Благоговея, я извлекла из памяти единственные похожие очертания.
с-Селестия? Луна?
Голос таинственной тёмной кобылицы величественно пронёсся сквозь дождь:
Вам будет дан всего один шанс выбраться. Сделайте как Мы хотим. Или Мы обрушим всё здание вам на голову!
Мой разум пошатнулся, я чувствовала, как мои копыта несут меня к двери. Но я остановилась, ибо моё сердце настаивало, что это не может быть правдой: ни Богиня Селестия, ни Богиня Луна никогда бы не поддержали таких ужасных пони. Что бы это ни было за существо, эта тварь не заслуживала моего почтения!
Мой безбожный друг на крыше воспользовался моментом. С йии и хха Каламити бросился к тройке врагов, дважды стрельнув. Четыре пули достигли цели, и пони слева от не-богини со шлепком упал. Кровь хлынула на копыта странной кобылицы, и попала в реку, которая некогда была улицей Мэйн.
Странная кобылица ответила тихим смехом, напоминающим ржание, в котором не было и намёка на доброту души:
Какая дерзость! Я только открыла рот, как рог кобылицы засиял болезненно-зелёным, и молния, вырвавшаяся из его конца, ударила в грудь Каламити, отбросив его в небеса.
Каламити! Я отчаянно сосредоточилась, мой рог засветился. Каламити, без сознания спиралью падавший на землю, остановился как раз вовремя, удерживаемый моим левитационным полем, зависнув над минным полем, окружавшим загоны для рабов. Он открыл глаза, и те распахнулись в ужасе, когда он увидел под собой мины; его копыта забились в панике, когда он попытался затормозиться о воздух.
О... ну разве это не трогательно! Кобылица повернулась к работорговцу, всё ещё стоявшему сбоку от неё, в то время как я спускала Каламити в безопасное место. Убить её. Работорговец пошёл рысью вперёд, множество стволов его боевого седла было направлено на побитое годами и погодой деревянное строение.
Я слышала, как позади меня Вельвет говорит жеребятам:
Прижмитесь к земле. Так низко, как только можете! Я обернулась и увидела, как слабое экранирующее свечение обвило клетки. Лишь с опозданием я поняла, что Вельвет даже не подумала окружить защитой и себя, она думала только о детях.
Рёв боевого седла работорговца не был похож на гром других орудий, но больше похож на ярость дракона! Пули разрезали стену здания, пролетая её насквозь, пробили стену офиса шерифа. Я, почувствовав, как пули свистят рядом, нырнула на пол за металлический стол, пули забарабанили об стол.
Я услышала крик Вельвет Ремеди. И услышала, как она упала.
Рёв прекратился, как будто боевому седлу необходимо было перевести дух. Вынырнув из-под стола, я посмотрела в окно и сфокусировалась. Свечение моего рога охватило одну, две, три, четыре мины. Я вытащила их из грязи и левитировала к врагу, пока пулеметчик перезаряжал своё боевое седло. Странная кобыла увидела, что я делаю, и, растопырив крылья, обволокла себя болезненно-зелёным энергетическим полем, гораздо ярче и сильнее версии защитного заклинания Вельвет.
Работорговец повернулся к плывущим к нему минам в тот самый момент, когда те начали бипать. Он отшатнулся, широко распахнув глаза...
БИИП БИИП БИИП БУУУУМ!!!
Щит странной кобылы забрызгало кровью и органами взорванного. Заклинание едва мерцало под натиском... Но оно мерцало.
Это было впечатляюще... Почти, пошутила она. Но теперь игры закончились.
Я не обращала внимания. Мои глаза были направлены лишь на Вельвет Ремеди, лежащую в луже собственной крови. Три пули попали в неё, одна навылет, а две глубоко вошли в её живот. Так быстро, как я могла, я открыла один из её медицинских ящиков и вытащила бинты.
Дверь офиса снесло с петель и унесло в темноту.
Вперёд, дразнила она, давай своё лучшее заклинание.
Но заклинаний не было. Мне было нечего метнуть в неё.
О! рассмеялась она, будто прочтя мои мысли. Что, нет заклинаний? Какое же ты жалкое подобие единорога!
Я перевязала Вельвет как могла, она пошевелилась и застонала от боли. У меня ёкнуло сердце.
Итак, Мы надеялись, что великий убийца, решивший атаковать Наш город, хотя бы бросит Нам вызов. Нам было так скучно!
Я сосредоточилась. Мой рог начал светиться.
Снова телекинез? Глупые игры маленького жеребёнка. Она быстро приближалась, но остановилась в нескольких метрах от крыльца. За неприятности, что ты Нам доставила... и что ещё хуже, за трату Нашего бесценного времени на ваши бесполезные глупости, сначала Мы будем убивать твоих друзей. Затем хорошенько нашинкуем и потушим, и скормим тебе же.
Мой рог засветился ярче, я даже вспотела от натуги.
...Нет, Мы думаем вместо этого скормить их жеребятам, а тебя заставить смотреть!
Мой рог вспыхнул, ещё более яркое свечение охватило его. Я начала дрожать от напряжения.
