Где-то по правую руку должен был стоять летний домик. Тропинка вела в чащу леса, мрачного и какого-то притихшего. Я тронулся дальше и, наткнувшись на деревья, все же решился осветить дорогу фонариком.
Заслоняя свет ладонью от постороннего взгляда, я пошел быстрее. Неожиданно рядом захлопали крылья, и у меня буквально душа ушла в пятки. Я взглянул вверх и разглядел в смутном свете множество фазанов, сидевших на ветках деревьев и таращивших на меня глаза.
Зрелище птиц, пристроившихся на суку крыло к крылу, нагнало на меня страху. Я прибавил шаг и через несколько секунд очутился на полянке, в центре которой стоял летний домик. Его окаймляла веранда. Темные окна, как очки слепого, отражали лунный свет.
Я пересек поляну и поднялся на веранду. Дверь была заперта и не уступала моему напору. Я решил, что проще всего будет воспользоваться окном.
Пришлось пройти к задней стене дома. Мне представилась возможность выбора из большого окна с двумя створками и пары маленьких. Поверхностный осмотр убедил меня в том, что одно из маленьких не заперто на щеколду, и с помощью перочинного ножа я сумел его приоткрыть. Прежде чем забраться внутрь, я замер и прислушался.
Ночь была полна негромких, но зловещих звуков. Легкий ветерок пробегал по вершинам деревьев, под тяжестью фазанов поскрипывали ветки, то и дело птицы хлопали крыльями, шуршали о стену стебли вьющегося по ней винограда. Все эти звуки могли скрыть от меня бесшумное приближение одного из охранников.
Замирая от страха, я распахнул окно, перелез в темноту и ступил на толстый, пушистый ковер.
Прикрыв рукой свет фонарика, я осмотрел комнату, в которой очутился.
Вдоль стен стояли кресла и диванчик. Я пощупал штору и, решив, что они достаточно плотны, чтобы не пропускать свет, задернул их. Потом нашел выключатель, зажег свет и сразу же обнаружил, что домиком давно не пользовались. Везде лежал толстый слой пыли, а с потолка свисала паутина.
Я приступил к тщательному обыску. В углу притаился небольшой бар с весьма обширным набором спиртного. Стакан с отпечатком губной помады на ободке стоял около бутылки виски. Соленый миндаль в вазочке густо покрылся пылью.
У меня создалось впечатление, что летний домик был внезапно заперт, и перед этим никому из слуг не разрешили прибрать помещение.
Я тщательно осмотрел ковер. Может быть, то, что я искал, скрывается под ним? Отодвинув диванчик, я закатал угол ковра. Моему взору открылись сосновые доски с причудливыми узорами сучьев. На них не было заметно ничего подозрительного, но ведь я осмотрел еще далеко не весь пол.
Быстро сдвинув мебель в осмотренный угол, я начал обследовать остальные доски. Правая сторона комнаты вознаградила мои усилия — темно-вишневое пятно размером в квадратный фут портило однородную янтарную желтизну пола.
Я нагнулся и подсветил фонариком. Не оставалось никаких сомнений — это было пятно засохшей крови. Кто-то лежал на этих досках с раной. У меня не оставалось сомнений, что это был Диллон. Я достал прихваченную загодя отвертку. Внимательно рассматривая шурупы, державшие доски, я заметил, что некоторые головки были поновее остальных ржавых. Бойко орудуя отверткой, я вывернул все новые шурупы. Они вышли на удивление легко. Острием я зацепил одну из досок и приподнял. Во рту у меня было сухо, сердце отчаянно билось в груди, когда я направил луч в темноту.
Хотя я нашел всего лишь то, что искал, от вида оскаленного, начисто обглоданного крысами черепа, у меня перехватило дыхание.
Наверное, секунд десять я глядел на череп, затем, стерев с лица холодный пот, поддел другую доску и увидел остальное.
Передо мной в самом деле предстали останки несчастного браконьера. Куртка, вельветовые штаны и лежавшая рядом раздвоенная палка с обрывками резинки подтверждали верность моей догадки. Отверстие на левой стороне куртки со следами сгоревшего пороха по краям сказало мне, что выстрел произвели в упор. Рассматривая дырку, я размышлял, как же случилось, что выстрел из дробовика не был услышан в особняке, находившемся всего в сотне ярдов от домика.
