсегда своими глупыми традициями и бесчестными деяниями. Дроу будут до конца времен воевать с дроу. Они тратят свой талант и потенциал, свои способности принести в мир добро, на бесконечное стремление одержать верх, получить личную выгоду, мелко отомстить.
- Если только... - пробормотал Дзирт не в первый раз. - У меня вообще не было желания сражаться с тобой, - сказал он.
- Тогда сдавайся и умри без боли, - ответил Тиаго. - Я буду милостив к тебе, как ты того и заслуживаешь.
С этими словами он двинулся в сторону Дзирта, но скользнул влево от следопыта. Дзирт тоже задвигался, держась на расстоянии от Тиаго.
- Не было никакого желания, - подчеркнул Дзирт. - Ибо твоя миссия действительно казалась глупостью. Но потом, видишь ли, я подумал о боли, которую ты принес народу Долины Ледяного Ветра, народу Порта Лласт, и...
- И Дворфам Долины Ледяного Ветра? - закончил за него Тиаго. - Ах, какими прекрасными рабами они стали! До тех пор, пока не умерли жалкой смертью, разумеется!
Дзирт прищурил лавандовые глаза. Он сосредоточил взгляд на оружии врага и отметил тонкую кривую линию его звездного лезвия. Оно было изогнуто совсем не так, как собственные клинки Дзирта. Однако оружие Тиаго было скорее скимитаром, чем прямым мечом, что заставляло думать, что Тиаго скорее воевал кружась, как и Дзирт, нежели делая прямые выпады вперёд и отскакивая назад — стиль, широко распространенный среди дроу, использовавших длинные мечи.
Они кружили дальше, и Дзирт продолжал подмечать особенности этого неизвестного противника, который, вероятно, изучал множество рассказов о боевом стиле и подвигах Дзирта. У Тиаго было преимущество, потому что Тиаго не рискнул бы влезть в драку с неизвестностью. Дзирт знал это.
- Прыгай же на меня, о, Великий Дзирт До’Урден, - дразнил благородный сын Дома Бэнр. - Пусть твоя ненависть течет по твоим клинкам. Позволь мне доказать, кто сильнее.
Когда следопыт не принял этого предложения, Тиаго сделал все сам, дико подпрыгивая в воздух. Он пролетел над Дзиртом, приземляясь рядом. Щит раскрутился и расширился, быстро прикрывая бок своего владельца, когда тот нырнул за него, тяжело ударяя Видринас.
Разумеется, Дзирт был слишком быстрым для такой прямой атаки, и увернулся, делая шаг вправо, как, наверняка, и ожидал Тиаго, но затем быстро вернулся назад, избегая взмаха щита. Ледяной Смертью Дзирт отклонил вниз удар меча Тиаго, который прошел мимо его правого клинка, не причиняя вреда. Это движение заставило противника сделать полуоборот и раскрыться, становясь отличной мишенью для Мерцающего.
Но Тиаго с удивительной скоростью и изяществом приземлился на спину, вовремя разворачиваясь и блокируя удар щитом.
На Дзирта снова обрушилась Видринас — на этот раз делая три быстрых удара — снизу, сверху и снизу.
Первый выпад был легко отбит Мерцающим. Второй Дзирт миновал, просто отшатнувшись назад и опуская Мерцающий вниз, парируя третий удар Тиаго, отводя Видринас вниз и в сторону. Следопыт отступил влево, и Тиаго снова развернулся, мудро приседая вниз, так, что удар Дзирта прошел выше его головы.
Благородный дроу полоснул мечом, прикрываясь щитом.
Дзирт перепрыгнул его, ударяя вниз обеими клинками, но сейчас щит Тиаго был слишком велик, и опытный молодой воин ловко поднял его, защищаясь от косых ударов, пришедших сверху.
Мерцающий и Ледяная Смерть ударились о щит, и, казалось, задержались там лишь на сердцебиение, позволяя Тиаго ответить быстро и жестко, выбрасывая свой меч из-за приподнятого вверх щита.
Дзирт не слишком хорошо понял, что произошло только что. Как и то, почему он не смог достаточно быстро взмахнуть своими клинками, чтобы верно отреагировать на атаку. Этот вопрос последовал за ним в его отчаянном отступлении.
Отчаянном, но не слишком быстрым, как осознал Дзирт. Он почувствовал в этом ударе еще что-то. Знакомое жжение усыпляющего яда дроу. В конце концов, меч звали Видринас. Дроуское слово, означавшее колыбельную.
