Жена старика Мочалова Степана Федоровича, в страшный день его кончины, была ещё не старой крепкой женщиной. На тридцать лет была моложе Анна Григорьевна своего суженого. Не было у них не венчания, ни мирской регистрации брака, но с появлением двух сыновей Анна стала носить фамилию Степана и дети были записаны Мочаловыми. Нашёл Степан Фёдорович свою возлюбленную нечаянно. Ехал на конной телеге в ссылку через Урал на станцию Яя, что в Кемеровском Краю, если по железной дороге, то городок стоит сразу за Анжеркой на берегу одноимённой речки, вот тогда и подобрал ссыльный умирающую от голода Анну. Положил худышку на телегу и повёз дальше, отдавая оголодавшей половину своей скудной еды. Выжили оба и детей позже народили.
К тому времени, когда всё случилось с Анной, отправлен был Степан в ссылку в третий раз, страшное бремя лихолетья давило на многострадальную Россию.
Судьба ломала Мочалина через колено, да и время было в державе бурное, нельзя было от того времени ожидать снисхождения, вся первая половина двадцатого века была сплошной войной или революцией.
Дважды в ссылку Мочалова отправлял царь-батюшка, а правил в те времена последний из Романовых. В первый раз державные власти предписали бывшему гвардейцу царской армии поселиться не так далеко от столицы в Смоленске, во второй раз, за революционную деятельность на Урале. Сейчас же двадцать лет спустя, теперь уже Советская Власть, уничтожившая Российское самодержавие, признала его ненадёжным элементом и отправила из Ленинграда дальше, за Урал в Сибирь, в глушь обживать таёжные просторы. Огромная страна, по мере продвижения ссыльного вглубь Сибири, казалась неизведанной планетой, не было у неё ни начала, ни конца. Она Мочалову и сейчас в день кончины казалась такой же бескрайней, дикой и красивой, как его Аннушка в первые годы совместной жизни.
Царь, сослав гвардейца Мочалова на Запад, предписывал не появляться в столице двадцать лет, Советы сослали на Восток в Сибирь пожизненно. Выполнить царский указ до конца Степану помешала революция, а Советской власти ничего не смогло препятствовать, так и дожил Мочалов до своей смерти вдалеке от малой родины, в суровом таёжном крае.
Так уж случилось, Степан не верил в бога. До революции все вокруг него молились сыну божьему, дьявола боялись, а он не верил в Создателя, потому-что по неизвестной причине, по необъяснимому мистическому стечению обстоятельств во время появления на безбожный свет, не забыл прошлую свою жизнь. Было чудно и страшно, но он помнил, хотя совсем немногое, но этого хватало, чтобы понять - люди появляются на Свет по природному закону продолжения рода человеческого, а не по божьей прихоти. Скрывал от всех Мочалов непонятный в вначале жизни пугающий дар, но точно знал, что бог во всех его рождениях не причём, что не создавал он его. Наверно поэтому и решил Степан, что нет Бога и нет его сына распятого когда-то евреями Спасителя.
Несмотря на то, что Мочалов не верил в бога, он очень даже верил в нечистую силу и опять же только по той страшной причине, что частенько с ней сталкивался в своей горемычной жизни и поэтому Степан больше всего боялся ада в коем эта нечисть обитает. Он из опыта своей предыдущей смерти знал, что ад есть и что, его страшных обитателей создавал не бог, что они родом оттуда же, откуда на благословенную Землю приходят люди.
Вот и в тот раз, трясясь на скрипучей телеге, на дне которой болталась умирающая от голода Аннушка, он долгими переездами до следующей кормежки лошади всё думал и думал о своей житейской доле. Он думал о судьбе и тогда, когда залазил ночевать под телегу, укрыв Анну охапкой сушёной травы. Страшная тяжёлая судьба преследовала Мочалова Степана из жизни в жизнь - из года в год до самых кончин и новых рождений.
