после этого соблаговолил Димитрий отправиться на пир, который устраивала Дума боярская в честь вступления нового царя в Москву. И опять всех удивил: ел мало, пил еще меньше, говорил же много и цветисто и, не отсидев и трех часов, удалился к себе, назначив на следующее утро заседание Думы.
Рассказывать о свершениях Димитрия нелегко, он ведь одновременно множеством дел занимался — и как он их только все в голове удерживал? Но я-то не могу одновременно писать на нескольких листах, придется рассказывать последовательно, невольно нарушая хронологию событий.
Точно можно определить только начало дел, а приступил Димитрий С первогоже заседания Думы к наиважнейшему—к организации власти в самой Думе, дворе царском, приказах, ведь со смерти царя Бориса власти на Руси, считайте, не было. Первых слов Димитрия все ждали с трепетом, у всех на памяти были слухи, что гуляли по Кремлю перед его вступлением в столицу, вы помните, я вам рассказывал. Страху добавил рассказ бояр о приеме их посольства в Серпухове. Димитрий заставил их промаяться целый день на солнце, наблюдая, как мимо них проходят депутации разных городов и уездов, принял же их в последнюю очередь и говорил весьма строго. Ни о каком торге и речи быть не могло, Димитрий просто сказал, что все свои решения он объявит в Москве, и с этим напутствием приказал препроводить бояр в отведенные им дома с крепкой охраной.
Но в Москве Димитрий неожиданно сменил гнев на милость, никого из бояр старых не разжаловал, говорил со всеми любезно и просил их, как встарь, верно служить царю и державе Русской. Тут бояре выдохнули облегченно, расслабились и дальнейшее расширение боярского сословия приняли спокойно. Больше всего боярских шапок получили вызванные из ссылки Нагие: дяди Марии Михаил и Григорий, ее братья Андрей, Михаил и Афанасий. Не остались обойденными и те предат... извините, оговорился, те провидцы, что раньше других распознали в Димитрии истинного царевича и на сторону его перешли: оба брата Голицыных, двое Шереметьевых, Долгорукий, Татев, Куракин, Кашин. Все же не случайно я оговорил-