Здравствуй, Валерка! (сборник) - Машков Владимир Георгиевич 17 стр.


Рая, Раиса Павловна.

- Тетя Рая, - нашелся я, - сейчас тут делегация придет из соседнего

лагеря. Так они говорят, что у них обеды вкусней. А я им сказал, что наша

тетя Рая готовит самые вкусные борщи на свете.

Я правильно задумал. Повара очень любят, когда их хвалят. И тетя Рая

решила не ударить лицом в грязь.

Когда в столовую ввалилась "делегация" во главе с вожатым, их ждали на

столе тарелки с аппетитным борщом. В общем, все остались довольны - и тетя

Рая, и "делегаты".

За столом состоялся первый сбор 9-го отряда. Меня единогласно избрали

председателем. Все подняли вверх вылизанные до блеска ложки.

Первая серия моих снов

...Рыжее солнце бьет прямо в глаза.

Нажимая на педали, несутся на велосипедах мои друзья.

- Ребята, - кричу я, - остановитесь!

Друзья спешиваются и обступают меня. От них пахнет рыжим солнцем, веселым ветром и расплавившимся асфальтом.

- Как тебе в лагере? - спрашивает Семка.

- Что-то Коробухин нос повесил? - гогочет Горох.

- Не выдумывай, - отмахиваюсь я.

- Нелегкое дело затеял, Валера, - сомневается Генка.

- Это еще цветочки, - отшучиваюсь я.

- Если бы мы с тобой были, - загорается Семка, - мы бы такое

завернули...

- Лагерь бы ахнул, - басом произносит Горох.

Мы смеемся, и ребята, оседлав велосипеды, катят по шоссе. Я смотрю им

вслед и вижу, как друзья оборачиваются и машут мне руками.

- Держись, Валерка! - долетает до меня голос Семки.

И тут рыжее солнце внезапно гаснет, как будто кто-то нажал на небесный

выключатель, и наступает ночь.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ,

В КОТОРОЙ МЫ ЗДОРОВО БОЛЕЕМ

Звуки горна прогнали прочь мой сон, и я открыл глаза. Горн дудел, не

переставая, и быстро разбудил всех. Юрка вскочил с постели и стал торопливо

натягивать рубашку.

- Ты куда? - Марик схватил его за длинные черные трусы.

- Мы ведь договорились, - напомнил я.

- А-а! - вспомнил Юрка. Он рухнул на кровать и застонал, как настоящий

больной: - А-а-а!

- Ты не очень старайся, - посоветовал ему Толька, - береги силы.

Дверь с шумом распахнулась, и в палату влетел рассерженный Аскольд.

- Что случилось? Вы разве горн не слыхали?

- Мы не можем подняться, - ответил за всех я. - Наверное, вчера на

речке простудились.

- Горло болит, - прохрипел Толька.

Вожатый повернулся к нему.

- Голова раскалывается, - заныл Марик.

Вожатый уставился на него.

- Нет сил подняться, - на глазах у Васи Блохина заблестели слезы.

- Кости ломит, - застонал Юрка с такой неподдельной искренностью, что я

испугался, не заболел ли он на самом деле. Вожатый тоже, наверное, испугался.

- Вы, ребята, лежите спокойно, пожалуйста, - засуетился он, - я в один

момент доктора доставлю.

Когда за вожатым захлопнулась дверь, Юрка уверенно и мрачно произнес:

- Сейчас придет доктор, и от нас останутся рожки да ножки.

Я облегченно вздохнул: значит, белобрысый жив-здоров и даже

пророчествует:

- Придет доктор и все узнает. Это так просто узнать, болен ты или

здоров. И чем ты болен, легко узнать.

- Тихо! - прошептал я. - Идут.

Я из окна наблюдал за тропинкой, которая вела к нашему домику. По ней

торопливо шли вожатый и врачиха. Аскольд, размахивая руками, что-то ей

объяснял, а врачиха, сжав губы, кивала головой.

Когда она вместе с вожатым показалась на пороге и сказала:

"Здравствуйте, ребята! Как вы себя чувствуете?", мы в ответ дружно

застонали. В слаженном хоре "гриппующих" выделялся Юрка. Он стонал просто

замечательно - не подкопаешься.

Маленькая, похожая на девчонку, врачиха в белом халате сразу

направилась к Юрке.

