- Да нам еле удалось взять хоть какие-то пробы, - донёсся до меня голос - как будто издалека или сквозь стену. - Мы приехали сразу, но там уже всё оцеплено было, и нас не пустили. Непонятно только, почему, если в случившемся обвиняли нас?
Это говорил высокий, худой мужчина лет тридцати с узким нервным лицом, которое теперь, когда я подошла поближе, показалось мне знакомым. Да это же доктор Палански! Я не сразу его узнала, потому что до сих пор видела его на гуляющих по Интернету снимках и видеороликах с длинными, вечно взлохмаченными волосами. Сейчас у него была короткая стрижка.
- На следующий день мы всё же умудрились там побывать. После катастрофы на Кинте они все ломанули туда и им стало не до Каттаны. Но потом там снова охрану усилили, а сейчас объект вообще накрыт силовым куполом. Кстати, есть вероятность, что эти твари его пробьют и вырвутся наружу. Такая же опасность есть и в районе Кинты. Остров тоже накрыт куполом... Правда, говорят, окрестности этого острова давно уже кишат весьма странными тварями, но они никогда не отплывали далеко от той подводной впадины, где обитают.
Мне показалось, что второй клиент, ладно скроенный парень с желтовато-смуглым лицом и густыми жёсткими волосами на меня смотрит. Может, попробовать вступить с ними в контакт?
- Привет! - я хотела прикоснуться к плечу Джонни, но рука моя опять погрузилась в пустоту.
Нет, никто из них меня не видел и не слышал. Зато я видела, что они просматривают на экране компьютера. Развалины огромного современного сооружения среди развороченной, изрытой глубокими провалами и трещинами земли. Часть руин затоплена желтоватой водой... Нет, покрыта чем-то вроде жёлтого, а местами оранжевого льда. Кое-где этот "лёд" вздыбился, образуя причудливые конструкции.
- Я уверен, что это не прекратится, - мрачно сказал скуластый парень. Видимо, это был коллега Александра Палански. Мне опять показалось, что он на меня смотрит. То есть не на меня, а в мою сторону, словно ожидая с минуты на минуту увидеть в этом углу комнаты что-то интересное. Возможно, этот парень обладал экстрасенсорными способностями и чувствовал моё присутствие. - И уж если с нас сняли обвинение, то почему бы не позволить нам заняться расследованием этого и всех аналогичных случаев? Видите ли, урмиане пригласили для этого каких-то специалистов с Никты! С каких это пор наш мэр следует указанием урмиан?
- Так ведь у него давние связи с Урмом, - авторитетно заявил Джонни. - Слухи об этом с прошлого года ходят. Теперь в этом можно не сомневаться. Ещё не решён вопрос об объединении, а они уже тут вовсю распоряжаются. Говорят, суперинтендант Деламара тоже их ставленник.
- Ты думаешь? - с сомнением протянул Палански. - Это же его усилиями было покончено с ночной охотой, которая тут одно время стала любимым развлечением аристеев. Оказывается, в ходе этих криптий пострадали не только и не столько хулиганы, сколько случайные прохожие.
- Так и есть, - хмуро кивнул смуглый парень. - Урмиане уже негласно поделили город между собой - кто какую территорию контролирует. А теперь пресса трубит о том, что они используют для очистки океана новейшую технологию. Ну а кто его загадил-то? Откуда столько отравы? Зуб даю, что никакой это не вулкан, а взрыв в их секретной лаборатории. Научный центр на острове - это всего лишь верхушка айсберга. Остальное там, под водой.
О да! Я в этом "айсберге" чуть насмерть не замёрзла.
- Откуда столько отравы, что в радиусе нескольких миль погибла почти вся фауна?
- Такое, конечно, и вулкан натворить может, - пожал плечами Палански. - Предпочитаю не делать выводов, пока располагаю лишь непроверенными данными.
- Так нам и дали проверить... Королевский научный центр ещё имеет хоть какой-то вес? Или уже всё? Финансирование науки у нас за последние годы сократилось на тридцать процентов, зато урмиане готовы спонсировать любой понравившийся им проект.
- Какая-то в державе нашей гниль, - скорчил гримасу Джонни.
- Да ясно какая, - усмехнулся темноволосый. - Ещё бы понять, что за дрянь в последнее время из-под земли лезет.
- Я думаю, всё это явления одного порядка, - сказал Джонни. - И то, что творится в Урме, тоже. Вся информация об этом засекречена, но кое-что мне выловить удалось. Молосс практически разрушен. Забавно то, что целым там осталось только одно здание. Лабиринт.
