Дальше я уже не расслышала. Слишком была удивлена. Обо мне говорили по радио. Диджей Пон3 говорил обо мне. Сердце охватила гордость вперемешку с паникой. И паника потихоньку брала над гордостью верх. Меньше недели я пробыла на поверхности и уже обзавелась репутацией, которая ширилась по всей Эквестрийской Пустоши... репутацией, которая выставляла меня гораздо более героичной и одарённой, чем я была на самом деле.
...и ещё кое-что: другую Обитательницу Стойла в последний раз видели вблизи Эплузы. Да помогут ей Богини. И это чистая правда. А теперь назад к музыке. Далее на волнах: Сапфира Шорс поёт о том, что солнце когда-нибудь да выглянет. Твои бы слова, да Селестии в уши, Сапфира.
Казалось, на мгновение всё замерло. Что?!? Я повернулась к Каламити:
Рядом с Эплузой? Я думала, что это и естьЭплуза!
Каламити фыркнул, продолжая потешаться над моим незнанием пустоши:
Да ты что, Литлпип! Тут, это НоваяЭплуза. Не может же быть новая без старой, а? он мгновенно посерьёзнел. Даже близко не вздумай подходить к Старой Эплузе, слышишь? Это город работорговцев!
Его перебил Яблочный Виски:
Ну, туда довольно безопасно ездить торговать. Немалую часть своего фирменного яблочного виски я продаю именно там.
Я остолбенела. Да он шутит, наверное.
Вы... торгуете с работорговцами?!
Ага. Кстать, поезд в том направлении отбывает завтрема.
В полном неверии я оглянулась по сторонам:
Вы все тут торгуете с работорговцами?!
Каламити прошептал мне на ухо:
Почему, ты думаешь, я здесь не прижился, и это не было вопросом.
* * *
Следующим утром я уже стояла под проливным дождём, уставившись на поезд. Не было даже намёка на угрызения совести, что весь прошлый вечер я провела, тренируясь с Подъемником: помогала ему грузить железнодорожные платформы. Знай я, для кого предназначены эти товары, вечер сложился бы немного иначе.
Мне тя не отговорить, да? Каламити стоял рядом, проверяя обоймы своего боевого седла.
Голову раскалывала тупая пульсирующая боль последствие чрезмерного увлечения яблочным виски но соображала я довольно ясно. Я знала, что это глупо, но там, где есть рабовладельцы, есть и рабы, которых нужно спасти. Да, часть меня просто пыталась соответствовать раздутой репутации, ведь когда-то я тоже, пусть всего на пару часов, была пленницей торговцев рабами. И я не могла просто закрыть глаза на то, что где-то там пони ждали кого-то, кому настолько не всё равно, чтобы попытаться помочь им.
Нет.
Ну, тогда я иду с тобой. Всегда мечтал подстрелить это грёбаное место. Полагаю, вдвоём нам может и вправду посчастливиться.
От его слов мне стало значительно легче.
Договорюсь с Дитзи Ду о припасах. Не хочу, чтоб у кого-нить из нас там кончились патроны. Мы можем проехать горы и пустыню на поезде, но обратно, скорее всего, придётся гулять пешком.
Поразмыслив, я внезапно поняла: даже если припасов хватит на нас двоих, как же быть со спасёнными? В каком они будут состоянии и выдержат ли такую прогулку? Не то чтоб эти вопросы могли меня остановить. Всё же нужно было найти способ уговорить поездовых пони подождать нас, пока мы грабим город, с которым они торгуют. Я озвучила свои сомнения Каламити.
Тебе придётся шустро чесать языком, если хочешь договориться, чтобы нас подождали, ответил пегас, и вспышка озарения осветила его лицо: Но я как раз знаю одну пони, у которой, возможно, завалялось то, что поможет тебе провернуть это дело.
Каламити порысил куда-то, снова оставив меня созерцать поезд.
В ожидании я решила поближе познакомиться с устройством поезда. Платформы и крытые вагоны вмещали товары. Пассажирские вагоны такой в составе был лишь один предназначались для пони. Загадкой для меня оставались лишь красный вагон в хвосте состава и один большой бронзовый вагон с дымовой трубой, который шёл впереди. Первый был мне совершенно незнаком, что-то похожее на второй я видела в составе архитектурной каши, которую являла собой лавкаАбсолютно Всё.
