Он мнил себя бойцом, и на этом можно было сыграть. В частности, я уже дал ему понять, что меня учили фехтованию, и не стыдно проиграть более обученному и опытному противнику. В особенности, если после этого он покажет тебе, где твои ошибки и научит, как избавиться от них. Спарринг с ним – это самый простой способ заработать немного его уважения, а потом… Потом придется импровизировать.
Наконец, он подал мне знак, что готов, и мы прошли в круг. Я цапнул у кого-то самодельный клинок и сделал пару круговых движений, чтобы привыкнуть к весу. После наших тренировочных клинков, с которыми мы занимались у тренера, этот был пушинкой, хотя за счет этого мне придется его более жестко контролировать.
Мы встали лицом друг к другу и отвесили короткий кивок, подтверждающий готовность. Я доверился рефлексам и после его первого выпада отвел удар в сторону, сделал полуоборот и замер, держа свой клинок у его шеи и еле успев остановить удар, который запросто мог убить.
То же произошло и во второй, и в третий раз, и он, наконец, раззадорился и стал двигаться. Раз за разом я подлавливал его на банальностях, которых нас учили избегать с первых же дней тренировок.
Правда, один раз ему удалось меня удивить. Вместо того, чтобы отклониться от моего удара назад, он растянулся на шпагат и чуть было не достал меня коротким выпадом, но я успел и в этот раз отвести его клинок и обозначил упор подошвой ботинка в его колено, одновременно устремляя свой клинок к его горлу.
– Хватит.
– Хватит так хватит.
Я помог ему подняться с земли.
– Кто тебя учил такому?
– Есть один тренер. Только у него занятия платные. Берет неплохо, но и учит хорошо. А теперь давай передохнешь, и я покажу тебе твои основные ошибки.
Так мы и сделали, и когда я закончил показывать ему, он поглядывал на меня с уважением.
– Силен ты, парень, – сказал он, – может, придешь как-нибудь к нам? У меня команда в двенадцать человек, и им бы пригодилось у тебя поучиться.
– Извини, я не тренирую. Хотя на ошибки указать могу.
– Нет, так нет. Хотя жаль, – сказал он, и я услышал настоящие нотки сожаления в его голосе.
– Извини, – ответил я и развел руки, – тот же тренер мне не разрешает учить. Боится, что кого-нибудь покалечу.
– Ты можешь, – согласился он.
Надо как-то перейти к чему-нибудь другому, а то тема фехтования неисчерпаема и может длиться вечность.
– А я раньше не видел, как ты фехтуешь, – сказал он.
– А я здесь уже и не фехтую… Отошел от этого.
– Из-за чего?
– Девушка.
– А-а-а… Понятно. Да, из-за них от всего отказаться можно.
– Не совсем так…
Меня понесло импровизировать, а точнее – вдохновенно врать.
– Я тут познакомился с одной. Все бы ничего, но она потащила меня фехтовать. Я ей руку случайно сломал, и после этого она меня бросила.
– Ого… Впрочем, наверно так и лучше.
– Лучше… Я после этого за клинок браться боюсь, чтобы не сломать кому-нибудь что-нибудь.
– Понятно.
Мы отошли в сторонку, и он принялся собираться.
– Ты уже уходишь?
– Да. Надеялся здесь встретить кое-кого, но, видимо, она не придет.
– Девушка… Понятно… Пора Клуб разбитых сердец организовывать.
– Да нет, не совсем так. Я тут сглупил недавно.
Я внутренне заликовал. Наконец-то он открывается.
– И как же? Ты вроде парень нормальный, особо глупить не должен.
– Да так… В общем, познакомился с одной, когда с другой крутил.
– И чего? Узнала что ли?
– Хуже. Приехала, когда мы вместе были.
– Мда… Дерьмо случается…
– Точно. А самое паршивое в том, что и вторая от меня ушла, узнав, что она не единственная была.
– Ну, парень, влип ты по полной программе.
– Точно.
– А та, с кем ты был, она тебе хоть нравилась?
– Да как тебе сказать… В общем – да. Своеобразная она, конечно, была, но нравилась. Сегодня извиниться хотел перед ней, но, видимо, уже не получится.
– А я бы на твоем месте попробовал.
– А толку? Такое не прощают.
