как художник-моменталист. С каждым днем положение становилось
все труднее. К тому же, чтобы не огорчать опекуна, и без того
расстроенного незадачливой судьбой подопечных, Владимир скры¬
вал от него свой уход из Управы.
Выручила случайная встреча со старым знакомцем Ринальдо.
Профессор многих наук поддержал замысел своего бывшего учени¬
ка начать карьеру художника-моменталиста и помог устроиться
в балагане.
...Лилипутка заканчивает свое незамысловатое выступление. Со
сцены доносится ее писклявый голосок и притопывание каблучков,
когда она делает какие-то неловкие па. Пора готовиться к выходу.
Вот и загрохотал барабан. Лицо художника в миг преобразилось.
Куда девались грустные думы, глаза глядят весело, озорно. Бар¬
хатная блуза с шелковым бантом лежит легко и свободно. Густые
волосы ниспадают на лоб, небрежным движением головы он отки¬
дывает их назад. Зрителям нравится такой артистический вид.
Художник взял уголек для рисования, подошел к мольберту с при¬
колотыми листами бумаги. Под приглушенные звуки оркестра обра¬
тился к публике:
В доме гофмейстера Демидова в Новом переулке у Синего моста
начало выступать «Общество скакунов и берейторов под управле¬
нием знаменитого берейтора Швеции Антона Финарди». Сообщение
об этом прозвучало в великосветских кругах столицы как сенсация.
После недавних побед над полчищами Наполеона и триумфаль¬
ного вступления русских войск в Париж, Россия стала центром
внимания всей Европы. С того времени, как Петр Первый «прору¬
бил окно в Европу», пожалуй, еще не было такого притока иностран¬
цев в страну, манившую своим гостеприимством и особенно воз¬
можностью заработать.
Шведский берейтор, с итальянской фамилией Финарди, успешно
развил свою деятельность в столице Российской империи. Вскоре
примеру его последовали немцы Леман и Роббе, открывшие свой
манеж в помещении графини Завадовской на Мойке.
Иностранные наездники и наездницы демонстрировали свое
искусство перед петербургской публикой, получившей возможность
ознакомиться с высшей школой верховой езды и конной акробатиг
кой. Это заметно способствовало развитию конного спорта. Однако
оба манежа еще нельзя было назвать цирками.
Правда, и прежде в Петербурге гастролировали иностранные
цирки, но впервые постоянная труппа обосновалась здесь в 1824 го¬
ду, когда француз Жак Турниер и его коллеги, до того странство¬
вавшие по Италии, Испании, Франции и Германии, разместились
в манеже купца Козулина на Большой Морской улице. Представле¬
ния шли с неизменным успехом почти целый год. Только когда
из-за траура по Александру I всякие зрелища были надолго запре¬
щены, Турниер со своей труппой уехал за границу.
Однако по прошествии двух лет он вернулся в Россию. Вначале
его цирк гастролировал в Москве в манеже Пашкова на Моховой
улице, а потом перебрался в Петербург на Дворцовую площадь.
Турниер договорился с властями о постройке постоянного зда¬
ния. Этому делу придавалось настолько большое значение, что гене¬
рал-губернатор получил высочайший указ «о построении в здешней
столице цирка для публичных искусственных иностранца Турпиера
представлений».
Уже через полгода строительство здания было закончено. В де¬
кабре 1827 года первый в России стационарный цирк был торже-
ственно открыт. Через короткое время придворное ведомство выку¬
пило его у владельца.
Весной 1843 года афиши известили о прибытии в столицу цирка
Луи Сулье, «шталмейстера турецкого султана». В его многочислен¬
ной труппе были артисты разных жанров, исполнявшие сложные
номера.
Затем жители Петербурга увидели еще более интересные пред¬
ставления труппы Александра Гверры. Предприимчивый итальянец
на площади Большого театра соорудил деревянное удобное здание,
в котором разместил свой Олимпийский цирк.
Гверра сразу завоевал симпатии публики. Наибольший успех
имели конные номера или, как тогда выражались,— ристания. Дей¬
ствительно, ристания в цирке Гверры отличались высоким мастер¬
ством и артистичностью исполнения.
Несмотря на грандиозный и бесспорный успех каждого пред¬
ставления, Гверре пришлось серьезно озаботиться об усилении
состава своей труппы. Дело в том, что на улицах столицы поя¬
вились афиши, сообщавшие о прибытии из-за границы нового
цирка.
Французы Кюзан и Лежар открыли его на «бойком» месте —
рядом с Александринским театром. Афиши их возвещали, что
публика увидит «упражнения в конной езде высшей школы и
гимнастики|, с переменами кадрилей, маневров, сцен конной езды,
танцев на лошади, олимпийских игр, опытов силы, искусства дрес¬
сированных лошадей и комических интермедий».
И это вовсе не оказалось пустой рекламой. Ядро труппы состав¬
ляли семьи владельцев цирка Поля Кюзана и Жюля Лежара. Кроме
того, в труппе были превосходные акробаты — братья Д’Овернь —
и замечательный клоун-наездник Ван Катендик, о выступлениях
которого газета восторженно писала, что оно «исполнено юмора и
веселости без малейшей пошлости и фиглярства».
Конные номера были главной приманкой. Разносторонне талант¬
ливый Поль Кюзан — композитор, дирижер, искусный дрессировщик
и наездник-акробат — в номере, называвшемся «Венгерская почта»,
скакал на девяти лошадях, а в сцене «Гусар навеселе» пленял не
только ловкостью, но и комической игрой.
