«Ну и что ж?
Я на солнышко похож!»
- Отлично1 - сказал Пружинян. - И такое не печатать?!
- Нет, говорят: печатная машина занята, - и Корабликов показал подобранный только что листок бумаги, на котором было одно слово «Воло- сатовка»...
- А стихи, говорят, никому не нужны! - вздохнул Корабликов.
- Очень нужны! Необходимы! Только надо бы побольше боевитости! - воскликнул Пружинян.
Ему на пути тоже явилось Облако с прямо-таки солнечной девчонкой, и ее воинственное настроение намагнитило и без того боевого поэта. Казалось, ее появление наэлектризовало всех.
- А есть и боевое! - сказал Корабликов и прочитал*
- Не светите, светлячок,
Схватит вас морской бычок!
- Все равно хочу светить.
Пусть попробует схватить!
Отлично! Молодец! Так и надо! - крикнул Пружинян, и рубашка йа нем хрустнула от вздувшейся мускулатуры. - Шакал!
- ¦ Так и про шакала есть! - сказал детский поэт.
- А ну?
Он с пеленок Шакаленок! -
прочитал немедленно Корабликов.
Стихи из него так и сыпались навстречу понимающему слушателю.
- Прекрасно! Что еще, какой дьявол нм нужен?!
- Ну-ка, - прервал его Пружинян, - давай стихи! Пошли! Я им сейчас покажу!
И, схватив листки со. стихами, он бросился наверх, к Волосатикову.
ВЕСЕЛЫЙ ФОКУС ПРУЖИНЯНА
- Ты что это делаешь? - спросил Пружинян, шагнув в кабинет и наступая на Волосатикова, который почему-то вдруг схватился за лоб, будто на нем выросла шишка.
- Как что? Управляю! - ершисто выкрикнул гот и втянул голову в плечи.
- Дрянным катером управлять не мог, а взялся править всеми нами? - сказал Пружинян. - Кирпичики - в пузо, Борщика - в камеру?
- По закону! - огрызнулся Волосатиков.
- А то, что корабли без горючего, а боевой разведчик без света не может дописать книгу о подвигах друзей? А прекрасный детский поэт оказывает тебе честь: приносит тебе замечательные стихи, а ты его еще выталкиваешь?! Хорош закон!
- Подумаешь, Корабликов! Что он, Пушкин? Вон и Пушкина нет, а живем без стихов! - почти хрюкнул Волосатиков. - Да и зачем они нужны?
- А затем, чтобы люди не превращались в хрюкающих поросят! - выкрикнул Пружинян. - Вот я сейчас приведу сюда целую демонстрацию школьников! Они знают, кто вырастет из сына,
если сын свиненок, они тебе объяснят, и зачем стихи, и что такое поэзия, и что такое морской закон!
- Так нет лишней бумаги, - залебезил Волосатиков.
- Нет бумаги?! — И старый морской разведчик потащил Волосатикова вниз по ступеням в типографию, где вместо детских стихов печатали этикетки с надписью «Волосатовка». Шедший за ними смущенный Корабликов вздыхал:
- Ах, вся эта затея напрасна. Все на ветер...
И тут вся компания столкнулась с ворвавшимся в коридор старым приятелем, которого все сразу же узнали по свежему напористому дыханию. Конечно, это был Ветер. С ним они штормовали, ходили под парусами... И поэтому Пружинян с ходу обратился к нему:
- Ветер, Ветер, ты могуч?
-А что? - спросил возбужденный Ветер, от которого почему-то пахло копченой колбасой. - Что еще?
И едва Пружинян прочитал старому другу стихи Корабликова, Ветер весело свистнул. Он выхватил из рук поэта рукопись, подлетел к печатной машине и, выдернув из нее лист с «Волоса- товкой», вставил стихи.
Через минуту Пружинян читал с листовки то, что запомнил наизусть даже без листка:
Все равно хочу светить,
Пусть попробует схватить!
Машина вовсю печатала стихи, а Волосатиков верещал, что нет бумаги.
- Значит, нет? А это что? - крикнул Пружинян и с маху налепил на лоб озадаченному начальнику этикетку от «Волосатовки».
Вбежавшая следом Вруля Патрикеевна воинственно выскочила вперед с криком:
- Что это вы себе позволяете? Сейчас, кажется, не то время, когда вы ходили на руках и на голове! - Всему флоту была известна история, как молодой Пружинян прошелся на руках перед зазнавшимся туповатым капитаном.
