— Две лодки, — сказал я. — Обе с моим новым рулем. Обе потеряли управление. Как это объяснить?
— Кому-то не нравится твой руль.
— Что чертовски глупо.
— Или кому-то не нравишься ты.
— Это больше похоже на правду. — Я размышлял некоторое время. — Руль сломался или что-то другое, какая разница? Все равно будут говорить, что мои лодки не выдержали тяжелого испытания. И если пойдет такая слава... — Я засмеялся, хотя мне вовсе не было смешно. — Уже пошла! Слышала, что сказал Брин? Со мной покончено.
— Пока ты не покажешь эти болты.
Ее спокойные зеленые глаза придавали мне силы.
— Я не могу снять болты, — сказал я. — Билли Хегарти распнут, если кто-то узнает, что он впустил меня. И собака уже сторожит эллинг, так что я не могу вернуться.
— Кто-то убил Хьюго и Генри и пытается погубить твою репутацию. А ты не можешь никому ничего сказать! — Она допила виски. — Кто способен сделать подобную вещь?
— Либо неумный и неумелый уголовник-убийца; либо тот, кто ненавидит меня и мои мозги; либо не желающий моего участия в гонках на Кубок Капитана; либо, наконец, конкурент, считающий меня недостойным делать проекты для «Пэдмора и Бейлиса». Врата ада, эти береговые гонки. Невозможно не нажить врагов.
— С «Эстетом» мог произойти несчастный случай.
— Может быть, — сказал я.
Но ни она, ни я не верили этому.
— Обратишься в полицию?
Я допил виски.
— Нет.
— Что же тогда?
— Я хочу добиться, чтобы одна из моих лодок участвовала в команде на Кубок Капитана. И я собираюсь выяснить, кто за всем этим стоит.
— Я наняла машину, — сказала Салли, — и заказала нам комнаты в отеле «Шэмрок» в Кинсейле. Я подумала, что ты не захочешь встречаться с Просероу.
— Телепатия, — удивился я. — Но сначала я все-таки позвоню ему.
Телефонные будки в Ирландии всегда забавляли меня указаниями: «В экстренных случаях наберите 999 для вызова полиции, „Скорой помощи“ или священника». Один номер на троих спасителей тел и душ. Я усмехнулся, слушая гудки, потом подумал, что впервые за многие дни что-то мне показалось смешным. Наконец автоответчик попросил сообщить необходимую информацию. Я сказал, кто я и где нахожусь, и вернулся к Салли.
Новость о несчастном случае распространилась по Кинсейлу со скоростью пожара в степи. Даже дежурный в отеле выразил сочувствие, когда мы регистрировались:
— Ужасное невезение! — И принялся рассказывать о своей жизни, которую провел, наблюдая береговые гонки. — Сожалею о вашей беде, — произнес он, обращаясь к Салли.
Мы пообедали в Бэллималоэ. Было трудно представить, что, несмотря на диверсии и убийства, мы проводим время с лобстером и запеченной курицей на столе. Почти беспечный был вечер. Отчасти, вероятно, потому, что исчезла неопределенность. Но было и нечто другое, в чем я боялся себе признаться, ибо оно вызывало у меня неловкость по отношению к Хьюго, и все-таки я не мог избавиться от этого «нечто». Видимо, Салли испытывала то же, ведь на обратном пути в отель она переплела свои пальцы с моими, и мы шли от стоянки к вестибюлю, тесно прижавшись друг к другу. Это потребность во взаимной поддержке, убеждал я себя, после того как поцеловал и пожелал спокойной ночи Салли у двери ее номера. Мир оказался большим, холодным и смертоносным, а человеческие существа стремятся друг к другу, чтобы согреться. Вот и все.
На следующее утро в восемь позвонил Просероу:
— Я получил твое послание.
— Мне бы хотелось присутствовать, когда для тебя будут снимать руль. — В моем голосе вновь звучала уверенность.
— Конечно, — сказал Просероу мягко. — Парень из компании «Ллойд» тоже хочет это видеть. Он прибывает в Корт в одиннадцать тридцать, и я его встречаю после обедни, Господи помоги мне. Итак, давай договоримся на половину двенадцатого.
Глава 11
Было чудесное утро. Покрытые лесом берега Кросхевена спускались к воде, и солнце делало дубы блестяще-зелеными, когда взятая напрокат машина пробиралась по узкой дороге над гаванью.
