получилось ввиду утонутия запасных нижних зубов. Он выпил сок и отставил поднос
в сторону. Вспомнил бомжей, сидящих на Брайтоне, подумал : " А ведь для них
здесь - рай!", - вытянулся и попытался уснуть.
Вновь загремела дверь, в камеру ввалились три молодых негра, лет по 20 каждому.
Они были веселы, возбуждены, говорили громко, ещѐ громче хохотали . Одеты все
трое были одинаково: песочного цвета штаны на резиниках и такого же цвета майка
с короткими рукавами. Явно переведены из какого-то другого "учреждения. Главное: несмотря на явно хулиганский вид, ребята не были настроены агрессивно.
Они поздоровались с Кевином, махнули Яше: " Хай, папи!"
Ну что ж, папи так папи - не удивительно, его сын на 10 лет старше любого из них!
О сне пришлось забыть, уж больно громкие мужики попались! Он попытался
вслушаться в их речь, но больше половины не понял: они говорили на слэнге, с
жутким произношением, к тому же очень быстро. Но и то, что понял, не
вдохновляло.
- Я ей, суке, говорю: "Пойдем!"
- А она?
- А она встала и... -Тут негр изобразил жуткую походку в раскоряку с
вывернутыми наружу стопами. - Видимо, уже сходила!
Все, включая Кевина, радостно заржали, смеялись долго, до слѐз. Куда там
Жванецкому!
Яша отвернулся, закрыл глаза и вновь попытался отключится. На этот раз
более удачно - гул оставался, но слов он уже не разбирал, а потом вообще уплыл
далеко, домой, в Полоцк.
...В этот день на знаменитом карасином озере Званое не клевало ни у кого.
Это было грустно: в кои-то веки в нашей военной жизни удаѐтся спокойно посидеть с
удочкой! Но не настолько же спокойно...На тихой, гладкой, как стекло, воде поплавок
из орлиного пера торчал совершенно неподвижно уже два часа! Ничего не помогало: ни прикормка, ни смена глубины, места - ничего!Яша нервно смял очередную
сигарету, поменял наживку - с червяка на тесто с ванильным сахаром - без толку.
Большой черноспинный ( озеро торфяное - и карась не совсем обычный), жирный и
вкусный брать не хотел категорически.
На соседний проход меж камышей уселся дедок деревенского вида, в
старом,когда-то сером, пиджаке и кирзовых сапогах. Закинул удочку и... Не прошло
и пяти минут, как дед потащил карася, потом второго, третьего! Народ вокруг
зашевелился, начал подтягиваться поближе.
- Дед, а дед! А ты на что ловишь?
- Да на тесточко-то!
- А в тесте что?
- А ничего в тесточке-то и нету! Мука да вода.
- Да брось, дед, жалко, что ли?! Дай хоть кусочек попробовать, а то жена -
дура опять не поверит, что на рыбалке был!
Дед отшучивался, посмеивался, но молчал, как Зоя Космодемьянская. И
теста не дал. Разочарованные рыбаки разбрелись по местам, то и дело
неприязненно оглядываясь на деда. А тот, между шутками и прибаутками таскал
здоровенных , граммов по 500 - 700 жирных рыбѐх.
Выждав с полчаса, Яша подвинулся поближе.
- Дед! Ты как насчѐт по сто пядьдесят?
- Давно бы так! А то: "Дед скажи, да дед покажи!" У меня за так сказилка не
работает! А для хорошего человека - чего не сказать! Только ты им, жлобам, за так
ничего не говори!
Яша взял рюкзак, в котром весьма кстати оказалась 300-граммовая
металлическая фляжка водки ( впрочем, она там была всегда - мало ли что!), и они
ломанулись сквозь прибрежные кусты на полянку, посреди которой имелся очень
удобный пень. "Стол" был накрыт мгновенно, Яша быстро разлил водку в два
складных пластмассовых стаканчика, выпили без тостов, смачно хрустнули
половинками огурца - и назад. А чего долго рассусоливать? Только начнѐшь тосты
произносить - сразу нахлебники появятся!
- Ну вот и славненько! - радостно засмеялся дед. - А в тесточко я
подмешиваю гущу от кофе. Я-то кофе не пью, я больше по чаю, а вот внучка любит!
И сама варит в ковшике каком-то. А я-то гущу потом и забираю! Но это - только на
этом озере, на других пробовал - ни фига! Здесь, наверно, карась турецкий!
Дед снова захохотал, но уже как-то по- другому, недобро и оглушительно, а
потом вдруг выпучил глаза и дико заорал на английском с выраженным испанским
акцентом:"O, fucking shit!"
Проснувшись, Яша обнаружил рядом с собой невысокого мексиканца лет под
сорок. Худое лицо с татуировкой в виде кинжала на левой щеке, прямой тонкий нос, копна черных, с сединой волос, сонный взгляд и неопределѐнная улыбка - наркот, что ли?
