Конечно, она глотала таблетки. Запихивала целую горсть себе в рот. Флакон от них стоял на столе и, увидев, что мы уже вбегаем в комнату, она поторопилась засунуть их остатки, выронив несколько штук.
– Ты спятила? – заорал я, подбегая к ней.
Охранник сумел ухватить меня в нескольких сантиметрах от нее и дернуть назад.
То, что было дальше – точь-в-точь по учебнику медицины, только вот симптомы стали выдаваться после первой же минуты, прошедшей с того момента как она проглотила таблетки. Боже, как же она играла!!! Я видел, что это игра, но восхищался ею, не забывая, впрочем, исполнять свою роль, отпущенную мне в этом фарсе.
Я отпихнул охранника и упал на колени рядом с ней, причитая:
– Милая моя, радость моя, как же так… Что же ты…
Моя рука тем временем подобрала пару упавших таблеток и сунула их в карман, а я повернулся к охраннику и заорал ему:
– Скорую, живо!!!
– Уже вызвал!
Я подхватил ее на руки и понес к выходу. Откровенно говоря, ей повезло, и я ее даже не уронил.
Скорая подъехала через пару минут после того, как я донес ее до ворот. Меня вместе с ней не пустили, но охранник запрыгнул в скорую и поехал с ней. Я же мигом поймал машину и поехал следом.
Меня довезли до территории больницы, вовнутрь не пустили, впрочем, мне и не нужно было это. От одного из ее «бывших» я заранее узнал, в какой корпус кладут с такими проблемами. Тихо и незаметно я прошмыгнул вовнутрь под видом посетителя, и все, что мне оставалось – это пройтись по этажам, осторожно выглядывая с лестницы, чтобы увидеть, где же именно будет ее охранник. Я увидел, как он беседует с каким-то врачом, и спокойно подождал, пока врач, закончив беседу, не пойдет в мою сторону вместе с медсестрой. Когда они проходили мимо, я услышал:
– Сколько лет здесь работаю, но только одна единственная идиотка, уже в который раз, пытается отравиться витаминами…
Я уперся лбом в стену, пытаясь сдержать смех. Но, как только мне пришло на ум, сколько жизней было разрушено подобными действиями, мне стало совсем не смешно. Я достал мобильный и набрал Олега.
– Да?
– Витамины.
– Уверен?
– Сам только что слышал от врача.
Я услышал усмешку в голосе Олега, когда он спросил:
– Сыграла красиво?
– Потрясающе. Пробрало по полной. Если бы я этого не ожидал, то сам бы поверил.
– Слава богу, что такой дар – редкость, – сказал Олег.
– Это точно. Сталкиваться с таким каждый день было бы чересчур.
– Знаешь, что самое обидное? Она могла бы стать изумительной актрисой.
– Олег, из-за нее погиб человек. И она разрушила жизни еще четырех.
– Ты уже тоже не пытаешься найти ей оправдания? Хорошо. Делай, что должен.
Он повесил трубку, а я – отправился домой.
Глава тринадцатая
По приезде домой я понял, что в общении с Олегом, мне больше всего нравилась его простота. Легко сказать: «Делай, что должен», но на порядок тяжелее придумать, что же именно следует сделать.
К сожалению, у меня не было ни одной мысли, как завершить это дело.
Я понятия не имел, что было бы к месту, и попросить подсказать Олега тоже не мог, поскольку в свое время объявил это дело своим. Он и так здорово помогал тем, что разгребал все завалы после девицы, поэтому самая трудная часть легла на меня.
Два дня я не находил себе места, пытаясь придумать хоть что-то, но все было без толку. Наконец, на третий день, я отправился к ней, положив в карман фотографию своего покойного друга.
Когда я приехал, охрана у ворот, увидев меня, пропустила, по традиции позвонив и предупредив о моем появлении. Как всегда, мне на встречу вышел ее телохранитель, причем тот, которого я видел еще на фотографии в переданном мне досье.
– Привет. Тебе лучше к ней не ходить. Она еще не полностью пришла в себя после больницы. И если она тебя увидит, то снова сорвется.
– Привет.
Я остановился и посмотрел на него.
– Могу я тебя попросить об одном одолжении? – спросил его я.
– О каком?
– Подумать хорошенько.