- Что у тебя болит, мальчик? - ласково спросила врачиха.

- Все, - простонал Юрка с такой силой, что врачиха тут же стала его

обстукивать и обслушивать. Мы, затаив дыхание, следили за ее манипуляциями.

- Хрипов в легких нет, температуры - тоже, - пробормотала она. Потом

одного за другим врачиха внимательно осмотрела всю веселую дюжину.

- Да, сейчас грипп такой коварный, - обратилась врачиха к вожатому, -

главное, надо их всех изолировать. И ни в коем случае не подниматься с

постели. Я сейчас приду к вам, ребята.

Они торопливо вышли. 9-й отряд ликовал.

- Ага, а ты не верил, - набросился я на Юрку.

- Я и сейчас не верю, - флегматично промолвил тот. - Она просто не

настоящая врачиха. Может, еще студентка. Моя мама, когда я устраиваю ей

такое представление, сразу все разгадывает: "До Аркадия Райкина ты еще не

дорос, а потому вставай скоренько и марш в школу".

- У тебя замечательные стоны получаются, - похвалил я его.

- Когда-то и мама мне верила, - вздохнул белобрысый очкарик.

Настроение у всех было в кубе, то есть превосходное. Кто-то где-то

строится, кто-то куда-то идет, а мы лежим себе спокойно.

Отдыхаем.

Поправляемся.

Настроение еще улучшилось, когда нам принесли завтрак. Не успели

дежурные раздать все порции, как щербатый, проглотив в одну секунду манную

кашу, воскликнул:

- А теперь тащите добавку. Мы - больные. Нам поправляться надо.

Не испортила нашего светлого, солнечного настроения и врачиха. Он

заставила нас съесть какую-то гадость в таблетках, которую называла

тетрациклином, и, снова повторив, чтобы мы ни в коем случае не вставали, ушла.

Аскольд отворил двери ногой, потому что руки у него были заняты. Он нес

две огромные охапки книг.

- Самые интересные взял в библиотеке, - гордо сказал он.

Это были книги приключенческие и про шпионов. Только мы погрузились в

чтение, как на пороге возникла Капитолина Петровна. Руки она держала за

спиной.

- Как здоровье? - нараспев протянула старшая вожатая.

- Спасибо, хорошее, - откликнулся вежливый Юрка и тут же спохватился. -

Плохое то есть, очень плохое.

- Тихий ужас, а не здоровье, - прохрипел я и закашлялся.

Капитолина Петровна прислушалась, склонив голову, к моему кашлю, а

потом медленно, очень медленно достала руки из-за спины. В одной из них

оказался большущий кулек, а в нем - конфеты. Каждый из нас брал преспокойно

по две штуки. А чего стесняться - мы же больные.

- Лекарства помогают вам? - поинтересовалась старшая вожатая.

- Помогают, - облизывая пальцы, испачканные конфетами, ответил Толька.

- Судя по вашему настроению, - загадочно сказала Капитолина Петровна, -

болезнь надолго не затянется. И, наверное, уже завтра я увижу вас бодрыми и

здоровыми.

Старшая вожатая вышла из домика, плотно закрыв за собой дверь. Мы

недоуменно посмотрели на дверь, а потом друг на друга.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,

В КОТОРОЙ НАШ КОРАБЛЬ ДАЕТ ТЕЧЬ,

НО ВСЕ ОКАНЧИВАЕТСЯ БЛАГОПОЛУЧНО

Целый день все шло хорошо, просто прекрасно. Мы здорово болели. А

вечером...

Солнце пряталось за спины сосен, и от них на траву ложились прямые, расширяющиеся кверху, тени. Весь день в нашем домике было шумно, а сейчас

все притихли, привстали на кроватях и молча, с тоской глядели на солнце.

- Вот и еще один день прожили в лагере, - задумчиво произнес Юрка.

И тут начался бунт. Толька резко повернулся ко мне:

- Выдумал какую-то ерунду - болеть. Могли сегодня целый день валяться

на песочке, а не на этих скрипучих кроватях.

Ребята загалдели. Отряд выходил из повиновения.

- А чем тебе плохо? - перешел я в наступление, зная, что это лучшая

оборона, - ты лежишь сытый, в тепле и повышаешь свой культурный уровень.

Я показал на шпионскую книгу, которую Толька держал в руках раскрытой

на середине.