Расхрабрившийся от такой поддержки Волосатиков выкатил грудь колесом и троекратно взвизгнул:
- Вон! Вон! Вон! Кончились ваши фокусы.
- Что? - засмеялся Пружинян. - Что? Какая: то корабельная крыса, шакал, смеет так разговаривать с морским разведчиком! Да я тебе сейчас покажу «кончились фокусы».
И сделав, как в молодости, кульбит, он встал на крепкие руки и уверенно пошел к выходу.
Волосатиков бросился за ним. Но Пружинян уже выходил и так хлопнул дверью, что она отскочила - раз, другой, третий! - и трижды угодила Волосатикову в лоб.
В тот же миг Пружинян оторопело откинулся назад. От тройного удара вместо одного Волоса- тикова возникли сразу три! Все трое с одинаково красными лбами, показав на дверь: «Вон!» - вдруг бросились в кабинет занимать одно-едйн- ственное главное кресло.
- Не может быть! - оглянулся Пружинян. - Вот это фокус! Трехглавый волосан Волосатиков!
Такое, чтобы в глазах двоилось, он видел не раз. Но чтобы троилось - никогда! Вот наделал так наделал! Вместо одного - сразу три! Три! Тут-то с одним столько дел, а что же будет с тремя?
И он, как торпедный катерок, бросился на сопку, на помощь к коку Борщику. Корабликов посмотрел вслед Волосатиковым, грустно усмехнулся и поспешил за Пружиняном.
По дороге к ним присоединился еще один человек, в спортивном костюме, с бородкой и тетрадью в руках. Он поджидал Пружиняна, который охотно помогал молодым поэтам. И хотя бородач был не очень молод, Пружинян, посмотрев в протянутую ему тетрадь, сказал:
- А знаешь, получится хорошая песня! Только обязательно добавь побольше про Гречухина и, главное, про комаров.
- Спасибо! - радостно сказал человек. - Я сам чувствовал, что про комаров нужно побольше. Их там тьма! Обязательно добавлю!
Но при чем здесь этот бородач и какой-то Гречухин, а тем более какие-то комары, мы узнаем чуть-чуть позднее. Пока же всем им было некогда.
А оставшийся внизу. Ветер запустил в собравшуюся у подъезда толпу пачкой листовок со стихами Корабликова, и люди стали повторять их хором. Одни - «Все равно хочу светить...», другие - «Он с пеленок - шакаленок...».
А Ветер все бросал листовки. Правда, через какое-то время люди кинулись ловить и кое-что другое. В воздухе вдруг запахло копченостями, и
над ошарашенной толпой понеслась стая колбасных изделий. Стихи смешались с колбасами и кто-то ловил стихи, а кто-то - колбасу. Но все друг друга спрашивали; « Что это? Откуда этот смерч? *
И только Ветер мог ответить на этот серьезный вопрос.
УЖАСНОЕ, ПРЕКРАСНОЕ!
Дело в том, что два часа, которые Волосатиков выделил доверчивой Светке для прогулки, она решила посвятить знакомству с положением дед в городе, и Ветер потащил ее туда, где можно было послушать, что говорит народ.
- Первым делом на рынок! - посоветовал отправлявшийся гулять Моторыч. - Там можно не только что-то послушать, а кое-что и понюхать. А запахи могут сообщить многое.
В самом деле, за квартал до рынка послышалось дружное посапывание покупателей, и Облако начало слегка покачивать.
По рынку, от палатки к палатке, вздыхая, прохаживались старики и говорили:
- Разве здесь можно что-нибудь купить?
А шустрые старушки, продираясь к прилавкам, вдруг отскакивали от них, как от клеток с хищными зверями, и вращая глазами, поучали:
- А вы не покупайте! Вы - нюхайте!
Дорогие колбасы гипнотизировали прохожих,
как питоны. Сыры пренебрежительно смотрели на всех огромными дырками. Даже фальшивые
Врулькины колбаски покачивались» будто усмехались: «Ну что, может быть, купите?»
Казалось, люди совершали сюда походы, чтобы только вздохнуть: «Какая вкуснота и как дорого пахнет!»
Забегали моряки, заглядывали доктора, навещали рынок милиционеры... И ежедневно приходила целая экскурсия из клуба проголодавшихся артистов театра «Буратино».Онидаже репетировали свои пьесы прямо под открытым небом. Репетировали и вздыхали, вздыхали и репетировали! Карлсон и Чип- полино, Иван-царевич и Мальвина... Буратино дырявил носом витрины, а бедный артист Карабас так тянул в себя колбасный воздух, что торговцы в испуге прижимали к себе колбасы и размахивали перед его огромным носом пальцами: Но-но!