– Если действительно любит – простит. Вот только если простит, то тут уже обратной дороги не будет.
Я почувствовал, как он напрягся, ловя каждое слово.
– В смысле?
– В самом что ни на есть прямом. Если простит, то не вздумай ее упускать. Вряд ли еще такого любящего человека найдешь.
Я чувствовал его. Чувствовал. Впитывал его сомнения, раздумья, попытку разобраться в своих чувствах и понял, что ему надо помочь.
– Ты ее хоть любил?
– Ну-у-у…
– Ладно, задам вопрос по-другому. Сколько ты с ней был?
– Около двух лет.
– И за это время ты не понял, любишь ли ее?
– Это сложно.
– А чувства никогда простыми не бывают. Так что?
– Не знаю.
– Ну-ну… Разбирайся. Только запомни, что если затянешь, то можешь лишиться и последнего шанса узнать, любила ли она тебя. Ладно.
Бывай.
Я ушел от него. Ушел специально, чтобы оставить наедине с собой.
Ушел, чтобы он понял, что от него все уходят.
Олег был прав. Мы обязаны быть жестокими по необходимости, но он не сказал, что эту жестокость необходимо строго дозировать. Я понял это после последней фразы, сказанной фехтовальщику, знал, что она заставит его задуматься.
Я нашел «клиентку», окруженную общими знакомыми, и увел ее в сторону.
– Я поговорил с ним.
– И?
– И оставил его.
– То есть ничего не получится?
– Я этого не говорил. Парень запутался. Он сам не понимает пока того, что ему надо.
– Ты же обещал, что поможешь.
– Слушай, на его месте я бы не глупил как он. Я бы любил тебя и даже не подумал бы изменять. Но в этом разница между мной и им. Я знаю, как ты можешь любить, а он – нет. Он даже не знает пока, как он может любить. И пока он не поймет этого, сделать ничего нельзя. А ты хотела, чтобы я волшебной палочкой взмахнул, и все стало великолепно?
По ее глазам, по лицу я понял, что она так и считала.
– Я не волшебник. Я делаю то, что нужно, но это требует времени. Потерпи еще немного. Вы будете вместе. Обещаю.
И тут она сделала то, чего я совсем не ожидал. Она разрыдалась. Я обнял ее, позволяя уткнуться в мою грудь, чтобы скрыть слезы от остальных, которые бродили по округе. Она молча рыдала, а я неожиданно понял, что только что разбил одну из ее детских иллюзий. Веру в волшебство. Я понял это, поскольку ощутил, каким она видела меня в этой истории. Помесью рыцаря на белом коне, который прискакал на помощь к прекрасной деве, и волшебника, который может все исправить, стоит ему только захотеть. Мне было жаль ее. Жаль оттого, что в этот миг она повзрослела и увидела мир совсем по-другому, но тут мне на ум пришла фраза, сказанная Олегом о реке. Ее иллюзии были обречены рано или поздно разбиться, и я лишь немного ускорил этот процесс.
Наконец она закончила рыдать, вытерла слезы и посмотрела на меня.
Это был взгляд уже не девочки, а женщины, которая прекрасно отдавала себе отчет в том, что будет делать дальше.
– Мы продолжаем? – тихо спросил я.
– Да, – получил я уверенный ответ.
– Ты все еще его любишь?
– Откуда ты такой взялся…
– Сам не знаю. Откуда-то… Так ты все еще любишь его и хочешь, чтобы мы продолжали?
– Да. Люблю. Но… как-то по-другому… Не так, как раньше. Что-то изменилось.
– Знаю. Прости.
– За что?
– За то, что я сделал с тобой.
– Дурак ты, – улыбнулась она – ты что, не понимаешь, что я тебе за это благодарна? Ты заставил меня посмотреть на все иначе.
– Взрослее.
– Да.
– И детство закончилось. Прости. Теперь будет другая жизнь, и я не могу сказать тебе, какой она будет.
Она приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в щеку, одаривая редкой нежностью, исходящей от нее в этот миг.
– Не важно, какой она будет. Я все равно тебе благодарна. За то, что взялся помочь, когда другие только болтали у меня за спиной. За то, что не бросил одну. За то, что помогаешь. И я верю, что у тебя получится вернуть его мне.