В большом, из гофрированного железа эллинге Билли было прохладно, высокая крыша делала неясными голоса трех человек, стоявших вокруг корпуса «Аэ». Это были Просероу, Билли Хегарти и Андрэ Мартэн, человек из компании «Ллойд». Я встречался с ним раньше, когда пытался убедить агентов, что мои рули представляют собой изделие, вполне подходящее для страховки. Мартэн был гладким и круглым, уголки глаз у него как бы загибались вверх, и в них отсутствовало всякое выражение. Его было трудно в чем-то убедить, насколько я помнил. Однако такова уж его работа. Сегодня утром не должно возникнуть никаких трудностей.
После обмена приветствиями Мартэн взял дело в свои руки.
— Итак, вы думаете, что имела место диверсия, — сказал он. — Мы позволили себе осмотреть наружные части.
— Прекрасно, — произнес я.
— Теперь разберем сам руль. — Он взглянул на удерживающие его болты. — Я полагаю, мы все согласны, что здесь нет следов насильственных действий?
Мы посмотрели. Не оказалось никаких царапин на болтах. Тот, кто испортил руль, действовал очень осторожно, и столь же осторожен был и я вчера вечером.
— Билли!
Билли Хегарти вынул болты и опустил перо руля. Мы подошли ближе, чтобы осмотреть стержень. Билли всунул руку и вытащил кусок болта.
— Вот эти штуки застряли там.
— Ну? — изумился Мартэн. — Вы что-нибудь можете сказать, мистер Эгаттер?
Я глядел на сломанные кусочки металла в руке Билли.
— Невероятно. — Из пересохшего горла у меня вырвался какой-то квакающий звук. Болты, которые вчера вечером были из алюминия, каким-то непостижимым образом изменились. Теперь сломанные части в загрубевших руках Билли имели светлый шелковистый блеск титана. — Невероятно, — повторил я.
— Боюсь, нет, — сказал Мартэн. — Мистер Эгаттер, я полагаю, что до исследования болтов вы должны объявить своим клиентам, что «Ллойд» отказывается выдавать свидетельства о страховании судам, оснащенным рулем такого типа. И то же самое, я полагаю, нужно сообщить руководству Международной ассоциации береговых гонок.
Просероу пронзил меня взглядом чайки. Он сказал:
— Ты меня подвел, парень. — Повернулся и пошел рядом с Мартэном.
Я знал, что больше в качестве заказчика я Просероу не увижу. Дверь эллинга закрылась. Я сел на какой-то ящик.
После вежливой паузы Билли заметил:
— Они не должны были сломаться, титановые болты. Значит, были не титановые. Или не ломались.
— Да, не ломались, — сказал я. И сообщил, что обнаружил накануне. — Так что кто-то, должно быть, вынул их, заложил в тиски, сломал и подменил кусочки вчера, после того как я ушел. Ты кого-нибудь видел?
— Конечно нет, я был на свадьбе. — Билли отвел глаза.
Я видел, он не вполне верит мне.
— Ты говорил о сторожевой собаке.
— Да, но когда я пришел сегодня утром, эта чертова тварь спала.
— А где она сейчас?
— Не могу сказать.
Мы обошли вокруг эллинга. Большая восточноевропейская овчарка лежала на солнце и спала. Билли подошел к ней и пнул ногой. Собака открыла один глаз и тотчас вновь заснула.
— Чудно! — удивился Билли. — Обычно она готова откусить тебе ногу... — Он поддал ей еще посильнее и немного потряс. На этот раз собака даже не шевельнула веками.
— А был ли здесь сторож? — спросил я.
— Был. Но он проводит ночь в «Марин-баре», внизу.
— Великолепно, — сказал я.
— Это не так уж глупо, если знать, что здесь только одна дорога, — пояснил Билли. — Увидев машину или незнакомого человека, сторож выскочит навстречу немедленно.
— Может, спросить его? — предложил я.
— Наверняка он спит, — сказал Хегарти. — Но я ему позвоню. — Он подошел к телефонному аппарату, висевшему на стене над захламленным рабочим верстаком, и долго разговаривал. Наконец вернулся. — Он никого не видел, — сообщил Хегарти.
— Тогда это называется работой изнутри.