- Ужас! - сказала громко Светка.
- Дети без конфет! - тут же подскочила нянечка из детсада.
- Нашим на таблетки не хватает, - вздохнула сестричка из больницы. - Выдали б деньги, я на свои б купила!
- Все из карманов, будто ветром, выдуло! - хлопали себя по пустым карманам и вздыхали одни.
- Будто ветром надуло! - похлопывали себя по пухлым карманам дружки Волосатикова.
Ветру, понятно, слушать все это было не только неприятно, но и обидно! Надуло, выдуло! Но, как ни странно, эти разговоры наводили его на одну очень интересную мысль... И скоро случилось то, отчего Ветер просто взорвался.
У кондитерской лавки, от которой пахло теплыми булочками и кофе, он заметил старого доброго певца. Песни его когда-то любил весь морской город, и сам Ветер замирал по вечерам, когда удавалось услышать его голос...
Теперь старик вдыхал у стойки вкусные знакомые запахи, но не имел ни гроша, чтоб прогреть свое старое горло теплым стаканчиком кофе.
И он, как папа Карло, предлагал прохожим попусту свою старую концертную куртку.
А тут еще кто-то сказал:
- Какие вкусные запахи разносит ветер! Но запахами сыт не будешь. Неплохо бы еще и кружок колбаски.
В.этот момент и случилось то, что одни потом называли ужасным, а другие прекрасным событием.
В воздухе раздался сердитый свист. Налетевший откуда-то Ветер пошел гулять по ларькам и на глазах у всех стал выдувать и выбрасывать из-под прилавков пухлые пачки денег. Он весело бросал их во все стороны, словно какой-то озорной энергичный магнитик все подталкивал и заводил его.
Несколько пачек улетели в сторону детской больницы. Целая стая - в форточку детского сада! Пачка - в карман Чиполлино, стопка бумажек - Мальвине и целый дождь в руки Буратино, который тут же крикнул:
- Братцы, живем! А еще говорят, что не бывает сказок! А ну, пошли браться за дело!
И, схватив по несколько чизбургеров, радостно перекусившие артисты припустили в ТЮЗ,
раздавая детворе налево и направо билеты на любимый спектакль «Золотой ключик»...
Пачки денег появились в карманах удивленных пенсионеров и старушек, которые тут же стали подсчитывать, на какие вкусности их можно потратить.
А любимый всеми певец отшатнулся в радостном изумлении: к нему на столик налетело столько банкнот, что можно было купить тысячу чашек кофе, тысячу пирожных, напоить и накормить весь базар, а после целым хором петь для тысячи, для ста тысяч, для миллионов человек любимые морские песни!
Вдруг старик испуганно оглянулся: почти рядом с ним загудел и взвинтился самый настоящий смерч с веселым человеческим лицом. Он закружил среди лавок - и в небе взорвался необыкновенный фейерверк из колбас, сосисок, сарделек, апельсинов и бананов! Над Облаком носились конфеты «Мишка», «Белочка», «Чебурашка» -и сыпались в детские коляски, в сумки старушек, на головы защитников Борщйкленда. Пролетели даже несколько жареных кур и просто окорочков...
Ветер - а это, понятно, было его рук дело, - прихватил на лету и бросил на Облако вязанку вяленой воблы - и Светка тут же сердито прошептала:
- Прекрати! Ничего для себя не тащить!
На что Ветер огрызнулся:
- А я не для себя, а для друга. И не утащил, а просто поймал в воздухе обыкновенную летучую воблу!..
Внизу, сталкиваясь лбами, бегали хозяева лавок, а вверху все летели и летели куры, окорока, колбасы.
Наконец Светка сказала:
- Кажется, нам пора!» И Ветер бросился расчищать дорогу к резиденции Волосатикова, где, как известно, и столкнулся с Корабликовым и разгневанным Пружиняном.
Пока Ветер разбрасывал над хватающей колбасу толпой стихи Корабликова, Светка влетела в уже известное окно, и Вруля Патрикеевна с улыбочкой пропела:
- Вы уже вернулись? Как раз вовремя. Вас очень ждут! - И снова чему-то улыбнулась: не зря, выполняя задание Волосатикова, она повторяла по телефону одни и те же слова насчет прочной сети для очень крупной рыбки.
