— Но я же не могу играть у вас, — говорил Конгросян. — От меня исходит отвратительный запах! Вы слишком близко от меня стоите… Пожалуйста, Николь, дорогая, отодвиньтесь, ради Христа! — Он сам отпрянул от Николь и, заметив Эла, взмолился: — Почему вы так долго тянете с демонстрацией своих драндулетов? Почему нам нельзя стартовать немедленно?
— Прошу прощения, — произнес Эл и повернулся к Николь. — Меня зовут Эл Миллер. Я тут за все отвечаю.
Он протянул руку Николь. Она не обратила внимания на руку, но на него посмотрела.
— Миссис Тибодо, — продолжал Эл, — пусть этот человек улетает. Не останавливайте его. Он имеет право эмигрировать, если ему так хочется. Оставьте его в покое. Не превращайте людей в рабов.
Больше ему сказать было нечего. И он замолк. Сердце его учащенно билось. Насколько все-таки неправ оказался Лука. Николь была настолько прекрасна, насколько можно было вообразить. И вблизи она была такой же, какой он видел ее раньше, мельком, издали.
— Это не ваше дело, — сказала она.
— Мое-мое, — ответил Эл. — В самом прямом смысле. Этот человек — мой клиент.
Теперь и Чик Страйкрок обрел голос.
— Миссис Тибодо, это такая честь, такая невероятная честь… — голос его задрожал.
Чик судорожно сглотнул, но продолжить не смог. Тогда он отпрянул от Николь и застыл, как будто его вморозили в тишину. Или выключили.
Эл почувствовал отвращение.
— Я больной человек, — пробормотал Конгросян.
— Возьмите Ричарда с собой, — велела Николь высокопоставленному полицейскому, стоявшему рядом с нею. — Мы возвращаемся в Белый дом. — Она повернулась к Элу. — Ваша распродажа может работать дальше. Вы нас в этом смысле не интересуете. Хотя, может быть, в другой раз… — Она смотрела на него без злобы, но и без интереса. Как я и сказала…
— В сторону! — приказал Элу высокопоставленный энпэшник. — Мы уходим.
Он прошел мимо Эла, ведя Конгросяна за руку, деловито и крепко. Николь последовала за ними, засунув руки в карманы длинной шубки из леопардовой шкуры. Теперь она казалась задумчивой и тихой, полностью занятой мрачными мыслями.
— Я больной человек, — опять пробормотал Конгросян.
— Можно взять у вас автограф? — спросил вдруг Эл у Николь.
Это был импульс, бессознательная прихоть. Бессмысленная и тщетная.
— Что? — Николь озадаченно посмотрела на него. Потом расплылась в улыбке, показав ровные белоснежные зубы. — Боже мой! — сказала она и вышла из конторы вслед за важной шишкой из НП и Ричардом Конгросяном.
Эл остался рядом с Чиком Страйкроком, который все еще не оставил попытки подыскать слова, чтобы выразить обуревавшие его чувства.
— Похоже, не видать мне ее автографа, — сказал Эл.
— Ч-что вы т-теперь о ней д-думаете? — заикаясь, спросил Страйкрок.
— Она прекрасна, — ответил Эл.
— Да, — согласился Страйкрок. — Невероятно. Никогда бы не подумал, что доведется увидеть ее вот так, в реальной жизни. Это как чудо, вы со мною согласны?
Он шагнул к окну, чтобы еще раз полюбоваться Николь, идущей через все «Пристанище» к своему кораблю.
— Это же дьявольски легко, — сказал Эл, — влюбиться в такую женщину.
Он тоже внимательно глядел ей вслед. Как и все остальные, кто здесь находился, включая и группу энпэшников.
«Очень даже легко», — подумал он.
А ведь он увидит ее снова. Скоро он — вместе с Ианом — будут играть перед нею на своих кувшинах. Или все изменилось?.. Нет, Николь специально подчеркнула, что никто не арестован, тем самым аннулировав все действия энпэшников. Он был волен и дальше держать тут «Пристанище». А копам придется убраться восвояси.
Эл раскурил трубку.
К нему подошел Иан Дункан: выполняя распоряжение Николь, полицейские отпустили и его.
— Что ж, Эл, она обошлась тебе в продажу драндулета.
— Мистер Страйкрок все равно его заберет, — сказал Эл. — Не так ли, мистер Страйкрок?
