Возгласы его стихают.
Джейб и сиделка скрываются наверху.
Органчик умолк.
Хриплый крик Джейба.
СИДЕЛКА(сбегает вниз, кричит). У него кровь хлынула горлом! (Бежит к телефону.) Доктора Бьюкенена! (Повернувшись к Лейди.) У вашего мужа кровь горлом!
Снова громкая, бравурная мелодия органчика.
ЛЕЙДИ(она, видимо, так и не слышала, что ей сказала сиделка. Вэлу). Вы слышали, что он сказал? Он сказал — «мы» это сделали! «Мы» сожгли дом… сад… виноградные лозы… Итальяшка сгорел, сражаясь с огнем…
Свет на сцене меркнет, звуки органчика затихают.
Картина вторая
Наступил вечер. Заходит солнце.
Вэл один. Стоит как вкопанный, почти у самого просцениума, в центре, застыл в настороженной позе — так, прислушиваясь, стоят дикие животные, почуявшие близкую опасность. Слегка нахмурившись и повернув налево голову, внимательно вглядывается за пределы сцены. Отрывисто пробормотав что-то, достает сигарету и подходит к входной двери. Открывает ее и стоит у порога, всматриваясь куда-то в даль. Весь день, не переставая, шел дождь и вскоре польет снова, но как раз сейчас ослепительное солнце проглянуло на мгновение сквозь разрывы в облаках.
Почти одновременно неподалеку — женский крик: громкий, хриплый крик восторга и ужаса. Женщина подбегает ближе — крик повторяется. За окном появляется Ви Толбет, ослепленная и словно обезумевшая; одной рукой прикрывает глаза, другой — судорожно ощупывает стену, пытаясь найти вход в магазин; дышит тяжело и прерывисто.
Вэл отступает в сторону, берет ее за руку, чтобы помочь войти. Несколько мгновений она стоит, ничего не видя перед собой, бессильно прислонившись к овальному стеклу двери и пытаясь отдышаться.
ВИ. Я… Я… ослеплена!
ВЭЛ. Вы ничего не видите?
ВИ. Да!.. Ничего!..
ВЭЛ(подводя ее к ступу перед прилавком). Присядьте, миссис Толбет.
ВИ. Где?
ВЭЛ(осторожно подталкивая ее). Вот здесь.
Ви со стоном опускается на стул.
Что у вас с глазами, миссис Толбет?
ВИ(протяжно и глубоко вздохнув). Видение!.. Глазам моим предстало видение, которого я ждала, о котором молилась всю свою жизнь!
ВЭЛ. Вам предстало видение?
ВИ. Да!.. Очи спасителя! Их взор ослепил меня. (Наклонившись вперед, с болью прижав руку к глазам.) Взор спасителя выжег мне глаза!
ВЭЛ. Откиньтесь на спинку.
ВИ. Глазницы горят огнем!..
ВЭЛ(идет в кондитерскую). Я приготовлю вам холодные примочки для глаз.
ВИ. О, я заранее знала, что мне предстанет видение: все, все предсказывало это!..
ВЭЛ(в кондитерской, у холодильника). Да, это, наверное, не может не потрясти — иметь видение! (Он произносит это негромко и очень серьезно, накалывая кусочки льда и заворачивая их в носовой платок. Подходит к ней.)
ВИ(с детской наивностью). Я полагала, что увижу спасителя вчера, в страстную пятницу. Но я ошиблась. Если бы вы знали, как я была огорчена. Весь день я томилась, ждала этого видения, но день прошел, и ничего особенного не случилось. Но сегодня…
Вэл кладет примочку ей на глаза.
…сегодня я уже примирилась, взяла себя в руки и вышла из дому, чтобы помолиться в пустой церкви и поразмышлять о завтрашнем воскресении Христовом. И вот, когда я шла по дороге, погруженная в мысли о таинстве пасхи, — пелена (произносит это слово врастяжку, с содроганием) — пелена вдруг словно пала с глаз моих. Свет!.. Ослепительный свет!.. Он будто иглами пронзил мне глаза…
ВЭЛ. Свет?
ВИ. Да-да, свет!.. Мы ведь живем между светом и тенью… Свет и тень, свет и тень — таков мир, в котором мы живем…
ВЭЛ. Да. Между светом и тенью. (Кивает головой в знак того, что понимает ее и полностью согласен с ней.)
Они сейчас словно двое детей, наткнувшихся невзначай, на обычной проселочной дороге, на смысл жизни.
ВИ. Мир света и тени — вот в каком мире мы живем… И они… они слиты друг с другом: тень со светом…
Через окно в лавку вглядывается какой-то мужчина.
ВЭЛ. Да, они смешаны в нашем мире: тень и свет.