Всё. Равно. Не. Впечатлены. Голос странной кобылы был величественным и при этом невероятно утомлённым. Свет от моего рога заливал всё, даже здания сквозь пулевые отверстия, но она всё равно не могла понять... Так что же это такое? Ты левитируешь всех рабов прочь? Им не скрыться, Мы их всё равно поймаем. Или, может быть, ты пытаешься левитировать всё оружие в оружейной? Даже если бы ты и могла, этот щит вокруг Нас остановит любую пулю!
Второй слой сияния вышел из моего рога, окутывая первый. Я закричала от жгущей меня энергии.
Странная кобыла осмотрелась по сторонам, посмотрела назад, чтобы увидеть, есть ли что-нибудь за ней, но ничего не заметила.
Ой хватит уже! Она повернулась ко мне спиной.
Ты права, сказала я, едва держась на ногах. Я боялась, что упаду в обморок в любой момент от таких растрат сил, что я проделывала. Я маленькая, слабая, жалкая... Моя раненая нога дрожала так сильно, что у меня стучали зубы. Мои глаза слезились от боли. Я держала голову низко, рог к земле, почти в поклоне. Я жалкое подобие единорога, не имеющее никаких заклинаний кроме простой, детской левитации.
Не поднимая рога, я посмотрела ей в глаза. Мой свет освещал её, я заметила, что у неё был на самом деле не чёрный, а тёмно-зелёный цвет шерсти, зелёная грива с фиолетовыми прожилками.
Но я стала действительно в ней хороша.
Кобыла опять оглянулась, пытаясь угадать, что я делаю. Я заметила прикосновение опасения на её скучающем выражении лица.
Ну, может, ты и не бесполезна, в конце концов. Отдайся Нам, Присоединись к Единству. Стань чем-то большим, чем жалкая вещь, которой ты сейчас являешься.
Третий слой сияния охватил мой рог, свет от него уже слепил глаза. Моя раненая нога мучительно болела, я упала на одно колено.
Нет!
С вернувшимся отвращением кобыла потребовала:
Что же ты делаешь?
Я слышала, как Каламити хихикнул поблизости.
Мешает те тень отбрасывать.
Что? Кобыла посмотрела вниз. А уже потом вверх, где увидела намного более мягкое сияние над офисом шерифа. Миг спустя, тихо скользящий товарный вагон миновал крышу и остановился над ней. Её глаза расширились от понимания, когда я отпустила его.
БАМ!!!
Массивная волна воды и грязи из-под рухнувшего вагона сбила меня с ног, попадая мне в ноздри и лёгкие. Я закашлялась, задыхаясь. Я пыталась подняться вновь на копыта, но истощение задушило меня, и я потеряла сознание.
Заметка: Следующий уровень.
Новая Способность: Организатор Вы раскладываете всё по местам в своём инвентаре. Вещи в вашем инвентаре занимают меньше места. Предметы с весом 2 или меньше стали для вас легче в два раза.
<<<^^^>>>
Глава 8. Под откос
Глава 8. Под откос
Что-то подсказывает мне: это не шоу.
Кровь.
Она омывала мои копыта, плескалась о мои ноги, текла рекой по улице Мэйн.
Я стояла посреди реки, полной трупов.
Сколько пони ты убила? спросил голос Вельвет Ремеди осуждающе. Сколько времени тебе потребовалось, чтобы стать массовой убийцей, Литлпип?
В-вельвет? Я искала её в грозе. Но вместо этого мои глаза наткнулись лишь на выщербленную пулями стену дома шерифа. Брутальное граффити покрывало её грязными богохульствами. Рейдеры уже здесь побывали: эта отвратительная работа их копыт дело, садистские извращения выставлялись напоказ для всех. Я видела, как свисающее с потолка внутри здания побритое налысо туловище пони с отрубленными ногами покачнулось на цепях и упало на пол с глухим стуком.
Я попыталась закричать оно начало ползти ко мне!
Вывернутое тело на стене с влажным треском оторвалось, обдирая кожу, оголяя рёбра и гниющие внутренности, и, разбрызгав воду, рухнуло передо мною.
Я попыталась отойти, но копыта увязли в илистой улице! Багровая сукровица в воде обволокла ПипБак и просочилась в шерсть на ногах.
Каламити! Вельвет? Помогите! завопила я, но голос стал беззвучным.
Бездействуя, спрайт-бот безмолвно наблюдал, как нижняя половина туловища раба присоединилась к ползущим ко мне зловещим вещам; длинная верёвка кишечника тянулась позади.
* * *
Я проснулась в холодном поту, сердце глухо колотилось в такт тряске и перестуку колёс поезда. Меня охватила слабость менее леденящая и болезненная, чем должна была бы. Укрытая одеялом, я лежала на одной из полок пассажирского вагона. Рядом Вельвет Ремеди осторожно водила рогом над моей недавно искалеченной ногой. Поразительно, но она зажила, разве что сильно чесалась.
