- Что, этот старый лапоть еще торчит в бухте? - Волосатиков завертелся в кресле. От одной фамилии кока у него заныли вчерашние синяки. - Немедленно переименовать! - крикнул он.
- Как? - спросила угодливо Вруля.
- А просто - «Волосатиков»!
-А может быть, «Волосанов» или «Волосюк»?- осторожно подсказали его двойники.
- Я сказал «Волосатиков» - значит «Волосатиков », - повторил Волосатиков и постучал пальцем по столу.
И все трое обратились к Светке:
- Так договор?
- А фиг - не хотите? - пропела Светка и твердо сказала: - Горючее - флоту, молоко и стихи - детям!
- Ну ладно! - сказали трое. - Ну ладно! - И тут же все вместе кивнули Вруле на странную красную кнопку, появившуюся на стене в Светкино отсутствие.
- Ладно, - усмехнулась Вруля, даже довольная тем, <гго девчонка не согласилась.
Хитрая секретарша обрадовалась, как обрадовалась бы известная медуза, если б ей удалось привезти морскому царю печень вместе с обезьяной. Она нажала на кнопку, и сверху на Светку с Облаком рухнула подвешенная за люстрой крепкая рыбацкая сеть.
- Такие вот дела! - улыбнулась Вруля Патри- кеевна.
- Ни воды, ни хлеба! - приказал Волосатиков. - Повисит, подумает!
И вдруг он охнул: сквозь сетку просунулась рука с веником и треснула по всем трем лбам: раз, потом второй, а потом и третий - вот вам договор, договор, договор!
- Хулиганка! - взвизгнула Вруля. - Я сейчас вызову прокурора!
Но отскочила, испугавшись, как бы ей не досталось еще больше, потому что Светка презрительно крикнула: «Предательница!»
В это время в углу раздался вздох: «А я ведь предупреждал...», проникший недавно в кабинет Ветер взлохматил Врулину прическу и, вылетев обратно в окно, бросился на сопку к Борщику мимо парохода, на борту которого появлялось новое название «Волосатиков».
ВОР ВОРЫЧ И МОТОР МОТОРЫЧ
Пока повисшая в сетке внучка Патефоныча ругала себя за глупую доверчивость: «Вот тебе и урок!», пока Ветер разыскивал приятелей, Мотор Моторыч прохаживался по знакомым местам, вспоминая свои давнишние похождения. Он заглянул на Флотскую улицу, где когда-то жил его флотский прцятель, потом пролетел на единственном трамвае мимо памятника храбрым морякам, заглянул в магазин «Океан». Но хорошей рыбы не было. «Уплыла к японским котам», — подумал Моторыч и решил спуститься к набережной, повспоминать друзей и послушать, как мурлычут беззаботные волны.
Вдруг он увидел, как, перебежав большими прыжками дорогу, огромный рыжий котяра с солидным куском сыра в зубах бросился к полотняному зданию цирка. Моторыч хотел пройти мимо, но лапы понесли его вслед за котом; Моторыч узнал, скорей почувствовал в нем одного старого знакомого.
Это бежал веселый пройдоха-кот, которого все моряки, да и коты, звали попросту Вор Ворычем.
Когда-то они вместе плавали, потом Ворыч служил помощником привратника в ресторане «Золотой кит», а после - просто рыжим городским котом. Он вполне мог устроиться сторожем или даже помощником продавца в колбасную лавку Врули Патрикеевны, но, присмотревшись к ее делам, решительно отказался. Уж тогда бы его точно обвинили в воровстве. И честный Вор Ворыч пошел помощником дрессировщика в цирк к старому Буруну.
Особым воровством Ворыч не отличался никогда, но там, где можно было отличиться насчет колбасы или аппетитных сарделек, не терялся. Он немного разбирался в математике. Если в лавке кольца колбасы висели, как нули, он на несколько нулей старался их сократить. Был он хорошим компаньоном. И стоило о чем-нибудь сказать: «Достанем!», - он тут же откликался: «Да, стянем!» Но, самое главное, он никогда не жадничал и не урчал в одиночку, а хороший кусок всегда был готов отдать какому-нибудь бедолаге котенку или щенку. И ни за что бы он не слопал по дороге сбереженный для них кусок.
Правда, злые языки поговаривали о нем разное, но Моторыч не любил ковыряться в чужих недостатках и тем более не терпел злословия. Он знал, что Ворыч - хороший парень и, главное, свой человек.