- А мне культурный уровень надоело в школе повышать, - разозлился

Толька. - В лагере я хочу гулять, купаться и загорать.

- Толька прав, - поддержал щербатого Марик. - Надоело валяться в

постели, как будто ты больной не понарошку.

Мой авторитет - еще далеко не прочный - стремительно падал. Чтобы

поднять его на должную высоту, я взволнованно произнес:

- Я, может, целый год мечтал об этом. Вот лето наступит, полежу тогда

недельку в кровати. Ничего делать не буду. Пальцем даже не пошевелю.

- Ну и лежи, а мы завтра встаем.

Толька уже командовал. Власть уносилась от меня со скоростью света. И

даже Юрка покинул меня.

- Таблетки очень невкусные, - поморщился он. - А если мы завтра не

выздоровеем, нам удвоят рацион.

- Какой рацион? Что мы - коровы? - отбивался я. - А таблетки, конечно, не конфеты. Я, например, их и не глотаю, а выбрасываю в окошко.

- Если я не буду глотать, - упрямо тянул свое Юрка, - у меня не

получатся такие похожие стоны. А они нас всех спасают.

- Все ясно, - громко сказал Толька. - Пусть один Коробухин болеет на

здоровье.

Договорились - завтра всем быть на ногах. А если спросят, почему так

скоро, отвечать: на солнце перегрелись, а сегодня, то есть завтра, все

прошло.

Утром 9-й отряд выбежал на зарядку. Если быть точным, то не весь отряд

делал раз-два-три-четыре под музыку баяниста. Вы сами понимаете, что я

продолжал болеть. Несмотря ни на что. Я был очень расстроен. У меня

шевелились потрясающие идеи, как совершить такое, чтобы слава о нас

прогремела на весь лагерь и даже на соседние. А теперь все расклеилось.

После завтрака пришел Аскольд.

- Здорово вы меня купили, - ухмыльнулся вожатый.

Я молчал.

- Ты еще борешься с болезнью? - спросил Аскольд.

- Борюсь, - упрямо произнес я.

- Ты хочешь полежать в кровати? - не отставал вожатый.

- Хочу, - решительно сказал я.

- Но, извини меня, это же глупо. - Аскольд расхохотался. - Можно

заболеть, например, перед контрольной по алгебре. А сейчас же каникулы.

Ребята это поняли быстрее тебя, председатель.

- Ну и пусть глупо, - ответил я. - А я буду болеть.

- Ну что ж, болей себе на здоровье, - спокойно сказал Аскольд. - Но

предупреждаю - такой фокус у вас больше не пройдет.

Вожатый вышел из домика. Я снова остался один.

За окном призывно стучали мячи. Бегали и кричали ребята. Наконец, за

окном сияло солнце. И я подумал, что болеть летом совсем неостроумно.

Конечно, в каникулах целых три месяца. Конечно, каникулам еще конца не

видно. Но провести их в постели недостойно настоящего мужчины. Поэтому я

мгновенно выздоровел, оделся и уже собирался идти гулять, как дверь

отворилась и в домик ввалился 9-й отряд.

Толька подошел ко мне и протянул руку:

- Мы тебя на первый раз прощаем. Но дай слово, что с сегодняшнего дня

ты будешь делать только то, что мы захотим.

- Даю слово, - я торжественно поднял вверх правую руку, - делать только

то, что вы захотите, и то... что я захочу.

Ребята рассмеялись и обступили меня.

Я вновь с ними подружился. До чего же я люблю мириться! Но только с

мальчишками, конечно. Потому что с мальчишками можно и серьезные дела

делать. Я подумал, что не все еще потеряно и что мы проявим себя

по-настоящему.

За обедом в столовой меня встретила улыбающаяся Капитолина Петровна.

- И ты выздоровел? Замечательно!

- Ребята, - обратилась Капитолина Петровна ко всему нашему отряду, -

давайте мы с вами раз и навсегда договоримся. В лагере - не болеть.

Вернетесь домой, пожалуйста, болейте, сколько вам захочется. Если, конечно, вам родители разрешат.

