After the Peace of Nimeguen his movements are obscure.	Полоса жизни Блада после подписания Неймегенского[7] мира нам почти совершенно неизвестна.
But we know that he spent two years in a Spanish prison, though we do not know how he contrived to get there.	Мы знаем, однако, что Питер провел два года в испанской тюрьме, но за что он попал туда, осталось для нас неясным.
It may be due to this that upon his release he took his sword to France, and saw service with the French in their warring upon the Spanish Netherlands.	Быть может, именно благодаря этому он, выйдя из тюрьмы, поступил на службу к французам и в составе французской армии участвовал в боях на территории Г олландии, оккупированной испанцами.
Having reached, at last, the age of thirty-two, his appetite for adventure surfeited, his health having grown indifferent as the result of a neglected wound, he was suddenly overwhelmed by homesickness. He took ship from Nantes with intent to cross to Ireland.	Достигнув наконец тридцати двух лет, полностью удовлетворив некогда томившую его жажду приключений и чувствуя к тому же, что его здоровье пошатнулось в результате запущенного ранения, он вдруг ощутил сильнейшую тоску по родине и сел в Нанте на корабль, рассчитывая пробраться в Ирландию.
But the vessel being driven by stress of weather into Bridgewater Bay, and Blood's health having grown worse during the voyage, he decided to go ashore there, additionally urged to it by the fact that it was his mother's native soil.	Однако здоровье Блада во время путешествия ухудшилось, и, когда буря загнала его корабль в Бриджуотерскую бухту, он решил сойти на берег, тем более что здесь была родина его матери.
Thus in January of that year 1685 he had come to Bridgewater, possessor of a fortune that was approximately the same as that with which he had originally set out from Dublin eleven years ago.	Таким образом, в январе 1685 года Блад прибыл в Бриджуотер, имея в кармане примерно такое же состояние, с каким одиннадцать лет назад он отправился из Дублина бродить по свету.
Because he liked the place, in which his health was rapidly restored to him, and because he conceived that he had passed through adventures enough for a man's lifetime, he determined to settle there, and take up at last the profession of medicine from which he had, with so little profit, broken away.	Место, куда попал Блад, ему понравилось, да и здоровье его здесь быстро восстановилось. После многих приключений, каких другой человек не испытает за всю свою жизнь, Питер решил обосноваться в этом городе и вернуться наконец к своей профессии врача, от которой он, с такой небольшой выгодой для себя, оторвался.
That is all his story, or so much of it as matters up to that night, six months later, when the battle of Sedgemoor was fought.	Такова краткая история Питера Блада, или, вернее, та ее часть, которая закончилась в ночь битвы при Седжмуре, спустя полгода после его прибытия в Бриджуотер.
Deeming the impending action no affair of his, as indeed it was not, and indifferent to the activity with which Bridgewater was that night agog, Mr. Blood closed his ears to the sounds of it, and went early to bed.	Считая, что предстоящее сражение не имеет к нему никакого отношения, - а это вполне соответствовало действительности, - и оставаясь равнодушным к возбуждению, охватившему в эту ночь Бриджуотер, Блад рано улегся спать.
He was peacefully asleep long before eleven o'clock, at which hour, as you know, Monmouth rode but with his rebel host along the Bristol Road, circuitously to avoid the marshland that lay directly between himself and the Royal Army.	Он спокойно уснул задолго до одиннадцати часов, когда, как вы знаете, Монмут во главе повстанцев двинулся по дороге на Бристоль, чтобы обойти болото, за которым находилась королевская армия.

You also know that his numerical advantage -possibly counter-balanced by the greater steadiness of the regular troops on the other side - and the advantages he derived from falling by surprise upon an army that was more or less asleep, were all lost to him by blundering and bad leadership before ever he was at grips with Feversham.	Вы знаете также, что численное превосходство повстанцев и некоторое преимущество, заключавшееся в том, что повстанцы имели возможность внезапно напасть на сонную королевскую армию, оказались бесполезными из-за ошибок командования, и сражение было проиграно Монмутом еще до того, как началась рукопашная схватка.
The armies came into collision in the neighbourhood of two o'clock in the morning.	Армии встретились примерно в два часа ночи.
Mr. Blood slept undisturbed through the distant boom of cannon.	Блад не слышал отдаленного гула канонады.