Я знала, что целым это здание остаться не могло - я была там. Но, похоже, оно не рухнуло. Это хорошо. Манойев не завалило. Худший вариант их почему-то не пугал, и всё же я не могла не порадоваться за своих новых знакомых, с которыми скорее всего уже больше никогда не увижусь. Если, конечно, не смогу снова путешествовать в прошлое.
Тут я увидела дату на нижней панели компьютера, и это поразило меня едва ли меньше, чем то, что видела на экране. Похоже, с тех пор, как я покинула Лабиринт, прошло всего два дня! Два дня - и путешествие в вечность... Я знала, время там и здесь текло по-разному, да я и вообще была вне времени, и всё же...
Голоса говоривших становились всё громче и громче. Нечисть, которая привела меня сюда, обещала, что скоро я полностью впишусь в эту реальность. А, кстати, где она, моя спутница?
- Я здесь, - из смежной комнаты вышел Минотавр. Неудивительно - я же только что думала о манойях.
Подойдя к столику с образцами, он превратился в золотистого ящера, очень похожего на того, что застыл в прозрачной глыбе "янтаря". Я попробовала прикоснуться к этой глыбе, и у меня получилось. Рука моя не прошла сквозь желтоватую материю, как сквозь воздух, а наткнулась на твёрдую поверхность, напоминающую неровное стекло. И тут произошло нечто странное. Глыба начала стремительно таять, а ящерка ожила.
- Диана! - Джонни вскочил, опрокинув стул.
Клиенты тоже вскочили, правда, стульев не опрокидывали. Палански выхватил из кармана пистолет - непонятно только, зачем. Он застыл, вытаращив на меня яркие зеленовато-карие глаза и сжимая в руке оружие, которым явно никогда не пользовался. Скорее всего, он вообще никогда не пользовался никаким оружием. Военная служба в Гринлендсе давно уже не была обязаловкой. В последнее время владение хотя бы каким-нибудь видом оружия считалось хорошим тоном, да вот только доктор Палански, получивший учёную степень в возрасте двадцати лет и открыто презиравший напыщенную воинственность аристеев, явно не стремился вписаться в урмианские представления о хорошем тоне. Возможно, он обзавёлся пистолетом недавно, когда понял, что стал для аристеев персоной нон грата, и носил его с собой на всякий случай. Его мрачноватый коллега смотрел на меня настороженно, но у меня было такое чувство, что испугался он гораздо меньше других.
- Не бойтесь, она ничего вам не сделает! - я говорила про ту тварь, которая привела меня сюда, но она словно испарилась. Впрочем, парни и до этого её не видели.
- Да чёрт её знает, сделает или нет, - пробормотал Джонни, с опаской глядя на ящерку, спокойно сидящую посреди оранжевой лужи. - Диана, ты откуда? Ребята, успокойтесь, это друг. Она умеет так... перемещаться. Чёрт, я так рад тебя видеть!
Я тоже была рада его видеть, вот только почему-то видела я его сейчас хуже, чем минуту назад. Комната и всё, что в ней было, начали расплываться у меня перед глазами.
- Джонни, где Терри? - спросила я, торопясь выяснить самое главное. - Что с ней?
- Она жива, но ещё не совсем поправилась и в тайминг выходить не может. Её ищут, так что ей пришлось покинуть Арсланбад. Там тоже стало небезопасно... Где она в данный момент, не знаю. Она старается не задерживаться на одном месте и редко выходит на связь, поскольку очень боится засветиться. Я сейчас же постараюсь с ней связаться. Диана, тут такое творится...
Джонни ещё что-то говорил, но я его уже не слышала - как будто вода в уши попала. Такое однажды случилось, когда мы в третьем классе сдавали на первый юниорский разряд по плаванию. Придурок Тимми Роджерс, нырнув под меня, схватил меня за ногу и утянул на самое дно бассейна. Я пришла домой оглохшая на одно ухо и впервые увидела маму по-настоящему испуганной. Она тут же вызвала мне врача, связалась с санэпидстанцией и вместе с её представителем отправилась в школу. Её еле убедили, что вода в бассейне соответствует санитарным нормам и ни в коем случае не могла повредить мне ни слух, ни зрение, ни что-либо другое. "Честное слово, Альда, - сказала вечером гостившая у нас бабушка, - ты иногда ведёшь себя ещё более странно, чем аборигены Саммана". Знала бы бабуля, аборигеном какой планеты была моя мать.