– Ты о чем?
– Вот о чем. Сколько раз она попадала в больницу? Шесть? Сколько у нее было парней? Как можно отравиться вот этим?
Я достал из кармана упаковку витаминов и показал ему, чтобы он сравнил с теми, что я поднял около нее.
– Вот эта пара таблеток выпала из флакона.
Он смотрел на меня широко открытыми глазами, понимая. Я же достал фото моего друга, которое протянул ему.
– И откуда у меня может быть вот это?
Он посмотрел на фото, и, несомненно, узнал человека, изображенного на нем.
– Он тебя послал?
– Он мертв. Покончил с собой. Из-за девушки. Сказать из-за какой?
Телохранитель переваривал информацию минут пять, а я стоял и ждал. Наконец, я тихо произнес:
– Он был моим другом.
Охранник вздохнул и ответил:
– Извини, я должен обыскать тебя. Работа, сам понимаешь.
– Понимаю.
Пока он выворачивал мои карманы и не находил ничего подозрительного, он негромко произнес:
– Ты не собираешься ее убивать? Мне не хотелось бы после этого причинять тебе вред. Она правда, редкостная гадина, но я ведь на работе.
И это говорит телохранитель о своей подопечной, подумал я, но вслух сказал:
– Конечно, нет. Может быть, напугаю хорошенько, но убивать ее не буду. И избивать тоже, как, впрочем, и пытать. Можешь быть спокоен. Главное – дай нам побеседовать одним. А когда я уйду, то больше никогда не появлюсь. Обещаю.
Он кивнул и пропустил меня в дом.
Неожиданно я понял что не знаю того, что же произошло с моим другом незадолго до его самоубийства, но почему-то у меня было ощущение, что скоро я узнаю ответ на этот вопрос.
Я нашей ее сидящей в комнате и читающей книгу.
– Интересно? – спросил я и она вздрогнула.
– Уходи.
– Нет.
– Убирайся!
– Нет.
– Тебе мало того, что ты меня довел!?! Мало!?! Я не хочу тебя больше видеть!!! Ясно, что ты со мной сделал!?! Я таблеток наглоталась, только чтобы не видеть тебя больше никогда!!! Проваливай!!!
Книга полетела в меня, но я поймал ее и посмотрел на обложку. Разумеется, это была книга по сценическому искусству.
– Прости меня, милая. Я больше не буду. Я и тогда не хотел.
– Убирайся!!!
– Да я, впрочем, ничего и не делал. Видишь ли, забавная штука, меня-то упрекнуть совсем не в чем…
Я неторопливо продвигался к ней, мимоходом положив книгу на стол.
Она вскочила на ноги и быстро заговорила:
– Не подходи… Не подходи, слышишь. Не смей подходить ко мне. Ты больше никогда ко мне не прикоснешься!!!
И она снова побежала. Я мог бы ее догнать, но прекрасно понимал, что толку от этого не будет, так как ей нужно было сыграть еще один акт. На ее сцене. В ее роли. Еще один акт той же драмы, которая убила моего друга.
Я неторопливо шел, обыскивая комнату за комнатой, пока в одной из них не увидел, что она стоит на стуле, перекинув веревку через одну из балок, удерживающих потолочную металлоконструкцию.
– И что? – спросил я.
– Если ты войдешь, я повешусь. И это будет на твоей совести.
Я оценил расстояние. Даже если я побегу, а она в тот же момент прыгнет, то сломает себе шейные позвонки раньше, чем я успею ее подхватить. Она закрепила край веревки в декоративном кольце на стене, позади ее, и быстро отвязать тоже не удастся. Есть только один шанс, если петля… Я присмотрелся к петле и вошел в комнату. От неожиданности она зашаталась, и стул полетел на пол, а она повисла в петле.
Я остановился и подождал секунд двадцать, после чего зааплодировал.
– Браво. Браво!!! Очень натурально. А как пробирает… Но для большего натурализма надо сделать вот что…
Я подошел и стал подтягивать кусок веревки, привязанный к кольцу.
Для стороннего наблюдателя это было бы неожиданно, но я как раз надеялся на то, что и произошло – ее глаза резко и широко распахнулись. Я поднапрягся, и через пару секунд ее ноги уже не доставали до пола. Она стала извиваться всем телом, пытаясь перехватить веревку над своей шеей, но это довольно сложно сделать, когда ты висишь в петле.
