Но если вернуться к Володьке, он вышел из леса и увидел машину, чему искренне удивился. Прикинув, что машина или наша, или нашего подельника, он скинул туда труп, после чего вновь вернулся в лес и направился обратно к реке, где его ждала лодка. Однако в Марьино его постигло разочарование: Гриша вернулся практически следом за ним, а мы появились спустя несколько дней, при чем без машины и трупа. Володька принялся за нами присматривать, ожидая дальнейших событий. Надо сказать, мы в это время просто слонялись без пользы по деревне. Киров узнал, что Любка никто иная, как внучка сестры Арнольда, и они решили: она что-то знает. Информация, полученная о Грише, оказалась расплывчатой, и Володьке пришло в голову задействовать свою подружку. Сдуру он сболтнул ей часть информации, а она принялась разглашать ее на весь клуб. Киров заявил, что не хотел убивать ее, просто припугнуть, но лично я в эту версию не верила. Зачем тогда он спер ключи от моей машины и увез Кристину именно на ней? Поняв, что девушка мертва, Володька оттащил ее тело к болоту и скинул вниз, предварительно раскидав вещественные улики в виде сережек. Потом оказалось, что в эту же ночь умер Аркашка, и Арнольд сразу забеспокоился, уверившись в том, что мы выведали у старика, как открыть тайник. Надо было срочно брать нас в оборот, а тут мы с Гришей удачно заглянули на вечернюю экскурсию в имение. Киров приехал с Пономаренко, посулив тому несметных сокровищ. Они должны были дождаться нас на выходе, но мы не появились. Само собой, деда по голове никто не бил. Потом мы снова отправились в Дымно, Арнольд и Киров заволновались, тогда-то последний и решил избавиться от Гриши, для чего испортил тормоза в машине. Он рассчитывал тайком увезти нас с Любкой, чтобы выведать тайну. Тут все пошло наперекосяк, потому как Виталик, бывший с ним, приметил в кустах Сашку, пришлось брать его в оборот, пока ребята его оглушали и уносили, мы успели загрузиться в машину и уехать, как мы думали, на поиски похищенной Любки. Киров не видел нашего отъезда, потому решил, что уехали мы вчетвером, соответственно, понял, дорога нам теперь одна — на небеса, и туда же отправится шифр от тайника. Чертыхаясь, он с Пономаренко отправился в имение, но вскоре мы, живехонькие, сами пришли к ним в руки. План созрел быстро. Дед нас отвлек, мы получили по головам и отправились отдыхать к Сашке, которого уже сбросили в подвал. Дальше догадаться несложно. Любка, оказавшись у тети Марины, подняла панику, через какое-то время удалось вызвонить следователя и убедить приехать с оперативной группой. Надо сказать, подруга потратила на это немало сил.
Глава 12
Сашке пришлось покаяться и во всем сознаться, за что он получил по полной. Правда, в основном, в устной форме, зато красочно. Досталось ему и от следователя, и от бабы Маши, и от местных тоже. Возбуждать уголовного дела не стали, потому как Аркашке уже все равно, а местные, само собой, в уголовных разбирательствах не нуждаются.
В общем, история заканчивалась и, следовало признать, мы из нее так ничего и не выгадали, разве что узнали подробности Любкиной родословной.
— А что теперь будет с пещерой? — задала я вопрос, когда мы уже покидали кабинет следователя. Мироненко пожал плечами.
— Это вопрос не к нашему ведомству, отошлем запрос куда надо, пусть они решают.
Мы вяло покивали и вышли из отделения.
— Вот и плакали мои сокровища, — процедила Любка, — теперь менты набегут и все приберут.
— Это если смогут открыть, — усмехнулся Гриша.
В тот день мы по большей части отсыпались и приходили в себя. История, между тем, уже облетела всю деревню, так что мы стали практически звездами. Пару дней к нам ходили местные и выспрашивали подробности, что да как. Наконец, через три дня Мироненко смилостивился и разрешил ехать домой, сказав, что нас вызовут в суд повесткой. К тому моменту мне уже осточертела и деревня, и местные, и сам клад вместе с дедушкой генералом. Чего мне хотелось, так это покоя. В общем, когда Сергей Геннадьевич позвонил, мы спешно собрались и уже через пару часов отчаливали. Гриша оставался в Марьино еще на какое-то время, он вышел нас проводить. Я ждала ребят, привалившись к дверце со стороны водителя, мужчины пожали руки, а Любка Гришу даже обняла, забыв, видимо, что он у нее числится в коварных подлецах. Вообще, после того, как Родион объявился, подруга стала подозрительно тиха, скромна и молчалива не в меру. Я на это не купилась, но Гриша, кажется, подобрел, потому что их объятья вышли вполне дружественными. Пока парочка усаживалась, Гриша подошел ко мне и улыбнулся.