Затем я торопливо поставил на место доски, привинтил, раскатал ковер и расставил мебель по прежним местам.
Потом выпрямился и утер пот с лица. Я увидел то, что хотел, и оставаться здесь далее не было никакого смысла. Подходя к выключателю, я услышал, как на веранде скрипнула доска. Я поспешно погасил свет и прислушался.
Ничего — только громкий стук моего сердца да легкие вздохи ветра в кронах деревьев.
Я неслышно двинулся через комнату к окну, отдернул штору и выглянул на залитую лунным светом поляну.
Видны были только темные деревья и еще более темные тени, достаточно густые, чтобы в них мог кто-нибудь скрываться незамеченным.
Я нащупал в кармане пистолет Хуана, вытащил и снял с предохранителя. Уверенности, что снаружи кто-то бродит, у меня не было, но предчувствие говорило, что такое вполне возможно.
Я стоял тихо, опираясь о стену и вглядываясь в темноту. Тянулись минуты, но все было спокойно. Я никого не видел и ничего не слышал.
Вдруг, как раз в тот момент, когда я решил рискнуть выбраться через окно на веранду, раздался испуганный крик фазана. Громко хлопая крыльями, он поднялся с ближнего дерева. Это испугало меня до безумия.
Я высунулся в окно, держа пистолет перед собой. Сердце в груди глухо бухало. У меня мелькнула мысль, что кто-то пробирается к хижине и по дороге ненароком вспугнул птицу.
Затем внимание переключилось с темных теней снаружи на слабый звук где-то рядом со мной. Прислушиваясь, я до жути ясно ощутил, что волосы на голове встают дыбом, а звук был такой, как будто кто-то наступил на незакрепленную доску, и она слегка двинулась.
Это было настолько неожиданно, что я не мог заставить себя обернуться. Если кто-то находился в комнате, он видел на фоне окна мой силуэт — великолепную мишень для выстрела в спину.
Уже казалось, что я слышу чье-то дыхание, хотя, возможно, просто расшалилось распаленное воображение.
Вплотную ко мне стоял диванчик. Одним движением я мог забиться в укрытие, но слишком долго откладывал решение и когда напрягся для прыжка, женский голос произнес из темноты:
— Не двигайтесь и бросьте пистолет!
В голосе слышалась твердость, вынудившая меня не делать глупости. Я швырнул свое оружие на ковер. Вспыхнул свет, и я медленно повернул голову.
Корнелия Ван Блейк стояла возле стены, держа в руке автоматический пистолет двадцать второго калибра. Пунцовые губы только подчеркивали бледность ее лица. Одета она была в черную шелковую блузку, черные брюки и в сандалии на матерчатой подошве. Довольно долго мы созерцали друг друга. Теперь у меня не было сомнения, что она хладнокровно убила мужа и Диллона и не остановится перед очередным убийством.
Как она сумела попасть в домик так, что я не услышал, оставалось загадкой. Но черная вдова маячила передо мной с пистолетом в руке. Моя жизнь повисла на волоске и теперь зависела от того, узнает она, кто я такой, или нет.
— Что вы здесь делаете? — спросила она, не двигаясь с места.
Я постарался несколько расслабить сведенные судорогой лицевые мускулы и изобразил достаточно глупую, как надеялся, улыбку.
— Прошу прощения, леди, — начал я. — Мне, конечно, не следовало здесь находиться. Я это понимаю. Но я слышал, здесь есть что выпить, а при ваших деньгах вы и не заметите пропажи одной или двух бутылочек.
По ее реакции я заметил, что это не та история, которую она ожидала услышать, и, желая закрепить успех, продолжал:
— Вы ведь, наверное, не представляете, как бывает невмоготу, когда хочешь выпить, — я утер рот ладонью. — Дал жене слово, что не буду покупать поддачу, но я же не обещал ее не брать там, где она плохо лежит. Мне сегодня позарез нужно выпить. Я не думал, что сюда кто-нибудь зайдет. Когда вас, мадам, обуревает жажда…
Я смолк. Если драма законченного алкоголика должна была произвести впечатление, полезно прерваться на самой высокой ноте.
— Кто вы? — требовательно спросила вдова миллионера. Она уже не казалась столь враждебной, но пистолет все же по-прежнему смотрел в мою сторону.
