Something like a sob escaped the boy.	Юноша всхлипнул, и из его горла вырвался звук, похожий на рыдание.
"I... I accept," he answered at last, and swung to the Spaniards.	- Я... согласен, - ответил он наконец и повернулся к испанцам.
"And you - you will accept too," he insisted passionately.	- И вы... вы тоже согласны! - с волнением и настойчивостью произнес он.
"For Don Diego's sake and for your own - for all our sakes.	- Ради дона Диего, ради меня, ради всех нас.
If you do not, this man will butcher us all without mercy."	Если вы не согласитесь, то с нами расправятся без всякой пощады.
Since he yielded, and their leader himself counselled no resistance, why should they encompass their own destruction by a gesture of futile heroism?	Поскольку дон Эстебан дал согласие, а их командир не приказывал им сопротивляться, то зачем же им было проявлять какой-то бесполезный героизм?
They answered without much hesitation that they would do as was required of them.	Не раздумывая, они ответили, что сделают все, как нужно.
Blood turned, and advanced to Don Diego.	Блад отвернулся от них и подошел к дону Диего:
"I am sorry to inconvenience you in this fashion, but..." For a second he checked and frowned as his eyes intently observed the prisoner. Then, after that scarcely perceptible pause, he continued, "but I do not think that you have anything beyond this inconvenience to apprehend, and you may depend upon me to shorten it as far as possible."	- Очень сожалею, что я вынужден оставить вас на некоторое время в таком неудобном положении...- Тут он на секунду прервал себя, нахмурился, внимательно поглядел на своего пленника и после этой едва заметной паузы продолжал: - Но я думаю, что вам уже нечего опасаться. Надеюсь, худшее не случится.
Don Diego made him no answer.	Дон Диего продолжал молчать.
Peter Blood waited a moment, observing him; then he bowed and stepped back.	Питер Блад еще раз внимательно поглядел на бывшего командира "Синко Льягас" и затем, поклонившись ему, отошел.
Chapter XII	Глава XII
DON PEDRO SANGRE	ДОН ПЕДРО САНГРЕ[42]
The Cinco Llagas and the Encarnacion, after a proper exchange of signals, lay hove to within a quarter of a mile of each other, and across the intervening space of gently heaving, sunlit waters sped a boat from the former, manned by six Spanish seamen and bearing in her stern sheets Don Esteban de Espinosa and Captain Peter Blood.	Обменявшись приветственными сигналами, "Синко Льягас" и "Энкарнасион" легли в дрейф на расстоянии четверти мили друг от друга. Через это пространство покрытого рябью и залитого солнцем моря от "Синко Льягас" к "Энкарнасиону" направилась шлюпка с шестью гребцами-испанцами. На корме с доном Эстебаном де Эспиноса сидел капитан Блад.
She also bore two treasure-chests containing fifty thousand pieces of eight.	На дне шлюпки стояли два железных ящика, хранивших пятьдесят тысяч песо.
Gold has at all times been considered the best of testimonies of good faith, and Blood was determined that in all respects appearances should be entirely on his side.	Золото во все времена было отличным доказательством добросовестности, а Блад считал необходимым произвести самое благоприятное впечатление.
His followers had accounted this a supererogation of pretence. But Blood's will in the matter had prevailed.	Правда, люди Блада пытались доказать ему, что он слишком уж усердствовал в обеспечении обмана, однако он сумел настоять на своем.

He carried further a bulky package addressed to a grande of Spain, heavily sealed with the arms of Espinosa - another piece of evidence hastily manufactured in the cabin of the Cinco Llagas - and he was spending these last moments in completing his instructions to his young companion.	Он взял с собой также объемистую посылку с многочисленными печатями герба де Эспиноса-и-Вальдес, адресованную испанскому гранду, - еще одно "доказательство", поспешно сфабрикованное на "Синко Льягас". В немногие минуты, оставшиеся до прибытия на "Энкарнасион", Блад давал последние указания своему молодому спутнику - дону Эстебану, который, видимо, все еще колебался в чем-то и не мог решиться высказать вслух свои сомнения.
Don Esteban expressed his last lingering uneasiness:	Блад внимательно взглянул на юношу.
"But if you should betray yourself?" he cried.	- А что, если вы сами выдадите себя? - воскликнул тот.
"It will be unfortunate for everybody.	- Тогда все закончится крайне печально для... всех.
I advised your father to say a prayer for our success. I depend upon you to help me more materially."	Я просил твоего отца молиться за наш успех, а от тебя жду помощи, - сказал Блад.
"I will do my best.	- Я сделаю все, что смогу.
God knows I will do my best," the boy protested.	Клянусь богом, я сделаю все! - с юношеской горячностью воскликнул дон Эстебан.
Blood nodded thoughtfully, and no more was said until they bumped alongside the towering mass of the Encarnadon.	Блад задумчиво кивнул головой, и никто уже не произнес ни слова до тех пор, пока шлюпка не коснулась обшивки плавучей громады "Энкарнасиона".
Up the ladder went Don Esteban closely followed by Captain Blood.	Дон Эстебан в сопровождении Блада поднялся по веревочному трапу.