Билли скорчил гримасу:
— Я чертовски надеюсь, что нет. Однако с собакой что-то не так.
— Да. — Я посмотрел на свои ноги, согнувшись под серой тяжестью уныния. — Ты не мог бы испытать болты на сжатие и проверить собаку, не подсунули ли ей что-нибудь? И пожалуйста, отремонтируй лодку. Счет пришлешь.
Билли кивнул.
— Поспрашивай немного своих людей. Знаешь ли...
— Сделаю, — заверил Билли. Его морщины выражали беспокойство и отвращение. — Но они хорошие парни.
— И все же вдруг ты на что-нибудь наткнешься? — сказал я. — Мне надо возвращаться в Англию. Но я вернусь. Скоро.
Мы попрощались. Я пошел к машине, посмотрел на морскую карту, затем поехал по неширокой дороге, ведущей к вершине утеса, западнее Кросхевена.
Вскоре началась береговая тропа. Ветер относил в сторону клубы дыма из высоких труб нефтеперерабатывающего завода Уайтгейта, видневшегося на той стороне. Земля на парковочной площадке в конце дорожки была мягкой; два заброшенных домика береговой охраны прятались среди черновато-зеленых кустов утесника. Я наклонился, разглядывая торфяную черную грязь. Там виднелись следы — достаточно четкие, небольшие, возможно женские, от сапог, подбитых выпуклыми гвоздями с широкими шляпками. Они вели вниз, к берегу. На самом берегу следы терялись в мягком песке. Я подошел к одному из домиков и постучал в дверь, затем к другому. Они пустовали в ожидании сезона. Черные окна глядели бесстрастно, когда я вновь сел в машину.
* * *
Я все рассказал Салли. Она выслушала молча. Прошлый вечер обернулся свинцовой тяжестью. Мы оба погрузились в собственные мысли. Возникло затянувшееся молчание. Я снес вниз ее вещи и пошел платить по счету.
Любитель океанских гонок находился на дежурстве. У меня не было желания обсуждать вчерашние события, но у него оно было.
— Я узнал еще об одной вашей беде, в Англии, с мистером Чарлтоном, который умер и все такое. Бедная женщина! — сказал дежурный. — Но чувствуется, что мужественная.
— Вы о ком, собственно? — спросил я.
— Миссис Чарлтон. Она великолепно выглядела сегодня утром. А о несчастье я прочел в английских газетах.
— Эми... Миссис Чарлтон была здесь?
— Разве вы ее не видели?
— Нет.
— Ну вот. Какая досада для вас! Она только что оплатила счет.
— В самом деле? — сказал я. Что, черт возьми, Эми здесь делает? — Потом я подумал о следах на берегу и спросил: — А во что она была обута?
— Обута? — удивился дежурный.
— Да. — Я чувствовал себя полным идиотом.
— "Веллингтоны" . Зеленые. Такие, знаете ли, с большими гвоздями, — сказал дежурный, щеголяя наблюдательностью. — Полагаю, вы встретитесь в аэропорту. Это будет славно, не так ли?
Но мы не встретились.
Я сказал своим гостям, находящимся у Просероу, что уезжаю. Чувствовал, что не смогу вынести их присутствия. Прежде чем Салли и я сели на вечерний рейс, я проверил в справочной — Эми не значилась ни в одном из списков пассажиров этого дня. Может быть, она отправилась морем или через Дублин.
Всю дорогу домой зеленые «веллингтоны» Эми маршировали в моих мыслях.
Нет, продолжал говорить себе я, это абсурдно, слишком похоже на простое совпадение. Мне бы хотелось иметь время, чтобы поболтаться тут, в Ирландии, и провести серьезное расследование. Но время поджимало, надвигались отборочные соревнования, я что-то должен был предпринять, чтобы попасть на них.
Гонки на Кубок Капитана гораздо важнее, чем такие мелочи, как диверсия и убийство.
Глава 12
В тот вечер я отвез Салли домой. Примерно на половине пути к Пултни имеется поворот на Брандейдж, где жил Генри Чарлтон. Я вспомнил об этом по дороге домой. Проехав сотню ярдов после поворота, я нажал на тормоза, вернулся назад и повернул на Брандейдж. Мне требовалось поговорить с Эми. Вероятно, этот разговор окажется крайне неприятным, поэтому мне хотелось поскорее с ним покончить.