ВИ. И вот тогда… (запинаясь, словно вглядываясь в представшее ей видение)…я услышала удар грома! Небо разверзлось!.. И там, в разверзшихся небесах, я увидела… да-да, уверяю вас, — увидела огромные, сияющие очи воскресшего Христа… Не распятого, а воскресшего!..то есть, я хотела сказать, воскресшего после распятия — большие, сияющие очи воскресшего Христа! И затем — что-то невероятное… (Подняв обе руки, она широко загребает ими воздух, пытаясь описать апокалиптическую смятенность атмосферы.) И его десница! Невидимая!!! Я не видела его десницы, но она коснулась меня — здесь! (Берет руку Вэла и прижимает к своей большой грузной груди.)
ТОЛБЕТ(появляется в кондитерской, яростно). Жена!!
Ви вскакивает со стула, сбрасывая примочку с глаз. У нее вдруг перехватило дыхание, и она резко отшатнулась: ужас и разрушенный экстаз, испуг и вера — все смешалось в ее взгляде.
ВИ. Это ты?!
ТОЛБЕТ. Жена!!
ВИ. Ты-ы?!
ТОЛБЕТ(приближаясь к ней). Жена!
ВИ.(протяжно). Глаза-а! (Ослабев, как подкошенная, падает на колени, протягивая руки к Вэлу.)
Вэл пытается поднять ее.
Двое или трое мужчин за окном всматриваются в лавку.
ТОЛБЕТ(отталкивая Вэла). Руки прочь! Не смей прикасаться к ней! (Грубо хватает ее и тащит к двери.)
Вэл двинулся было следом, чтобы помочь Ви.
Ни с места! (У двери, Вэлу.) Я сейчас вернусь.
ВЭЛ. Я не собираюсь уходить.
ТОЛБЕТ(выходя с Ви за дверь). Зайди сюда, Пес, и того парня тоже прихвати с собой.
ГОЛОС ЗА ДВЕРЬЮ. Он спутался с женой шерифа, а тот застукал их.
Другой голос повторяет то же самое в некотором отдалении.
Входит Пес Хэмма, молча становится у двери.
На улице не утихает возбужденный говор.
ВЭЛ. Что вам здесь нужно?
Пес не отвечает.
Вынул из кармана складной нож, открыл, отходит направо.
Появляется Коротыш.
ГОЛОСА(за открытой дверью).
— Что ему здесь надо, у нас, этому подонку?!
— Сукин сын, петли захотел…
— Что с ним нянчиться!..
ВЭЛ. Что вам здесь?..
Коротыш закрывает дверь и, вынув из кармана складной нож, молча стоит у порога.
Вэл переводит взгляд с одного на другого.
Уже шесть часов. Магазин закрыт.
Коротыш и Пес посмеиваются: сухой, царапающий смешок, похожий на шуршание опавших листьев.
Вэл направляется к двери, но, увидев вошедшего Толбета, резко останавливается.
ТОЛБЕТ. Кому я сказал — ни с места!
ВЭЛ. Я никуда не иду.
ТОЛБЕТ. Ну-ка, стань подальше, вон под тем светом.
ВЭЛ. Под каким светом?
ТОЛБЕТ. Под тем. (Показывает.)
Вэл заходит за прилавок.
Хочу проглядеть фотографии разыскиваемых лиц. Может, и по тебе решетка скучает?
ВЭЛ. Никто по мне не скучает.
ТОЛБЕТ. По такому красавчику, да чтоб никто не скучал?!
Коротыш и Пес смеются.
Вэл — за прилавком; затененная зеленым абажуром лампочка, под которой он стоит, бросает на него резкий свет.
Толбет перебирает фотографии, которые достал из кармана.
Какой у тебя рост?
ВЭЛ. Не мерил.
ТОЛБЕТ. Вес?
ВЭЛ. Не взвешивался.
ТОЛБЕТ. Шрамы, отметины на теле есть?
ВЭЛ. Нет, сэр.
ТОЛБЕТ. Расстегни рубашку.
ВЭЛ. Зачем? (Он не выполняет приказания.)
ТОЛБЕТ. Расстегни ему рубашку, Пес.
Быстро шагнув к Вэлу, Пес раздирает ему рубашку до самого пояса.
Вэл рванулся вперед, но Пес и Коротыш наставили на него ножи, и он отшатнулся.
Вот так-то лучше. Стой и не рыпайся. Чем занимался прежде?
Коротыш присаживается на ступеньки.
ВЭЛ. Когда — «прежде»?
ТОЛБЕТ. Прежде, чем явился сюда.
ВЭЛ. Бродил по белу свету, играл…
ТОЛБЕТ. Играл?
ПЕС(придвигаясь к центру сцены). Во что играл? С кем?
КОРОТЫШ. В кошки-мышки с чужими женами?
Пес смеется.
ВЭЛ. Нет. Играл на гитаре и пел… (Дотрагивается до гитары на прилавке.)
ТОЛБЕТ. Дай-ка взглянуть.
ВЭЛ. Глядите. Только не трогайте. Я никому не позволяю дотрагиваться до нее, кроме музыкантов.
Пес и Коротыш подходят ближе.
ПЕС. Что ты скалишь зубы, парень?
КОРОТЫШ. Да он вовсе не скалит зубы — просто рот подергивается, как лапа у дохлой лягушки.
Смеются.
ТОЛБЕТ. Что это там за мазня на твоей гитаре?
