Лев Толстой.
Телеграмма. Текст ее вписан в дневник Д. П. Маковицкого 26 мая 1907 г. откуда и перепечатывается.
Ответ на телеграфный запрос нью-йоркской газеты «New-York World», в архиве не обнаруженный. Редакция газеты, вероятно, прислала телеграмму с оплаченным ответом.
Вторая Гаагская мирная конференция заседала с 2/15 июня по 5/18 октября 1907 г. На конференции были представлены сорок четыре государства (двадцать одно европейское, девятнадцать американских и четыре азиатских). Как и в 1899 г., работа конференции ни к каким практическим результатам не привела. По поводу первой Гаагской конференции Толстой подробно писал в письмах 1899 г. (см. т. 72).
* 132. К. Олинской.
1907 г. Мая 27. Я. П.
Я давно уже не имею своих денег. Небольшие суммы, которые я получаю для благотворительных целей, я решил распределять только в своей округе для помощи в несчастных случаях: пожарах, падежах скотины и т. п. И так я и поступаю и потому очень сожалею, что не могу исполнить вашего желания.
Лев Толстой.
27 мая 1907 г.
Подлинник написан на машинке, подпись собственноручная, дата рукой Ю. И. Игумновой.
Ответ на письмо Клары Олинской из Одессы от 13 мая 1907 г. Корреспондентка, недавно окончившая гимназию, страстно желала поступить на высшие курсы. Просила 150 р. для взноса за ученье.
* 133. Иеромонаху Арсению.
1907 г. Мая 28. Я. П.
Любезный брат Арсений,
Очень рад был получить ваше письмо и спешу ответить на него. Напрасно вы думаете, что мы несогласны; напротив, я обрадовался тому, что увидал по письму вашему, что мы совершенно согласны в самом основном; и не только согласны мы с вами, а согласные нами были и есть люди всего мира, если они серьезно думают о смысле своей жизни.
«Коль скоро мы существуем по воле всеблагого и премудрого творца всего, отца-бога, и существуем всегда в его присутствии, то, конечно, и должны всегда жить благочестно. Награда за благочестие в самом благочестии. Царство божие внутри нас, но мы только должны его разработать в себе. Следовательно, и ад внутри нас, когда мы живем гордостью, злобою и другими страстями. Желание блага как себе, так и ближним, вот для чего и нужно воздерживаться от всякого зла.
Душа живет только тогда, когда живет в боге и с богом; но когда она удаляется от него посредством всякого рода грехов, тогда и умирает, делается мрачною и скучною — себе в тягость: вот тут-то и самоубийства и убийства…»1
Веруя во всё это, если прибавить еще то, что бог есть любовь и что душа наша есть проявление его, — путь нашей жизни становится для нас ясен и радостен, и переход в другую жизнь, т. е. возвращение к богу любви, не может быть для нас страшен. Кроме того, веруя во всё это, что вы так хорошо выразили, мы сходимся в вере с лучшими людьми всего мира, с мудрецами Китая, Индии, древней Греции, Рима и др.
Веруя же в догматы своей церкви: в таинства, в иконы, мощи и чудеса, мы расходимся не только со всем человечеством, но со многими христианскими вероисповеданиями.
Представьте себе, что работник живет у хозяина, но никогда не видит его. Между тем знает твердо и по мнению своих лучших товарищей и по всему тому добру, которое он видит от хозяина, что хозяин мудрый, милостивый и озабочен только благом своих рабочих. Может ли для такого рабочего представлять какой-н[и]б[удь] интерес рассказ одних из его товарищей рабочих, рассказ, оспариваемый другими товарищами, что хозяин, кроме своих великих свойств, имеет еще дар производить самые удивительные фокусы?
Мне совершенно достаточно для того, чтобы спокойно жить и спокойно умереть, того, что вы отчасти выразили в своем письме и что я нахожу в учении мудрейших людей всего мира и, главное, в своем сердце.
