- У тебя появился boyfriend?! - звенящим шепотом осведомилась та.
- Да ну тебя! - отмахнулась Вика. - Просто школьный товарищ. Да! - спохватилась она и зашептала сестре в самое ухо: - Должна тебя предупредить. Я сказала ему, что ты моя girlfriend.
- Че-ево-о-о??? У тебя что, того... крыша поехала?
- Ну, пожалуйста, Инга. Так надо.От тебя ничего не требуется. Просто пусть он не знает, что ты моя сестра.
- А папа?
- А что папа? Не называй меня при нем сестрой, а папу - папой, только и всего. Я готовлю сэндвичи. Присоединишься?
- А как же! - В глазах Инги светилось любопытство.
Разложив на кухонной стойке бутерброды и банки с пепси-колой, Вика за- глянула в кабинет:
- Дзин-дзин-дзин! Перерыв на ланч, - объявила она.
- Еще чего, - заортачился гость. - Я не голодный.
- А я голодная.
- Ну так иди ешь.
- Нет, без тебя не буду. И потом что я, зря старалась? Вставай, вставай! Быстренько перекусим и продолжим.
Что-то такое делали с Ником, к чему он совершенно не привык. Родители его, сколько он себя помнил, уезжали на работу чуть свет и возвращались уже после захода солнца, усталые и злые. Его же оставляли на попечение старшего брата, который весь день проводил на улице, и Ник, соответственно, вместе с ним. Он рано познакомился с уличным жаргоном, с законами мальчишеских уличных банд, успел даже попробовать сигареты, спиртное и наркотики. Ник не знал, что такое тепло семьи и родительская забота. С малых лет он крепко-накрепко усвоил, что сам должен себя защищать и на себя одного рассчитывать. Ну и, конечно, на старшего брата. Вернее - на его стальные кулаки и авторитет.
Ник поднялся и в развалку направился за Викой в гостиную.
- Видишь, я даже не стала накрывать на стол, чтобы не терять время. Давай. Сразу приступай.
Левон, чтобы не смущать их, ушел к себе в спальню. Но только Ник широко раскрыл рот, чтобы вонзить зубы в сэндвич, как у стойки бара появилась Инга. При виде ее Ник забыл про сэндвич, так и оставшись сидеть с открытым ртом.
- Мы все учимся в одной школе, но вы, кажется, не знакомы, - защебетала Вика. - Познакомьтесь: Ник - Инга.
- Очень приятно. - Инга сунула ему чуть не в нос сложенную лодочкой ладошку.
Ник скосил глаза на выжидательно застывшую в такой близости от его лица руку и, ухватив ее за пальцы, основательно встряхнул.
- Ай! - Вырвав руку, Инга потом долго, обиженно ее растирала.
- Наверное, мне уже лучше уйти? - хмуро спросил Ник, снова, как улитка, прячась в свой домик.
- А разве мы уже все, что наметили, закончили?
- Вроде нет.
- Я вам мешать не буду, - заверила их Инга, мгновенно забывая о взятой на себя роли. - И кабинет мне пока не нужен. Мы с Каринкой решили прошвырнуться в кино. Новый фильм пошел. Кстати, и вам советую посмотреть. Ну, я пошла переодеваться. - И она упорхнула в спальню.
Ник иронически смотрел на смешавшуюся Вику. Пауза слишком затягивалась. Смахнув в ведро недоеденный бутерброд, она встала.
- Пошли заниматься.
Уже в кабинете, склонившись над тетрадкой и что-то старательно подсчитывая, Ник, не поднимая головы, сказал:
- Ты не думай, что меня так легко обдурить. Я ведь еще в школе выяснил, что у вас с ней одна фамилия. И про ее подружку тоже знаю. - Он поднял свои зеленые глаза на Вику, в которых впервые засветилось вдруг доверие и дружелюбие, и, улыбнувшись, добавил: - Я не зверь, Виктория. Тебе не нужно от меня защищаться. Я сам за тебя кому угодно шею сверну.
Глава 20
Натель позвонила лишь спустя месяц и сухим, незнакомым голосом сказала Лане, что их встречи на ближайшее время отменяются. Лана стала допытываться, что произошло, хотела немедленно к ней подъехать. Натель не поддержала ее намерение и, пообещав, что объявится сама как только все образуется, поспешила повесить трубку. Лана мучилась в догадках и беспокойстве, но, сочтя навязчивость неуместной, решила набраться терпения и ждать.