— Пока, принцесса.
— Прощай, Гриша, — заметила я и села на водительское кресло.
Он наклонился ко мне и прошептал на ухо:
— Это был лучший секс в моей жизни.
После чего махнул ребятам рукой, захлопнул дверцу и не спеша отправился восвояси.
— Вот подлец, — буркнула я, покраснев, дала по газам, и мы бодро покинули эти сказочные места со всеми их загадками и страшилками.
Докинув ребят до квартиры Родиона, я приехала к себе и рухнула в постель, потому что дорога меня изрядно утомила. Отоспавшись хорошенько, я принялась отдыхать, то есть лежать без дела, пялиться в потолок, отмокать в ванной и читать книги. Любка не объявилась и даже не позвонила, отчего мне стало немного обидно. Могла бы поинтересоваться, как у меня дела и вообще. На третий день моего пребывания в родных краях меня разбудил утренний звонок в дверь. Догадаться, кто мог прийти в такую рань, несложно. Любка стояла на пороге сияющая и очень деятельная.
— Василиса, — заявила она, — мы с Родионом едем на Кубу.
— Очень за вас рада, — довольно вяло поздравила я.
— Спасибо, — не заметила Любка моего состояния, — я к чему, мы с Родей два дня не вылезали из постели, так что до своей квартирки я так и не добралась. Нас не будет еще две недели, если бы ты забежала посмотреть, как она там поживает без меня, я была бы признательна.
— Хорошо, — согласилась я, принимая ключи.
— Если несложно, приберись там немного, — огорошила меня подруга напоследок, после чего поцеловала в щеку и стремительно удалилась.
Я высказала свое мнение по этому поводу воздуху в прихожей, после чего отправилась досматривать сон. Вечером все-таки решила заглянуть к Любке, чтобы оценить масштабы захламленности, в чем, в чем, а в этом она была спец. Я поднималась по лестнице, насвистывая и крутя на пальце кольцо с ключами, когда приметила в ее почтовом ящике что-то белое. Быстро открыла его, и тут меня словно волной окатило. Я держала в руках письмо от Аркашки. Отправлено оно была за два дня до его смерти, адрес, само собой, Любкиной бабушки, но после ее смерти в этой квартире жила Любка. Я добежала до нужного этажа, перескакивая через две ступеньки. Оказавшись внутри, быстро заперла дверь и вскрыла письмо прямо в прихожей.
«Здравствуй, дорогая сестра, — было в нем, — не писал тебе много лет, знаю, что тебя уже нет, но все равно пишу, потому что больше не с кем поделиться, а поделиться надо. Что-то нехорошее творится у нас в деревне. Приходит много разных людей, и все расспрашивают про Дымно. Боюсь, отцова тайна перестала быть таковой. Чувствую, опасно становится, потому и пишу. Ансельма, милая, как и ты, не хочу уносить с собой его загадки, чтобы душа моя не мучалась. С детства он твердил мне на ночь прибаутку, велел запомнить ее и сохранить в голове. Говорил он следующее: через закатный камень, что со светом, найдешь ты путь к сокровищам несметным.
Я люблю тебя, моя милая Ансельма. Всегда любил.
Твой Арне».