Из любопытства я спросила у одного из тягловых пони, для чего нужны эти вагоны. Он с радостью ответил:
Тот, что сзади, называетсятормозным. Он указал копытом в сторону красного вагончика сзади. У него есть тормоза. Понимаешь, когда мы поднимаемся в гору, нужно постоянно сменять тягловые команды, потому что очень сложно, в гору-то. Одна команда тянет, другая едет и высматривает рейдеров. А когда катимся с горы, едут все. И тормоза нужны, чтобы слишком уж не разгоняться.
Затем он ткнул копытом в передний вагон:
А это движок. Тянет поезд. Но мы его не пользуем, только свистелку. Хорошо отгоняет паразитов от дороги.
Чего?
Тянет поезд? Я думала, вы, жеребцы, тянете поезд?
Ага. Тянем.
Тогда...
Ну, тамушта движок без угля не работает. Угля у нас нет. Да если и был бы, угольного вагона всё равно нет. Поэтому ездим на понячьей тяге.
Бессмыслица какая-то.
Так, получается, движок нужен, чтобы тянуть поезд, но тянуть он не может, поэтому вы сами тянете и движок и поезд? должно быть, я что-то упустила.
Ага.
Аргх!
Ладно... тогда почему у вас нет угля? Где уголь?
Пони-железнодорожник закатил глаза:
Э, так в Эквестрии нет никакого угля, я ощутила, как что-то скрипнуло в моей голове. Весь уголь в далёких-далёких странах.
Тогда... откуда... уголь... здесь появиться должен?
Ну, поездом, ясное дело!
Ррррр! Ну всё. Ещё один факт о поездах, и они сломают мне мозг. Этот разговор лишь усилил мою головную боль.
Каламити возвращался, шлёпая по лужам. Когда пони-железнодорожник вернулся к своей работе, пегас встал на дыбы и замахал копытами, лицом и жестами изображая привидение:
Ууууу! Весь уголь в таинственных далёких странах... полных зебр! Ууууу!
Я неодобрительноуставиласьна него.
Ты закончил?
Он встал на ноги и, ухватив зубами, вынул из седельной сумки жестяную коробочку, и протянул её мне. Магией я поднесла её, чтобы рассмотреть поближе. На коробочке было выгравировано изображение зебры.
То, чё внутри, называется Праздничные Минталки. Их варят из Минталок и... ещё кой-чего. Гарантированно сделают тя душой любой компании. Эти штуки снимают похмелье, очищают голову и превращают тя в самую красноречивую пони во всей пустоши.
Я подозрительно взглянула на него. Хотя, с другой стороны, я доверяла Каламити, да и что мне было терять? Открыв баночку телекинезом, я вытащила на свет один маленький квадратик и отправила его в рот. Осторожно прожевав его, я вынуждена была признать это было вкусно, хотя послевкусие и отдавало горечью. Но никакой разницы я не почувствовала, и...
ОГО-ГО!!!
Мир резко обрёл острые черты. Цвета стали ярче и гораздо приятнее. Даже дождь ощущался приятнее. А мысли! Никогда раньше я не мыслила так ясно и трезво. Приходило блаженное осознание ранее сокрытых от моего мысленного взора истин. О Селестия, где же эти чудесные штучки были всю мою жизнь?!
Я чувствовала уверенность. Подобрать нужные слова оказалось проще простого. Я могла подбить кого угодно на что угодно! И вот-вот собиралась доказать это на практике!
* * *
Несколько часов спустя я уже сидела у окна пассажирского вагона и разглядывала проползающий мимо пейзаж. По крайней мере, ту малую его часть, что не была скрыта потемневшим небом и дождём, который снова усилился. Вспомнились ручьи воды, стекающие по скалам вблизи Стойла Двадцать Четыре. Я молилась, чтобы дождь не помешал нам взобраться в гору.
Уговорить поездовых пони подождать нашего возвращения было проще простого. Однако когда действие Праздничных Минталок закончилось, пришёл отходняк,от которого я ощущала себя полуслепой и ужасно глупой. Я еле удержалась, чтобы сразу же не слопать ещё одну. По правде говоря, я бы и слопала, не выхвати у меня баночку Каламити. Даже сейчас я украдкой посматривала на его седельные сумки.
Ох. Думай о чём-нибудь другом. Я попыталась настроиться на станцию Диджея Пон3, но её было едва слышно за шумом помех. Новая Эплуза, как я поняла, была на самом краю зоны хорошего приёма. Я попробовала настроить ПипБак на другую станцию и обнаружила музыку спрайт-ботов. Каламити сказал выключить.