- Джонни, если я сейчас исчезну, то я на планете Адена! - я кричала, но не слышала своего голоса.
Джонни, кажется, уже тоже меня не слышал. А я почувствовала страшную слабость. Ещё немного - и я упаду в обморок... Нет, я вдруг поняла, что это будет нечто гораздо хуже обморока. Кажется, оранжевая глыба помогла мне ненадолго вписаться в материю этого мира. Вдруг снова поможет... Но она растаяла. А если потрогать ящерицу?
Я взяла ящерку в руки и ощутила лёгкий ожог. Однако мне стало немного лучше. В комнате потемнело... Или потемнело у меня в глазах? Я почувствовала, как какая-то неведомая сила подхватила меня и поволокла к мерцающему тёмному пятну, неожиданно образовавшемуся в стене комнаты. Это было зеркало, в котором отражалась знакомая мне спальня с тяжёлой резной мебелью. Я возвращалась на Адену. Не скажу, что меня это радовало, но в моём затуманенном сознании мелькнула мысль, что в этом моё спасение.
Я очнулась оттого, что мне влили в рот что-то горькое. Я едва не поперхнулась, но сразу почувствовала себя лучше.
- Хочешь, чтобы девчонка подавилась? - спросил хриплый старушечий голос.
- Какая трогательная забота, - язвительно заметил Астерий, поддерживая меня в сидячем положении. - Особенно после того, как ты её чуть не угробила.
- А вы куда смотрели? - усадив меня в подушках, он грозно повернулся к испуганной стайке дэлгов, которые стояли, словно дети, ожидающие взбучки. - Почему окно оказалось открытым?
- Потому что это я его открыла, - сказала я.
- Вы должны были предупредить нашу гостью, что его нельзя открывать!
- Они предупреждали, Астерий. Но я всё равно открыла. Проснулась, а там за окном такой яркий алый свет. Мне стало интересно, и я выглянула в окно... Совсем ненадолго и тут же его закрыла. Пожалуйста, не ругай их. Со мной же ничего не случилось.
- Ничего не случилось? - Астерий повернулся ко мне, и я чуть не примёрзла к кровати от его жуткого чёрного взгляда. - Хорошо, что один из этих разгильдяев проходил мимо твоих покоев, а они чуют близость этой гадины.
Я только сейчас заметила в углу комнаты скорчившуюся старуху - костлявую и такую страшную, что Баба-Яга из фильмов-сказок сошла бы рядом с ней за Василису Прекрасную.
- Эта тварь просыпается с восходом Алой Звезды. Того, что осталось от её проклятого мира, где жило её проклятое племя...
- Потому что проклято всё, к чему прикоснулось твоё племя! - хрипло огрызнулась старуха, оскалив острые желтоватые зубы.
Глаза её тусклыми бесцветными фонариками светились на землисто-сером лице, выглядывающем из копны спутанных белесых волос. Костлявое тело прикрывало что-то вроде облезлой пегой шубы с редкой, но длинной шерстью. Присмотревшись, я поняла, что это её собственная шерсть, которая росла только на туловище.
- Не пугайся, детка, - улыбнулась мне старая карга. - Я ужасна лишь снаружи, а он только снаружи красив. А ведь когда-то и я была красива...
Она кокетливым жестом отвела от лица спутанные пряди, и я увидела, что её костлявые пальцы заканчиваются звериными когтями. Я вспомнила, как, проснувшись от света Алой Звезды, выглянула в окно и увидела страшную тень - какое-то существо с когтистыми руками.
- Поверь, я была очень красива. Настолько, что его отец предпочёл меня его матери. И она мне отомстила. Это из-за неё я так уродлива. Это из-за неё я потеряла своих детей...
- Моя мать тут ни при чём. Ты не смогла выносить своих детей, потому что твоё жалкое племя не способно иметь потомство от астеров...
- Нет, она наслала на них порчу, когда они были в моём чреве. Завистница! Смогла родить Алоару только одного ребёнка, и тот уродом оказался. А я носила троих! Но она убила их! Все родились мёртвы...
- ...намного раньше срока, - продолжил Астерий, когда старуха умолкла на полуслове - как будто у неё дыхание перехватило. - С тех пор погибло и возникло множество миров, а эта безмозглая паразитка до сих пор не может понять, что гидны и астеры несовместимы. Да, некоторые из моего племени иногда опускались до связей с этими тварями - похоти подвержены почти все разумные существа, но ещё ни один такой союз не приносил плодов.