Not until four o'clock, when the sun was rising to dispel the last wisps of mist over that stricken field of battle, did he awaken from his tranquil slumbers.	Только в четыре часа утра, когда начало подниматься солнце, разгоняя остатки тумана над печальным полем битвы, мирный сон Блада был нарушен.
He sat up in bed, rubbed the sleep from his eyes, and collected himself.	Сидя в постели, он протирал глаза, пытаясь прийти в себя.
Blows were thundering upon the door of his house, and a voice was calling incoherently.	В дверь его дома сильно стучали, и чей-то голос что-то бессвязно кричал.
This was the noise that had aroused him.	Этот шум и разбудил Питера.
Conceiving that he had to do with some urgent obstetrical case, he reached for bedgown and slippers, to go below. On the landing he almost collided with Mrs. Barlow, new-risen and unsightly, in a state of panic.	Полагая, что его срочно вызывают к какойнибудь роженице, он набросил на плечи ночной халат, сунул ноги в туфли и выбежал из комнаты, столкнувшись на лестничной площадке с миссис Барлоу. Перепуганная грохотом, она ничего не понимала и металась без толку.
He quieted her cluckings with a word of reassurance, and went himself to open.	Блад успокоил ее и спустился открыть дверь.
There in slanting golden light of the new-risen sun stood a breathless, wild-eyed man and a steaming horse. Smothered in dust and grime, his clothes in disarray, the left sleeve of his doublet hanging in rags, this young man opened his lips to speak, yet for a long moment remained speechless.	На улице в золотых лучах восходящего солнца стоял молодой человек в изодранной одежде, покрытой грязью и пылью. Он тяжело дышал, глаза его блуждали. Находившаяся рядом с ним лошадь была вся в пене. Человек открыл рот, но дыхание его прерывалось и он ничего не мог произнести.
In that moment Mr. Blood recognized him for the young shipmaster, Jeremiah Pitt, the nephew of the maiden ladies opposite, one who had been drawn by the general enthusiasm into the vortex of that rebellion.	Блад узнал молодого шкипера Джереми Питта, племянника девушек, которые жили напротив его дома.
The street was rousing, awakened by the sailor's noisy advent; doors were opening, and lattices were being unlatched for the protrusion of anxious, inquisitive heads.	Улица, разбуженная шумным поведением моряка, просыпалась: открывались двери, распахивались ставни окон, из которых выглядывали головы озабоченных и недоумевающих соседей.
"Take your time, now," said Mr. Blood.	- Спокойней, спокойней, - сказал Блад.
"I never knew speed made by overhaste."	- Поспешность никогда к добру не приводит.

But the wild-eyed lad paid no heed to the admonition.	Однако юноша, в глазах которого застыл ужас или, быть может, страх, не обратил внимания на эти слова.
He plunged, headlong, into speech, gasping, breathless.	Кашляя и задыхаясь, он наконец заговорил:
"It is Lord Gildoy," he panted. "He is sore wounded ... at Oglethorpe's Farm by the river. I bore him thither ... and ... and he sent me for you. Come away! Come away!"	- Лорд Гилдой тяжело ранен... он сейчас в усадьбе Оглторп... у реки... я перетащил его туда... он послал меня за вами... Скорее к нему... скорей!
He would have clutched the doctor, and haled him forth by force in bedgown and slippers as he was. But the doctor eluded that too eager hand.	Он бросился к доктору, чтобы силой увлечь его за собой в ночном халате и в домашних туфлях, но доктор уклонился от тянущихся к нему рук.
"To be sure, I'll come," said he.	- Конечно, я поеду, - сказал он, - но не в этом же наряде.
He was distressed.	Блад был расстроен.
Gildoy had been a very friendly, generous patron to him since his settling in these parts.	Лорд Гилдой покровительствовал ему со дня его приезда в Бриджуотер.
And Mr. Blood was eager enough to do what he now could to discharge the debt, grieved that the occasion should have arisen, and in such a manner - for he knew quite well that the rash young nobleman had been an active agent of the Duke's.	Бладу хотелось отплатить чем-нибудь за хорошее отношение к нему, и он был огорчен тем, что для этого представился такой печальный случай. Ему хорошо было известно, что молодой аристократ был одним из горячих сторонников герцога Монмута.
"To be sure, I'll come.	- Конечно, я поеду, - повторил Блад.
But first give me leave to get some clothes and other things that I may need."	- Но прежде всего мне нужно одеться и захватить с собой то, что нам может понадобиться.
"There's no time to lose."	- Мы теряем время!