Когда же, еще месяц спустя, так и не дождавшись звонка от Натель, она ей все-таки позвонила,бесстрастный электронный автоответчик сообщил, что абонент от данного номера отсоединен. Кляня себя за потерянное время, Лана бросилась обзванивать общих знакомых в надежде выйти на Натель. К ее удивлению, никто из них нового телефона Гофманов не знал. Но Гретта звенящим от тайного злорадства голосом сообщила, что на Виталия, как она и предрекала, вышло FBI, что он крупно погорел на своих махинациях с Медикалом, в результате чего лишился лайсенса врача и обязан теперь вернуть Медикалу все, что от него незаконно нахватал, если не хочет остаток жизни провести за решеткой.
Не раздумывая, Лана села в машину и отправилась, на свой страх и риск, к Нател. В газоне у ее шикарного подъезда надгробьем торчала дощечка с надписью For sale. На ланин звонок, гулко пронесшийся по дому колокольным звоном, никто не ответил. Постояв в растерянности перед запертой дверью, она вернулась в машину. Тяжелые мысли, камнем придавившие душу, мешали ей сдвинуться с места. Лана мучительно искала ниточку, способную привести к Натель. Не в ее характере и правилах бросать близких людей в беде. А в том, что Натель за короткий срок стала ей дорогим и близким человеком, сомневаться не приходилось.
“Мой шеф! - осенило ее. - Как же я упустила! Ведь они друзья.”
На следующий день, едва придя на работу, Лана направилась в приемную Нерецкого, но секретарша сообщила, что шеф опаздывает.
Вездесущая Сильва перехватила ее.
- Зайди-ка ко мне, подруга. - И, затащив ее в свой офис, приступила к допроросу: - Чего это ты с утра пораньше штурмуешь нашего босса? Никак лыжи от нас навострила?
- Придет же тебе такое в голову.
- А в чем тогда дело? Что за проблема? Выкладывай. Может и без шефа, собственными силами разберемся.
- Да нет. Мне он нужен.
- Ладно, не хочешь, не говори. - Она сделала вид, что обиделась.
- Да телефон мне у него надо узнать. Одних общих знакомых. Не могу их нигде найти.
- А что же это за знакомые такие, которых через сыщиков искать надо?
- Беда у них случилась.
- Какая такая беда? - навострила ушки Сильва.
- Он врач. Его на чем-то поймали и лишили лайсенса. И теперь он все потерял. А я дружу с его женой.
- А-а, все понятно.- В голосе Сильвы появились саркастические интонации. - Нашкодил с Медикалом. Многие наши врачи этим промышляли. Держали даже специальных агентов, которые за деньги им вербовали больных.
- Как это? - не поняла Лана. - Они что, платили больным за прием? Зачем?!
- Не ясно, зачем? Чтобы их медикал заполучить и с него потом тысячи грести за липовые процедуры и тесты. Америкашки, как всегда, долго ушами хлопали, пока до них не дошло, что их дурят. Они ж доверчивые, лопухи, дальше некуда. В этой стране человеку на слово верили. Представляешь. Но теперь до них, наконец, дошло, что с нашим ушлым совком ухо надо держать востро. Облопошит и глазом не моргнет.
Лана нахмурилась.
- Ладно. Извини. Пойду я. У меня там куча статей не редактированных.
До Нерецкого ей удалось добраться только после перерыва. Но и он ничем не помог. Насколько она поняла, он впервые слышал от Ланы, что их телефон “disconnected”. Ей оставалось предположить, что Гофманы перебрались в другой штат, а возможно и вернулись в Россию, и Лана решила прекратить бесплодные поиски.
Видя, что у жены плохое настроение, Левон надумал развлечь ее, предложив в выходной день прогулку в Forest Lawn Memorial Park. Не очень себе представляя, что это такое, она согласилась. И только когда они уже въехали в красивые широкие ворота, оба поняли, что попали на кладбище.
- Зачем тебе это понадобилось? - напустилась Лана на мужа. - Неужели не нашлось более веселого места для воскресной прогулки?
- Не шуми, - миролюбиво попросил он. - Честное слово, я не знал. Все слова в названии такие безобидные - “Лес Лужайка Мемориальный Парк”. Иди, разберись. Я и решил, что это городской парк лесного типа. Но, по-моему, ничего страшного не произошло. Ты же у нас человек любознательный. Разве тебе не интересно узнать, что собой представляет американское кладбище?