Я смотрел на нее во все глаза, поскольку чувствовал от нее не только нежность, но и какую-то странную любовь. Любовь, которую я мог бы подхватить и присвоить, и она была бы со мной, а не с ним.
Но что-то внутри меня отчаянно сопротивлялось, говоря, что это будет неправильно. Что так нельзя. Что хоть она и одаривает меня так щедро, но ее сердце принадлежит другому человеку.
– Поехали домой, – сказал ей я, – и… спасибо.
Она не спросила меня «За что?», и я был благодарен ей за это.
Всю дорогу до дома моя щека горела от этого поцелуя, а душа пылала от неожиданной и такой доступной любви, которую я не забрал себе.
Проводив ее до дома и вернувшись к себе, я набрал номер Олега.
– Да?
– Олег…
– Привет. А я уже заждался твоего звонка. Что ты так долго?
– Только сегодня смог с ним пересечься.
– Рассказывай.
И вновь я рассказал Олегу все. До последнего эпизода. До последнего отголоска чувств и эмоций.
– Интересный ты парень, как я погляжу…
– Олег, не надо…
– Не буду. Ты выбрал правильную тактику. Молодец. Вот только одно «но». Что если он придет к выводу, что она ему не нужна?
– Тогда я вмешаюсь.
– Нет. Ты этого не сделаешь. По двум причинам. И вторая – более важная, чем первая.
– Что ты хочешь мне сказать?
– То, что ты сделал после разговора с ним – это первая причина. Она смотрит на мир уже по-другому. Она поймет, если он не выберет ее. Но куда важнее, вторая причина. Ты не можешь заставить его.
– Почему?
– Потому что мы уважаем добрую волю. Потому что мы позволяем людям жить и делать свой выбор. Если ты лишишь человека возможности выбора – ты себе этого не простишь, потому что это все, что нам дано от рождения и до смерти. Право выбора. Так что если он не вернется к ней, то это будет его осознанный поступок, с которым ему жить. Ты и так сыграл на грани фола, намекнув ему, что она его любит.
– Олег.
– Что?
– Можешь сказать мне, почему мне так хреново?
– Могу.
– Скажи.
– Потому, что ты видел ее благодарность. Ее нежность и любовь. Твоя же награда из этого – благодарность и нежность. Ее любовь принадлежала и принадлежит не тебе. Хотя тебе очень бы хотелось, чтобы было наоборот. И, кстати, доктор, вы провели великолепную операцию. Честно. Это был очень хороший ход – заставить ее расчувствоваться, проявить чувства к тебе, после того, как ты сломал ее фантазии. Это показало ей, что хоть она и любит другого, но в ее душе хватит места еще для многого. Она будет долго обдумывать это, и даже если они не будут вместе, она найдет себе временный заменитель в виде тебя, на ком сможет выражать свои чувства, и даже шрама на душе не останется, если ты правильно себя поведешь.
– Знаешь, Олег, а ты мразь. Редкостная. Мы для тебя что, лягушки под микроскопом? Ты изучаешь манеры поведения, собираешь данные, анализируешь… Как будто мы для тебя какой-то испытательный полигон.
– Крепко же тебя зацепило, парень… Знаешь, что… Дождись, пока я приеду к тебе, и тогда мы продолжим разговор. А пока подумай вот над чем… Ты такой же, как и я. Уже такой же. Я называю нас Исповедниками, поскольку мы лечим души и выправляем чужие жизни. Но даже Исповедникам нужны Исповедники.
Он повесил трубку, прежде чем я успел сообразить, что сказать ему в ответ.
Глава восьмая
Прошла неделя с тех пор, как я в последний раз говорил с Олегом, и снова настал день, когда в нашей тусовке было принято собираться в общем месте. Всю эту неделю я старательно не показывался на глаза ребятам, и вообще изображал из себя мальчика паиньку, старательно учась, помогая по дому и не думая обо всем том, что происходило в последнее время. Но этот день был отмечен на календаре моей судьбы красным цветом, и мне ничего не оставалось, кроме как смириться с этим, хотя всю первую половину дня я даже не предполагал этого.
В общем, вернувшись после учебы, мне пришлось снять телефонную трубку, в которой я услышал голос своей «клиентки»:
– Привет. Мы едем сегодня?