Я подумал: дудки, нам родители ни за что не позволят болеть. А иногда

так хочется немного полежать в кровати и чтобы все вокруг тебя жалели и

приносили разные вкусные вещи.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,

В КОТОРОЙ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ,

ЧТО БЕЗ ТРУДА НЕ ВЫТЯНЕШЬ И РЫБКУ ИЗ ПРУДА

Вожатый Аскольд целое утро крутил на турнике солнышко. Это был

настоящий парад и демонстрация великолепных мускулов. Мы без слов понимали, что хотел нам сказать вожатый. Поэтому сидели вокруг турника тихие и

смирные, ничего не замышляли, а только глазели, как здорово все получается у

Аскольда.

Спрыгнув на землю, вожатый обратился ко мне:

- Пошли, Валера. Тебя на совет дружины вызывают.

Я изобразил на лице крайнее недоумение и - нечего делать, надо идти -

побрел за вожатым. Я шел и раздумывал, за какие грехи меня вызывают на совет

дружины. К таким вызовам мне, конечно, не привыкать. Я был частым гостем

многих советов дружины в родной школе. Можно прямо сказать: то заседание, на

котором меня не было, проходило серо и скучно. Зато при моем участии совет

дружины шел бодро и весело, как хороший концерт.

Но так было в моей родной школе. Там находили причины, чтобы лишний раз

полюбоваться на мою физиономию. А в лагере? Всего два дня я здесь. Пока не

совершил ничего такого, что прославило бы меня на весь лагерь. А может, из-за того, что наш отряд здорово болел? Да нет, Капитолина Петровна, кажется, нас простила. Я так и эдак прикидывал и приходил к одному выводу: рано мне оказывают такую честь, как вызов на совет дружины.

- Будем обсуждать, как лучше подготовиться к открытию лагеря, - подал

голос до сих пор молчавший Аскольд, когда мы прошагали изрядное расстояние.

- А зачем тогда я?

- Как зачем? Ты же председатель совета отряда.

От удивления я широко открыл рот и захохотал. Вот это номер! Я еще даже

не успел почувствовать, что меня избрали председателем совета отряда.

Сегодня первый раз сдал рапорт. Такое звание настолько мне не подходило, что

я про него и не думал.

Отсмеявшись, я сделал, по возможности, серьезное лицо и снова зашагал

рядом с Аскольдом. Я шел, слегка наклонив вперед голову и держа за спиной

руки. По-моему, так ходят великие люди. А я сейчас был великим человеком.

Меня первый раз в жизни звали на совет дружины, чтобы не делать из меня

компот, как обычно, а посоветоваться со мной по очень важному делу.

Совет дружины заседал в столовой. Дух манной каши витал над столом, за

которым в чинных позах восседали ребята и вожатые. Они с любопытством

смотрели на меня. Но не все. Двое из совета дружины знали меня как

облупленного. Это были Галка Новожилова и Ленька Александров. Галка

подмигнула мне, а Ленька отвернулся.

Пока совет дружины глазеет на меня, я расскажу, кто такие Галка

Новожилова и Ленька Александров.

Галка была председателем совета отряда в нашем классе, а я был лучшим

двоечником и разгильдяем. И поэтому мы не давали друг другу ни минуты покоя.

Она меня прорабатывала, а я выводил ее из терпения. А когда Галка добилась

своего, то есть меня вытурили из 6 "А" и перевели в 6 "Б", я решил ей

отомстить. Взял и написал Галке письмо, в котором... ну, в котором я написал

ей, что мне хорошо, когда она в школе, и мне нехорошо, когда она не в школе.

После этого и еще двух писем Галка преобразилась. Она стала нормальным

человеком, и мы даже подружились.

С Ленькой Александровым я не дружил и не ссорился. "Привет! - Здоров!"

- вот и все разговоры. Но однажды Ленька на меня здорово обиделся и притом

ни с того ни с сего. То есть я попал ему мячом в лицо, но я ведь не нарочно.

Я хотел попасть в ворота, а он мне помешал.

С тех пор Ленька затаил на меня обиду и вот сейчас в лагере даже

отвернулся.

- Ребята, познакомьтесь, - прервала затянувшуюся паузу Капитолина

Петровна, - Валерий Коробухин - председатель совета 9-го отряда. Отряд этот

у нас уже успел отличиться. За один день из совершенно больных ребята

превратились в абсолютно здоровых. Как это вам удалось? Открой секрет, Коробухин!

- Никаких секретов у нас нет, - скромно ответил я. - Просто мы очень

Назад Дальше