В прошлой жизни Мочалов был мужчиной, но звали его Ильёй. Его семья жила в небольшой деревушке расположенной близь Польской границы. Степан помнил об этом и сейчас. Когда Аннушка набралась силы и стала помогать Степану во время тяжелого путешествия, он рассказал ей, что необъяснимо для себя помнит о другой жизни, но не знает, как и от кого получил странную способность. Иногда он всё же думал о том, что страх вызванный смертью матери, навсегда запечатлелся в его душе, но не знал, что именно смерть близкого человека сломала в душе запрет на память после перерождения. Он помнил, как мать умирала в меже между узенькими делянками, на которых колосилась редкая, поеденная ржавчиной рожь. Отец нашёл его зарёванного свернувшегося клубочком рядом с остывшей женщиной.
Мать похоронили, а отец вскоре вновь женился и, Илье пришлось расти при неприветливой мачехе. Он помнит, как пас в ночном старую, худую как скелет лошадь, на которую было невозможно забраться и поэтому, мальчишка всегда вёл мерина домой за повод, ходил на пастбище босиком, обжигая крапивой ноги. Дальнейшая, по завершению детства, жизнь Ильи мало отпечаталась в памяти Степана. Иногда в его воображении и, особенно во время душевного напряжения всплывали обрывочные картины той беспросветной унылой жизни. Он со страхом вспоминал, что умер, не достигнув зрелости, не создав семьи. В те времена мало кто доживал до тридцати-сорока лет, такая же учесть была отведена и ему. Он помнил родную мать, помнил её молитвы к богу, неистовые поклоны создателю и слова отца о том, что вера только ухудшает жизнь бедняка, что бог, если он и есть, помогает только попу и богатому барину. Умер Илья в той жизни, как и его мать не в избе, а где-то в лесу. Припомнил, что собирал пучку - борщевик и вдруг упал на землю, видно там и скончался, а оказавшись в другой жизни, так и не отыскал тех мест, где это произошло.
- Может быть, я вовсе не помню ничего из прошлой жизни? - Жаловался он Аннушке. - Я впечатлительным был в детстве и мог выдумать всё, воображение у меня играет по-прежнему, и до сей поры не даёт мне покоя. Знающие люди говорят, что такое случается с некоторыми человеками. Гнетёт меня эта память, и отделаться от неё нет возможности. Есть и ещё одна напасть.
В течение всей жизни я думаю об ином мире. Всё началось с детских лет, когда вспомнил о прошлой жизни. Надо признаться, я не сразу понял, что в Мироздании есть множество других миров и что некоторые из них похожи друг на друга, как братья близнецы. Будучи малограмотным солдатом Его Величества, а потом обычным столяром, раскулаченным крестьянином, на собственной шкуре испытал невероятность бытия. Я, в какой-то момент жизни, понял, что религиозный ад - это и есть один из миров, в который человеческая душа попадает только после смерти тела, а вот в тот мир, в котором я жил несколько лет, можно попасть, будучи живым и вернуться назад или опять же в другой похожий на тот в коем родился. Я объясню всё по порядку. - Пообещал Мочалов жене.
Анна смеялась над ним не злобно и жалела, уговаривала не обращать внимания на коварные происки чёрта. Женщина почему-то была уверена, что во всех бреднях Ильи виновны нечистые существа из подземного ада, о котором он постоянно рассказывал.
Родился Степан вновь уже в 1870 году от Рождества Христова в Псковской губернии в семье Федора Мочалова - вольного крестьянина. Вольную по указу царя дали его отцу за участие в Крымской войне, случилось это за пять лет до отмены крепостного права. Мать робко предложила своему мужу назвать первенца Степаном, в честь её первого возлюбленного, которого убили французы в Севастополе. Фёдор не придал имени сына особого значения, так как знать не знал о любовных воздыханиях жены. Убили односельчанина Стёпку в Крыму, жаль земляка, да и только. Он с ним особо не дружил по той причине, что погибший был старше его на три года и на Крымской войне служил в пехотной роте.
Детство и юность у Степана выдались не то чтобы праздными и счастливыми, но терпеть можно. Он и терпел. Можно сказать под лаской матери и зорким глазом отца вырос весело и быстро в крепкого, под два метра парня и собрался было жениться, но помешал царский указ от девяносто пятого года, по которому его забрали служить в гвардию. Мать поплакала, а отец обрадовался и сказал.