Для чего же мне от несомненного и радостного переходить к сомнительному и смущающему? Мне, по крайней мере, так лучше. И потому хотя и очень сожалею, что не схожусь с вами в одном, знаю, что мы все-таки оба сыны бога и потому соединены той любовью, которая составляет основу нашей жизни.
Посылаю составленную мною книгу,2 содержание которой может вам пригодиться.
Любящий вас брат Лев Толстой.
Печатается по машинописной копии. В ГМТ хранится черновик, написанный рукой С. А. Толстой, с собственноручными исправлениями Толстого. Основание датировки: дата письма адресата и запись в ЯЗ (28 мая), где упоминается комментируемое письмо.
Ответ на письмо иеромонаха Арсения от 26 мая 1907 г. с благодарностью за предыдущее письмо (см. № 114). Продолжая свои возражения, он заметил, что не согласен с Толстым в «догматическом отношении» и «благоговеет перед нравственным его учением».
1 Оба абзаца — цитата из письма Арсения.
2 Послано: Л. Н. Толстой, «Мысли мудрых людей на каждый день», изд. «Посредник», М. 1903.
В письме от 16 июня иеромонах Арсений благодарил за ответ и подробно писал в защиту православной церкви. Письмо осталось без ответа.
134. В. Г. Черткову от 30 мая.
* 135. Г. И. Загуляеву.
1907 г. Мая 31. Я. П.
Прочел ваше интересное письмо. Советую вам больше всего заниматься своей внутренней жизнью. Посылаю вам для этой цели одну часть Круга Чтения (жалею, что не имею всего), также Мысли о боге и еще некоторые брошюры. Весь смысл и вся радость жизни заключается во всё большем и большем сознании божественности своей природы. Советую и желаю вам итти по этому пути.
Л. Толстой.
31 мая 1907.
Печатается по копировальной книге № 7, л. 354.
Ответ на письмо Геннадия Ивановича Загуляева (р. 1882) из Тюмени от 12—16 мая 1907 г. Загуляев подробно изложил свои мысли по поводу социальных вопросов. Он потерял надежду в возможность улучшения человеческой жизни и не мог верить в существование бога, допустившего озверение людей.
* 136. Н. Г. Сутковому.
1907 г. Мая 31. Я. П.
Деньги переведены.
Телеграмма. Текст ее воспроизводится по письму Н. Г. Суткового к Толстому от 1—3 июня (подпись Толстого в письме Н. Г. Суткового не воспроизведена). Основание датировки: помета в Записной книжке Толстого 31 май 1907 г.: «Послал 3000 Сутковому» (т. 56, стр. 197).
В письме от 19 мая 1907 г. Н. Г. Сутковой писал о своем намерении поехать в Оренбург покупать лошадей, так как среди населения более острая нужда в лошадях, нежели в хлебе. Спрашивал мнения Толстого по этому поводу и, если со стороны Толстого не будет возражений, просил перевести деньги. В письме от 1—3 июня Сутковой, уведомляя о получении денег, привел текст комментируемой телеграммы Толстого.
137. Оскару Дюпре (Oscar Dupré).
1907 г. Июня 1/14. Я. П.
Monsieur,
Il у a longtemps que j’ai renoncé à mes droits d’auteur. Je crois même qu’il n’en existe aucuns pour les traductions du Russe. Dans touts les cas vous pouvez user de telle de mes oeuvres qui v[ou]s convient comme il v[ou]s plaira.
Léon Tolstoy.
14 Juin 1907.
Милостивый государь,
Я давно отказался от авторских прав. Я даже думаю, что их и не существует в отношении переводов с русского. Во всяком случае можете располагать теми моими сочинениями, которые вам подходят.
Лев Толстой.
14 июня 1907.
Печатается по копировальной книге № 7, л. 346. Дата Толстого нового стиля. Основание датировки: в копировальной книге письмо отпечатано среди писем от конца мая. Впервые опубликовано в «Литературном наследстве», № 31-32, стр. 1015.