Она жила в доме, переделанном из водяной мельницы. Ворота заперты, никаких машин на гладко утрамбованной дорожке. Я проскрипел по гравию и постучал в дверь. Домоправительница, толстая и важная, сказала, что миссис Чарлтон приедет сегодня очень поздно, бедняжка. Я просил передать, что заходил, и отправился домой.
Отец размешивал яйца всмятку и смотрел по телевизору «Песни хвалы» , явно получая удовольствие. Мне хотелось поговорить с кем-нибудь, но он был не в форме. Я прошел на свою половину, решил, что пить виски не буду, и позвонил Джорджии.
Она пришла около восьми, нагруженная пакетами из магазина, в забрызганных краской джинсах и старой синей шерстяной кофте. Мы сидели за столом и ели Приготовленных ею жареных цыплят.
Я попросил:
— Расскажи, что произошло после того, как вы уехали с Просероу?
— Мы вернулись к Просероу. Он собирался куда-то уходить, но мы немножко посидели, выпили. Не слишком веселое общество.
— Кто-нибудь отлучался?
— Ты смеешься? Куда там идти? Во всяком случае, старикан Брин чувствовал себя очень неважно. Да и все мы тоже.
— Так вы просто посидели и пошли спать?
— Мы поиграли в покер. Арчер немножко за мной ухаживал. Он всегда так, я ли это или кто-нибудь другая, лишь бы в юбке. Весьма лестно. — Она скорчила гримасу.
— В самом деле? — сказал я. — Арчер? Он мне казался таким... ну, как государственный деятель.
— Во всяком случае, я пошла спать вскоре после этого. И Скотто тоже. Другие сидели допоздна. Сегодня за завтраком мы почти не разговаривали, вернулись все одним самолетом.
— И насколько тебе известно, никто вчера вечером не отлучался?
— Во всяком случае, в машине. Я спала в передней части дома.
— Ты уверена?
— Да. Потому что слышала, как вернулся Гектор Поллит.
— Вернулся?
— Гектор вылез из автобуса в Кинсейле. Сказал, что ему надо с кем-то увидеться. Он приехал на такси после полуночи.
— Правда? — сказал я. — В самом деле?
Джорджия посмотрела на меня пристально.
— Чарли, в чем, собственно, дело?
— Ничего особенного. О чем говорили в доме?
— О тебе главным образом. Они прошлись по всей твоей карьере, ну и... Как бы правильнее выразиться? Производили переоценку.
Я кивнул. Я думал о Поллите. О нем и Эми, в Кинсейле предоставленных самим себе. Зачем кому-то из них портить «Аэ»?
После ухода Джорджии я лег в постель и лежал, глядя в потолок. Эми в зеленых резиновых сапогах все еще крутилась у меня в голове, но теперь — вместе с Гектором Поллитом, одетым в мокрую одежду, крадущимся в темноте. Меня изрядно беспокоили события того дня. И медленно, но верно число подозреваемых росло. Почему Миллстоун сказал: «Я не думал, что ты захочешь все это проделать»? И Арчер. Он всегда говорил немного, но иногда в его лице проглядывала такая холодность, что казалось, он способен на все. Даже Салли могла бы это сделать, у нее имелась такая возможность... Но если и дальше рассуждать в таком духе, можно дойти до мысли, что я это сделал сам.
* * *
Опять утро. Телефон разбудил меня в восемь. Эми. Я чувствовал себя одуревшим и совсем не в форме, чтобы противостоять ей.
— Что тебе нужно? — сказала она.
— Хотел с тобой поговорить.
— Я к твоим услугам. Не можешь ли побыстрее? У меня есть гораздо более важные дела.
Я все еще не совсем проснулся и не мог придумать, как потактичнее сказать то, что собирался. Но все-таки я спросил:
— Послушай, Эми, я хотел узнать, что ты делала в Кинсейле?
Я услышал шум ее дыхания и легко смог представить напряженную лисью мордочку Эми.
— Не понимаю, о чем ты?
— Ты была в Кинсейле.
— Кто это сказал?
— Я говорю.
— Занимайся своими чертовыми делами.
— Эми, я пытаюсь выяснить, что случилось с «Эстетом».
— Я полагала, что это уже всем известно. Особенно тебе, — сказала она. — Ты видел «Дейли пост»?