— Вам ведь не обязательно знать, как меня зовут, разве не так? — умоляюще проговорил я, стараясь создать стойкое впечатление, что стыжусь самого себя. — Если вы меня простите, даю вам честное слово больше никогда сюда не приходить.
— Вы приехали на машине?
— Совершенно верно.
— Дайте ваши права.
— Я их не захватил с собой. Они остались в машине.
В глазах миллионерши промелькнуло озадаченное выражение, из чего я сделал вывод, что она пытается вспомнить, где меня раньше видела. Я понял, что, если быстро не уговорю меня отпустить, мой трюк не пройдет.
— Сядьте! — резко сказала она.
— Посмотрите: я здесь ничего не тронул, — торопливо заговорил я. — Обещаю, что больше сюда не приду. Отпустите меня, неужели вы этого не сделаете?
— Сядьте! Я намерена позвонить в полицию.
Я двинулся по направлению к ней. У меня возникла отчаянная мысль, что, если сумею достаточно к ней приблизиться, возможно, удастся выхватить у нее пистолет, но она отодвинулась, не отходя от стенки. Пистолет ни на секунду не дрогнул.
— Сядьте немедленно!
Палец, нажимавший на спусковой крючок, побелел. Пришлось подчиниться.
Нельзя было позволить ей звонить в полицию. Побывав однажды в лапах Лэсситера, я сохранил воспоминания об этом на всю жизнь.
Она боком отодвинулась к бару, где стоял телефон, и сняла трубку.
— На вашем месте я не стал бы этого делать, — спокойно заметил я. — Даже если Лэсситер состоит у вас на окладе, он ничего не сможет сделать для вас, если заглянет под пол.
Она медленно положила трубку. Ее глаза превратились в темные, лишенные всякого выражения выгребные ямы.
— Передо мной мистер Слейден, если не ошибаюсь? — спросила она безжизненным голосом.
— Совершенно верно. Кажется, мы оба попали в передрягу.
— Относительно себя я бы этого не сказала, — заметила она, облокотившись на бар. При этом ствол пистолета чуть от меня отвернулся. — А вот вы действительно попали, мистер Слейден.
— Нет, моя дорогая, все-таки мы оба.
— Вас разыскивают по обвинению в убийстве. Стоит только позвонить в полицию…
— Милочка, вы напрочь забыли о пропавшем Диллоне.
Черная вдова обнажила острые зубки в безжалостной улыбке:
— Отнюдь. Кроме вас, никто не знает, что он там. Я скажу, что увидела свет в домике, вооружилась и пошла посмотреть, кто туда вломился. Потом увидела, что там прячетесь вы — человек, подозреваемый в убийстве. Вы напали на меня как загнанный в угол зверь, и я была вынуждена вас застрелить. С какой стати сержант Лэсситер догадается вскрыть пол? Он будет слишком занят вашим трупом, чтобы додуматься поискать еще один.
— Надеюсь, вы не думаете, что я глуп настолько, чтобы прийти один? — я старался, чтобы мой голос звучал увереннее, чем я себя на самом деле чувствовал. — Вы попались, миссис Ван Блейк. У меня собраны все необходимые улики. Рассказ уже написан, и если со мной случится что-нибудь непредвиденное, мой соавтор перешлет его в «Криминал», а там напечатают.
Она грубо рассмеялась:
— Ожидаете, что я вам поверю?
— Конечно, можете застрелить меня, как это проделали с Диллоном. Для вас не составит труда и поднять доски еще раз. Но постараюсь вас убедить, что этого делать не стоит. Мы могли бы заключить сделку.
— Я не заключаю сделок с шантажистами.
— Зря. Я могу доказать, что вы убили своего мужа. Не хотите послушать?
— Вы не сможете ничего доказать, — вокруг ее рта появился белый ободок. Я увидел, как напрягся палец на спусковом крючке, и с тоской ощутил, что она готова выстрелить.
— Представьте себе, могу, — слова с большим трудом выдавливались у меня изо рта. — Суть дела сводится к одному: Ройс жаждал получить клуб «Золотое яблоко», а ваш муж не продавал. Вы были любовницей Ройса и хотели ему помочь. Заодно хотелось присвоить деньги мужа. И вот вам пришла в голову отличная мысль — убийство. Одним выстрелом покончить сразу с двумя зайцами.