– Я могу тебя опустить вниз, – сказал я, – если ты ответишь на все мои вопросы. Если ты согласна – махни дважды правой рукой.
Она отчаянно замахала, и я ослабил веревку достаточно, чтобы она могла стоять на цыпочках.
Разумеется, она мигом попыталась избавиться от петли на шее и, конечно же, не удержалась. Я поднял ее снова на цыпочки и быстро закрепил веревку в натянутом положении, после чего взял упавший стул, поставил его и сел перед ней.
– А теперь мы поговорим.
– Как? – прохрипела она.
– Как я понял? Смотря что. Во-первых, витаминами не травятся, а даже если тебе случайно и подкинут какие-нибудь другие таблетки вместо твоих витаминов, то первые симптомы наступят не через минуту, а, как минимум, через пятнадцать минут. Но началось все вовсе не с этого. Началось все с того, что ни один импульсивный самоубийца, которого ты пыталась изобразить, не воспользуется медленным способом. Если же ты про этот момент, – я указал на веревку, – то ты, конечно, здорово все придумала. Этот трюк известен столько же лет, сколько существуют фокусы. К твоему сожалению, я знаю, что на виселицах использовалась скользящая, затяжная, петля, а жесткая петля вяжется совсем по-другому и, кстати, намного быстрее. Но видишь ли в чем дело… Жесткая петля может стать первоклассной ловушкой, прямо как в твоем случае. Если ты сойдешь с места, то, скорее всего, потеряешь равновесие, и она начнет тебя душить. Кроме того, чтобы ты знала, после повешения у человека опорожняется мочевой пузырь и кишечник, а этого я что-то не наблюдаю.
В ее глазах забился дикий страх, и она оказалась полностью в моей власти. Я наконец-то чувствовал ее. Это было правильно вдвойне, поскольку до того, я тоже не мог позволить себе проявлять эмоции, которые могли бы помешать мне загнать ее в угол.
– Стой спокойно и будешь жить. А если ответишь на мои вопросы, то я тебя и пальцем не трону.
Она замерла, хотя я и видел, как больно ей начинает становиться стоять на цыпочках.
– Вопросов у меня немного, так что в этом тебе повезло. Я уже почти все понял, кроме двух вещей. Первое – для чего. Почему ты все это делала? Зачем?
Она что-то прохрипела, а я неожиданно разозлился.
– Зачем? Отвечай!!!
– От скуки…
Я чуть не упал со стула. От скуки… Мой друг умер, потому что этой красивой дряни хотелось скуку развеять.
– Тот, кто у тебя был до меня. Ты провернула с ним то же самое? Включая сцену с повешением?
– Да.
– А теперь послушай меня. Ты видишь это, – сказал я, доставая фото моего друга, – помнишь, кто он был?
– Был?
– Да. После твоих выкрутасов, после сцены с повешением он не смог выдержать того, что виновен в твоей смерти. По крайней мере, он так считал. И он был не первым, кому ты сломала жизнь. Те четверо, что были до него – тоже не в сказке ныне живут. Но я их знаю мало. А вот он, – я ткнул ей в лицо фотографией, – был моим другом. Ты даже не знаешь, какого человека ты привела к смерти. Но не волнуйся. Я расскажу.
И я принялся рассказывать ей Исповедь, которую в свое время произнес перед Олегом. Исповедь о том, каким человеком был мой друг. Я рассказал ей все, что было возможно, и, поскольку в этот момент я чувствовал ее душу, то знал, что каждое слово этой Исповеди достигало самых ее глубин. Не вправе судить ее, эту глупую великовозрастную девчонку, которая сама не ведала, что творит, я должен был сделать хоть что-то, чтобы больше такого не происходило.
Я возложил на ее плечи вину за содеянное. Мне было омерзительно делать это, но я не видел другого выбора. Не желая становиться ей судьей, я возложил решение ее судьбы на нее саму. Если она сможет справиться с чувством вины, то либо она еще более бессердечна, чем я думал, либо… Либо она всю оставшуюся жизнь будет искупать то, что натворила. Ну а если нет… Что же. Тогда мой друг будет отомщен.