Я попыталась стряхнуть с себя хватку призрака своего кошмара. Это был хоть и не первый ночной ужас, рождённый переживаниями пребывания снаружи, но самый неприятный. Присутствие в нём моих компаньонов, или их отсутствие, почему-то делало сон хуже, гораздо хуже.
Вельвет Ремеди! Последний раз, когда я её видела, она лежала в луже собственной крови, защитив почти полдюжины жеребят...
Звуки вокруг подняли мои уши торчком; посмотрев через плечо, я увидела жеребят и кобылок из тюрьмы шерифа, занимающих большую часть вагона. Они выглядели утомлёнными и измученными; двое уже крепко спали, но у одного хватило духу улыбнуться мне:
Это было круто! Жеребёнок медленно помахал копытом, затем с цоканьем опустил его.
Я слабо улыбнулась в ответ, сердце наконец начало успокаиваться. Каламити оторвался от созерцания окна, дабы поприветствовать меня с возвращением в мир живых.
Мы... целы? Я заколебалась, опасаясь, что всё это лишь очередной сон перед кошмаром. Вельвет Ремеди успокаивающе покивала.
А рабы?
В тормозном вагоне, мягко произнесла Вельвет. Посерьёзнев, она продолжила: В составе только один пассажирский вагон, и я посчитала, что жеребятам надо больше места. Так что у нас был выбор: либо разместить рабов в тормозном вагоне, либо привязать их к платформе.
Говорить таким тоном, будто я на её месте предложила бы нечто ужасное, вовсе не было одной из милых черт её характера, решила я.
Внезапно я вспомнила о своём первоначальном плане и о запертых пленниках.
Но замки?... Я знала: Каламити не открыл бы их, и я не могла представить себе Вельвет Ремеди в юности, практиковавшей такой навык.
Она уставилась на меня.
Ну... Хоть я и не слесарь, вроде тебя, и, конечно, не владею телекинезом столь совершенно, как ты (очень впечатляюще, должна заметить), но я же единорог! Обычная левитация мне вполне по силам... Между твоими ракетами и минами я смогла... обойтись без отмычек или ключей.
Поезд загрохотал под нами. Выглядывая из окна, я увидела, что мы уже пересекли пустыню и успешно поднимались в гору. Здесь тягловые пони замедлились, мы приближались к наивысшей точке горного участка. Мой разговор с Вельвет остановился, и теперь Каламити прервал его окончательно:
За нами опять хвост.
Потянувшись, я села, проверяя вылеченную ногу.
Хвост?
Жеребёнок, что говорил ранее, заявил:
Мистер Каламити думает, что нас что-то преследует. Я заметила, что Каламити опять придвинулся к окну и... осматривал небо?
Другая... я не могла назвать "богиней" ту крылатую единорожицу-работорговку, с которой сражалась, ...из тех... как у шерифа?
Не-а, не думаю. Но там чё-т есть вверху. Не видно, правда, но есть.
Если это что-то не видно, как ты знаешь, что оно есть вообще? возразила Вельвет, но смягчилась под взглядом пегаса. Может, другой пегас?
Каламити поморщился.
Ну-у... эт вряд ли... Он умолк, снова уставившись в окно.
Хорошо, хоть дождь прекратился, сказала Вельвет, выглянув в окно. Эта гроза не утихала уже несколько дней.
Я повернулась и скользнула взглядом по толстому серому облачному покрывалу. Действительно, вода прекратила падать с неба, и облака слегка просветлели, превращая солнечный свет в серость.
Вельвет... начала было я.
Она послала мне улыбку, и сердце моё воспрянуло, её прошлые резкие замечания мгновенно забылись.
Спасибо тебе, Литлпип. Твои повязки спасли мне жизнь.
Я взглянула на неё, зная, что у той медицинской помощи, магической или нет, не было ни единого шанса вернуть её к жизни. Только я начала высказывать это, Вельвет прервала меня, подняв копыто.
Нет, но ты славно постаралась, чтобы привести меня в сознание, ну а потом я уже могла сама о себе позаботиться, единорожица уклончиво посмотрела на Каламити, не упоминая уже о тебе и о твоём занятном друге.
Каламити коротко хохотнул.
Я в удивлении уставилась на свою ногу. Усмехнувшись, Вельвет напомнила мне:
Я ведь говорила тебе, что всегда хотела стать медпони, училась и даже проходила практику.
Я любопытно смотрела на красивую кобылу, намного старше меня.
Если это то, чего ты хотела, так почему же?..
Из-за кьютимарки. Однажды я пела песню больному джентельпони, и она появилась. Певчая птица соловей, если точнее. И когда у тебя проявляется кьютимарка, твоё место в Стойле определено. В её голосе слышалась горечь. Это была печальная правда, которую я хорошо знала. Я даже просила Смотрительницу. Но было ясно, что мой жребий быть эстрадной певицей, моя судьба отпечаталась на моих боках. Мой голос был самым красивым в Стойле, и было глупо отрицать свою способность петь. Мне это даже слегка нравилось. Смотрительница даже показала мою родословную, доказывая, что я прихожусь пра-пра-много-раз-правнучкой первой Смотрительнице Стойла, легендарной певице.