- Служба отечеству тяжкое, но благородное дело сынок. Заработаешь выслугу, царь тебе золотыми рублями будет оплачивать ратный труд. Мне в Крыму пришлось воевать, и то уцелел, а сейчас мирное время, опасаться некого. -
Рассуждая так, понимал родитель, что нет у сына никакой возможности не пойти в гвардейцы, нет денег, чтобы откупиться и нельзя нарушит указ царя. С тех пор Степан больше никогда не встречался с родственниками, как ушёл в Петербург, так и сгинул для них навсегда. Прожили родители после его отъезда совсем недолго.
В столице Мочалов прослужил не полных десять лет. Здоровье и смекалка гвардейца позволяли ему охранять дворцы ещё как минимум пять годков и уйти с почестями в отставку. Однако в девятьсот пятом году на империю обрушилась первая русская революция. Её спровоцировали события в Петербурге произошедшие девятого января 1905 года. Этот день с тех пор стали называть кровавым воскресеньем. Степану как гвардейцу царских полков, в отличие от сослуживцев, не пришлось непосредственно участвовать в расстреле мирной демонстрации жителей столицы, но он так или иначе был вовлечён в жуткие события, которые невероятным образом изменили всю дальнейшую жизнь.
Империя прибывала в жутком напряжении. До первой мировой войны оставалось долгих десяток лет, а до пролетарской революции ещё дольше, но жизнь Мочалова, начиная с девятого января пятого года, кардинально изменилась и виной тому, был царский указ заставляющий расформировать армейские подразделения, участвующие в кровавом побоище и весь личный состав гвардейцев, как свидетелей бойни, отправить в ссылку, подальше от столицы.
Первое страшное и необъяснимое событие произошло со Степаном именно девятого января. В тот день Мочалов стоял не на площади с винтовкой на плечо, как все его однополчане, а в карауле по ту сторону дворцов. Степан охранял вход в подвальное помещение. Вход был закрыт тяжелой кованой дверью, но, не смотря на это, здесь всегда ставили караул. Ему и в этот раз достался пост ╧ 13. Охраняемое место выглядело тихим и совершенно безлюдным, но гвардейцы его побаивались. Страх был вызван не только номером тринадцать обозначающим чёртову дюжину.
Однажды, лет пять назад, молоденький солдатик отстоявший пост с испугом рассказал караульному офицеру, что из подвала будто бы выскочил странный человек, одетый в чёрный плащ. Невесть откуда выскочивший мужик, как угорелый задев караульного плечом, вихрем умчался вдоль набережной в сторону моста, не позволив служивому применить ружьё. Солдат уверял начальника караула, что не в состоянии понять, откуда взялся нарушитель поста? Проверка показала, что дверь в подвал никто не открывал, все замки и запоры оставались нетронутыми. Командиры решили, что нарушитель пригрезился уставшему и перепуганному постовому, его больше не стали назначать в караул на тринадцатую точку. Однако после этого случая все гвардейцы чувствовали на посту непривычную тревогу. Вот и в тот раз Степан постоянно думал о давнем странном происшествии и почему-то, в его голову пришла мысль о том, что в подвале за железной дверью размещён ад. Он ходил взад вперёд с винтовкой за плечом и с нетерпением ожидал появление разводящего. Смена должна была прийти полчаса назад, но что-то случилось на площади перед дворцом и наряд, не появился вовремя. Такое тоже бывало раньше.
На улице было холодно и Степану не терпелось поскорей оказаться в тёплом караульном помещении. Между тем по набережной двигались массы народа, с площади долетал шум толпы и крики казаков усмиряющих демонстрантов. Он не понимал, зачем горожане валом прут к царскому дворцу и с тоской представлял своих товарищей выстроившихся сейчас перед коваными воротами государевых помещений. Мочалову было известно, что город охвачен всеобщей забастовкой рабочих, об этом ему говорил знакомый, работающий в кузнечном цехе Путиловского завода. Сейчас же Степан находился в карауле со вчерашнего вечера и был в неведение о происходящих событиях. Начальник караула говорил, что стачка переросла в митинги, проходящие по всему городу, а что демонстрация движется к Зимнему дворцу, умолчал.
