Высказывались император Инков, царь Ацтеков, какой-то мелкий правитель народа Майя. Грабителей могил, задержанных на месте преступления в древности карали смертью, так было в древнем Китае, Египте, в Скифии. И снова слово взял фараон Египта
«Рамсес IX
В мое правление грабители могил распоясались до такой степени, что их по праву можно назвать королями преступного мира прошлого и будущего.
В 16-й год моего правления царские гробницы у подножия западных скал были найдены разграбленными. Причем грабители совершали акты вандализма над священными мумиями, а затем пострадали от грабителей гробницы одной из жен Сети I, и гробница великого Аменхотепа III.» Грабежи царских могил в правление этого фараона приобрели катастрофические масштабы. В этот период были разграблены гробницы всех египетских царей и императоров, погребенных в Фивах. Изо всей линии фараонов от начала XVIII династии и до конца ХХ династии, только тело Аменхотепа II, было найдено лежавшим в своем саркофаге. Хотя оно и подверглось ограблению, но не было осквернено.
Мне порядком надоел эти жалобы и перечни вандализма и надругательства над святым. Я уже давно не понимала, зачем я здесь и когда окончиться этот тягостный сон, как вдруг увидела, что на экране появилось имя князя Гаочана, который правил тогда под знаком Уцзи и был полномочным комиссаром династии Хань. Его вклад в общение на форуме оказался ничтожным. Он написал только два слова
«Она здесь!»
Тут же весь ранее написанный текст исчез и поле компьютера окрасилось в желтый цвет. Приглядевшись, я увидела, что это мой желтый платок, выросший до невероятных размеров. Платок расширялся, а я падала в его объятья. Впрочем, к моменту приземления, в желтый цвет остался окрашенным только храм.
Я была в странном городе. Это был Гаочан, но он был совсем не похож на развалины того города, который я видела совсем недавно. Дома, в которых сохранились не только стены, но и своды, улицы, дворцы и храмы-все это было на своих местах.
Однако я по-прежнему была в Интернете. Передо мной развернулась схема. Под ней были обозначения.
«Городище Гаочан-ты тут!»
«Могилы Астана-
тебе надо туда!»
На самом деле мне никуда было не надо! Я хотела спать без сновидений, но кто когда-нибудь считался с моим мнением?
Выл ветер, поднимая песок. Если это был сон, то очень неприятный. Все затихло в ожидании моего решения и мне пришлось сделать его! Подойдя к иконке с надписью «могилы Астана», я ткнула в нее и естественно мгновенно оказалась там.
Здесь имелись захоронения как выходцев из знати, так и простолюдинов. Каждое захоронение представляло собой пещерный склеп, к которому с поверхности ведет наклонный подземный коридор. Во многих захоронениях стены склепов были украшены фресками, краски на которых хорошо сохранились. По древнему обычаю в склеп замуровывали могильную плиту, глиняные человеческие фигуры, сделанные из бумаги гробы, предметы одежды, обувь. Интересно, что бумага, из которой были склеены погребальные предметы, в ряде случаев оказались документами делопроизводства, которые велись в административных учреждениях, а также бухгалтерскими записями, архивными записями, письмами. Из-за сухого климата трупы похороненных не подверглись гниению, а превратились в своеобразные засохшие мумии, у некоторых можно даже различить сохранившиеся волосики ресниц. Раскопанными стояли более 400 могил, из которых были извлечены более 10 тысяч погребальных предметов и утвари.
Вероятно, настал час Икс, тот час, ради которого неведомый кукловод поместил меня в этот безумный спектакль. Однако Кукловод просчитался. Здесь, внизу, среди предков моего народа, я была уже неподвластна его зловещим манипуляциям. Да, мумии окружали меня и подходили все ближе и ближе, однако, когда до меня оставалось ровно девять шагов, с мумиями начинали происходить метаморфозы. Мумии вдруг начинали превращаться в людей. Тех людей, которыми они были когда-то. Я стояла в кругу. Девять шагов отделяли меня от ушедших в прошлое. Однако глаза людей не горели злобой и ненавистью, в них была только жалость и мольба. Толпа не была плотной. Я была центром солнца, а они были лучами. И поэтому князю Уцзы даже не пришлось пробиваться сквозь толпу.
-Спасибо, что пришла к нам, - с поклоном проговорил князь, - хотя мы и не звали тебя. Для любого смертного, лицезрение теней прошлого-страшное потрясение!