Я прислонилась к двери, перечитывая строки снова и снова. Что же получается, у нас есть полный шифр, он, конечно, совершенно непонятен, но есть, значит, если напряжем мозги, то вход в пещеру найдется. Но что теперь делать? Любка сейчас радостно проводит время на Кубе, одной мне явно не справиться. На ум пришел Гриша, если он в Марьино, то мы сможем с ним съездить в деревню и попытаться найти вход. Контактировать с ним в мои планы не входило, но ситуация, можно сказать, критическая, поэтому я наплевала на сложность наших взаимоотношений и понеслась домой. Ехала я в ночь, так что гнала на приличной скорости, чтобы не заснуть, к десяти утра я уже подъезжала к Гришиному дому. Я тормознула на обочине, припарковавшись возле белого «Хендай», взявшегося не пойми откуда, потом прошла в калитку и направилась к двери. Не дождавшись меня, она распахнулась, и из дома вышла девушка, а следом за ней и Гриша. Я притормозила, поняв, что прибыла не в самый подходящий момент, но меня уже заметили, так что отступать было поздно.
— Василиса… — удивленно сказал Гриша, потом кинул взгляд на свою спутницу и вздохнул обреченно. Девушка посмотрела на меня заинтересованно, потом повернулась к Грише и сказала с улыбкой:
— Я позвоню.
Он кивнул и проводил ее до «Хендай», а я только тогда подумала, что могла сообразить о гостях раньше, приметив машину. Девушка уехала, Гриша вернулся во двор и ответственно заявил:
— Это не то, что ты подумала.
— Расслабься, — хмыкнула я, — я помню, что ты не обременяешь свою жизнь серьезными отношениями, так что не в претензии. Можешь спать, с кем хочешь.
Он посверлил меня взглядом и спросил:
— Тогда зачем ты приехала?
Я протянула ему письмо, он нахмурился, взял и стал читать. Дочитав, поднял на меня удивленный взгляд.
— Я все правильно понимаю?
— Правильно, — кивнула я, — Любка с Родионом вчера укатили на Кубу, я решила, не худо бы проверить шифр, а там уже посмотрим, что делать.
— Тут написано закатный камень, — задумчиво сказал Гриша, — если мы хотим успеть, надо выдвигаться сейчас.
— Поехали, — кивнула я.
Гриша быстро собрался, мы сели в его машину и поехали, я жутко хотела спать, но крепилась, потому что цель того стоила.
— Кстати, — заметил Гриша, — девушка, с которой ты столкнулась, риелтор. Она будет сдавать мой дом, заехала его посмотреть.
— Вчера вечером? — не удержалась я и съязвила.
Он резко тормознул и уставился на меня.
— Сегодня, в девять утра, — ответил терпеливо, — и пока ты не начнешь верить моим словам, клянусь, я не сдвинусь с этого места, и плевать мне на все сокровища.
Мы немного поиграли в гляделки, потом я сдалась.
— Ладно, — махнула рукой, — я тебе верю.
Гриша завел двигатель, и мы поехали дальше.
Возле Черной пещеры оказались, когда солнце начало садиться, отсчитали пятьсот шагов и стали ждать, оглядываясь по сторонам, как дураки. Солнце садилось, гуляя лучами по деревьям, а мы продолжали стоять.
— Чувствую себя полной идиоткой, — заметила я, и тут луч солнца скользнул по большому камню, торчащему из земли, в том засверкал кварц, луч преломился и отразился на дерево, падая ровно в дупло.
— Не может быть, — тихо усмехнулся Гриша, — это не дедушка, а какой-то Индиана Джонс.
Не долго думая, он устремился к дереву, взобрался на него, держась за ветки и заглянул в дупло. Ничего не приметив, с опаской сунул внутрь руку и вдруг сказал:
— Тут рычаг.
— Поворачивай, — заволновалась я, и он выполнил мою команду. В дереве что-то заскрипело, а так же что-то заскрипело за нашими спинами. Мы переглянулись, Гриша спрыгнул вниз и побежал за мной к Черной пещере. Между ней и камнями была щель. Гриша потянул их на себя, и мы смогли увидеть, что это огромная каменная дверь, спереди создающая видимость того, что пещера завалена. Дверь была очень тяжелой, Гриша с трудом ее держал. Я достала фонарь и посмотрела на него.
— Пошли, — кивнул он, и я просочилась в проход, а он следом за мной.
Пещера уходила куда-то в даль. Гриша взял фонарь из моих рук и пошел вперед, держа меня за руку.
— Слабо верится, что в таком узком пространстве кто-то проводил черные мессы, — прошептала я, он не ответил.
