ЛЕЙДИ. Какой же?
ВЭЛ. Те, на которых тавро не выжжено.
ЛЕЙДИ. Выжгут.
ВЭЛ. Пусть еще заарканят — сам я не дамся.
ЛЕЙДИ. Тогда вам лучше не задерживаться у нас.
ВЭЛ. Знаете, есть такая птица — совсем без лапок. Она не может присесть и всю жизнь — в полете. Да-да. Я видел одну такую: она умерла и упала на землю. Вся нежно-голубая, и тельце с ваш мизинец. Да-да, тельце у нее было крохотное, с ваш мизинец, и легкое-легкое: возьмешь на ладонь — легче пуха… Но крылья — с широким размахом, прозрачные, голубые, под цвет неба: насквозь видно. Это называется защитной окраской. Камуфляжем. В небе ее и не углядишь, и ястреб ей нипочем: он просто не замечает ее там, в синем небе, поближе к солнцу!
ЛЕЙДИ. А когда пасмурно?
ВЭЛ. А когда пасмурно, они взмывают еще выше — куда уж там проклятым ястребам! И у них совсем нет лапок, у этих маленьких птичек, вся жизнь — на крыльях, и спят на ветре: раскинут ночью крылышки, а постелью им — ветер. Не чета другим птицам — те на ночь складывают крылья и спят на деревьях…
Начинает звучать чуть слышная музыка.
…А этим птицам — постелью ветер, и они… (глаза его заволоклись, он берет гитару и вторит чуть слышной далекой музыке)…они никогда не слетают вниз, только мертвыми падают на землю!..
ЛЕЙДИ. Хотела бы я быть такой птицей!
ВЭЛ. И я хотел бы, как и многие, быть одной из таких птиц, и никогда — никогда — не запятнать себя грязью!
ЛЕЙДИ. Если одна из этих птиц умрет и упадет на землю, и вам случится найти ее, — покажите мне!.. Может, вам только померещилось, что есть такие птицы?.. Не верится!.. Как хотите, не верится, что хоть одно живое существо может быть таким свободным! Покажите мне такую птицу, и я скажу: «Да, господь создал одно совершенное творение!» Я отдала бы всю эту лавку со всем ее товаром, чтоб стать этой маленькой птицей небесного цвета… Чтобы хоть одну ночь постелью мне был ветер, а рядом — звезды…
Стук Джейба.
Лейди снова переводит взгляд на Вэла.
А приходится мне делить постель с мерзавцем, купившим меня на дешевой распродаже!.. Ни одного хорошего сна за последние пятнадцать лет! Ни одного! Ни одного!.. Боже мой!.. Что это я?.. Сама не знаю, почему так разоткровенничалась с незнакомцем… (Открывает ящик кассы.) Вот вам доллар, ступайте поешьте в ночном ресторане на шоссе. А утром придете, приставлю вас к делу. Пока поработаете приказчиком здесь, а откроется кондитерская — пригодитесь там… Захлопните за собой дверь, она замкнется… Хотя погодите, — вот еще что. Давайте-ка договоримся кое о чем заранее.
ВЭЛ. О чем?
ЛЕЙДИ. Все эти ваши хваленые таланты — мне ни к чему. Сами вы, по совести говоря, интересуете меня не больше, чем прошлогодний снег. Уясните себе это — у нас будут хорошие деловые отношения, нет — пеняйте на себя. Я, конечно, прекрасно вижу, что вы с придурью, но вокруг полным-полно придурков еще похлеще — и ничего: разгуливают на воле, а иные забрались так высоко — не достанешь. На том и порешим. Никаких фокусов я не потерплю. А теперь идите поешьте — вы голодны.
ВЭЛ. Ничего, если оставлю ее здесь? Подругу жизни? (Он подразумевает гитару.)
ЛЕЙДИ. Оставьте, если хотите.
ВЭЛ. Спасибо, Лейди.
ЛЕЙДИ. Не за что.
Вэл идет к двери.
Издалека отчетливо доносится захлебывающийся собачий лай.
ВЭЛ(обернувшись, с улыбкой). А вы славная. Ничего я о вас больше не знаю, но мне редко доводилось встречать такого славного человека. Я буду вести себя примерно, работать — на совесть: довольны останетесь. А случится бессонница — сумею помочь. Одна знакомая, остеопат, научила меня нескольким манипуляциям: небольшая разминка позвоночника, и человек засыпает глубоким, здоровым сном. А теперь — покойной ночи! (Выходит.)
Пятисекундная пауза. Затем Лейди запрокидывает голову и смеется — легко и радостно, как девушка.
Поворачивается и, взяв гитару, заинтересованно и нежно проводит по струнам пальцами.
Занавес
Действие второе
Картина первая
Там же, несколько недель спустя, днем. Столик и стул унесены в кондитерскую.
Лейди у телефона. Закончив разговор, вешает трубку.
Вэл стоит в дверях. Оборачивается и входит.
Неподалеку от лавки упряжка мулов вытаскивает на обледеневшее шоссе соскользнувший с обочины грузовик.
Слышен крик негра: «Давай-давай-давай-давай!..»
ВЭЛ(идет к окну). Грузовик с прицепом сполз ночью в кювет. Шестеро мулов тащат — никак не вытащат… Здоровенный, дьявол! (С интересом смотрит в окно.)
ЛЕЙДИ(выходит из-за прилавка). Мне только что нажаловались на вас, мистер. Серьезно нажаловались. Одна покупательница заявляет, что не будь она вдова, ее муж пришел бы сюда и исколошматил вас до смерти.
ВЭЛ(шагнув к ней). Такая низенькая, с розовыми волосами?
ЛЕЙДИ. Вы хотите сказать: с розою в волосах?
ВЭЛ. Нет — с розовыми. Низенькая женщина с волосами розового цвета, в пестром жакете с перламутровыми пуговицами — мешковат он ей.
ЛЕЙДИ. Я разговаривала с ней по телефону. Она не уточняла своих примет, а сказала, что вы позволяете себе лишнее. Я спросила: «В разговоре или в обхождении?» Она ответила — и то, и другое. Этого-то я и опасалась, когда предупреждала вас на той неделе, чтобы вы не позволяли себе здесь фокусов.
ВЭЛ. Эта низенькая женщина с розовыми волосами покупала у меня валентинку, и я ей только сказал, что меня самого зовут Вэл — Валентин. Через несколько минут входит какой-то негритенок и передает мне эту самую валентинку — на ней уже что-то написано, Я ее вроде еще не выбросил — погодите, сейчас найду. (Ищет в карманах и дзет ее Лейди.)
Прочитав записку, Лейди яростно рвет ее в клочки.
Вэл закуривает сигарету.
ЛЕЙДИ. Вместо подписи — поцелуй: отпечаток накрашенных губ!.. Ничего себе! И вы ходили на это свидание?
ВЭЛ. Нет, мэм. Потому-то она и нажаловалась. (Кидает спичку на пол.)
ЛЕЙДИ. Подымите спичку!
ВЭЛ. Вам бы ротой командовать! (С подчеркнутой тщательностью поднимает спичку и выбрасывает за дверь.)
Лейди неотступно следует за ним взглядом.
Вэл лениво идет обратно.
ЛЕЙДИ. Вы и при ней вот так ходили?
ВЭЛ(у прилавка). Как это «вот так»?
ЛЕЙДИ. Вразвалочку! Вразвалочку!
Вэл смотрит на нее пристальным, добродушно-недоумевающим взглядом.
И стояли перед ней тоже так? Так же близко?.. И в этой… в этой же позе?
ВЭЛ. В какой позе?
ЛЕЙДИ. Во всем у вас словно какой-то намек.
ВЭЛ. На что намек?
ЛЕЙДИ. А на то самое, с чем вы, по вашим словам, покончили, — на… Да вы сами знаете… Для чего, думаете, я дала вам этот костюм — одела как приказчика?..
ВЭЛ(с грустью). Э-эх!.. (Вздохнув, начиняет снимать свою синюю куртку.)
ЛЕЙДИ. Зачем снимаете?
ВЭЛ. Вот вам ваша куртка, пойду брюки переодену. (Вручив ей куртку, идет к нише.)
ЛЕЙДИ. Постойте! Простите меня! Слышите? Я плохо спала ночь! Постойте! Я ведь сказала: извиняюсь! Слышите? (Зашла в нишу и выходит с гитарой Вэла.)
ВЭЛ(следует за ней). Отдайте гитару, Лейди. Вы находите у меня слишком много недостатков, как я ни стараюсь угодить вам.
ЛЕЙДИ. Я ведь уже извинилась. Вам надо, чтоб я упала на колени и башмаки вам лизала?
ВЭЛ. Ничего мне не надо, гитару только отдайте.
ЛЕЙДИ. У меня к вам никаких претензий. Я довольна вами. Вполне.
ВЭЛ. Что-то не видно.
ЛЕЙДИ. У меня нервы издерганы. (Протягивает руку.) Мир!
ВЭЛ. Значит, я не уволен и могу оставаться?
По-мужски пожимают друг другу руки.
Она отдает гитару.
Молчание.
ЛЕЙДИ. Понимаете, мы ведь… не знаем друг друга. Еще только… только знакомимся.
ВЭЛ. Вот-вот. Обнюхиваемся, как пара животных… (Подходит к прилавку, облокачивается, убирает гитару за прилавок.)
ЛЕЙДИ(ей неловко от подобного сравнения). Не совсем так, но…
ВЭЛ. Не знаем друг друга… А как узнаешь? Когда-то я думал — на ощупь.
ЛЕЙДИ. Как, как?
ВЭЛ. Ощупью…ощупывая друг друга.
ЛЕЙДИ(садится в кресло для примерки обуви, передвинутое направо, к окну). Вы хотите сказать… в близких отношениях?
ВЭЛ. А потом мне стало казаться, что это еще больше отчуждает… Да-да, Лейди, еще больше отчуждает…
ЛЕЙДИ. Так как же, по-вашему, люди узнают друг друга?
ВЭЛ(сев на прилавок). Знаете, как я ответил бы на ваш вопрос? Никому никогда не дано узнать никого. Все мы приговорены к пожизненному одиночному заключению в собственной шкуре! Поняли, Лейди? Уверяю вас, это правда, и мы должны взглянуть ей в глаза: каждый из нас осужден отбывать пожизненный срок в этой одиночке: в собственной шкуре. Пожизненный!
ЛЕЙДИ(подойдя к нему). Я не такая уж оптимистка, но со столь печальным выводом согласиться не могу. Нет, не могу!
Светлая, строгая сосредоточенность придает им обоим сходство с детьми. Лавка погружена в полумрак.
Лейди садится на стул справа от прилавка.
ВЭЛ. Слушайте, что я вам расскажу. Было это давно, когда я был еще мальчишкой и жил на Ведьминой заводи. Родню мою разметало кого куда, как цыплячий пух по ветру, и жил я один, промышляя охотой да прячась от властей: ружье мое и силки не знали сезонных запретов. И все эти одинокие дни, все эти одинокие ночи я жил предчувствием какой-то перемены, я… я ожидал чего-то.
ЛЕЙДИ. Чего?
ВЭЛ. Чего мы все ожидаем? Что вот-вот что-то вдруг стрясется и какое-то событие придаст смысл нашему существованию. Мне трудно вспомнить сейчас это ощущение — дело прошлое, но я словно ожидал чего-то, как ответа на заданный вопрос… Но либо вопрос не тот, либо задан он не тому, кому следует, и ответа все нет как нет. Разве жизнь прекращается из-за того, что нет ответа? Нет, идет себе своим чередом, словно ответ уже дан: день за днем, ночь за ночью… А мы все ждем ответа на свой вопрос и живем как ни в чем не бывало, словно уже получили ответ. И вот в один прекрасный день…
ЛЕЙДИ. Что?
ВЭЛ. Нам начинает казаться — вот он, ответ на наш вопрос. Но этот ответ — липа.
ЛЕЙДИ. Как — липа?
ВЭЛ. Не притворяйтесь — сами знаете.
ЛЕЙДИ. Любовь?
ВЭЛ(положив ей руку на. плечо). Да, она самая — липовый ответ. Не только мы с вами, Лейди, немало еще глупцов попалось на эту липу. Это сущая правда, и чем скорее вы уверуете в нее, Лейди, тем лучше.
Лейди смотрит на него, размышляя.
Садится на табурет перед прилавком.