Дзирт пошел в наступление, опасаясь, что время может работать против него, так как яд продолжал проникать в его тело. Скимитары прошли друг над другом, коля и рассекая воздух с разных сторон. Он чувствовал то же разочарование, которое посетило его в тот день на драконе. Тиаго был слишком хорош с этим своим щитом. Ни одна прямая атака не могла настигнуть его. И теперь Дзирт понял, что ему стоит остерегаться этого щита, подозревая, что именно он схватил скимитары, позволяя Тиаго ударить.
Ему нужно было изобрести какую-то новую тактику,. Необходимо было объединить стратегию и некоторую долю ярости, чтобы каким-то образом оставить дроу без его щита, давая себе возможность миновать защиту хоть одним скимитаром.
Дзирт обратился к своей врожденной магии. Отголоски мощи Фаэрзресс до сих пор были в нем, несмотря на многие десятилетия, проведенные на поверхности. Тело Тиаго окружили пурпурные язычки пламени, безвредные и служившие лишь для того, чтобы четче выделить своего противника.
Тиаго остановился, недоверчиво оглядев себя, а затем ответил Дзирту тем же. Его язычки вспыхнули красным пламенем, темные эльфы Мензоберранзана, занятые ближним боем, не слишком волновались при виде магического огня.
Хотя Дзирту эта пауза принесла мгновение понимания. И в этот момент он понял весь смысл, он нашел ответы. Дзирт снова яростно бросился вперед. Красный и фиолетовый огни лизали друг друга, когда двое сражавшихся прошли мимо друг друга и развернулись.
Видринас вылетела вперед, делая жесткий укол и наталкиваясь на Ледяную Смерть, которая отвела её в лево от Дзирта.
Но Тиаго развернулся, нанося удар, его щит заскользил следом за владельцем, замедляя любое преследование со стороны Дзирта. А потом сын Дома Бэнр внезапно и с силой качнулся в другую сторону.
Мерцающий вылетел вперед, парируя звонкий удар — который оказался тяжелее, чем ожидал Дзирт, говоря дроу, что Тиаго, вероятно, владеет каким-то амулетом, поясом или кольцом, дававшим ему магическую силу, превосходящую его физическую подготовку.
Дзирт смог только заблокировать мощный удар, вскидывая Мерцающий вертикально, чтобы остановить атаку, прежде чем упасть вправо, перекатываясь по земле. Когда меч Тиаго коснулся Мерцающего, во все стороны посыпались искры, вслед за которыми, незаметно для обоих дуэлянтов, полетел и кусок левого скимитара Дзирта, ставя под угрозу целостность остального лезвия.
Самая большая сила Видринас была не в его отравленном порезе, а в обычном мастерстве изготовления. Он очень долго и трудно создавался в Кузне Гаунтлгрима, в огне Предвечного. Его создателем был величайший кузнец дроу, который делал его по древнему рецепту, созданному только для этого оружия.
Мало какое оружие в королевствах могло соперничать с прочностью стеклянной стали Видринас. И это явно был не Мерцающий.
Но Дзирт был слишком занят своим планированием, двигаясь туда, куда следовало, чтобы заметить повреждение. Он вскочил на ноги и вернулся в бой, тяжело ударяя Ледяной Смертью по щиту Тиаго — и быстро отстраняя клинок в сторону, чтобы не дать этому великолепному щиту, Орбкрессу, крепко схватить его.
Но Дзирт ощутил притяжение, лишь на мгновение, перед тем, как он оторвал клинок. И дроу понял
Теперь его план вырисовывался яснее.
Доум’вилль, находившаяся за пределами комнаты, осмелилась заглянуть внутрь.
И затаить дыхание.
Она видела Дзирта и Тиаго. Оба дроу были освещены пламенем, бросаясь туда-сюда, прыгая по обломкам старой мебели и пытаясь нанести удар. Скимитары скрипели и звенели, совершая очередной выпад, или издавали глухой звук, когда Дзирт пытался атаковать Тиаго, который защищался своим волшебным щитом.
Внезапно, Дзирт отскочил, бросаясь в сторону и опускаясь на одно колено. Вместо скимитаров, которые он предварительно аккуратно положил на пол перед собой, дроу схватил в руку свой лук. Тиаго взвизгнул и Доум’вилль чуть не присоединилась к нему, если бы Кхазид’хи вовремя не предупредил её об опасности прежде, чем она открыла рот. Ибо девушка, без сомнения, решила, чтобы Тиаго обречен, когда стрела молнией понеслась к нему.