Снова уставилась в окно, не думая ни о чём особенном. Немного спустя, из всех возможных вариантов, внутренний взор пал на Дитзи Ду. На мне был рабочий комбинезон, доведённый до состояния приличной брони усилиями странной, но дружелюбной пегасочки-гуля. Бедняга, подумалось мне. Она пережила уничтожение своего дома, которое превратило её саму в гниющую насмешку над нормальной пони, и прожила два столетия с памятью об этом. Рейдеры, работорговцы... ей досталось и от их копыт. Своими глазами она видела ужасы, о которых мне даже думать страшно. И вдобавок, как будто всего этого было мало, волшебный меч нависал над обречённым мозгом, ожидая своего часа. Удивительно, но Дитзи держалась молодцом, и все тяготы не сломили её. Вспомнилась её улыбка. Хотелось бы знать, как ей удавалось оставаться счастливой...
Вдруг меня осенило.
Чего это ты так улыбаешься, ни с того ни с сего? спросил Каламити.
Я хихикнула про себя и встряхнула головой:
Смех добродетель.
Чего?
Я улыбнулась, сдерживая свой собственный смех.
Ну, может, не хи-хи, и определённо не муа-ха-ха... но что-то вроде внутренней улыбки, которая помогает пони сносить невзгоды окружающего мира и не утратить... вкус к жизни.
Может, было лёгким преувеличением назвать такое смехом. Но это определённо было добродетелью.
Я снова отвернулась к окну. Впервые за много дней я чувствовала себя намного бодрее.
За окном сверкнула молния. Ахнув, я отскочила от окна. Готова была поклясться, что видела голову гигантской розовой пони размером с большую медведицу, которая пялилась на меня с холма, ухмыляясь.
* * *
Готова? прокричал Каламити сквозь стену ливня.
Поезд приближался к Эплузе (старойЭплузе). Мы стояли на скользкой от дождя крыше пассажирского вагона. Ветер бросал грозди дождя нам в лица и трепал хвосты и гривы. Я кивнула.
Обхватив меня передними ногами, Каламити распростёр крылья и поймал встречный ветер. Буря сорвала нас с поезда, и Каламити начал планировать к скалистой гряде, возвышавшейся над городом торговцев рабами.
Порывы ветра с силой врезались в нас, и я заволновалась: а вдруг упадём? Но Каламити чётко придерживался курса.
Мы приземлились... и я тотчас же поскользнулась и упала в грязь.
Каламити коротко хохотнул. Я встряхнулась что было сил так, что половина грязи полетела в него, и тоже посмеялась.
Потом мы остановились. Благодетель или нет смеху есть своё время и место. Но не здесь и не сейчас. Я поднесла бинокль Каламити и взяла снайперскую винтовку, чтобы через её прицел поближе рассмотреть группу полуразрушенных деревянных строений, снятых с рельс вагонов, импровизированных металлических конструкций и клеток с рабами, которые все вместе составляли старую Эплузу. Как раз прибывал наш поезд.
Темень бури и прибытие поезда создавали отличное прикрытие. Идеальный момент, чтобы прокрасться в город. Через оптический прицел я различала силуэты часовых, прогуливавшихся по мосткам, перекинутым между зданиями и над клетками. В клетках виднелись рабы, лежащие под проливным дождём. Одинокие фигурки посреди бури.
Я почувствовала, как мною начало овладевать знакомое чувство ярости.
Каламити, остаёшься здесь. Я пойду туда.
Я сюда не отсиживаться пришёл.
Ты будешь моим прикрытием. Я левитировала ему снайперскую винтовку. И запасным выходом, если что-то пойдёт не так. Если, конечно, ты не считаешь себя специалистом по вскрытию замков, а меня достаточно хорошим летуном, чтобы вынести тебя оттуда.
Очевидно, он не особо обрадовался, но был вынужден признать мою правоту.
Достав Малый Макинтош и проверив барабан, я начала спускаться по скользкому склону. Не хотелось использовать револьвер. Не то чтобы я питала чувства в духе живи и дай жить другим по отношению к рейдерам. Просто, несмотря на все достоинства Малого Макинтоша, тихим он не был.
* * *
Я уже прошла большую часть пути до первой группы клеток, когда вспышка молнии внезапно озарилапейзаж. Если бы не она, минутой позже меня бы уже не было в живых. Пока же, я всего лишь крупно облажалась.