- Привет, папи! А тебя-то за что? Вроде как не наш...
- Да вот ... -Яша показал опять свою зелѐную бумагу.
- Первый раз? Не бойся, папи, заплатишь штраф и пойдешь к мами.
- А вон мужики говорят, на полгода права отберут точно!
- Может, и отберут. Пешком походишь, папи, вес сбросишь. Ты только
спокойно ко всему относись! Попал в тюрьму - вес сбросил, друзей завѐл. А где ещѐ
друзей заведѐшь - все работают, все заняты, поговорить не с кем! А тут у всех есть
время - и у меня, и у тебя, так что расслабься и не думай ни о чѐм.
- Интересный ты мужик! Я работаю шофѐром, мне потерять права, значит, потерять работу, кусок хлеба! Да и позже, через полгода - кто меня возьмѐт
шофѐром с такой записью в полицейском архиве?
- Я вот тоже, считай, работу потерял, причѐм не впервые . Раз сегодня не пришѐл и
не предупредил - завтра можно не приходить. Да только это всѐ дерьмо собачье!
Работу найти можно. Но сначала надо отсюда выйти...
- А тебя-то за что?
- Да всѐ за то же. Торговля наркотиками. Я-то уже завязал, работу вот опять
нашѐл, маляром. Но немного крэка ещѐ оставалось, не выбрасывать же! Этой ночью
подошѐл один, выглядит, как в начале ломки - глаза бегают, дерганный, но ещѐ без
дури в глазах. Просто надо человеку! Не понравился он мне что-то... Но он - не
девочка, чтобы нравиться! Ну, продал я ему пару доз, отчего не помочь, если у меня
есть, а он платит! Тут сразу сирена, полиция, руки за спину - ну и вот я здесь.
Мужичок-то - переодетым полицейским оказался! Я только сейчас понял, что мне в
нѐм не понравилось: вел он себя как наркот, точно, но вот рожа... Рожа была хоть и
небритая, но какая-то не такая! Знаешь, я за свою жизнь их навидался. Так ведь и
среди настоящих были непохожие... Короче, я вряд ли скоро отсюда выйду. Но ты не
боись, папи, держись меня, я тебе всѐ обьясню и помогу. И помни - любой
нормальный мужик рано или поздно может попасть сюда! Вон даже миллионеры
садятся... Потому что нельзя всѐ только по закону, не получается! Вот только кто-то
попадается, а кто-то - нет. Ну и... Знаешь, я вместе со всеми шмотками стою
меньше, чем один день работы хорошего адвоката! Так что сам понимаешь...
- Но ведь для бедных есть бесплатные адвокаты?
- Ага! Вот только бесплатный для тебя адвокат работает на того, кто ему
платит. На государство. Стало быть,против тебя!
Вновь загремела, открываясь, дверь камеры, вошли трое охранников. Один
держал в руках список, двое стояли по бокам, не спуская глаз с арестованных.
- Мак Кей! Моралес! Джонсон! Гонсалес! Ричардсон! Долгин! Сантьяго! На
выход! По одному! Лицом к стене! Руки на стену! За мной!
Последовала долгая занудная процедура офомления: отпечатки пальцев, фотографирование, раздевание догола с осмотром всех мыслимых отверстий, переодевание в робу и т.д. - всѐ, как в русских фильмах - детективах. Только
компьютеры на каждом шагу... Впрочем, может быть, в России уже тоже
компьютеры. И вот, наконец, получи матрас, бельѐ - и в камеру!
Камера размером с хороший спортзал, правда, потолки низковаты - но, похоже, в волейбол здесь не играют. Да и народу многовато даже для футбола (
позже Яша насчитал 86 человек!) Вдоль стен - металлические двухэтажные нары, но
их явно мало. Весь пол заставлен большими "корытами" из толстой пластмассы, с
уложенными в них матрасами и постелями. Ни свободного места, ни пустых "корыт.
Знакомый мексиканец был тоже здесь, помахал рукой:" Привет, папи!". И
недоумѐнно развел руками: мест нет!
Яша растерянно смотрел по сторонам. Прямо напротив него в "корыте" сидел
мужик лет тридцати, ну прямо-таки вылитый пират Карибского моря из известного
кинофильма: копна курчавых, черных, как смоль, волос перехвачена через лоб
красной тряпкой, завязанной узлом над левым ухом. На бледной мрачной
физиономии выделялся большой нос, крючком загнутый к подбородку. Тонкие бачки
с бородкой завершали картину. И взгляд - жесткий, исподлобья, как бы
оценивающий, куда бы врезать. Немного левее, сразу на двух "корытах" ( одно
перевѐрнутое, другое - на нѐм), сидел здоровенный, широкоплечий, накачанный, как
Шварценеггер, чѐрный, с заплетенными в косички длинными волосами, с такой
рожей, что "пират" показался просто паинькой! И его взгляд был не более
дружелюбным, чем у бультерьера. Только без хозяина с поводком...
