Отправились мы сначала в Прадник, имение краковского епископа, но там было как-то неуютно, поэтому мы поехали дальше, в Самбор. В своем имении воевода Мнишек выказал радушие необычайное, справедливо прославившее его на всю Польшу. Да, у нас так принимать не умеют! Я имею в виду, что у нас принимают по средствам, как говорится в народе, по одежке протягивают ножки. А как же полмиллиона рублей, что прислал ему Димитрий? Об этом не ведаю, знаю только, что уже на третью неделю нашего пребывания в Самборе Мнишек стал весьма настойчиво клянчить деньги, выказывая
гостей, тут же Димитрий промахнулся. Впрочем, немудрено это было, Мнишек с собой, как казалось, пол-Польши прихватил. Сына своего Станислава, брата Ивана, Яна по-польски, племянника Павла, зятя Константина Вишневецкого, тут поспорить можно, кто кого сопровождал. Было множество высших вельмож польских: два Тарло, трое Стадницких, Казанов-ский, Любомирский, всех и не перечислишь. Шляхтичей, которые по найму ехали, я, естественно, не считаю. У Марины свита была не меньше, ближними боярынями, статс-дамами по-ихнему, состояли при ней жены обоих Тарло, мамкой-гофмейстериной — пани Казановская, им в помощь был целый выводок сенных девушек-фрейлин, который своей живостью и веселостью напомнил мне «летучий отряд» незабвенной Екатерины Медицейской, королевы французской. К сожалению, было много священников католических. Когда я попенял Мнишеку на это, он ответствовал, что каждый из панов знатных взял с собой своего духовника, это их право, и он им в этом не начальник.