Шли мы долго, минут семь, пещера уходила вниз и постепенно сужалась, в какой-то момент мы остановились у небольшой щели. Гриша пролез внутрь, я следом, и тогда нашим глазам открылся грот, заваленный различными вещами. Тут были картины, драгоценности, какие-то вазы, оружие. Некоторое время мы молча смотрели на нашу находку, потом Гриша сказал:
— Ты вообще представляешь, сколько это стоит?
Я пожала плечами, если судить, как удачно прожила свою жизнь Любкина прабабка Ольга Васнецова, даже малой толики найденного хватило бы с лихвой на безбедное существование.
— Что будем делать? — спросила я его.
Теперь он пожал плечами. Мы еще некоторое время пробыли в гроте, после чего вернулись в лес. Гриша слазил на дерево и повернул рычаг, дверь захлопнулась с щелчком, и перед моими глазами снова была пещера, заваленная камнями.
— Любкин прадед был гением, — заявила я появившемуся Грише.
— Не думаю, что он, — отозвался тот, а я уставилась на него, — пещеры подобного плана периодически находят в нашей стране. Предполагается, что их создавали специально недалеко от имений, там в случае опасности могли укрыться на время, собственно, владельцы. Думаю, немецкий дедушка был человеком неглупым и сообразил, что за пещера перед ним и как ею воспользоваться.
Гришины доводы были логичны, и я с ними согласилась. Но так или иначе, отрицать прадедов ум не стала, человек он был хоть и не простой, но явно не дурак.
— Что будем делать? — спросила я Гришу.
— Надо звонить Любке, пусть возвращаются. Пока менты соберут все бумажки, пройдет время, но медлить не стоит, порой они бывают весьма расторопны.
— Предлагаешь вывезти драгоценности?
— Конечно, пока припрячем их, потом начнем потихоньку сливать по каналам.
— Каким каналам? — не поняла я, а он рассмеялся.
— Налаженным.
— Гриша, — нахмурилась я, глядя на него, — что ты вообще за человек?
— То есть?
— Ты говорил, что занимаешься антиквариатом, но то, как ты себя ведешь, твои знакомства, связи намекают на кое-что другое.
— О чем ты? — Гришин взгляд был скромен и невинен, но в глубине плясали чертики.
— Ты понимаешь, — разозлилась я.
Гриша немного помолчал, потом сказал:
— Если тебе интересно, нарушаю ли я закон, то да, — я открыла рот, но он быстро продолжил, предупреждая мои вопросы, — часто ли я это делаю? Довольно-таки. Боюсь ли я закона? Скорее нет, чем да. Как я могу так жить? Очень легко. Можешь считать меня авантюристом.
Гриша мне подмигнул, но я только насупилась.
Подобные откровения выслушивать раньше мне не приходилось, потому я и не знала, как к ним относиться. Гриша поглядывал на меня весело, но с вопросами не лез, а я махнула на все рукой. В конце концов, какая мне разница, кто чем зарабатывает на жизнь? Если учесть, чем я занималась последние несколько недель, можно смело признать, что сама-то тоже хороша.
Домой мы вернулись уже в потемках, позвонили Любке, чем привели в состояние неописуемого восторга и ужаса одновременно. Первого от нашей находки, второго от того, что самой подруги с нами нет.
— Ты уж там следи за Гришкой, — прошептала она мне в трубку, — а то умыкнет какое-нибудь кольцо под шумок.
— Люба, ты знаешь, сколько там этих колец? Ты даже не заметишь.
— Не травмируй меня, — сказала она голосом умирающей, — как представлю, что все там лежит без присмотра… Мы завтра же летим на родину, дождись меня.
Я осталась у Гриши, мы немного посидели в гостиной, обсуждая найденный клад, а потом он вдруг позвал:
— Василиса…
Я посмотрела на него сонными глазами.
— У меня к тебе только один вопрос: ты же понимаешь, что я тебя никуда не отпущу?
— Куда никуда? — насторожилась я.
Гриша печально вздохнул.
— Какая же ты глупая.
— Сам дурак, — нахмурилась я, — почему это я глупая?
— Потому что никак не поймешь, что я от тебя давно голову потерял.
— Ты пытаешься затащить меня в постель? — спросила я подозрительно, он не выдержал и начал стучать кулаком по дивану.
— Да ладно, — хмыкнула я и смилостивилась, — иди ко мне, я соскучилась.
Конец.