Здесь, в районе охраняемой двери в подземелье, движение народа практически не наблюдалось. Мимо прошли две дамы в пушистых шляпках, да вдалеке промелькнула повозка и как только она исчезла за углом серого дома, на площади раздался ружейный залп. Звук непостижимым образом выбил на мгновение из головы Степана сознание. Нет, он не испугался грохота винтовок, но что-то мгновенно изменилось в его восприятии. В голове часового мелькнула картина из прошлой жизни, и он вдруг увидел и понял, что прямо в сторону тринадцатого поста идёт человек в чёрной одежде. Лицо стремительно приближающегося пешехода было прикрыто капюшоном, а в руках он держал толстый посох. Степан попятился к охраняемой двери, снимая поспешно с плеча винтовку, и попытался крикнуть нарушителю поста, предупредить его, что применит оружие, но голос не послушался его. Гвардеец что-то прохрипел не членораздельное, упираясь плечами в дверь и со страхом ощутил, что она легко подалась, увлекая его в темень подвала.
Винтовка выпала из рук Степана, он больно ударился о широкую ступеньку каменной лестницы и в тот же миг оказался в тускло освещённом какими-то коптящими факелами подземном зале. В голове мелькнула мысль, что оказывается под дворцом не обычный подвал для хранения вин и солений, а какое-то жилое помещение, он со страхом оглянулся, но сзади ни ступенек, ни железной двери не было, там стоял страшный человек в чёрном капюшоне.
- Ты как сюда попал? - Загремел под сводами подземелья металлический голос жуткого демона.
Степан от неожиданности и страха бухнулся на колени и стал шарить по каменному полу пытаясь отыскать свою трёхлинейку. Человек между тем подошёл и склонился над ним.
- Я слуга повелителя бездны, а вот мои помощники. - Он с силой повернул голову солдата и тот увидел в колеблющемся свете нескончаемый ряд чёрных фигур опирающихся на остроконечные жезлы.
- Здесь появляются только души грешных мертвецов, а ты, как я вижу, ещё воплоти, прибываешь в ней сердешный. Чтобы не оказаться в Аду, тебе придётся проползти вдоль строя моих воинов и выйти через запретную дверь на свет божий. Хотя, что я тебе говорю, ты же не веришь в бога. - Он ударил своим жезлом по камню и во все стороны полетели искры, раздался гром, словно от молнии. Демон продолжил греметь жутким голосом.
- Но твоё неверие тебя как раз и спасёт. Нет веры, нет и испытания. Подождём когда подохнешь и может быть священник над твоим разлагающимся телом прочтёт молитву, вот тогда и появиться повод забрать твою душу в преисподнею. А сейчас ползи! -
Адский мужик больно ткнул Мочалова в бок и указал направление, куда надо двигаться несчастному гвардейцу императорской армии. И он пополз, стараясь не издавать звуков и не задевать своим мундиром ноги воинов ада выстроившихся вдоль стен жуткого тоннеля. Спустя какое-то время, когда у Степана заныли от твёрдого камня колени, его заставили повернуть в сторону небольшого светлого окошка, через которое он выполз наружу и оказался как раз напротив дверей своей казармы. Мочалов не понимал, как могли подвалы дворцов соединяться с армейскими казармами? Однако, как ему казалось тогда и кажется теперь, он ничего не забыл. Всё случившееся на посту вроде бы логично объяснялось. Его в подвал столкнул человек в чёрном плаще, и он же заставил выбраться наружу через окно, но уже у казармы, которая находится далеко от дворцов.
Мочалов, взмокший от страха и духоты подземелья, всё-таки не лишился рассудка, а наоборот стал действовать по военному чётко и быстро, зашёл в расположение роты, но почему-то сразу же не вспомнил об утерянной винтовке. Уже позже он думал, что может быть, надо было бежать, куда глаза глядят. Ан, нет. Не побежал Степан, а поплёлся в казарму. Может быть и правильно поступил, соображал позже служивый. Убеги солдат, его охранка по всему Питеру разыскивала бы, как дезертира. А так обошлось. Хоть и страшное произошло, но пронесло.