Сейчас кот пробежал с сыром, и Моторыч решил: «Наверное, потащил кому-то. Один бы давно слопал!» Он прыгнул следом за котом через ограду, пролез мимо большой душистой акации
под скамью и довольно заурчал: перед ним действительно был его давний приятель.
Но в этот же миг Моторыча кое-что удивило до невероятности.
Ворыч спокойно смотрел, как добытый им сыр уминали, стоя на задних лапах, пять больших белых крыс!
- Здорово, Ворыч! - удивленно сказал Моторыч.
- Здорово, Моторыч! - обрадовался Ворыч, а крысы не только не испугались, но и не пошевелились.
- Как живешь? Воруешь? - спросил Моторыч.
- Не больше Волосатикова! - отозвался Ворыч.
А Моторыч кивнул на крыс:
- А это твои компаньонки по делишкам?
- He-а. Подруги! По хорошим делам. Служат у дрессировщика Буруна. Бегают по корабельным канатам, звонят в колокола, летают под куполом.
- А почему кормишь их ты, а не Бурун?
- Боцман сам без зарплаты. Надо выручать старика! Я еще и двух собачек обрезками подкармливаю, - объяснил Ворыч.
Крысы поднажали на сыр. Моторыч и Ворыч вздохнули: «Да, дела...» Они собирались пуститься в молчаливые воспоминания, как вдруг сверху на скамью опустились два мужичка. От них пахло корабельной краской.
Это были маляры, которые только что перекрасили все спасательные круги и превратили «Кока Борщика» в «Волосатикова». Заработав по чизбургеру, куску ливерной колбасы и бутылке «Волоса- товки», работнички сели слегка подзаправиться.
- Ну, спасибо Волосатикову! - звякнув стаканами, сказали они и, выпив, стали зажевывать ливером.
- А внучка-то Патефоныча висит у него под потолком. В сетке! - вздохнул один.
- Ну и пусть повисит. Не будет болтаться, где не надо. Всех взбудоражила, все перевернула, какие-то стишки и колбасы по воздуху летают! Жаль, кота не подвесили! Вместе с ней! - хмыкнул второй.
При этих словах через Моторыча как будто пробежал электроток. Шерсть у него встала дыбом, и он спросил:
- Закон моря помнишь?
- А как же! - живо откликнулся Ворыч. - Один за всех, все за одного!
Сообразительный кот сразу же смекнул что к чему.
- Поможешь?
- А как же! - сказал Ворыч.
Он подождал, пока акробатки управились с сыром, повел усами: «Пошли!»
И, может быть, не все, но кое-кто из прохожих заметил, как два известных кота и пять цирковых крыс направились через зеленый газон к резиденции Волосатикова.
ГЛАВНОЕ -ЗАПАХИ!
В это время Борщик переворачивал румяные котлеты для защитников Борщикленда. Иногда
он поглядывал со своей сопки на залив, на корабли и на толпу, которая собиралась возле здания, где засели Волосатиковы. Ему показалось, что в городе происходят какие-то неожиданные события. Мимо него пролетел батон колбасы. Потом над толпой понеслись и скрылись за сопкой шпикачки, а к нему в котел плюхнулась стайка свиных сосисок и на руку опустился листок бумаги, на котором было напечатан: «Он с пеленок шакаленок» . А внизу светкино Облако нырнуло в окно Волосатикова.
Борщик хотел сказать про это Мишкину, укладывавшему в стену кирпичи, но внезапно фартук кока захлопотал, с головы едва не слетел колпак, а на сопку ворвался разгоряченный Ветер. Он был возбужден, глаза его вроде бы сверкали, нос заострился.
- Переворачиваешь котлетки? - усмехнулся он. - А то что твой пароход уже переделали в «Волосатикова» - это хоть знаешь?
- В «Волосатикова»?! - возмутился кок, хватаясь за колпак. - Да я...
- Да что ты его слушаешь? - пошутил Мишкин. - Это же Ветер, и в голове у него ветер.
Но когда присмотрелся, как два прохиндея замазывают честное имя кока и выводят на борту отвратительное слово «Волосатиков», он присвистнул. А услышав рассказ Ветра о том, что произошло в кабинете Волосатикова, только спросил:
- Неужели веником по лбу? Всех троих? Ну и девчонка!