In the waist stood the Admiral himself to receive them, a handsome, self-sufficient man, very tall and stiff, a little older and greyer than Don Diego, whom he closely resembled.	На шкафуте в ожидании гостей стоял сам адмирал - высокий, надменный человек, весьма похожий на дона Диего, но немного старше его и с сединой на висках.
He was supported by four officers and a friar in the black and white habit of St. Dominic.	Рядом с ним стояли четыре офицера и монах в черно-белой сутане доминиканского ордена.
Don Miguel opened his arms to his nephew, whose lingering panic he mistook for pleasurable excitement, and having enfolded him to his bosom turned to greet Don Esteban's companion.	Испанский адмирал прижал к груди своего племянника, объяснив себе его трепет, бледность и прерывистое дыхание волнением от встречи с дядей. Затем, повернувшись, он приветствовал спутника дона Эстебана.
Peter Blood bowed gracefully, entirely at his ease, so far as might be judged from appearances.	Питер Блад отвесил изящный поклон, вполне владея собой, если судить только по его внешнему виду.
"I am," he announced, making a literal translation of his name, "Don Pedro Sangre, an unfortunate gentleman of Leon, lately delivered from captivity by Don Esteban's most gallant father."	- Я - дон Педро Сангре, - объявил он, переводя буквально свою фамилию на испанский язык, -несчастный кабальеро из Леона, освобожденный из плена храбрейшим отцом дона Эстебана.
And in a few words he sketched the imagined conditions of his capture by, and deliverance from, those accursed heretics who held the island of Barbados.	- И в нескольких словах он изложил те воображаемые обстоятельства, при которых он якобы попал в плен к проклятым еретикам с острова Барбадос и как его освободил дон Диего.

"Benedicamus Domino," said the friar to his tale.	- Benedicticamus Domino[43], - сказал монах, выслушав эту краткую историю.
"Ex hoc nunc et usque in seculum," replied Blood, the occasional papist, with lowered eyes.	- Ex hoc nunc et usque in seculum[44], - скромно опустив глаза, ответил Блад, который всегда, когда это было ему нужно, вспоминал о том, что он католик.
The Admiral and his attending officers gave him a sympathetic hearing and a cordial welcome.	Адмирал и офицеры, сочувственно выслушав рассказ кабальеро, сердечно его приветствовали.
Then came the dreaded question.	Но вот наконец был задан давно уже ожидаемый вопрос:
"But where is my brother?	- А где же мой брат?
Why has he not come, himself, to greet me?"	Почему он не прибыл на корабль, чтобы лично приветствовать меня?
It was young Espinosa who answered this:	Эспиноса-младший ответил так:
"My father is afflicted at denying himself that honour and pleasure.	- Мой отец с огорчением вынужден был лишить себя этой чести и удовольствия.
But unfortunately, sir uncle, he is a little indisposed -oh, nothing grave; merely sufficient to make him keep his cabin.	К сожалению, дорогой дядя, он немного нездоров, и это заставляет его не покидать своей каюты... О нет, нет, ничего серьезного!
It is a little fever, the result of a slight wound taken in the recent raid upon Barbados, which resulted in this gentleman's happy deliverance."	У него легкая лихорадка от небольшой раны, полученной им во время недавнего нападения на остров Барбадос, когда, к счастью, был освобожден из неволи и этот кабальеро.
"Nay, nephew, nay," Don Miguel protested with ironic repudiation.	- Позволь, племянник, позволь! - с притворной суровостью запротестовал дон Мигель.
"I can have no knowledge of these things.	- Какое нападение? Мне ничего не известно обо всем этом.
I have the honour to represent upon the seas His Catholic Majesty, who is at peace with the King of England.	Я имею честь представлять здесь его католическое величество короля Испании, а он находится в мире с английским королем.
Already you have told me more than it is good for me to know. I will endeavour to forget it, and I will ask you, sirs," he added, glancing at his officers, "to forget it also."	Ты уже и так сообщил мне больше, чем следовало бы... Я попытаюсь забыть все это, о чем попрошу и вас, господа, - добавил он, обращаясь к своим офицерам.
But he winked into the twinkling eyes of Captain Blood; then added matter that at once extinguished that twinkle.	При этом он подмигнул улыбающемуся капитану Бладу и добавил: - Ну что ж!
"But since Diego cannot come to me, why, I will go across to him."	Если брат не может приехать ко мне, я сам поеду к нему.
For a moment Don Esteban's face was a mask of pallid fear. Then Blood was speaking in a lowered, confidential voice that admirably blended suavity, impressiveness, and sly mockery.	Дон Эстебан побледнел, словно мертвец, с лица Блада сбежала улыбка, но он не потерял присутствия духа и конфиденциальным тоном, в котором восхитительно смешивались почтительность, убеждение и ирония, сказал:

"If you please, Don Miguel, but that is the very thing you must not do - the very thing Don Diego does not wish you to do.	- С вашего позволения, дон Мигель, осмеливаюсь заметить, что вот именно этого вам не следует делать. И в данном случае я высказываю точку зрения дона Диего.
You must not see him until his wounds are healed.	Вы не должны встречаться с ним, пока не заживут его раны.
That is his own wish. That is the real reason why he is not here.	Это не только его желание, но и главная причина, объясняющая его отсутствие на борту "Энкарнасиона".
For the truth is that his wounds are not so grave as to have prevented his coming.	Г оворя по правде, раны вашего брата, дон Мигель, не настолько уж серьезны, чтобы помешать его прибытию сюда.
It was his consideration of himself and the false position in which you would be placed if you had direct word from him of what has happened.	Дона Диего гораздо больше тревожит не его здоровье, а опасность поставить вас в ложное положение, если вы непосредственно от него услышите о том, что произошло несколько дней назад.
As your excellency has said, there is peace between His Catholic Majesty and the King of England, and your brother Don Diego..." He paused a moment.	Как вы изволили сказать, ваше высокопревосходительство, между его католическим величеством королем Испании и английским королем - мир, а дон Диего, ваш брат... - Блад на мгновение запнулся.
"I am sure that I need say no more.	- Полагаю, у меня нет необходимости что-либо добавлять.
What you hear from us is no more than a mere rumour.	То, что вы услыхали о каком-то нападении, только слухи, вздорные слухи, не больше.
Your excellency understands."	Ваше высокопревосходительство прекрасно понимает это, не правда ли?
His excellency frowned thoughtfully.	Его высокопревосходительство адмирал нахмурился.
"I understand... in part," said he.	- Да, я понимаю, но... не все, - сказал он задумчиво.
Captain Blood had a moment's uneasiness.	На какую-то долю секунды Бладом овладело беспокойство.
Did the Spaniard doubt his bona fides?	Не вызвала ли его личность сомнений у этого испанца?
Yet in dress and speech he knew himself to be impeccably Spanish, and was not Don Esteban there to confirm him?	Но разве по одежде и по языку кабальеро Педро Сангре не был настоящим испанцем и разве не стоял рядом с ним дон Эстебан, готовый подтвердить его историю?
He swept on to afford further confirmation before the Admiral could say another word.	И прежде чем адмирал успел вымолвить хотя бы слово, Блад поспешил дать дополнительное подтверждение:
"And we have in the boat below two chests containing fifty thousand pieces of eight, which we are to deliver to your excellency."	- А вот здесь в лодке два сундука с пятьюдесятью тысячами песо, которые нам поручено доставить вашему высокопревосходительству.

His excellency jumped; there was a sudden stir among his officers.	Его высокопревосходительство даже подпрыгнул от восторга, а офицеры его внезапно заволновались.
"They are the ransom extracted by Don Diego from the Governor of..."	- Это выкуп, полученный доном Диего от губернатора Барба...
"Not another word, in the name of Heaven!" cried the Admiral in alarm.	- Ради бога, ни слова больше! - воскликнул адмирал.
"My brother wishes me to assume charge of this money, to carry it to Spain for him?	- Я ничего не слышал... Мой брат желает, чтобы я доставил для него эти деньги в Испанию?
Well, that is a family matter between my brother and myself.	Хорошо! Но это дело семейное. Оно касается только моего брата и меня.
So, it can be done.	Сделать это, конечно, можно.
But I must not know..." He broke off.	Но я не должен знать... - Он смолк.
"Hum!	- Гм!
A glass of Malaga in my cabin, if you please," he invited them, "whilst the chests are being hauled aboard."	Пока будут поднимать на борт эти сундуки, прошу ко мне на стаканчик малаги, господа.
He gave his orders touching the embarkation of these chests, then led the way to his regally appointed cabin, his four officers and the friar following by particular invitation.	И адмирал в сопровождении четырех офицеров и монаха, специально приглашенных для этого случая, направился в свою каюту, убранную с королевской роскошью.
Seated at table there, with the tawny wine before them, and the servant who had poured it withdrawn, Don Miguel laughed and stroked his pointed, grizzled beard.	Слуга, разлив по стаканам коричневатое вино, удалился. Дон Мигель, усевшись за стол, погладил свою курчавую острую бородку и, улыбаясь, сказал:
"Virgen santisima!	- Пресвятая дева!
That brother of mine has a mind that thinks of everything.	У моего брата, господа, предусмотрительнейший ум.
Left to myself, I might have committed a fine indiscretion by venturing aboard his ship at such a moment. I might have seen things which as Admiral of Spain it would be difficult for me to ignore."	Ведь я мог бы неосторожно посетить его на корабле и увидеть там такие вещи, которые мне, как адмиралу Испании, было бы трудно не заметить.
Both Esteban and Blood made haste to agree with him, and then Blood raised his glass, and drank to the glory of Spain and the damnation of the besotted James who occupied the throne of England.	Эстебан и Блад тут же с ним согласились. Затем Блад, подняв стакан, выпил за процветание Испании и за гибель идиота Якова, сидящего на английском престоле.
The latter part of his toast was at least sincere.	Вторая половина его тоста была вполне искренней.
The Admiral laughed.	Адмирал рассмеялся:
"Sir, sir, you need my brother here to curb your imprudences.	- Синьор! Синьор! Жаль, нет моего брата. Он обуздал бы ваше неблагоразумие.