"Be easy now. I'll lose none.	- Спокойно, спокойно.
I tell ye again, ye'll go quickest by going leisurely.	Мы доедем скорее, если не будем спешить.
Come in ... take a chair..." He threw open the door of a parlour.	Войдите и подождите меня, молодой человек.
Young Pitt waved aside the invitation.	Жестом руки Питт отклонил его приглашение:
"I'll wait here.	- Я подожду здесь.
Make haste, in God's name."	Ради бога, поспешите!
Mr. Blood went off to dress and to fetch a case of instruments.	Блад быстро поднялся наверх, чтобы одеться и захватить сумку с инструментами.
Questions concerning the precise nature of Lord Gildoy's hurt could wait until they were on their way.	Расспросить о ранениях лорда Гилдоя он мог по дороге в усадьбу Оглторп.
Whilst he pulled on his boots, he gave Mrs. Barlow instructions for the day, which included the matter of a dinner he was not destined to eat.	Обуваясь, Блад разговаривал с миссис Барлоу, дал несколько поручений, распорядившись заодно и насчет обеда, которого, увы, ему так и не суждено было отведать.

When at last he went forth again, Mrs. Barlow clucking after him like a disgruntled fowl, he found young Pitt smothered in a crowd of scared, half-dressed townsfolk - mostly women - who had come hastening for news of how the battle had sped.	Когда доктор, наконец, спустился на улицу вместе с миссис Барлоу, кудахтавшей, как обиженная наседка, он нашел молодого Питта в окружении толпы напуганных, полуодетых горожан. В большинстве это были женщины, поспешно сбежавшиеся за новостями о битве.
The news he gave them was to be read in the lamentations with which they disturbed the morning air.	Не составляло труда догадаться, какие именно новости сообщил им Питт, ибо утренний воздух сразу же наполнился плачем и горестными стенаниями.
At sight of the doctor, dressed and booted, the case of instruments tucked under his arm, the messenger disengaged himself from those who pressed about, shook off his weariness and the two tearful aunts that clung most closely, and seizing the bridle of his horse, he climbed to the saddle.	Увидев доктора, уже одетого и с сумкой для инструментов под мышкой, Питт освободился от окружавшей его толпы, стряхнул с себя усталость и отстранил обеих своих тетушек, в слезах цеплявшихся за него. Схватив лошадь за уздечку, он вскочил в седло.
"Come along, sir," he cried.	- Поехали! - закричал он.
"Mount behind me."	- Садитесь позади меня!
Mr. Blood, without wasting words, did as he was bidden. Pitt touched the horse with his spur.	Не тратя слов, Блад последовал этому совету, и Питт тут же дал шпоры лошади.
The little crowd gave way, and thus, upon the crupper of that doubly-laden horse, clinging to the belt of his companion, Peter Blood set out upon his Odyssey.	Толпа расступилась. Питер Блад сидел на крупе лошади, отяжеленной двойным грузом. Держась за пояс своего спутника, он начал свою одиссею.
For this Pitt, in whom he beheld no more than the messenger of a wounded rebel gentleman, was indeed the very messenger of Fate.	Питт, которого Блад считал только посланцем раненого мятежника, на самом деле оказался посланцем Судьбы.
Chapter II	Глава II
KIRKE'S DRAGOONS	ДРАГУНЫ КИРКА
Oglethorpe's farm stood a mile or so to the south of Bridgewater on the right bank of the river.	Усадьба Оглторп стояла на правом берегу реки примерно в миле к югу от Бриджуотера.
It was a straggling Tudor building showing grey above the ivy that clothed its lower parts.	Это был серый приземистый, в стиле эпохи Тюдоров, дом, фундамент которого покрывала густая зелень плюща.
Approaching it now, through the fragrant orchards amid which it seemed to drowse in Arcadian peace beside the waters of the Parrett, sparkling in the morning sunlight, Mr. Blood might have had a difficulty in believing it part of a world tormented by strife and bloodshed.	Приближаясь к усадьбе по дороге, проходившей среди душистых фруктовых садов, мирно дремавших на берегу Парретта, искрившегося под лучами утреннего солнца, Блад с трудом мог поверить, что находится в стране, раздираемой кровопролитной междоусобицей.