А потом ужаснулся:
- Волосан! Бросить такую девчонку в сетку, как какой-нибудь кочан капусты или кусок колбасы! Ну ладно! Пошли выручать!
И Мишкин стал отряхивать брюки.
- Так нужен план! - напомнил Борщик. - Там охрана.
- Охраны завались! - подтвердил Мишкин.
- Там нужны крепкие руки и хорошая голова, - подумал вслух кок.
- А по-моему, главное - запахи! Запахи кока Борщика! - весело подмигнул коку Ветер. - Запахи, от которых у всей охраны поплывет голова. А там посмотрим!
И, завернув в целлофановый пакет пару десятков котлет и пирожков, они стали спускаться с сопки, посматривая, не встретится ли где по дороге подзагулявший Мотор Моторыч.
ГИМНАСТКИ БОЦМАНА БУРУНА
Болтаясь под потолком чуть ли не вниз головой, приунывшая Светка все ругала себя: не прислушалась к предупреждениям друзей, не составила самый простой план действий!
Солнышкин бы так не опростоволосился!
А между тем ее товарищи, хотя и не составили общего плана, действовали, как говорят, сообща.
Так случается, когда друзья, даже в разных концах земли, думают об общем деле и хотят по-
мочь другу. А Борщик, Ветер, Мишкин и Мотор Моторыч сейчас думали только об этом.
Под окнами Волосатикова уже волновалась шумная толпа, и чайки кричали над ней, будто над огромным косяком рыбы.
Вдруг толпа удивленно расступилась и захихикала:
- Ха-ха! Хе-хе! Артисты!
- Да это же гимнастки Буруна!
По тротуару топала настоящая цирковая группа. Впереди на задних лапах шел огромный рыжий Вор Ворыч, за ним, как по линеечке, двигались пять изящных белых крыс, а замыкал шествие вальяжный Моторыч с белым галстучком на груди.
- Вышли на демонстрацию! Видно, проголодались... - так думали в толпе одни.
- К Волосатикову просить помощи, - предполагали другие.
- Жди от него! Вон как сегодня спровадил Ко- рабликова!
- Сам Пружинян на него ходил в атаку, а результат?
Известный результат, конечно, был хотя бы потому, что в толпе не только жевали пойманные колбаски, но и то здесь, то там повторяли: «Пусть попробует схватить!» И все же собравшиеся решили, что цирковые бедняги пришли за помощью. Все увидели, как рыжий Ворыч лег на спину, а белые гимнастки, вспрыгнув на него, стали по команде Моторыча строить красивую пирамиду. Моторыч махнул лапой - и они спрыгнули. Он взмахнул снова - и они опять построили пирамиду.
Кто-то сказал:
- Покормить бы их за работу.
И все стали шарить по сумкам и карманам.
В это время сквозь толпу пробрались раскрасневшийся Борщик с Мишкиным, и Борщик сказал:
- Да у нас все есть! - и вытащил из свертка несколько котлет.
Толпа вздохнула и замерла. Чайки притихли. Затих весь порт. Борщик отдал котлеты котам и гимнасткам, а они, демонстративно урча, принялись за дело.
- Во лопают, во глотают! - заохали вокруг, глотая слюнки.
- Так ведь какие котлеты! - сказал громко Мишкин. - Фиг такие попробуешь даже в «Золотом ките».
При этих словах и запахах двери офиса приоткрылись, и в них просунулись стриженые кочерыжки - головы охранников. А наверху при помощи Бетра распахнулось окно, в котором появились три головы с наклейками «Волосатовка» на лбу. И никто не заметил, как в это время исчезли белые цирковые артистки. Только кто-то предположил:
- Побежали по норам жевать подачку...
Но честные цирковые гимнастки бросились вверх по лестнице, взбежали по карнизам к люстре и дружно принялись за работу. Поскрипывая зубами, они вгрызались в узлы рыбачьей сети.
В один, другой, третий! Близнецы оглянулись на звук и запрыгали: «Хватай! Лови!»
Но гимнастки дружно показали свои крепкие зубы, и братцы-начальники вместе с Врулей испуганно прилипли к полу.