- Жуть как интересно, - пожала плечом Лана.
Мемориальный Парк, раскинувшийся на территории в 300 акров, меньше всего походил на кладбище. Мягко переходящие друг в друга склоны холмов покрывал сплошной, сочно зеленевший газон со свободно разбросанными деревьями. Лишь приглядевшись повнимательнее с близкого расстояния можно было заметить вкрапления двухфутовых плит, уложенных рядами, вровень с землей.
- Какая прелесть! - не слишком уместно воскликнула Лана. - Вот это мне нравится. Посмотри! Никто ни над кем не выделяется, никто не кричит каменным надгробием: Я выше вас! Я богаче! Я знатнее! Все перед Богом и перед вечностью равны. И какой покой. Какое умиротворение. Прах усопших возвращен природе и с природою воедино слит. А живущие, гуляя здесь, не почувствуют себя подавленными.
Миновав готическую церковь дивной красоты, утопавшую в цветах, и взбираясь все выше и выше по аллее, они обнаружили, что Мемориальный Парк это не только кладбище.Здесь были церкви, в которых отпевали, и церкви, в которых венчали - совершенно очаровательные по архитектуре. Их многочисленные стрельчатые окна являли собой уникальную коллекцию, вывезенных из Европы, красочных средневековых витражей религиозной тематики. Вдоль струившейся, как ручей, дороги то и дело попадались великолепные скульптурные композиции, не имевшие никакого отношения к смерти. Они обнаружили “Террасу”, внутри которой этак запросто экспонировался огромный витраж -“Тайная вечеря” Леонардо да Винчи. Тут же можно было познакомиться с коллекцией всех видов монет, упомянутых в Библии.
На самой вершине холма их ждал еще один сюрприз. В специально с этой целью построенном здании экспонировалась одна-единственная картина - “Распятие и Воскресение” Jan Styka - самое большое в мире живописное полотно, размером 65 х 15 метров. Картина демонстрировалась в большом зале с рядами стульев, как в кинотеатре. Луч прожектора поочередно выхватывал идеально прописанные композиционные детали, а голос в динамике рассказывал ее историю.
- Какой же ты молодец, Левон, что придумал эту прогулку! Я и не подозревала, что прямо у нас под боком находится такая красота.
- А кто-то поначалу готов был съесть меня за это, - проворчал Левон.
Спускаясь по той же аллее к выходу, мимо зеленых холмов с двухфутовыми плитками, Лана сказала:
- Ты сейчас будешь ругать меня или смеяться, но, знаешь, когда придет мой час, я бы предпочла оказаться на такой вот лужайке, в таком мирном сообществе.
- А мое “предпочтение” было и останется неизменным, - вдруг очень жестко, глядя ей прямо в глаза, проговорил Левон, будто оглашал завещание: - Мой прах должен быть рядом с моими родителями. - И как бы про себя добавил: - Хотя бы прах.
- Ты хочешь сказать, что память родителей тебе дороже меня и детей?
- Я хочу сказать, что для человека нет ничего дороже родной земли. К сожалению, это понимание иногда приходит слишком поздно.
Первый год обучения в американской школе подошел к концу. Инга закончила его с хорошими, стабильными показателями, но и только. Вике же удалось осуществить неосуществимое - она вытянула Ника в успевающие ученики. При этом никто в классе так и не узнал об их совместных занятиях. Более того, благодаря ей был снят с повестки дня сам вопрос о его пребывании в школе. Миссис Морисон пригласила Вику к себе в кабинет и, сердечно обняв ее, выразила ей благодарность и свое личное восхищение.
Глава 21
Время шло. Строительная фирма Давида довольно успешно развивалась. Он снял под нее другое помещение, более просторное, с офисами и большим, отдельно стоящим складом, в котором держал стройматериалы уже не только для себя, но и на продажу. Теперь у Давида был штатный бухгалтер, менеджер, зав.складом, секретарь и небольшая бригада рабочих на все руки. Однако, по его собственному признанию, капиталистом он себя не чувствовал. “У меня нет в голове ничего, кроме гвоздей, брусьев two by four, drywall, кафельных и мраморных плиток, паркетин, балясин и прочего мусора, - жаловался он в приливе откровения отцу. - Даже обнимая Пегги, я думаю о работе. Это какое-то безумие! Я постепенно превращаюсь в машину. Целый день - в уме, на компьютере, на калькуляторе - считаю, прикидываю, планирую. Кто бы мне сказал, ради чего. А жить-то когда? Или отныне и до конца это и есть моя жизнь?”