Когда я закончил, я поставил перед ней на стуле фотографию и вышел. Подошедший охранник сказал:
– Я слышал ваши крики. Ты не пытал ее?
– Я – нет. Она сама шею в петлю сунула, – бросил я, и навсегда ушел из этого дома.
По дороге домой я позвонил Олегу и рассказал, как все прошло.
– Я не смог судить ее.
– Мне кажется, что она сама себе судьей станет, – ответил тогда Олег.
Лишь много лет спустя я узнал, что он в очередной раз был прав. Прошло очень мало времени, и она покончила с собой, уничтоженная чувством вины за сломанные ею жизни.
Глава четырнадцатая
Очень трудно рассказывать что-то после той истории, которую я поведал чуть раньше. Все кажется слишком мелким и незначительным, после того, как столкнешься с такой паскудностью, сидящей в роде людском, но моя жизнь не закончилась с этой историей, а продолжала идти с еще большей интенсивностью.
Я заводил новые знакомства, помогая людям, притом не только в делах сердечных, но и в других проблемах, за которые стал браться после этого дела. Скорее всего, я ощутил себя Исповедником именно с этого момента, а до того был не более чем подготовительный процесс.
Мы стали редко видеться или созваниваться с Олегом, но не потому, что нам не хотелось общаться друг с другом, а, скорее, потому, что были оба загружены делами.
Это было время, когда самые кошмарные вещи, которые есть в людских душах, решили показать себя во всей красе. Люди воровали, убивали, калечили свою и чужую психику, и любовные хитросплетения в ту пору стали для нас скорее приятной отдушиной, чем рутинной работой.
С момента той истории прошло больше чем полгода, и я, восемнадцатилетний парень, все еще не мог найти себе девушку, причем не потому, что не хотел, а потому, что на нее у меня не было времени.
Мой мобильный разрывался днем, а вечером то же самое делал и домашний.
И вот в один из вечеров, а если быть совсем точным, то глубокой ночью, когда я, наконец, хотел пойти и провалиться в сон, телефон зазвонил в очередной раз. Тихо проклиная тот день, когда я начал заниматься своим делом, я снял трубку:
– Да?
– Это Олег. Я тебя не разбудил?
– Я еще не ложился.
– Хорошо. У меня есть для тебя одно дело.
– Олег, ты хоть представляешь, сколько дел на мне сейчас висит?
– Выкрои время. Я очень хочу, чтобы именно ты этим занялся.
– А почему не сам?
Я почувствовал замешательство Олега, прежде чем он ответил:
– Не могу. Я слишком заинтересованная сторона.
На моей памяти Олег никогда не говорил так, и этого уже было достаточно, чтобы моё любопытство подняло голову.
– Сначала ответь, почему именно я? Я же помню, что ты учил и других.
– Им это не по зубам. А вот ты должен справиться.
Мое любопытство начало делать стойку на задних лапах и радостно вилять хвостом, однако я осадил его, напомнив, что еще пока не знаю, что за работа.
– Давай по порядку. Где «клиент»?
– В желтых стенках.
– То есть ты меня хочешь в психушку упрятать? Спасибо, удружил…
– Ты не понял. Я не хочу туда упрятать тебя. Я хочу, чтобы ты вывел оттуда его.
– Тогда тебе лучше обратиться к своим силовикам. Побеги я еще делать не научился.
– У тебя мозги переклинило от того, что ты спать хочешь? Или от кучи клиентов?
– Оба варианта. А еще оттого, что ты не рассказываешь мне, что именно хочешь, чтобы я сделал, и мне из тебя каждое слово клещами тянуть приходится.
– Ладно, извини, но я просто действительно не знаю, как тебе все рассказать.
– Для начала – с чем его туда определили?
– Параноидальная шизофрения.
– Весело, – присвистнул я.
– Не то слово. Но самое главное, что диагноз в корне не верен. Это не их клиент, а наш, хотя и с хорошими проблемами.
– Почему ты заинтересованное лицо?
– А тебе это обязательно знать?
– Да. Зовешь меня – будь добр отвечать на вопросы.
– А как насчет того, что я тебя учил и помогал?
– Не котируется. Я смогу вытащить его оттуда, но мне нужно знать о твоем интересе, чтобы не сделать случайной ошибки.