Оскар Дюпре в письме из Франции от 7 марта н. ст. 1907 г. (почт, шт.) просил разрешения переделать для французской сцены «Крейцерову сонату» и в случае согласия сообщить об условиях. Письмо осталось без ответа. В мае того же года Дюпре вторично обратился с той же просьбой. Комментируемое письмо является ответом на второе (недатированное) письмо Дюпре. Никаких сведений о работе Дюпре над переделкой «Крейцеровой сонаты» редакция не имеет.
* 138. Дэниелю Киферу (Daniel Kiefer).
1907 г. Июня 1/14. Я. П.
Dear Sir,
The statement that you attribute to me is quite right in its meaning although I do not remember where I have expressed it.1
What belongs the two so called fathers of this very hateful and disgusting child the Russian revolution — Tchaykovsky2 and Aladin,3 I have no idea of Mr. Aladin. Tchaykovsky I know by our mutual friend4 as a very good, upright and sincere man.
Thanking you for the pamphlet on Ernest Crosby,5 whom I very much regret and whose memory is very dear te me,
I remain, dear Sir, yours truly
Leo Tolstoy.
1/14 June 1907.
Toula, Russia.
Милостивый государь,
Заявление, которое вы мне приписываете, совершенно справедливо по существу, хотя я не помню, где я его делал.1
Что же касается двух так называемых отцов этого очень ненавистного и отвратительного ребенка — русской революции, Чайковского2 и Аладьина,3 то об Аладьине я не имею никакого представления, Чайковского же я знаю через нашего общего друга,4 как очень хорошего, прямого и искреннего человека.
Благодарю вас за статью об Эрнесте Кросби,5 о котором я очень сожалею и чья память мне очень дорога.
Остаюсь, милостивый государь, искренно ваш
Лев Толстой.
1/14 июня 1907.
Тула, Россия.
Печатается по копировальной книге № 7, л. 355, куда вклеена рукописная копия Д. П. Маковицкого.
Дэниель Кифер — последователь Генри Джорджа. Впервые писал Толстому в 1904 г. с просьбой прислать портрет для его коллекции портретов приверженцев Генри Джорджа. Фотография была послана. В 1907 г. жил в Цинциннати (США). В письме от 23 мая н. ст. 1907 г. Дэниель Кифер спрашивал мнение Толстого о Н. В. Чайковском и А. Ф. Аладьине, называемых в Америке, где они выступали, «отцами русской революции». На одном из таких митингов Кифер напомнил об отношении Толстого к Генри Джорджу, привел мнение Толстого о том; что, организуя жизнь на более справедливых началах, нельзя обойтись без плана Генри Джорджа. Чайковский возразил ему, утверждая, что Толстой не мог принять этой теории.
1 В статьях о Генри Джордже Толстой проводил указанную Кифером мысль, но точно совпадающей цитаты нет.
2 Николай Васильевич Чайковский (1850—1926), народник. В 1905 г. примкнул к партии социалистов-революционеров, в годы реакции отошел от политической деятельности. После Октябрьской революции непримиримый враг советской власти, активный деятель белогвардейского лагеря.
3 Алексеи Федорович Аладьин (р. 1873) — в 1906 г. член первой Государственной думы (от крестьянской курии Симбирской губ.). В 1907 г. был делегирован от думы за границу на междупарламентскую конференцию. Белоэмигрант.
4 Толстой мог знать о Н. В. Чайковском от Василия Ивановича Алексеева (1848—1919), жившего в доме Толстых в 1877—1881 гг. в качестве учителя C. Л. Толстого. Алексеев в 1875 г. вместе с Н. В. Чайковским эмигрировал в Америку и был членом основанной Чайковским земледельческой общины в штате Канзас, где пробыл до 1877 г. См. т. 63, стр. 81 и 82.