РАЗ, ВТОРОЙ И ТРЕТИЙ!
Светка хотела спуститься с Облака, но Вруля, улыбаясь, почему-то торопливо сказала:
- Нет-нет! Можете сидеть, как сидите!
В это время в кабинет вбежали три совершенно одинаковых человека и сразу бросились занимать за столом единственное кресло! Первым плюхнулся в него тот, у которого на пиджаке появилась табличка с фамилией « Волосатиков », а два других с фамилиями «Волосанов» и «Волосюк», зло покраснев, вцепились в спинку кресла, будто боялись, что их кто-нибудь от него оторвет.
- Ну так что? - спросила Светка, глядя сразу на всех троих.
И тут Волосатиков хитровато сказал:
- Знаете, мы тут обсудили ваш вопрос и решили сделать вам, по-моему, неплохое предложение...
Стоящие по бокам согласно кивнули.
- Неплохое! - быстро поддержал Волосанов.
- Весьма неплохое! - согласился живо Воло- сюк. Так быстро, будто все они думали одной головой. Светка удивилась. Ни о каких предложениях она речи не вела. Главным было одно: людям - свет, кораблям - горючее, детям - молоко.
- Какие еще предложения? - спросила она.
Но близнецы одинаково усмехнулись, и Волосатиков сказал:
- Ни о каком горючем, разумеется, речи быть не может. Вот горючее! Вот оно. - И он подбросил в руке связку железных ключей от всех бензо- и нефтехранилищ! - Это вам не какой-нибудь золотой ключик - это все! - улыбнулся он и сверкнул золотым зубом.
- Все! Все! - воскликнули разом его близнецы и крепче вцепились в кресло.
- Вот и отдайте все! - решительно сказала Светка.
- Кому?
- Всем!
- Борщику? Мишкину? Патефонычу? А почему?
- А потому что это наше! - сказала Светка.
- Было ваше, стало наше! - разом хохотнули близнецы.
- Хапалы, жулики, пролазы! - возмущенно крикнула Светка.
- Слышали? - проверещала Вруля Патрике- евна. - Как будто у нее нет недостатков! А у самой в дневнике наверняка сплошь двойки да тройки!
«Ну, насчет двоек и троек - ерунда», - подумала Светка. Двойки иногда, правда, случались. А тройки - ни разу в жизни! И относительно недостатков можно поспорить. Зазнайкой не была, хвастунишкой и врулей - тем более. Друзей не обижала. Один недостаток, конечно, был. Общий, как говорила мама, семейный: всегда и везде резать правду в глаза. Где надо и где не надо, а за это порой получать синяки и шишки. И все же не юлить, не финтить, не подличать. Но этот недостаток Светка очень даже уважала. Поэтому, зажав в ладони солнышкинский талисман, она повторила:
- Хапалы, жулики, финтилы!
- Ладно, ладно! - язвительно хмыкнул Волосатиков и заключил:
- Так вот наше предложение: заключаем мир и союз! А главное, мы вас берем на работу.
- На какую? - проговорила насмешливо Светка. - Мыть вашу машину? Или бегать для вас за чизбургерами?
Она уже успела наглядеться на это, летая по городу.
- И это неплохо! - воскликнули все трое.
- Конечно! - уверенно поддержала их Вруля. - Любому папе Карло на бутылку пива и табак всегда найдется лишняя денежка, - объяснила она, принюхиваясь к странным запахам.
- И что же за работа? - усмехнулась Светка.
- Никакого Борщикленда. Зато настоящий «Диснейленд!» - сказал Волосатиков.
-Может, «Волосатикленд?» - съязвилаСветка.
- Хотя бы и так! - согласился хозяин кабинета.
В это время влетевшая откуда-то палка копченой колбасы проехалась по его голове, следом здоровенный окорок чуть не нокаутировал всех троих. А на шею Врули наделось целое ожерелье из ее колбасок.
- Это что, опять ваши штучки? - вскочил Волосатиков. - Прекратите безобразие! И соглашайтесь! Продайте нам тельняшку! Днем на Облаке возите по городу экскурсии! Над бухтой, над кораблями. Ветер насвистывает, кот рассказывает сказки. Вечером по телевидению делаете рекламу нашей продукции. А потом выступления в ресторане! Бременские музыканты - и только! И деньги, деньги, деньги! Питание и ночлег в лучших гостиницах!!!
И все открыли в ожидании рты.
- Ну, нет! - покачала головой Светка. - Лучше я буду ночевать на «Коке Борщике».