Там, на заводи, я встретил девушку. Мне тогда было четырнадцать. В тот день у меня было такое чувство, что стоит мне еще два-три раза оттолкнуться багром, и лодка моя пристанет к той самой земле, по которой я так долго тосковал.
ЛЕЙДИ. И ответом на ваш вопрос оказалась та девушка на заводи?
ВЭЛ. Она заставила меня поверить в это.
ЛЕЙДИ. Как?
ВЭЛ. Она выбежала из хижины нагая, как и я в своей плоскодонке. Выбежала и постояла немного. Тело ее лучилось в солнечном свете, и мне мерещилось, что оно сияет как небеса. Видели вы когда-нибудь, как бела внутри раковина? Ее тело отливало такой же перламутровой белизной. О боже, я помню, как изо мха вспорхнула птица, тень ее крыльев скользнула по телу девушки — и птица пропела одну только ноту, очень высокую и чистую, а девушка — словно только и ждала, чтоб до меня донесся этот призывный сигнал, — повернулась с улыбкой и ушла в хижину.
ЛЕЙДИ. А вы — за ней?
ВЭЛ. А я — за ней! Как хвост за птицей! Мне казалось, что в ней я найду ответ на томивший меня вопрос, но потом я уж не был в этом уверен, да и сам вопрос стал не более ясен, чем ответ на него, и…
ЛЕЙДИ. И что?
ВЭЛ. Пятнадцати лет я покинул Ведьмину заводь. Издохла моя собака, я продал лодку и ружье, натянул куртку из змеиной кожи и отправился в Нью-Орлеан. Узнать, почем фунт лиха — недолго.
ЛЕЙДИ. Что же вы узнали?
ВЭЛ. Узнал, что промышлять можно не только змеиной кожей и шкурами всей той дичи, которую я брал на заводи. И пустился во все тяжкие. Вот вам и ответ…
ЛЕЙДИ. Нет, это не ответ!
ВЭЛ. А если нет, может, вы мне и ответите?
ЛЕЙДИ. Ответить вам я не могу, а только знаю, что распутство — не ответ. Если бы я думала, что иного ответа не существует, то взяла бы пистолет Джейба или его морфий и…
ЖЕНЩИНА(врывается в лавку). Можно от вас позвонить?
ЛЕЙДИ. Звоните, что спрашивать.
Женщина подбегает к автомату, опускает монету.
ЛЕЙДИ(Вэлу). Принесите мне бутылочку кока-колы из холодильника.
Вэл идет направо. Среди гама и суматохи последующей сцены Лейди и Вэл остаются, как завороженные, словно все еще обдумывая свой разговор.
А тем временем на улице где-то вблизи уже минуту или две не прекращаются громкие автомобильные гудки.
ЖЕНЩИНА(в трубку). Поместье Катриров!.. Мне нужно поместье Катриров!.. Дэвид Катрир или его жена — безразлично, кто бы ни подошел к телефону.
С улицы вбегает Бьюла.
БЬЮЛА. Лейди, Лейди! Где Лейди? Кэрол Катрир здесь и…
ЖЕНЩИНА. Тише, пожалуйста! Я как раз звоню ее брату.
Лейди садится у столика в кондитерской.
(В трубку.) Кто у телефона? Очень хорошо. Я насчет вашей сестры, Кэрол Катрир. Она сидит в своей машине у заправочной станции «Красная корона» и сигналит без умолку, потому что мой муж запретил обслуживать ее машину, и она сигналит, и сигналит, и сигналит, уже собралась целая толпа; а я-то думала, мистер Катрир, вы с вашим отцом приняли меры, чтобы она не показывалась больше в Двуречном графстве —…ей же лучше будет… — и все у нас так думали…
Автомобильный гудок.
БЬЮЛА(возбужденная, с одобрением прислушиваясь к женщине). Так!.. Хорошо!.. Скажите им, если…
ДОЛЛИ(вбегает). Она вышла из машины и…
БЬЮЛА. Тс-ссс!
ЖЕНЩИНА. Да, но я просто хотела предупредить вас, мистер Катрир: она снова в городе, и снова от нее житья нет, а мой муж уже звонит из «Красной короны» шерифу…
Долли выходит за дверь и всматривается в даль.