5 Кифер прислал статью об Эрнесте Кросби, изданную Комитетом памяти Эрнеста Кросби. Статья при письме не сохранилась.
* 139. Н. И. Коломенскому.
1907 г. Июня 1. Я. П.
Вполне понимаю ваше неверие в того бога, к[отор]ого проповедует церковь. Посылаю вам несколько книжек, из которых] вы увидите мое понимание бога.
Лев Толстой.
1 июня 1907.
Я. П.
Печатается по копировальной книге № 7, л. 356. Дата проставлена рукой Д. П. Маковицкого.
Ответ на письмо крестьянина сл. Покровской Петербургской губ. Николая Ивановича Коломенского от 30 мая 1907 г. (почт. шт.). Корреспондент просил разрешить его религиозные сомнения. Он писал: «Как же можно говорить, что бог милосерден, когда вся тварь страдает и несет вечные муки. Как можно думать: он всемогущ, когда все прекрасное и все лучшее обречено на погибель от зла и злого рока!»
* 140. И. М. Трегубову.
1907 г. Июня 1. Я. П.
Вполне согласен с вашим обращением в Д[уму]. Оно прекрасно написано.
Не подписываю его только п[отому], ч[то] не признаю никаких государств[енных] учреждений, в особенности такое нелепое, как Дума.
Л. Толстой.
1 июня
1907.
Открытка. Дата проставлена рукой Д. П. Маковицкого.
При письме от 30 мая 1907 г. И. М. Трегубов прислал Толстому свое обращение в Государственную думу «В защиту гонимых за веру Христову» (об отказывающихся от военной службы). В этом обращении он предлагал военную службу таким лицам заменить работами, которые не противоречили бы их совести, но требовали особого терпения и самопожертвования, как, например, уход за душевнобольными, прокаженными и т. п.
* 141. М. В. Арцимовичу.
1907 г. Июня 2. Я. П.
Многоуважаемый Михаил Викторович,
Хотя и не страдаю так же, как вы, от отвратительного поступка моего сына, я не с меньшим — не скажу осуждением, но омерзением и ужасом смотрю на него.
Письмо ваше я получил только нынче, 2-го июня, и нынче же, прежде вашего письма, виделся с сыном и говорил с ним, высказав мой взгляд на его поступок и на предстоящие бедственные последствия его во всяком случае, в особенности если он думает ложью перед богом легализировать его.1 Всей душой сочувствую вам и страдаю за вас, но жалею больше, чем вас, его и ее, т. е. совершителей преступления, и без ужаса не могу подумать об их будущем. Я твердо верю в то, что люди наказываются не за грехи, но грехами. И если не избавление от наказания, но смягчение всякого греха достигается только одним средством — покаянием и прекращением греха, а никак не воображаемым легализированием его, т. е. увеличением греха. Всё это я говорил сыну, но молодые люди вообще воображают, что оттого, что старики свободны от страсти (то самое условие, которое дает цену их суждениям), что они от этого не могут понимать их, они же в особенности лишены способности судить свои поступки и вообще твердого нравственного критерия. И потому слова мои не могли иметь и не имели никакого действия.
Когда я получил ваше письмо, его уже не было.
И мне пришло в голову написать вашей жене. Сумею ли я, или не сумею высказать ей всё безумие и преступность совершаемого ей поступка (развод) и вызвать в ней высшие человеческие нравственные чувства, мне хочется попытаться это сделать. Это облегчит испытываемую мною нравственную тяжесть как будто мною совершенного постыдного поступка. Во всяком случае попытаюсь. От вас будет зависеть передать или не передать письмо, если сумею написать его.
Ваше решение потребовать отсрочки на 6 месяцев считаю очень разумным. Всё, что с моей стороны и также и моей жены (ее нет теперь, она в Москве) возможно будет сделать для того, чтобы было не нарушено ваше желание, мы сделаем, хотя влияние наше очень слабо или, скорее, совершенно ничтожно.