Антуанетта Лежар танцевала на скачущем коне с грацией балет¬
ной артистки. Ее восьмилетний сын Жюль брал барьеры так, что
ему мог позавидовать взрослый умелый наездник.
Однако главным украшением этой труппы считалась Полина
Кюзан. Выезжала она на лошадях необычайной красоты. Публика
приходила в восторг от первого ее появления на белом с розовым
отливом чистокровном арабском коне Буридане. Высшая школа По¬
лины Кюзан отличалась пластичностью, непринужденным, изящным
стилем. Самый искусный берейтор не мог соперничать с ней в бла¬
городном и точном умении управлять лошадью.
Громадным успехом пользовалась и групповая езда амазонок
под предводительством Полины Кюзан, в частности «Кавалькада
дам двора Людовика XIII».
В цирке Кюзан — Лежара и жонглеры исполняли свои номера
на лошадях. Артист Ван Катендик жонглировал шарами, палочка¬
ми, тарелками, стоя на лошади. В заключение номера он совершал
прыжок через двадцать восемь солдат, державших ружья с примк-
нутыми штыками.
Не легко было Гверре конкурировать с такой сильной труппой.
Правда, и на его афишах блистали имена превосходных акробаток
и танцовщиц на лошади, клоунов и гимнастов. Все же ему при¬
шлось пригласить на гастроли из Цирка Елисейских полей знаме¬
нитых наездниц Каролину Лойо и Камиллу Леру, наездников Гаэта¬
но Чинизелли и Шарля Прайса. Экзотическая группа арабских
прыгунов, клоуны, гимнасты и артисты других жанров дополнили
труппу.
В Петербурге началось соперничество двух сильнейших евро¬
пейских цирков. Борьба шла с переменным успехом. По общему
признанию, труппа Гверры была интереснее по составу, зато обста¬
новка цирка Кюзана и Лежара гораздо богаче — манеж здесь был
залит светом, ложи отделаны бархатом и золотом, униформисты в
нарядных костюмах в стиле Людовика XIV расставляли перед пред¬
ставлением нагретые плошки, в которые наливали духи. Даже ко¬
нюхи щеголяли перед публикой в безукоризненных лайковых пер¬
чатках.
Еще за час до представления в цирке Кюзана и Лежара начинал
играть оркестр. Все здесь было рассчитано на артистический блеск.
Билеты стоили очень дорого: в ложу десять рублей, в кресла — два
рубля, в самом последнем ряду — двадцать пять копеек. Простым
людям такие цены были не по карману.
В аристократической среде посещение цирка стало модным. Свет¬
ские дамы брали уроки 'верховой езды у Каролины Лойо и Камиллы
Леру, молодые люди — у Гаэтано Чинизелли. Успех был таков, что
Гверра дополнительно построил летние загородные цирки в Пав¬
ловске и Петергофе.
Насколько стала сильна «циркомания», говорит то, что даже
И. С. Тургенев рецензировал цирковые представления. В своих
«Современных заметках», опубликованных в журнале «Современ¬
ник» в 1847 году, он писал: «Мы не видим ничего худого в том? что
публике ЦрДвятся Дирки... Ё цирке Ёверры йрйвйекает посетителей
в особенности г-жа Каролина Лойо. Соответственное амплуа в цир¬
ке Лежара занимает г-жа Полина Кюзан. Общий голос присуждает
первенство г-же Каролине Лойо. В самом деле ловкость ее в управ¬
лении лошадью, постоянная уверенность и спокойствие и, наконец,
грациозность, которою запечатлено каждое ее движение, порази¬
тельны».
Но в ту пору произошло непредвиденное и парадоксальное.
Дальнейшему процветаншо циркового искусства в Петербурге по¬
мешало именно его процветание. Правительство решило взять все
ото дело в свои руки. Олимпийский цирк Гверры был куплен на
слом, а Кюзан приглашен управлять новым казенным цирком.
Император Николай I лично следил за его сооружением. Денег
па это дело было отпущено много. Здание строилось в лучшем
месте — против Большого театра, в самый короткий срок оно было
закончено.
Новый цирк поражал своей грандиозностью и архитектурным
богатством. Внутри он походил на нарядную бонбоньерку. Обслу¬
живали его придворные лакеи в великолепных костюмах.
По указанию императора была открыта и первая в стране школа
цирковых наездников. Для такой цели из воспитанников театраль¬
ного училища выделили группу, с которой стал заниматься Поль
Кюзан. Он оказался опытным педагогом, сумел достичь отличных
результатов. Вскоре его ученица Екатерина Федорова триумфально
выступила на арене как наездница высшей школы. Это была первая
русская цирковая наездница. Притом великолепная. Другие учени¬
цы и ученики Кюзана тоже успешно показывали высшую школу
верховой езды, вольтиж и конный балет.
Николай I принял участие и в постановке пантомимы «Блокада
Ахты» по сценарию, написанному флигель-адъютантом Мердером.
Император давал советы режиссеру, распорядился, чтобы в массо¬
вых сценах заняли солдат-саперов, и, что было совершенной «воль¬
ностью», разрешил на манеже креститься и произносить молитвы.
Новый цирк открылся с большой пышностью. Внимание и покро¬
вительство царя на первых порах способствовали его успеху в кру¬
гах аристократов. Однако неумение правительственных чиновников,
приставленных управлять искусством, быстро сказывалось. Фаль¬
шивые, надуманные, «ура-патриотические» пантомимы, усиленно
насаждавшиеся на арене, все менее привлекали зрителей. И хотя
чиновники от искусства докладывали царю, что подобный репертуар
«пренепременно будет воспитывать простой народ в чувствах пре¬
данности и любви к родине и монарху», тем не менее места в казен¬