Чик Страйкрок ответил не сразу:
— Не так. Я передумал.
— Вот она, — заметил Эл, — сила очарования женщины…
И он выругался, громко и энергично.
— Ну что ж. В любом случае спасибо вам, — сказал Чик Страйкрок. — Возможно, я еще и загляну к вам, в другой раз. С той же целью.
— Вы просто дурак, — сказал Эл. — Вы позволили этой женщине так вас напугать, что отказались от решения эмигрировать.
— Возможно, и так, — согласился Чик.
Теперь, очевидно, уже не имело смысла переубеждать его. Это было ясно Элу. Как и Иану. Николь завоевала себе еще одного поклонника, хотя ее тут и не было, и некому было насладиться очередной победой. Впрочем, саму красавицу, пожалуй, эта победа мало интересовала.
— Вы вернетесь на работу? — спросил Эл.
— Разумеется, — кивнул Страйкрок. — Назад, к своим рутинным обязанностям.
— Тогда уж и точно никогда не заглянете сюда, — сказал Эл. — Вы несомненно упустили последний для себя шанс изменить ход своей жизни.
— Возможно, и так, — угрюмо повторил Чик Страйкрок.
С места он пока так и не сдвинулся.
— Удачи вам! — резко сказал Эл и пожал ему руку.
— Спасибо! — отозвался Чик Страйкрок без тени улыбки на устах.
— И все же почему? — спросил у него Эл. — Вы можете объяснить мне, почему она так воздействовала на вас?
— Не могу, — искренне ответил Страйкрок. — Я просто чувствую это. Это не поддается логическому объяснению.
— Ты испытываешь такие же чувства, — сказал Иан Дункан, обращаясь к Элу. — Я наблюдал за тобою. Я видел выражение твоего лица.
— Да ладно! — раздраженно бросил Эл. — Ну и что с того?
Он отошел к окну и, попыхивая трубкой, стал глядеть на припаркованные снаружи драндулеты.
* * *
«Интересно, — подумал Чик Страйкрок, — возьмет ли меня Мори назад? Может, уже слишком поздно, может, я сжег за собою все мосты?»
Из будки таксофона он позвонил на фабрику Мори Фрауэнциммеру. Затаив дыхание, прижал трубку к уху.
— Чик! — завопил Мори Фрауэнциммер, когда на экране возникло изображение.
Он просто сиял, светился торжествующей радостью, какой еще никогда не доводилось видеть Чику.
— Слушай, я так рад, что ты все-таки в конце концов нашелся! Возвращайся назад побыстрее, ради Христа, и…
— Что случилось? — удивился Чик. — Что происходит, Мори?
— Этого я не могу тебе сказать. Мы получили крупный заказ — вот и все, что я вправе сообщить тебе по видеофону. Я набираю людей со всех сторон. Мне трудно без тебя! Сейчас мне нужна помощь всех и каждого! Это как раз то, Чик, чего мы ждали все эти проклятые годы! — Мори, похоже, едва сдерживал слезы. — Как скоро ты сможешь оказаться здесь?
— Да очень даже скоро, я думаю, — все еще ничего не понимая, ответил Чик.
— Ох, вот еще что!.. — спохватился Мори. — Звонил твой брат Винс. Пытается с тобой связаться. Он ищет работу. То ли Карп выкинул его, то ли он сам взял расчет… В любом случае, он повсюду тебя разыскивает. Ему хочется поступить к нам и работать с тобой вместе. И я сказал ему, что если ты его порекомендуешь…
— Конечно же, — рассеянно сказал Чик. — Винс — первоклассный специалист по конструированию эрзацев. Слушай, Мори, что за заказ ты получил?
На широком лице Мори появилось выражение таинственности.
— Об этом я расскажу тебе, как только ты окажешься здесь. Ясно? Так что поспешай!
— Я собирался эмигрировать, — признался Чик.
— Эмигрировать-хренигрировать!.. Теперь тебе это не потребуется. У нас началась новая жизнь. Честное слово!.. У тебя, у меня, у твоего брата, у всех! Я жду тебя!
Мори отключился. Экран погас.
«Наверное, это правительственный контракт, — подумал Чик. — Впрочем, что бы это ни было, Карп остался с носом. Именно поэтому Винс оказался без работы. И именно поэтому Винсу хочется работать у Мори — он знает. Мы теперь вместе с гехтами, — возликовал он. — Наконец-то, после столь долгого ожидания. И слава Богу, что я не успел эмигрировать. Я зацепился за это дело в самый последний момент. И наконец-то удача оказалась со мной!»