Но молодой воин почему-то поднял свой щит, блокируя выстрел.
Доум’вилль почувствовала, что её мужество исчезает по мере того, как продолжалось это зрелище. Три лезвия двигались быстрее, чем она могла заметить — любой из этих могучих воинов мог порезать её на кусочки без особого труда. Едва задумываясь о своих действах, Доум’вилль начала подниматься, готовясь, даже, убежать.
Смелее! - закричал в её голове Кхазид’хи. - Момент твоего спасения близок!
Я не смогу победить их!
Ты и не должна, - напомнил ей зловещий меч. В своей одержимости они сами убьют друг друга.
Голова Доум’вилль закружилась, когда она попыталась проследить за стремительными красивыми движениями. Тиаго заскользил, широко размахивая клинком, чтобы подрезать ноги Дзирта.
Но Дзирт изящно перепрыгнул через меч, избегая его широкого удара и легко приземляясь на ноги.
Давай! - умолял Кхазид’хи. Этот меч знал тактику Дзирта, прекрасно понимая, что будет дальше.
Дзирт выбросил вперед Мерцающий, совершая низкий выпад. Но движение было обманкой, и Ледяная Смерть взлетела вверх, поднимаясь над вторым скимитаром, который Дзирт внезапно убрал прочь. Слева направо Ледяная Смерть со всей силой опустилась на щит Тиаго.
Орбкресс схватил скимитар, как и надеялся Дзирт. Дроу метнулся влево, дергая, разворачивая и переворачивая Мерцающий в своей руке. Его левый скимитар поднялся в воздух, и, отступая и поворачиваясь спиной к крутящемуся Тиаго, он отвел руку вниз и назад, совершая удар, который благородный Бэнр не мог блокировать свои щитом.
Дзирт поймал его!
Но Мерцающий ударил в тот момент, когда кто-то метнулся с другой стороны, парируя удар, от чего Дзирт едва не потерял клинок.
- Ха! - с нескрываемым ликованием воскликнул Тиаго, наверняка думая, что победа в его руках.
Но следопыт был быстрым, потому успел вытащить Ледяную Смерть и завершить поворот. Крутя Мерцающий, он отступил назад, защищаясь. Лицо Дзирта приняло странное выражение, когда, приходя в себя, он увидел Доум’вилль, завершившей свой блок и уже кидавшуюся вперед со своим клинком. Но удар был направлен в открытый бок Тиаго, а не Дзирта!
Благородный Бэнр взвыл, застонал и упал, держась за бок, а Доум’вилль, подняв свое окровавленное лезвие, развернулась к Дзирту.
- Маленькая Лань, - сказал Дзирт, с облегчением и удивлением — и удивление только возросло, когда дочь Синафейн, чье лицо было перекошено от ярости, занесла свой смертоносный меч над Дзиртом.
Это и был план Кхазид’хи, выкуп Доум’вилль, которая назовет голову Дзирта До’Урдена своим трофеем, когда она вернется в Мензоберранзан!
Мерцающий снова парировал, вовремя перехватывая удар меча.
Но скимитар Дзирта был поврежден, и Кхазид’хи использовал каждую унцию силы, которую Доум’вилль могла вложить в этот ужасную атаку. Превосходное лезвие меча, которое могло рассечь камень, легко прошло сквозь клинок Мерцающего, отделяя лезвие от рукояти, и продолжая двигаться поперек, прорезая кожаную броню и митриловую рубашку Дзирта. На груди следопыта, от левого плеча до середины ребер, протянулся кровавый след.
Кровь, полившаяся из крупной раны, обагрила порванную рубашку Дзирта. Он стоял, разинув рот и глядя на злобную улыбку Доум’вилль, Маленькой Лани, дочери его дорогой подруги Синафейн.
Он не мог ответить. Он не мог даже поднять руку, чтобы блокировать удар, когда Доум’вилль снова подняла ужасный Кхазид’хи. Дзирт знал, что его рана смертельна.
Он знал, что ему конец.
Он тяжело упал на пол, и тьма сгустилась над ним.
Дроу чувствовал себя летящим куда-то в сторону, а может, он просто прокатился по земле. Врезавшись в камень, он получил новый удар, нанесенный с грубой силой. Он ощущал лишь тяжесть и тьму, словно каменный пол поглотил его, или потолок накрыл его с головой.
И больше он уже не мог вдохнуть.
Часть третья
Смерть первого короля
Буду ли я удивлен в момент собственной смерти? В это мгновение? Когда меч рассекает кожу, молот гиганта опускается на голову или пламя дракона обжигает тело?