-Нет, все хорошо, - улыбнулась я, - только я не понимаю, сон это или явь!
-Считай, что это лишь сон! Но сон важный! Важный для нас, мертвых Астаны. Вот возьми, - князь подошел ко мне еще ближе, - этот платок не случайно был потерян тобой! Тот, кто сейчас в силе, торопится уничтожить тебя. Однако он просчитался. Небесные светила дают ему все меньше и меньше сил. Поэтому мы смогли вмешаться в то, что происходит. Мы твоя защита здесь в мире мертвых, однако и ты наша защита в мире живых!
-Но что я могу? - проведя рукой по разграбленной могиле, изумилась я
-Время идет к утру и мне все тяжелее говорить. На платке схема. Вчитайся внимательно и тебе сразу станет все понятно. Могилы, которые ты видишь вокруг, уже восстановить нельзя, но ты можешь спасти несколько древних городов, находящихся недалеко отсюда. Археологи еще не знают о них. Эти города значительно старше тех городов, которые уже разграбили. Но беда этих городов в том, что они лежат не достаточно глубоко в песке. Пески истории, которые в свое время поглотили их, очень скоро падут под натиском ветра. И крыши храмов укажут грабителям дорогу.
-Я готова помочь, однако, что мне надо сделать?
-После того как разберешься в схеме, - голос князя звучал уже совсем слабо, - отправляйся в то место, которое указано. Нужно…Лишь…Бросить платок на песок…Дальше все произойдет само!
Я даже не успела попрощаться, как глаза мои сами по себе открылись. Переход от сна к реальности был болезненным. Впрочем, не более болезненный, чем сам сон. Все было так, как сказал князь. В руке у меня был платок, а на платке красными нитками вышита схема. Я не буду говорить, где находилось то место, куда я с трудом, но все- таки, добралась. Пусть мертвые города и люди, когда-то жившие в них, покоятся с миром. Да не осквернит нога грабителя могил, эти руины! Выполнив просьбу князя, я наконец приступила к тому, зачем собственно сюда и приехала. Пошла на почту и взяла письмо дедушки, которое дожидалось меня там уже давно.
Дедушкино письмо было коротким. В нем он просил меня подняться на вершину горы Куньлунь. И провести там ночь. После этого вернуться в Пекин и собрать на фабрике печать императора заново. После того как печать будет собрана, я должна буду действовать по обстоятельствам. Что значит действовать по обстоятельствам, я так и не поняла. Но больше в письме ничего написано не было. Денег у меня было не очень много. Отложив деньги на обратный путь, я взяла на прокат подержанное снаряжение туриста. Палатку, спальник, лыжный костюм. Лыжи я брать не стала, все равно я не умею на них ходить. В путь я вышла в пять часов утра, где-то ехала на попутках, где-то шла, однако, когда стемнело, я лишь достигла полосы, где зелень весны переходит в желтизну нейтральной полосы. Начались осыпи.
Стемнело так, что уже не видно было ничего. В досаде, оттого что прошла так мало, я остановилась. Палатку меня кое-как научили ставить. Однако сейчас было очень темно и колышки, как я не старалась, не втыкались. Отчаявшись, я просто села на землю. Вы думаете, в горах тихо? Ничего подобного. Поскрипывание, постукивание, вой ветра, шепот тысяч голосов-вот что такое горы. В детстве дедушка рассказывал мне легенду о богине Сиванму. Высоко в горах есть дворец невероятной красоты и величия. Собираясь в горы, я наивно мечтала о том, что дойду до вершины и увижу чудо из чудес, дворец Владычицы запада, богини Сиванму. Однако не добралась даже до подножия. Передохнув, я обнаружила, что тьма не столь густа как мне казалось. Сдвинувшись чуть влево, я быстро поставила палатку, земля там оказалась мягче. Потом услышала журчание воды. Ого, от жажды я не умру, рядом протекал тоненький речек. Хотя, могу поклясться, еще пять минут назад звука журчания и в помине не было. У меня было полно с собой воды, но такой шанс я пропустить не могла. Набрав воды, я выпила полкружки. Это было божественно! Все мои тревоги улеглись разом. Посмотрев вокруг, я вдруг почувствовала восторг. Тьма отступила, я видела так далеко и так четко, будто смотрела в бинокль, нет, не в бинокль, в телескоп! Кровь бежала по жилам, мир звал меня к себе. В довершении всего я вдруг стала лучше слышать! Но, однако от огромного количества звуков стремительно наполняющих мою голову мне вдруг стало плохо. Стоило мне подумать об этом, как звуки исчезли, и снова воцарилась тишина. Я была всем и никем, маленьким камешком и огромной горой, каплей воды и океаном!