Мины.
Повсюду вокруг клеток ёбаные работорговцы понаставили мин. Дождь смыл слой грязи с некоторых из них, и оранжевые металлические корпуса отражали вспышки молний. Наверняка их было ещё больше, но я не представляла насколько. И где.
После занятий с Подъёмником левитация давалась мне гораздо проще. Но таким образом мне удалось добраться лишь до ограды. Я уже не была так уверена, что мне хватит сил левитировать всех рабов в безопасное место.
Эй, кто там? голос из темноты. Работорговец. Не я одна заметила что-то с этой вспышкой света. Проклятье!
Я сорвалась с места, двигаясь как можно тише. Не хотелось оставлять загоны для рабов, но мне было просто необходимо больше времени. Стоило лишь выстрелить, сюда сбежался бы весь город. Я понимала, что попытайся я копытами завалить какого-нибудь работорговца, он точно успел бы позвать на помощь. Я решила спрятаться вместо этого, проскользнув в ближайшую хижину.
И сразу же об этом пожалела. В хижине было всего две комнаты, и из той, что была наверху, доносились звуки, как я искренне надеялась, совокупляющихся пониторговцев. Cмущение и отвращение смешались во мне.
Стараясь не шуметь, я выискивала укромное место, чтобы спрятаться. Не хотелось стоять на пороге в случае, если бы тот часовой решил заглянуть в хижину. Попутно я стала вскрывать коробки. Я понимала, что это было воровством, а не просто мародёрством, но эти пони воровали других пони, поэтому, подумалось мне, у них не было оснований жаловаться.
Орудуя отвёрткой и шпилькой, я не обошла вниманием даже мини-сейф, обнаруженный мною в соседней комнате. Внутри находилось нечто... уникальное. Маленький тотем. Статуэтка оранжевой пони с жёлтыми гривой и хвостом, запечатленной в момент удара копытами в воздух. В глаза сразу бросилась кьютимарка три яблока точь-в-точь как на Малом Макинтоше. Я поднесла её поближе, чтобы прочитать посвящение, выгравированное на основании Будь сильным! и ощутила прилив магической энергии.
Не знаю, что она со мной сделала, но... я действительно чувствовала себя сильнее! Не только физически, увереннее тоже. Уместив статуэтку в седельную сумку, я уже закончила разграблять дом, и...
Дверь с грохотом распахнулась.
Попалась!
Резко крутанувшись, я скользнула в уют З.П.С. и пустила две пули в пони одну в голову, другую в грудь, ещё до того, как он успел дотянуться до меня своими закованными в шипастую броню копытами.
Раздался грохот. Двое пони наверху сразу же бросили сношаться и вывалились на лестницу. Один из них остановился, чтобы схватить оружие.
БАХ! БАХ! БАХ!
Малый Макинтош ревел, словно гром. Работорговцу с пистолетом так и не довелось пострелять. Я как можно быстрее перезарядила. Луна вас прокляни! Ну я и попала.
* * *
Я нырнула за камень, вихрь огня пронёсся надо мной.
Огнемёт! Этот пиздюк стрелял по мне из огнемёта!
Хо-хо, чую, на ужин будет жареная пони, ощерился работорговец со встроенным в боевое седло огнемётом. Может, немного барбекю? Я всерьез надеялась, что он просто зло шутит, что они не пали так низко, чтобы взаправду питатьсядругими пони!
Полыхнула молния. Надо мной раздался раскат грома. Я побежала, чтоб укрыться за безумно перекошенным вагоном. За моей спиной просвистело пламя, поджигая хвост! Заскулив, я кинулась к ближайшей луже, окуная туда хвост, пока он не погас. Ой. Ой. Ой.
Выходи-выходи, где бы ты ни была!
Отпрянув назад, я извлекла на свет штурмовой дробовик. Патроны к Малому Макинтошу всё-таки иссякли ещё пять убитых работорговцев назад. Двое из них были единорогами, вооружёнными дробовиками, и теперь у меня накопился основательный запас ружейных патронов.
Огнемётчик завернул за угол, получил заряд дроби прямо в лицо и жёстко шлепнулся оземь.
Я шустро собрала с тела всё, что мне было нужно, оставив боевое седло. У меня не было ни природных наклонностей, ни профессиональной подготовки, чтобы им пользоваться. Да и лишний вес таскать было незачем. Я нервно огляделась, высматривая, не нападает ли кто ещё.