Астерий обращался не к старухе, а ко мне. Глядя на его красивое лицо, я пыталась понять, насколько он раздражён. Сейчас он казался более спокойным, чем пару минут назад, когда приводил меня в чувство. Похоже, оскорбления "безмозглой паразитки" совершенно на него не действовали. Он явно уже не раз выслушивал их за то время, пока на его глазах рождались и гибли миры. Она назвала его уродом... Интересно, в чём это уродство заключается? Или она его просто обругала?
- Она погубила моих детей, - прохрипела старуха. - И отняла у меня молодость.
- Моя мать ничего ей не сделала. Бедняжка Ламия попросила моего отца сделать её бессмертной. Он был великим магом и сумел исполнить это её желание, но вот вечную молодость он ей дать не смог. Она была молода две тысячи лет, а потом начала стареть. Лучше бы радовалась, Ламия. Никто из гидн не прожил такую долгую жизнь и так долго не сохранял красоту, но вечная молодость - дар, недоступный твоему жалкому племени. И никто тут не виноват.
- Ламия? - переспросила я.
Когда-то я читала, что Ламия была возлюбленной Зевса, родила от него детей, а ревнивая Гера убила их и лишила Ламию сна. Та превратилась в чудовище вроде вампира. Бродила по ночам, нападала на людей и высасывала из них кровь. А по другой версии не нападала, а завлекала своими чарами. Ещё я знала историю о молодом жителе Коринфа, который женился на прекрасной и очень богатой женщине, но её красота, как и всё её богатство, оказались мнимыми, ибо это была Ламия. Бог Аполлон развеял её чары, и вся роскошь исчезла, а вместо красавицы жены изумлённый супруг увидел чудовище.
- Кажется, ты образованная девушка и примерно знаешь, что она из себя представляет, -усмехнулся Астерий. - Гидны всегда были паразитами. Пили жизненные соки людей и прочих тварей, заманивая их в свои сети...
- Зато не губили целые миры и не гасили солнца, - въедливо вставила старуха.
- К тому времени, когда погиб твой мир, почти все твои соплеменники уже перебрались на Терру. У себя вы почти всё живое погубили и взялись за жителей Терры. Хорошо, что к тому времени твоё жалкое племя уже стало вымирать и вы не расплодились там, как...
- Жаль, что твоё подлое племя не вымерло раньше! До того, как вы погубили столько миров!
Это походило на свару дальних родственников, которая при каждой встрече идёт по давно отработанному сценарию, разве что с небольшими вариациями. Никогда не думала, что, оказавшись среди бессмертных, стану свидетельницей подобной сцены.
- Тебе повезло, принцесса, что она уже давно не питается кровью и плотью, - сказал Астерий. - От неё осталась лишь тень. Ламия обретает плоть только с восходом Алой Звезды, и в её распоряжении всего несколько земных часов, чтобы поохотиться. Теперь она питается чужими мечтами и сновидениями. Сама она спать не может...
- Потому что его мать Афеллена, эта коварная завистница, лишила меня снов. Она меня всего лишила...
Старуха всхлипнула и почти беззвучно добавила:
- Я не могу спать с тех пор, как она отняла у меня моих детей.
Она замолчала, скорчившись в углу, - страшное костлявое создание, которое выглядело бы ещё более жутко, если бы не пегая шерсть, покрывавшее это уродливое тощее тело. Мне вдруг стало её нестерпимо жалко.
- Ты ведь ничего ей не сделаешь, Астерий?
- Да конечно нет, - он досадливо поморщился. - Скоро сама исчезнет. На сегодня она уже утратила способность изменяться, а скоро превратится в тень. Ты вот её жалеешь, а она тебя не пожалела.
- Я не сделала ей ничего плохого, - прохныкала старуха. - Мы со Златовлаской неплохо проводили время. Она похожа на одну милую девочку, с которой мне тоже было очень интересно. Они правда очень похожи, только та была младше. Такая славная мечтательная девочка. Дочь весьма воинственной правительницы. А вот девочка была совсем не воинственная. Она была слабая и не смогла проснуться. Даже лучше, что она ушла в страну своих грёз. А потом её сожрали ящеры. Остались от девочки лишь сандалики - их они прожевать не могли, а ведь даже одежонку её заглотили. То есть ещё кулон остался с эльхангоном, но я его взяла. Ей он уже не нужен был. Они сожрали её до косточек. Я бы сама её съела - так она мне нравилась, но я уже к тому времени не переваривала плоть. Эту Златовласку я бы тоже не смогла съесть. Зачем ты нам помешал?