Последний канат хрустнул, Облако, кашляя от пыли, вылетело через окно и сбросило сеть прямо на Волосатикова. И все увидели лучший в Оке- анске цирковой номер: внучка Патефоныча, возвышаясь на Облаке, похожем на колесницу, грозила веником сразу трем Волосатиковым. Рядом с ней стояли навытяжку пять цирковых белых крыс. Они ловко опустили вниз огрызок каната, по которому тут же взобрался Мотор Моторыч, а цирковые артистки спустились под аплодисменты на тротуар и пошли за Ворычем к своему старому дрессировщику.
Телевизоры в Океанске не работали. Но скоро жители города наблюдали из окон и другую картину: синел океан, белели чайки, и весело шли по мосткам к знакомому пароходу Борщик и Мишкин, а за ними плыло Облако, на котором девочка гладила черного кота.
Что же касается Волосатикова, Волосюка и Волосанова, то они, выпячиваясь друг перед другом, хвастливо загалдели:
- Ну что, избавились?!
- Мы ей показали!
- И еще покажем!
И, почувствовав себя победителями, вся троица хлопнула дверцами «Тойоты» и отправилась в «Золотой кит» праздновать победу.
Вместе с ними потянулась было Вруля Патри- кеевна. Она уже представляла, как отправляет двумя пальцами в рот бисквиты и ореховые пирожные, но все трое послали ее вслед за опасной компанией - наблюдать и ловить каждое слово. И она под улюлюканье толпы поплыла, как медуза, от которой только что ускользнула добыча...
УРА! УРА! УРА!
Шумная компания шла по мосткам к переименованному недавно пароходу. Всем было неприятно, что маленькому уважаемому судну присобачили такое волосатое имя. Его обитатели оставались по-прежнему порядочными людьми!
- Так продолжаться не может! - возмущались они.
- Подумаешь, правители. Трое из одного!
- Как появились, так и уберутся! Борщик как был, так Борщиком и останется, а пройтись по Волосатикову хорошей машинкой - чик-чик-чик! - и нету! - сказал Мишкин, а в машинном деле он разбирался что надо, будь спок!
И вдруг друзья радостно рассмеялись: «Вот это да!» От имени Волосатикова на борту ничего не осталось. За бортом на подвеске сидел водолаз Пузырьков и широкой кистью выводил на корме законное уважаемое название. Он уже заново написал «Кок» и накрашивал букву «Б».
- Я же говорил! - воскликнул Мишкин, к удовольствию Борщика, а Светка захлопала в ладоши. Она тоже шла пешком, чтобы Облако полетало налегке. Да и пройтись после заключения в сетке было просто приятно.
И тут сбоку от них раздались одобрительные слова:
- Теперь порядок!
К ним направлялась байдарка, а в ней, отгребая веслом медуз, к друзьям приближался сухонький бородатый мужчина в спортивном костюме.
- Привет, братцы! - сказал он.
- Привет! - сказал Мишкин и протянул руку бывшему электрику парохода «Даешь!», а теперь главному портовому энергетику, который был в вынужденном отпуске. Электричества не было, и он развозил друзьям дешевые свечки, чтобы хоть так по возможности светить.
За спиной у него висела гитара, потому что он был бардом и в свободное время сочинял добрые песни. От хороших песен становилось тоже светлей!
- Ну, что делаешь, что скажешь? - спросил Мишкин.
- А ничего, - вздохнул главный энергетик. - Пока ключи от горючего в кармане у Волосатикова, ничего не поделаешь...
Но Светка сердито посмотрела на него: «Как это ничего не поделаешь? Только недавно кое-что, кажется, вместе сделали». И, уловив эту мысль, главный энергетик задрал бородку и решительно сказал:
- Спою!
У него была новая песня, которую похвалил сам Пружинян, и он повторил:
- Спою!
- Ну, пошли! - громыхнул Мишкин. - Там у нас осталось полкраба.
- И десяток котлет! - радостно подхватил Борщик, который очень любил хорошие песни. С ними любой борщ получался наваристей и вкусней!
- И еще пирожки! - вспомнил щедрый кок.
- Пять котлет отдали артисткам, - заметил Ветер.
- Ну и что! У меня в сумке все равно всегда будет десять! - сказал Борщик.
Привязав байдарку к трапу парохода, кот опустил в воду леску, а друзья вошли в каюту, думая вслух, что делать с электрическими делами.
Никто не обратил внимания, как следом за ними, шурша драконовым платьем, скрылась в соседней каюте Вруля Патрикеевна. И сразу же приоткрыла дверь, так как главный энергетик сказал: