По пути в пустыню мы заночевали у заброшенного монастыря. Странно было думать, что всего 10 лет назад тут правили коммунисты, которые перебили всех монахов. Примерно в это время в Монголии впервые побывал Иван Мацкерле; может быть, рассказы о немногословных монголах, не желающих беседовать с иностранцами, объяснялись тем, что со сталинских времен их общество подвергалось постоянным репрессиям.
Когда я сидел тем вечером в лагере, размышляя обо всем этом, мимо скользнула змейка, изогнув в мою сторону головку. «Волчья змея», — сказал Джага. «Очень ядовитая!»
Постепенно местность становилась все менее плодородной, зеленые тона начали сменяться коричневыми. При любой возможности я расспрашивал встречных монголов об олгой-хорхое. Многие слышали о нем, но не могли ничего сказать о его местах обитания и привычках. Только в Национальном заповеднике Гоби мы получили первый дельный совет.
Один из смотрителей заповедника рассказал нам, что местный житель вырезал из дерева изображение олгой-хорхоя. Теперь оно занимало почетное место в музее среди чучел снежных барсов и горных козлов. Проводник также знал одного старика — тот много лет собирал рассказы о хорхое. Он жил в туристском «гере» примерно в 30 км (19 милях) от нашего лагеря.
Целый день мы разыскивали старика, наконец нашли и приступили к серьезному разговору. Он показал нам на карте точные места, где наши поиски могли увенчаться успехом. Существо, по его словам, обычно появляется в июне или июле; оно любит закапываться в песок, чаще всего попадается сразу после дождя и во время цветения «гойо» (паразитическое растение с желтыми цветами).
Один его совет заставил нас побеспокоиться: в ущельях, предупредил старик, водится очень злобный паук — при случае он не прочь напасть на человека! Я не очень-то поверил старику. По моему опыту, змеи, пауки и другие создания, которых мы наделяем угрожающими свойствами, при первом же признаке неприятностей обычно стараются скрыться. Энди выглядел озабоченным: он считает паука самым неприятным существом на свете.
На следующий день мы направились в район, где никогда раньше не ступала нога иностранца. Здесь мы нашли первого действительного ценного свидетеля. Это был молодой парень, который всего три года назад видел хорхоя у местного колодца. Как оказалось, в близлежащих деревнях не он один встречался с хорхоем. Получив эти сведения, мы решили расспросить очевидцев, а затем отправиться на самое многообещающее место.
Как нам сказали, около местной военной базы жил один достойный доверия человек, некто Хурвоо, который трижды видел существо. Не успели мы найти Хурвоо и приступить к обычным расспросам — где, когда, длина, описание и так далее — как нас арестовали! Нам велели сидеть в джипе и приставили к нам охрану. Полковник на базе (с которым я за день до того пил водку) внезапно сделался подозрительным и решил, что мы китайские шпионы! Нас с Энди долго допрашивали поодиночке; наконец, мы воззвали к местному генералу, и он быстро велел нас отпустить.
Отныне мы должны были информировать полковника о всех наших передвижениях. За исключением этого мелкого неудобства, мы были преисполнены надежд — нам удалось собрать замечательные свидетельства. Я составил таблицу с перекрестными ссылками и привязкой к географическим пунктам. Меня поразило, в частности, что описания физических характеристик существа во многом совпадали. Все рассказывали о создании, похожем на толстую личинку; во многих случаях оно закапывалось в песок; все очевидцы говорили о существе, напоминавшем змею. Рассказ одного из них был особенно живописен. Этот человек случайно прикоснулся к хорхою, почувствовал жжение в руке и сунул руку в мешок, где бродил айрак; от яда напиток приобрел зеленоватый цвет.
Полученные сведения помогли нам выбрать три места, где встречался олгой-хорхой. Мы учитывали их близость к нашему местоположению, а также время, которое могли уделить поискам. Мы решили, что будем искать следы существа путем пеших вылазок в разное время суток. Два часа ранним утром, еще два часа после завтрака, после обеда и ранним вечером — в общей сложности от шести до семи часов ежедневно. Это оказалось непростым делом. В пустыне, да еще на высоте, начинает казаться, что тело облачено в тяжелые рыцарские доспехи; затем становится все жарче, начинаешь задыхаться, мысли текут вяло, говоришь с запинками.
Не слишком помогала и палатка. Перед отъездом мы хотели было купить специальную высокогорную палатку, стойкую к жаре и ультрафиолетовым лучам, но такая стоила не меньше 400 фунтов и была нам просто не по карману. Монголы пообещали обеспечить нас палаткой, и мы необдуманно решили, что на том и остановимся. Увы, это оказалась детская палатка, купленная в монгольской вариации «Вулворта» и вся разрисованная изнутри клоунами и игрушечными мишками! Самое худшее состояло в том, что иногда нам приходилось проводить в ней долгие часы, пережидая жару (температура порой достигала 49 градусов по Цельсию). Достаточно сказать, что у меня развилась патологическая ненависть к клоунам.
И все-таки палатка честно выдержала кое-какие испытания — однажды ночью она пережила сильную песчаную бурю, а к концу экспедиции выглядела куда лучше, чем мы. К тому же, в отличие от нас, даже в самые тяжелые дни лица клоунов весело скалились улыбками маньяков.
У первого лагеря мы нашли множество волчьих следов и летающей мошкары. На хорхойском фронте — никаких подвижек. Мы перебрались на новое место. Оно, как мне показалось, идеально подходило для олгой-хорхоя; и действительно, здесь много раз видели это существо. К несчастью, местность также облюбовали тысячи жалящих мух. В один из дней я насчитал на себе 50 укусов. Не помогали даже сочетания самых сильных репеллентов. Тем не менее, мы отметили здесь день рождения Энди, и я сомневаюсь, что он его скоро забудет.
В последний день я велел Джаге свернуть лагерь и вместе с Энди и Билджи отправился в финальный обход. У лагеря навстречу нам выбежал Джага, нервно размахивая руками. Выяснилось, что один из страшных пауков спрятался под палаткой; когда Джага сдвинул палатку, паук напал на него.
Теперь паук засел под канистрой с водой. Едва Бильджи приподнял ее, паук повел себя точно так, как рассказывал старик — приподнялся на лапах и кинулся на меня! Я отскочил в сторону.
— Убей его! — заорал Бильджи.
— Нет, — опрометчиво заявил я. — Пусть живет!
Паук ринулся на Бильджи и взобрался по его штанине. Укус ядовитого паука был бы крайне опасен, учитывая, в каких отдаленных местах мы находились. Бильджи удалось стряхнуть паука.
Ничуть не испугавшись, паук двинулся на Энди.
— Убей его! — заорал я.
По пути к последнему лагерю мы остановились у «гера» старого монгола, который в 1948 году участвовал в геологическом исследовании местности. Этот загадочный человек сидел, весь сгорбившись, в шатре и рассказывал нам свою историю за чаем, прерываясь на понюшки табаку.
Он вспоминал, как один из геологов впервые увидел хорхоя и спросил его, что это за существо. Оба они испугались и оставили существо в покое. На следующий день участники экспедиции повстречали в той же местности еще двух хорхоев — и поспешно сожгли их. Когда я спросил, почему, старик повернулся ко мне, посмотрел мне прямо в глаза и сказал: «Потому что мы боялись. Я боюсь того места. С тех пор я только два раза там бывал. Сами увидите…»
Монголы — люди суеверные, и Джага с Бильджи всю дорогу тревожно озирались по сторонам. Я беспокоился о воде. Вода из колодцев в Гоби очень соленая, а мы находились довольно далеко от ближайшего колодца.
Местность представляла собой большую гряду нависающих утесов, сложенных из песчаника; у подножия их мы почувствовали, что расплавляемся от жара, словно на громадной сковородке. Нам всем было здесь как-то не по себе. Это чувство только усугублялось благодаря большому количеству скелетов животных, попавшихся нам по дороге; то были жертвы засухи последних нескольких лет.