Палец на спусковом крючке расслабился — миллионерша слушала!
— Вы прекрасно знали, что в случае насильственной смерти мужа подозрение падет на вас в первую очередь, — продолжал я упоенно. — Для этого был мотив. Пять миллионов полновесных мотивов. Замышляя убийство, вы хотели остаться в стороне. И когда Леннокс Хартли привел к вам Фрэнсис Беннет позировать для вашего портрета, вы тут же придумали оригинальный способ для исполнения своего плана. Фрэнсис была похожа на вас фигурой и цветом волос. Через несколько дней вы собирались в Париж. Справиться самостоятельно с замыслом вы были не в состоянии и поделились своим планом с Рейсом. Гонораром должен был стать клуб, за эту плату он вошел в дело. Вероятно, вы попробовали убедить его обделать это дело самому, но тогда он еще не стал убийцей и уклонился. И если уж вы решились на убийство, то именно вы и стали его исполнителем, поскольку ваше алиби было безупречным. — Я остановился, чтобы спросить: — Я не слишком быстро говорю?
— Неужели вы думаете, что кто-нибудь поверит в подобную чушь? — насмешливо ответила она. — Вы же ничего не можете доказать.
— Давайте все же сделаем еще шаг или два вперед, прежде чем доберемся до доказательств, — предложил я, не спуская глаз с пистолета. — Ройс без труда добился доверия глупенькой Фрэнсис. Он вскружил ей голову своей мнимой любовью. На случай неудачи он вел себя крайне осторожно. Встречался с ней тайно, так что если бы дела приняли нежелательный оборот, он оказался бы ни при чем. Поскольку Фрэнсис заменяла вас в Париже, то, узнав об убийстве мистера Ван Блейка из газет, даже круглая дура поняла бы, чьих рук дело. Поэтому о ней следовало позаботиться, как только она сыграет до конца свою роль. Бедняжка должна была исчезнуть. Эта операция была проделана виртуозно: с помощью бочки с цементом. У Ройса был на примете парень, некий Хэнк Флемминг, убийца из Фриско. Ваш любовник показал ему Фрэнсис. Все предстояло исполнить по возвращении бедняжки из Парижа. План начал претворяться в жизнь. Ройс сочинил какую-то байку о том, что вам необходимо остаться в Тампа-Сити и в то же время быть в Париже. Не знаю, что он придумал, но когда девушка вроде Фрэнсис, попадает в руки такого обаятельного негодяя, как Ройс, она готова поверить любой басне. Вы снабдили несчастную деньгами, одеждой и своим паспортом. Темные очки и шляпа с широкими полями превратили ее в миссис Ван Блейк, летящую в Париж. К женам миллионеров особое отношение при проверке паспортов. Никто на нее и глаз не поднял. Вы позаботились о том, чтобы послать ее в «Георг V» вместо обычного «Рица». Ее приняли в «Георге V» за вас, так как не знали в лицо, и она там оставалась четыре дня. Но случилось то, чего вы не могли предусмотреть. Девушка по имени Джоан Никольс, имевшая сомнительный талант вступать в дружбу с богатыми, навязала Фрэнсис свое общество в полной уверенности, что та — не кто иная, как известная и богатая миссис Ван Блейк. Вас, может быть, заинтересует известие, что один из моих коллег наведался в Париж, и у нас теперь имеются свидетели, готовые подтвердить под присягой, что Фрэнсис останавливалась в «Георге V» под вашим именем.
— Понятно, — она беспокойно пошевелилась. — Но ведь это еще не доказывает, что я убила мужа?
— Зато уничтожает ваше алиби. Но не будем торопить события. Давайте восстановим все по дням. Второго августа вы имитировали отъезд в Париж. Мне кажется, вы добрались только до дома Ройса, где вас ждала Фрэнсис. Вместо вас она поехала в аэропорт и улетела во Францию. Вы остались у Ройса, никто вас не видел. План был весьма тщательно составлен. Вы с Ройсом позаботились о стопроцентном алиби. Кто же тогда, с точки зрения полиции, убил вашего мужа? Вот здесь вы и переиграли — подставили следствию кандидатуру убийцы. Вы знали, что Тэд Диллон имел привычку браконьерствовать в имении. В ночь пятого августа вы пришли сюда с пистолетом и поджидали…