Это был самый лучший — и самый решающий — день в его жизни. День, который ему не забыть никогда. Как и его босс, Мори Фрауэнциммер, он был теперь абсолютно, безусловно и бесконечно счастлив.
Впоследствии он не раз будет обращаться в своих воспоминаниях к событиям этого дня.
Но сейчас он этого еще не знал.
Ведь у него не было доступа к аппарату фон Лессингера…
ГЛАВА 12
Чик Страйкрок откинулся на спинку сиденья и широко улыбнулся:
— Я не знаю, Винс. Надеюсь, мне удастся устроить тебя на работу к Мори. Хотя ручаться не могу.
Он полностью наслаждался ситуацией.
Они мчались по автобану в направлении к фирме «Фрауэнциммер Ассошиэйтес». Их машина проглатывала милю за милей, автоматическое управление действовало эффективно и безотказно; им нечего было волноваться об этом, и такая свобода предоставляла им великолепную возможность заниматься рассмотрением более важных вопросов.
— Вы ведь сейчас набираете людей самых разных профессий, — сказал Винс.
— Однако я ведь не босс, — сказал Чик.
— Ну так сделай все, что в твоих силах, — попросил Винс. — Хорошо? Я буду очень тебе благодарен. Карп теперь пойдет к разорению. Это совершенно ясно.
Выражение лица его сделалось очень странным, одновременно жалким и подлым, какого Чик раньше никогда не видел.
— Разумеется, любые твои условия будут мною приняты, — продолжал Винс. — Я не хочу доставлять тебе неприятности.
Подумав немного, Чик сказал:
— Я думаю, нам надо уладить свои дела в отношении Джули. Самое время заняться этим вопросом вплотную.
Голова Винса дернулась. Он уставился на Чика, лицо его перекосилось.
— Что ты имеешь в виду?
— Считай это одним из любых моих условий.
Винс надолго задумался. И наконец сказал тусклым голосом:
— Понимаю… Но… Ты ведь сам говорил…
— Да, я говорил, что она заставляет меня нервничать. Но теперь я чувствую себя в психологическом отношении более защищенным. Тогда я ждал увольнения. Теперь же я — сотрудник бурно растущей фирмы. И мы знаем это. Я причастен к этому росту, а это означает очень многое. Теперь я думаю, что сумею совладать с Джули. Фактически, я теперь обязан обзавестись женой. Это поможет мне обрести положение в обществе.
— Ты хочешь сказать, что намерен официально жениться на ней?
Чик кивнул. Наступила долгая тишина.
— Ладно, — сказал наконец Винс. — Оставь ее у себя. Я не буду слать в ваш адрес проклятий. Это твое дело. Главное, помоги мне устроиться к Мори Фрауэнциммеру. Это меня сейчас заботит больше всего.
Чику последние слова брата показались странными. Винс никогда раньше не относился к своей карьере настолько серьезно, чтобы не обращать внимания на остальные вопросы. И Чик взял себе на заметку: возможно, это что-то да значит.
— Я многое могу предложить Фрауэнциммеру, — продолжал тем временем Винс. — Например, мне случайно удалось узнать имя нового Дер Альте. Я подслушал кое-какие сплетни у Карпа перед тем, как ушел оттуда. Ты хочешь узнать это имя?
— Что? — недоуменно спросил Чик. — Чье имя?
— Нового Дер Альте. Или ты до сих пор не понял, что за контракт твой босс перехватил у Карпа?
Чик невозмутимо пожал плечами:
— Разумеется, понял. Просто я удивился. — В ушах его звенело от потрясения. — Знаешь, — с трудом вымолвил он, — мне как-то по фиг, пусть себе зовется даже Адольфом Гитлером ван Бетховеном.
Оказывается, Дер Альте был симом!
И Чик почувствовал себя просто великолепно, узнав такую новость. Этот мир, планета Земля, был прекрасным для жизни местом, и надо максимально использовать открывающиеся возможности. Особенно теперь, когда он, Чик, стал настоящим гехтом.
— Его назовут Дитером Хогбеном, — сказал Винс.
— Я уверен в том, что Мори это известно, — безразлично произнес Чик, однако внутри у него все колотилось.