ВЭЛ. Имена. Подписи.
ТОЛБЕТ. Чьи?
ВЭЛ. Музыкантов. Мертвых и живых.
Они читают вслух имена, начертанные на гитаре: Бесси Смит, Лидбелли, Вуди Гатри, Джелли Ролл Мортон и другие.
Коротыш и Пес склонились над гитарой, направив открытые ножи на Вэла.
Пес дотрагивается до деки, притягивает гитару к себе.
Вэл внезапно с кошачьей ловкостью вскакивает на прилавок и бежит по нему, увертываясь от их рук.
СИДЕЛКА(сбегает на площадку). Что здесь происходит!
ТОЛБЕТ(одновременно с ней). Стой! Кому говорят — стой!
Хриплые крики Джейба.
СИДЕЛКА(возбужденная, на одном дыхании). Где миссис Торренс? У меня наверху тяжело больной, а жена его исчезла.
Джейб громко стонет.
Через мои руки прошли сотни больных, но никогда я еще не видела, чтобы жена не обращала ни малейшего внимания на…
Джейб снова стонет.
Когда сиделка возвращается наверх, стоны его стихают.
ТОЛБЕТ(не дав договорить сиделке). Пес! Коротыш! Прочь от прилавка! Сходите-ка проведайте Джейба, оставьте нас с парнем с глазу на глаз. Ступайте наверх!
КОРОТЫШ. Пошли, Пес.
Идут наверх.
Вэл, тяжело дыша, стоит на прилавке.
ТОЛБЕТ(усаживается в кресло для примерки обуви. Держит он себя сейчас, оставшись наедине с Вэлом, с какой-то странной, чуть ли не конфузливой мягкостью: он словно распознал его чистоту и устыдился на какое-то мгновение той садистической жестокости, с которой он и его подручные поступают с Вэлом).
Ну ладно, ладно, паренек. Слезай. Не трону я твою гитару.
Вэл спрыгивает с прилавка.
Но сказать я тебе кое-что скажу. Есть одно такое графство, на границе которого стоит столб с надписью. Надпись такая: «Черномазая бестия! Да не падут на тебя в этом графстве лучи заходящего солнца». И все! Никаких угроз, просто дружеский совет: черномазая бестия, да не падут на тебя в этом графстве лучи заходящего солнца! (Хрипло смеется, встает и делает шаг по направлению к Вэлу.) Так вот, сынок. Ты не черномазый, и мы с тобой в другом графстве, но мне все же хотелось бы, чтоб ты представил себе, скажем, такую надпись: «Да не падут на тебя, паренек, в этом графстве лучи восходящего солнца!» Я сказал «восходящего», а не «заходящего», потому что солнце уже заходит и ты не успеешь собраться. Но, я думаю, если тебе действительно дорог тот инструмент, что ты держишь в руках, ты облегчишь мою задачу и не позволишь лучам восходящего солнца коснуться тебя у нас в графстве. Дошло?
Вэл смотрит на него, тяжело дыша, лицо его непроницаемо.
(Идет к двери.) Надеюсь, дошло. Я не люблю насилия. (Обернувшись назад и кивнув Вэлу, выходит на улицу, освещенную пламенем вечерней зари.)
Далеко вдали лают собаки.
Вступает гитара — медленный грустный блюз «Пёсий вой».
Пауза.
Вэл недвижим, он только медленно покачивает в руках гитару. Наконец его встревоженный, отсутствующий взгляд твердеет. Коротко кивнув сам себе головой, распахивает занавеску и, войдя в нишу, снова задергивает ее.
Свет на сцене меркнет, обозначая перерыв между картинами.
Картина третья
Через полчаса.
Сцена освещена более условно, чем в предыдущих картинах. Помещение погружено в полумрак, ясно различимы только вертикальные линии столбов и некоторые отдельные предметы, как, например, пальма на лестничной площадке. Отчетливо видна также кондитерская, превращенная Лейди в призрачный бумажный виноградник. Действие происходит на фоне вечернего пейзажа, открывающегося за большим окном. Порывисто свистящий ветер метет по небу облака, и колдовской пейзаж то вдруг озаряется лунным светом, то снова тускнеет. Свора тюремных собак все еще не угомонилась: время от времени слышен их яростный захлебывающийся лай.
Мимо лавки в загадочной спешке то и дело снуют какие-то фигуры, они поднимают призывным жестом руки и что-то тихо выкрикивают. Выхваченные из мрака светом лампочки, висящей за дверью, они подобны теням в подземном царстве.
В начале картины сцена пуста, слышен только звук шагов: кто-то спускается по лестнице.
С улицы врываются Долли и Бьюла.
ДОЛЛИ(приглушенный крик). Песик?!
БЬЮЛА(так же). Короты-ыш!
ЕВА(показывается на площадке, тихо, в тоне ее превосходство привилегированного посетителя, допущенного к постели больного). Потише, пожалуйста! Мистер Биннингс и мистер Хэмма (так зовут мужей Долли и Бьюлы) наверху у Джейба… (Продолжает спускаться.)