Поменяли они, наконец, и квартиру на более просторную, в хорошем, тихом районе, с большим балконом, выходящим в зеленый двор. Давид сам обставил ее по каталогам, не тратя времени на нудные мотания по мебельным салонам, благо фирма его успела наладить контакты с поставщиками мебели для клиентуры. Но семейная жизнь от этого не стала привлекательнее. Приходя усталый домой, он бросал свое, не знавшее отдыха, тело в кресло и тупо смотрел в экран телевизора. Пегги, получив за счет занятости Давида и его растущих доходов, массу свободного времени и избавившись от острой необходимости зарабатывать деньги, смогла, наконец, осуществить свою заветную мечту. Она поступила в университет, на экономический факультет, и усиленно, с удовольствием занималась, целиком отдавшись учебе.
- А ведь когда заказов не было вовсе, я мечтал, как о великом счастье, оказаться по уши в работе, - усмехался Давид.
- По-моему, ты сам не знаешь, чего хочешь, - пожимала плечом Пегги. - Да тебе каждый позавидует, так лихо у тебя пошли дела. Разве, когда мы не могли позволить себе купить лишнюю бутылку соды или заказать целую пиццу, было лучше?
“Видишь ли, те времена, к счастью, не единственная для меня точка отсчета. Была и другая. Была Настоящая Жизнь!”, - подумал про себя Давид. А вслух сказал:
- Наверное я просто очень устал, honey. В моей стране ежегодный месячный отпуск был святым делом. А здесь я даже не знаю, что это такое.
- Но ведь и я тоже не знаю. Я тоже устала от такой жизни,- возможно впервые за все время, что они вместе, пожаловалась Пегги. - Давай устроим себе отгул на мои каникулы. Уедем куда-нибудь на недельку и действительно вспомним, что мы еще и люди.
Идея Давиду понравилась и он тут же вышел через интернет на туристические бюро, посмотреть, какие есть предложения.
- Давай рванем на зимний курорт, в горы! - сразу размечтался он. - Когда-то я очень любил горные лыжи.
- Но я не умею кататься на лыжах.
- Будешь съезжать с горы на snowboard, лежа на животе. Снег и легкий морозец - это такое чудо.
- Ненавижу, когда холодно и когда надо много всего на себя надевать.
- Ладно, - помрачнел Давид. - Тогда на какое-нибудь озеро. Lake Tahoe, например. Погоняем на jet ski. Порыбачим.
- Jet ski я боюсь, а рыбачить не умею. Лучше давай зарезервируем номер в отеле на берегу океана. Поплаваем в бассейне. Позагораем. Попринимаем разные процедуры в Spa. А вечерами в бар, на дискотеку.
- Но это же скучно.
- А по-моему очень даже здорово. Настоящий, полноценный отдых.
- Ладно, honey, подумаем, - сказал Давид, чтобы как-то, помягче, закончить разговор, и больше к этой теме не возвращался.
Лана теперь не только редактировала чужие статьи, но и писала сама, и даже открыла в “Авангарде” рубрику - “Потусторонние новости”, мгновенно нашедшую своего читателя, помешанного на всякого рода невероятностях. Среди ее оппонентов появились доморощенные астрологи, прорицатели, гадалки, экстрасенсы. Материал для новых статей сам сыпался ей в руки. Все это было безусловно интересно, да только одним эмоциональным стимулом сыт не будешь, особенно когда думать нужно еще и о двух взрослеющих дочерях, которые ничем не должны отличаться от своих сверстников. А хозяин газеты почти за два года работы не увеличил Лане зарплату ни на один цент. Хорошо хоть Давид мог теперь немного помогать им с деньгами.
Нашел себе, наконец, занятие и Левон. Познакомившись, благодаря жене, с технологией и тонкостями выпуска газет (предельно в Америке упрощенного), приобретя новых знакомых из журналистской братьи и проанализировав, со свойственной ему основательностью, местную иммигрантскую ситуацию, он решил создать свою газету, назвав ее “Оазис” - этакий спасательный круг для русскоязычных армян, иммигрировавших из Советского Союза.