Начитавшись про русские тюрьмы, Яша был готов к самому худшему. Что там
сначала с новичками делают: "прописка", кажется? Там надо что-то правильно
отвечать - а не то "опустят" сразу?! А что именно? Этого Яша категорически не
помнил, отчего душа предательски начала куда-то смещаться вниз, к желудку...
"Шварценеггер" молча ткнул пальцем в нижнее "корыто" и жестом показал:"
Забирай!" Яша ещѐ раз оглянулся - единственное свободное место на полу было
возле "пирата". Похоже, никто на него не претендовал... Душа стремительно
продвигалась вниз, к пяткам. Ощущая противную слабость в ногах, Яша вытащил
"корыто" из-под второго (оно оказалось неожиданно лѐгким), перетащил его на
свободное место, постелил и присел на край в ожидании начала измывательств.
- Ты говоришь на испанском? - спросил "пират". Странно, но Яшу часто
принимали за латиноса, иногда - за грузина или армянина, и почти никогда - за
еврея.
- Нет. Я - из России.
- О-о! Здрасты! Досудання! Корошоу! Супасиба! - быстро выдал свой запас
русских слов "пират" и... неожиданно широко улыбнулся. Потом вновь перешел на
английский.
- Меня зовут Драган. Я - из Македонии. Когда-то в школе учил русский. Мы
тогда все учили. Раньше - до свободы. Теперешние молодые не учат - из принципа.
Всѐ остальное они не учат из лени.
- Постой, так ты что, старый что ли?
- Нет, не очень. Мне - 34 года. Но они - другое поколение, они про социализм
только читали, да и то только те, кто вообще что-либо читают!
- Ну, положим, у вас-то, в бывшей Югославии, этого социализма по-
настоящему никогда и не было!
- Это потому, что ты с Москвой сравниваешь! А я - с Бельгией, с Голландией!
- А вот скажи мне, Драган, ты при социализме в тюрьме сидел? Нет? Вот и я -
нет. А при демократии... Впрочем, шучу: демократия тут не виновата. Кстати, а ты за
что здесь?
- Подрался в баре по пьяни. - Драган махнул рукой. - Если честно, даже и не
помню из-за чего. И с кем...Сам понимаешь - у нас с тобой, как у всех славян, подвиги по пьяни - в крови! Ты ведь тоже...
Насчет славян Яша благоразумно промолчал, благо, принесли ужин. Перед
ужином всем раздали целлофановые пакеты с одноразовыми бритвенными
станками, маленькими кусочками туалетного мыла, складными маленькими зубными
щѐтками и малюсенькими тюбиками пасты и шампуня. Умывшись, Яша аккуратно
сложил всѐ в пакет. Драган расхохотался:" Выбрось! Утром ещѐ дадут! Это всѐ
одноразовое. Да и примета хреновая: если собираешь - значит , надолго
готовишься..."
Ввиду отсутствия нижней челюсти с ужином возникли некоторые сложности.
Пришлось отказаться от курицы, печенья и тостов, т.е. пожевать гарнир, запить
соком и чаем, и успокоться. Пока, вроде, никто не приставал, а, значит, можно было
прилечь и внимательно изучить окружающую среду.
В центре камеры стоял круглый стол, за которым могли сидеть пять-шесть
человек. Остальные ели, сидя на полу, на корточках, или в своих "корытах".
У длинной стены напротив входа - два унитаза, закрытых занавесками на уровне
пояса. Если сидишь – видны только голова и плечи. Рядом - два душа, но уже без
занавесок – мечта педераста! Тем более, что большинство – молодые, накачанные
парни. У короткой стены - выдающаяся полукруглая "витрина" , за которой -
комната с двумя охранниками и переговорным устройством, за ней - два телефона и
два огромных напольных вентилятора. Под потолком с двух сторон на кронштейнах
подвешены два телевизора, на одном - три испанских программы, на другом - три
английских. Однако в комнате стоял такой гул, что можно было только смотреть, но
не слушать.
Кроме Яши и Драгана, в камере было ещѐ двое белых, человек двадцать
латинос, остальные – чѐрные. Ясно: расовая дискриминация. Тем более, что все
другие обьяснения. типа : "Негры чаще воруют, грабят, продают наркотики и т.д."
сами по себе тоже расовоя дискриминация. Это - с точки зрения борцов за
всевозможные права . Впрочем, все другие точки зрения, кроме их, сами по себе
тоже дискриминация. И точка.
После еды какой-то пожилой негр с отсутствующими передними зубами начал
собирать подносы с остатками пищи, при этом всѐ несъеденное он перекладывал на
свой поднос. Закончив сбор, он сел и доел все остатки. Глянув на Яшино
изумлѐнное лицо, негр весело подмигнул ему:
- Ты, наверное, сытый, мой друг. А я , как сюда попаду, отъедаюсь на год
вперѐд!
- Так у тебя же, наверное, есть вэлфер или другие программы?