Когда я осознаю, что происходит. Когда без всяких сомнений пойму, что смерть идет. Удивлюсь ли я или останусь спокойным? Приму ли истину или испугаюсь?
Я говорю себе, что готов. Я рассмотрел этот вопрос логически, отбросив эмоции, принимая неизбежное. Но когда действительно понимаешь, что это происходит, знаешь, что ничего не можешь сделать, чтобы остановить происходящее — это другой уровень принятия, нежели любая подготовка к этому неизбежному, конечному событию.
Может ли быть что-то более нежелательным для нашего разума, чем вероятный конец нашего разума?
Я не живу этими мыслями. Каждую ночь я отправляюсь в свою постель без мысли о смерти, беспокойно возящейся рядом со мной. Просто задавая вопрос — буду ли я удивлен в момент собственной смерти? - я, полагаю, шагнул в понимании этого события дальше, чем многие. Дальше, чем большинство.
Во многих — в каждом — из нас есть глубинное желание избежать, даже отрицание неизбежного.
Для некоторых панацеей является религия. Для некоторых — это ложная позиция — больше надежда, чем искренняя вера. Я знаю это, потому что видел этих набожных в момент смерти. Он был таким ужасающим для них. Для кого-то религия является подлинной, жизнерадостным признанием, верой в лучшее за порогом нашей жизни.
Но религиозный экстаз никогда не был моей целью. Я не знаю, почему, и я не настолько высокомерен, чтобы унижать тех, кто выбрал другой путь сквозь эту сумбурную жизнь и её неизбежный конец, или делать вид, что они обладают меньшим умом, моральной целостностью или мужеством, нежели я. Среди последней группы, среди тех кто обладает глубокой верой, я выделил бы Кэтти-бри, мою любимую жену. Она так защищена своим знанием о том, что ждет её после того, как коса смерти опустится на её голову и время на Ториле подойдет к концу.
Смог бы я тоже смотреть на это по-другому, если бы побывал в мире за пределами времени и пространства вместе со своими друзьями?
Честно говоря, я не знаю.
Вульфгар был там, и он вернулся вновь, убежденный в том, что ждет его на другой стороне пруда в лесу Ируладон. Действительно, Вульфгар признавался мне, что его вера в залы Темпуса стала куда меньше после его путешествия сквозь смерть ради возвращения в этот мир. Мы живем во вселенной удивительной магии. Мы даем ей имена и делаем вид, что понимаем или можем использовать в собственных целях.
Что еще важнее, мы сознательно преуменьшаем красоту мира вокруг нас, чтобы он соответствовал нашим надеждам и отгонял страхи.
Я знаю, что этот день придет. Меч противника, молот великана, дыхание дракона. Нет выхода, нет выбора, нет везения.
День придет.
Буду ли я удивлен? Могу ли быть готов?
Вернее, может ли хоть кто-то оказаться готовым?
Быть может — нет. Но все же мысль о смерти не станет сопровождать меня в кровать каждую ночь. Мало того, я стану больше беспокоиться за то, что могу изменить — я просто не могу волноваться о своей неминуемой гибели. Только думать о действиях в настоящей жизни.
Передо мной, перед всеми нами лежат альтернативы, правильные и неправильные. Мы можем следовать зову своего сердца и быть счастливыми. Мы можем уклоняться от зова души, убеждать себя красивыми словами и слабыми оправданиями, чтобы в итоге пойти против того, что, как мы считаем, истинно. Ради славы, богатства, самовосхваления или любой другой смертной слабости. И это, на мой взгляд, проклятие для концепции мира и справедливости, божественного или иного.
Итак, чтобы лучше всего подготовить себя к последнему моменту жизни, необходимо прожить её честно, по отношению к самому себе. Во имя великих дел и великого добра.
Я делаю это не ради божественного вознаграждения. Я делаю это не от того, что боюсь любого бога или его возмездия. И не ради того, чтобы гарантированно не попасть в Абисс или Девять Кругов.
Я делаю это потому, что так велит мне сердце. После того, как я назвал его Миликки. Но теперь, вспоминая указания в отношении гоблинойдов, переданные богиней через Кэтти-бри, я не так уверен, что Миликки и мое сердце — действительно одно и то же.
Но это не важно.
Могу ли я подготовиться к моменту моей смерти?
Нет, как мне кажется.
Но я сдержан и спокоен. Я знаю, что ведет меня в жизни. И это — мое сердце.
Я не могу сделать большего.
Дзирт До’Урден.