И время, и питьевая вода были на исходе. Мы приняли решение вернуться и вновь взяли курс на столицу. Несмотря на многочисленные свидетельства очевидцев, мы были не ближе к неуловимому червю смерти, чем в самом начале пути…
Обратное путешествие оживил визит к Наддаму, чемпиону по борьбе и знакомцу Бильджи. Я совершил колоссальную глупость, предложив ему побороться. Опыта у меня не было никакого — в общем, вообразите человека, который не имеет понятия о боксе и бросает вызов самому Ленноксу Льюису! Даже мои суровые монгольские друзья, уважительно называвшие меня «большим боссом», несколько побледнели.
Я отчаянно сопротивлялся, но мое поражение было предрешено. Хозяевам явно понравилось, что я с такой охотой выставил себя круглым дураком; брат борца предложил зарезать в честь нашего поединка козла и сказал, что будь я монголом, непременно стал бы борцом!
По окончании экспедиции, в Улан-Баторе, мы с Энди получили чудесные подарки — вручную изготовленные братом Джаги серебряные кольца, сплетенные из четырех звеньев. Каждое означало одного из участников нашей экспедиции, а все вместе — нашу нерушимую и вековечную дружбу. Эти кольца всегда будут служить нам трогательным напоминанием о фантастическом путешествии, о посещении мест, где до нас не побывал ни один европеец — пусть мы и не нашли там червя смерти…
Но что с таинственным созданием, ради которого мы проделали такой далекий путь?
Да, удача нам не улыбнулась, и мы не нашли научных доказательств его существования. Но я убежден, что оно где-то там. Ареал и географическая отдаленность соответствует подобному существу, оно вписывается в экосистему и обитает, как говорят, в громадных и пустынных районах, что может объяснить, почему оно все еще остается неизвестным науке. И главное, свидетельства людей, живущих вдалеке друг от друга, близко совпадают в описаниях и деталях.
Я могу только повторить слова Роя Чепмена Эндрюса: «Если бы вера в его существование не была такой твердой и повсеместной… и если бы все не давали одно и то же описание, я отверг бы все это как пустую легенду».
Я знаю, что олгой-хорхой где-то там, и искренне желаю удачи будущим исследователям, которые возьмутся доказать мою правоту. Кто знает? Может, я и сам еще раз попробую.
Экспедиции 2005-2009
Правда о монгольском черве смерти
Песчаные бури напоминают особенно настырный туман. Вихри разрывают палатки на куски и сбивают с ног. Ледяная поверхность замерзшей реки проваливается под колесами машин. Но четыре исследователя продолжают свое путешествие. Их мысли поглощены существом, за которым они охотятся, легендарным животным, способным, по рассказам, выделять смертоносный едкий яд или убивать на расстоянии с помощью электрического разряда. Они стремятся наконец выяснить правду о монгольском черве смерти.
Напряженные события, описанные выше, стали критическими моментами экспедиции 2005 года, возглавлявшейся ведущим криптозоологом, писателем и журналистом-зоологом Ричардом Фриманом. Задача: выследить одного из самых страшных в мире криптидов, животное, которое вселяет ужас в сердца многих монголов — включая и тех, кто с ним никогда не сталкивался — своей отвратительной внешностью и смертельно опасными привычками.
О черве смерти писалось и раньше; теперь пришло время узнать подлинные факты от самого Ричарда Фримана. Что изначально заставило его предпринять эту экспедицию?
«Монгольский червь смерти — существо легендарное. Я слышал рассказы о нем за много лет до экспедиции. На Западе первые сведения о черве смерти появились благодаря американскому искателю приключений, профессору Рою Чепмену Эндрюсу, прототипу Индианы Джонса» — говорит Фриман.
«В социалистический период о черве смерти в Монголии почти забыли. Чешский исследователь Иван Мацкерле, организовавший ряд экспедиций в 1990-х годах, сумел вновь пробудить интерес к этому существу. Кстати, я встречался с Иваном, он был отличным парнем. Он-то и вдохновил меня на новую экспедицию.
Перед поездкой мы напечатали листовки на монгольском языке, которые распространялись в районах, где мы собирались побывать. Там говорилось, что в такой-то местности будет путешествовать группа британских ученых, и предлагалась награда в 50 долларов за экземпляр олгой-хорхоя. Это местное слово означает „кишечный червь“, а связано оно с тем, что червь смерти похож на наполненную кровью коровью кишку.