On the bridge, as they had been riding out of Bridgewater, they had met a vanguard of fugitives from the field of battle, weary, broken men, many of them wounded, all of them terror-stricken, staggering in speedless haste with the last remnants of their strength into the shelter which it was their vain illusion the town would afford them.	На мосту, при выезде из Бриджуотера, их встретил авангард усталых, измученных беглецов с поля битвы. Среди них было много раненых. Напрягая остатки своих сил, они торопливо ковыляли в город, тщетно надеясь найти там кров и защиту.

Eyes glazed with lassitude and fear looked up piteously out of haggard faces at Mr. Blood and his companion as they rode forth; hoarse voices cried a warning that merciless pursuit was not far behind.	Их глаза, выражавшие усталость и страх, жалобно глядели на Блада и его спутника. Несколько охрипших голосов предупредили их, что погоня уже близка.
Undeterred, however, young Pitt rode amain along the dusty road by which these poor fugitives from that swift rout on Sedgemoor came flocking in ever-increasing numbers.	Однако молодой Питт, не обращая внимания на предупреждения, мчался по пыльной дороге, на которой количество беглецов из-под Седжмура все увеличивалось.
Presently he swung aside, and quitting the road took to a pathway that crossed the dewy meadowlands.	Вскоре он свернул в сторону на тропинку, проходившую через луга, покрытые росой.
Even here they met odd groups of these human derelicts, who were scattering in all directions, looking fearfully behind them as they came through the long grass, expecting at every moment to see the red coats of the dragoons.	Даже здесь им встречались разрозненные группы беглецов, разбегавшихся во всех направлениях. Пробиваясь сквозь высокую траву, они боязливо оглядывались, ожидая, что вот-вот покажутся красные камзолы королевских драгун.
But as Pitt's direction was a southward one, bringing them ever nearer to Feversham's headquarters, they were presently clear of that human flotsam and jetsam of the battle, and riding through the peaceful orchards heavy with the ripening fruit that was soon to make its annual yield of cider.	Но поскольку Питт и его спутник приближались к месту расположения штаба Февершема, человеческие обломки битвы вскоре перестали уже им встречаться. Сейчас мимо них тянулись мирные фруктовые сады; деревья были отягощены плодами, но никто не собирал их, хотя время приготовления сидра уже наступило.
At last they alighted on the kidney stones of the courtyard, and Baynes, the master, of the homestead, grave of countenance and flustered of manner, gave them welcome.	Наконец, они спешились на каменные плиты двора, где их приветствовал опечаленный и взволнованный владелец усадьбы - Бэйнс.
In the spacious, stone-flagged hall, the doctor found Lord Gildoy - a very tall and dark young gentleman, prominent of chin and nose - stretched on a cane day-bed under one of the tall mullioned windows, in the care of Mrs. Baynes and her comely daughter. His cheeks were leaden-hued, his eyes closed, and from his blue lips came with each laboured breath a faint, moaning noise.	В огромной комнате с каменным полом доктор нашел лорда Гилдоя - высокого человека с массивным подбородком и крупным носом. Его лицо покрывала свинцовая бледность, он лежал с закрытыми глазами, вытянувшись на сделанной из тростника кушетке, стоявшей у большого окна. Лорд с трудом дышал, и с каждым вздохом с его синих губ срывались слабые стоны. Около раненого хлопотали жена Бэйнса и его миловидная дочь.
Mr. Blood stood for a moment silently considering his patient. He deplored that a youth with such bright hopes in life as Lord Gildoy's should have risked all, perhaps existence itself, to forward the ambition of a worthless adventurer.	Несколько минут Блад молча рассматривал своего пациента, сожалея, что этот молодой аристократ с блестящим будущим должен был рисковать всем -и, вероятно, даже своей жизнью - ради честолюбия бесчестного авантюриста.
Because he had liked and honoured this brave lad he paid his case the tribute of a sigh. Then he knelt to his task, ripped away doublet and underwear to lay bare his lordship's mangled side, and called for water and linen and what else he needed for his work.	Вздохнув, Блад опустился на колени перед раненым и, приступая к своим профессиональным обязанностям, разорвал его камзол и нижнее белье, чтобы обнажить изуродованный бок молодого лорда, а затем велел принести воды, полотна и все, что ему требовалось.
He was still intent upon it a half-hour later when the dragoons invaded the homestead. The clatter of hooves and hoarse shouts that heralded their approach disturbed him not at all.	Полчаса спустя, когда драгуны ворвались в усадьбу, Блад еще занимался раненым, не обращая внимания на стук копыт и грубые крики.