Винс наклонился и включил радио:
— Об этом уже наверняка сообщили в новостях.
— Сомневаюсь, что это произойдет так скоро, — заметил Чик.
— Тише! — Его брат увеличил громкость.
Передавали выпуск новостей. Так что каждый живущий на территории СШЕА должен был все услышать. Чик испытал некоторое разочарование.
«…легкий сердечный приступ, по сообщениям врачей, произошел примерно в три часа ночи. Он вызвал опасения, что герр Кальбфляйш может не дожить до конца своего срока. Состояние сердечно-сосудистой системы Дер Альте сразу стало предметом различных спекуляций. Не исключено, что причина сбоев в работе сердца появилась еще в то время, когда»…
Винс убавил громкость, переглянулся с Чиком, и они вдруг разразились хохотом. Им все стало ясно.
— Это долго не продлится, — сказал Чик.
Старик уже был на пути к отставке, из которой не возвращаются. Началась информационная подготовка. Процесс пошел обычным курсом, и предугадать дальнейшее особого труда не составляло. Сперва сообщение о легком сердечном приступе или вообще о расстройстве желудка. Это вызывает в обществе потрясение, но одновременно и готовит людей к неотвратимому, помогает им свыкнуться с мыслью о неизбежном конце. С бефтами нельзя иначе, это уже стало традицией. И все изменения пройдут без особых потрясений. Как и раньше бывало.
«И все уладится, — подумал Чик. — Сменят Дер Альте, кому-то из нас достанется Джули, мы будем работать вместе с братом… И не останется нерешенных проблем, и не будет неприятностей».
И все же… Если предположить, что он бы все-таки эмигрировал. Где бы он был сейчас? В чем бы заключалась его жизнь? Он и Ричард Конгросян… колонисты на далекой планете. Нет, размышлять над этим было ни к чему, ибо он сам все спустил на тормозах. Он не эмигрировал, а теперь момент, когда следовало делать выбор, уже прошел. И Чик отбросил мысли об этом и вернулся к неотложным делам.
— Ты должен понять, что работа на небольшом предприятии выглядит совсем по-иному, чем работа в картеле, — сказал он Винсу. — Эта анонимность, эта безликая бюрократия…
— Тише! — перебил его Винс. — Еще один бюллетень.
Он снова прибавил громкости.
— …Исполнение его обязанностей на время болезни возложено на вице-президента. Иные перемены будут сделаны позже. Тем временем состояние Руди Кальбфляйша…
— Много времени нам, пожалуй, не дадут, — сказал Винс, хмурясь и нервно покусывая нижнюю губу.
— Мы сумеем справиться с этим заданием, — ответил Чик.
Он совсем не волновался. Мори знает, что делать. И своего он не упустит, особенно теперь, когда ему дали шанс.
Неудача сейчас, когда предстоят такие перемены, просто немыслима. Ни для кого из них.
Боже, представить только — он начал беспокоиться об этом!
* * *
Сидя в огромном кресле с голубой обивкой, рейхсмаршал думал над предложением Николь. Сама она, потягивая остывший чай, молча ждала. Они находились в гостиной с лотосами.
— То, о чем вы просите, — сказал наконец Геринг, — это ничто иное, как нарушение нашей присяги Адольфу Гитлеру. Похоже, вы до конца так и не поняли принцип фюрерства, принцип «культа вождя». Если не возражаете, я постараюсь объяснить его вам. К примеру, представьте себе корабль, на котором…
— Мне не нужны лекции, — оборвала его Николь. — Мне нужно решение. Или вы не в состоянии принять его? Неужели вы потеряли способность решать?
— Но, сделав это, мы станем ничуть не лучше участников июльского заговора, — сказал Геринг. — Фактически нам придется подбросить бомбу точно так же, как это сделали они или, вернее, еще сделают, что бы это ни значило. — Он устало потер лоб. — Я нахожу это в высшей степени трудным. К чему такая поспешность?
— Потому что я хочу, чтобы все пришло в порядок.
Геринг тяжело вздохнул:
— Вы знаете, у нас в нацистской Германии самой большой ошибкой стала неспособность направить в нужное русло способности женщин. По сути, их роль в жизни сводилась только к спальне и кухне. Они оказались не востребованы ни в военном деле, ни в сфере управления или производства, ни в аппарате партии. Наблюдая за вами, я теперь понимаю, какую ужасную ошибку мы допустили.