Мы слышали буквально десятки и десятки рассказов. Самым старым свидетелем был 90-летний бывший полицейский, видевший червя смерти в возрасте 16 лет; самая недавняя по времени встреча произошла за год до нашего прибытия. Все рассказы совпадали в деталях: схожее с червем существо, лежащее на песке, длиной в два фута, с красноватой окраской — правда, некоторые говорили, что червь был сероватым.
Среди свидетелей, например, был друг хранителя заповедника, видевший червя смерти трижды. Первый раз это было в 1965 году, когда червь высунул голову из норы в песке; на следующий год он видел, как червь пожирал мышь. В третий раз, в 1972 году, он убил червя, бросив в него камень, но русские ученые, которые изучали в этом районе змей, забрали останки животного. Вполне возможно, что экземпляр червя смерти лежит сейчас забытый в подвале какого-нибудь русского музея, как и другие неизвестные виды, хранящиеся в музеях по всему миру.
Другого свидетеля мы встретили близ китайской границы. Это был полковник монгольской армии в отставке, который в 1973 году командовал ныне заброшенной военной базой. Он видел червя смерти, вылезшего на поверхность на закате, во время дождя. Он лежал в пустыне, свернувшись, и полковнику показалось, что это автомобильная покрышка. Но это был червь смерти. Военный побежал за фотоаппаратом, но когда он вернулся, червь уже исчез».
А как насчет предполагаемого оружия червя — способности убивать с помощью ядовитой слюны или электрического шока?
«Мы пришли к выводу, что это апокрифы. Я думаю, что червь смерти является червеобразной ящерицей — в сущности, не червем, а представителем группы обитающих под землей рептилий; они выглядят как огромные ярко-розовые черви и родственны змеям и ящерицам. Либо это, либо песчаный удавчик, коричнево-красная норная змея. Мне не кажется, что олгой-хорхой ядовит — думаю, это все апокрифы».
Каким образом могли возникнуть подобные мифы?
«Может быть, они выросли из представлений о том, что некоторые змеи ядовиты, и поэтому лучше избегать их всех. Правда, время от времени оказывается, что туземные рассказы правдивы, как например в случае угандской белозубки-броненоски. Говорили, что она может выдержать на спине вес человека, и это действительно так по причине особого сетчатого строения позвоночника».
Что же привело исследователей к мысли, что червь смерти является рептилией, и было ли это подтверждено в ходе экспедиции?
«Я подозревал, что речь идет о рептилии: ареал для червя казался слишком сухим. Холодная и бесплодная пустыня Гоби такой и оказалась. Все прочие описания этому соответствовали — я говорю о предыдущих исследованиях и многочисленных свидетельствах, в которых указывалось, что у существа имелись чешуйки».
Насколько близко сумела экспедиция подобраться к неуловимому червю смерти?
«Не думаю, что он был где-то рядом с нами. Увы, близко мы так и не подобрались. Может быть, мы побывали в неподходящих местах или приехали в неправильное время. Гоби представляет собой громадную территорию, и можно ехать на автомобиле три дня, не встретив не только других людей, но и какие-либо признаки присутствия человека».
Предпринимались ли какие-то практические шаги по поимке червя смерти?
«Однажды мы устроили ловушки, состоявшие из зарытых в почву ведер; над уровнем земли их соединяли загородки-сети. Идея состоит в том, что ползущее животное наталкивается на сеть, не может продолжать путь вперед, движется вбок вдоль сети и падает в ведро. После грозовой ночи с сильными дождями мы проверили ведра, но все они были пусты.
Это довольно интересно, между прочим: в целом мы нашли, что червь смерти часто связывается с водой, дождями и колодцами. Таковы и рассказы о встречах с змееподобными драконами — эти гораздо больше по размеру и заметно отличаются от червя смерти. Мы слышали о враче, который пошел набрать воды из колодца в месте, называемом Булган-Сум и был поражен, увидев на дне колодца существо, которое он описал как китайского дракона с зеленой чешуей.