– Привет. Знаешь, у меня дела вообще-то…, – начал я и тут неожиданно понял, что как я ни хочу бросить все, что меня связывало с Олегом и его искусством, я не могу оставить девушку с такой неразрешённой проблемой.
Ладно, помогу ей, решил я. Помогу, а дальше все брошу. Вообще не буду практиковать. Это слишком больно.
– Но я поеду. Дай мне пару часов, – закончил я фразу.
– Хорошо, я заскочу за тобой.
Я повесил трубку и сел, обхватив голову руками. Олег ухитрился добиться своего, и я уже не мог смотреть на то, как другие терзают себя. До меня дошло и то, что, несмотря на все мои старания, я уже на автомате продолжал считать шаги, приглядываться к дверям в автобусах, выхватывать слова из чужих разговоров и, анализируя их, мог вмешаться в середину разговора с какой-нибудь фразой, от которой у говорящего наступал легкий шок, а потом он полдня бегал за мной, пытаясь выяснить, что именно я имел ввиду.
Это было сродни проклятью или отраве, которая постепенно завладевала мной.
Быстро закончив с делами учебными, иначе говоря, зашвырнув все в ящик стола, я немного прибрался и открыл дверь в тот момент, когда в нее собралась позвонить «клиентка».
– Готов, – сказал я.
– Хорошо. Как ты думаешь, он сегодня дозреет?
Я проанализировал свои ощущения в отношении парня и понял, что если он решился, то сделал это уже несколько дней назад.
– Он тебе не пытался позвонить?
– Пытался… Раза четыре. Я трубку не брала.
– Хорошо. Он дозрел. Но я должен в этом убедиться. Когда я это сделаю, можешь подойти к нему. И, кстати, он ждет трудностей, так что не расстраивай его в этом. Он считает, что его любовь к тебе надо чем-нибудь доказать. Придумай что-нибудь трудное, но выполнимое для него.
– Можно спросить?
– Что?
– Откуда ты знаешь? Что он дозрел, что он ждет трудностей?
Я тяжело вздохнул.
– Лучше не спрашивай. Я не смогу этому научить, а если этому не научить – то ты ничего не поймешь из объяснения. Просто поверь.
Мы отправились на место сбора. По дороге мы по большей части молчали, но уже на подходе она не выдержала и спросила:
– Слушай, а у тебя девушка есть?
– Не срослось, – автоматически ответил я.
– Почему?
– Из-за глупости. Моей и ее. И со второй не срослось. Она чуть не пострадала из-за меня.
Она помолчала, обдумывая услышанное, а потом, прикоснувшись к моей руке, тихо сказала:
– Если у меня ничего не получится с ним, я бы хотела…
– Знаю. Хотела бы стать моей девушкой. Потому что ты меня любишь. Потому что я тебя хорошо понимаю и никогда не причиню вреда. Потому что ты никогда не встречала таких как я.
Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза, а я махнул рукой и продолжил:
– Давай закончим с нашим делом, а потом поговорим. И, кстати, нам лучше входить поодиночке. Не хочу, чтобы твой благовредный подумал, что у меня с тобой роман. Это все осложнит.
Она едва заметно покачала головой, и я просто понял то, что она думает. Она верила мне, любила и боялась меня. Боже, как банально… Страх перед непознанным. Потенциальная опасность оттого, чего не знаешь.
Проклятье. Я одернул себя. Заставил отвлечься от мыслей и ощущений и начал высматривать, не мелькнет ли среди окружающих нас людей лицо парня. Я не хотел становиться похожим на Олега, рассматривающим весь род людской через окуляры микроскопа.
Стоило мне появиться там, и парень сам нашел меня.
– Привет. Пофехтуем?
Я посмотрел на него и вдруг понял, что мне этого очень хочется. Хочется закрутиться в поединке, нанося удары и уклоняясь от них. Хочется, чтобы все было просто и понятно, когда клинок в руке – твой единственный друг, а все, кто окружает тебя – противники.
– Хорошо. Только усложним мне задачу. Ты здесь со своими ребятами?
– Да.
– Отрабатывал с ними групповую атаку?
– Да, а что?
– Тащи четверых сюда и присоединяйся к ним.