Утром я отправилась обратно. В фирме проката, куда я пришла, чтобы вернуть палатку, спальник и лыжный костюм, долго не хотели принимать вещи назад, требуя, чтобы пришла та девушка, которая их брала. Когда я начала настаивать, что это была я, меня подняли на смех. «Вчера, - сказал хозяин проката,- была девушка лет двадцати пяти, двадцати семи, а сегодня пришла девушка, которой от силы лет семнадцать.»
Наконец устав спорить, я придумала, что являюсь сестрой той, которая приходила вчера. После этого конфликт был исчерпан, я отдала снаряжение, а мне выдали залог. Я волновалась о том, как отнесутся к факту моей внезапной молодости на работе. Однако к тому моменту, когда я снова вышла на работу, никто не заметил во мне никаких изменений. А вчера погиб племянник тетушки Алуте и опять той же нелепой смертью, от которой не остается никаких следов кроме расплавленного телефона. Узнав об этом, я поняла, что медлить нельзя. Нужно завершить то дело, которое поручил мне дедушка. Однако легко сказать, иди и соедини бусины снова в печать. Нефрит тяжело разбить, еще тяжелее соединить его снова в одно целое. Это нелегко, но возможно. В среду вечером я не ушла после работы, а спряталась в душевой. К тому моменту, когда все разошлись, я уже сильно замерзла. Ведь я стояла в душевой обнаженная, не смея снова включить воду. Несколько раз в душевую заглядывала охрана и светила на кабины. Хорошо, что стены кабины доходят до пола иначе охранники обязательно увидели мои синие босые ноги. По моим подсчетам было около десяти вечера, когда я поняла, что больше стоять в душевой не в силах. Я не придумывала заранее, что скажу охране, если наткнусь на них в цехе. Все мои оправдания в равной мере звучали бы глупо. Но мне повезло. В цехе никого не было. Из страха, что меня услышат в комнате охраны, я побоялась включить станок. С ним я бы справилась с работой часа за два, а так я провозилась почти до трех часов утра. Когда печать была готова (если можно считать готовой печать, в которой не хватает одной бусины) цех вдруг залил свет фонаря.
Сначала я подумала, что это охрана. Однако мужчина приближающийся ко мне, на охранника был совсем не похож. Он и на китайца то похож не был. Мужчина был другой национальности, он был японцем. Все его намерения были написаны у него на лице и поэтому, бросив инструменты, я попыталась ускользнуть в зал, где стояли уже готовые нефритовые изделия, а чуть дальше была комната охраны... Но не тут-то было. Двигался мужчина огромными прыжками. Я успела лишь добежать до середины зала, когда он схватил меня за руку, пытаясь разжать мои пальцы и отнять печать. Он сломал мне уже два пальца, когда я не выдержала и закричала. Однако это не остановило мужчину. Не выдержав боль, я выронила печать, а он уже нагнулся, чтобы поднять ее, как вдруг резко закричал. Печать упала возле фигурки терракотового солдата императора Шихуан-ди. Соприкоснувшись с солдатом, печать начала испускать безумный свет. Мужчина не смог к ней приблизиться. Тогда он снова подскочил ко мне и схватив за волосы, стал наклонять мое лицо к печати.
Кое-как вырвавшись, я отбежала от него. Мужчина сначала кинулся ко мне, а потом подумав сказал
-Не делай вид, что не знаешь меня!
Я действительно не знала этого человека, но слышала его голос не один раз. И теперь пыталась вспомнить. А мужчина тем временем продолжал говорить
-Хорошо, допустим, что в отличие от своего отца ты не видела меня! Но уж слышала точно!
И тут я вспомнила этот голос. Значит передо мной стоял мой мучитель.
-Что вы хотите от меня? - справившись с дрожью, спросила я
-Сначала скажи, ты знаешь меня?
-Нет!
-Маленькая лгунья! Ну, хорошо, меня зовут Такеши.
-Это имя мне уже встречалось. Только не могу вспомнить где! Вспомнила, письмо дедушки! Что-то про …
-Ненавижу вас! Ненавижу вашу нацию! - вдруг закричал мужчина, - Еще бы чуть-чуть, и мы с отцом нашли бы ключ к власти над всем миром и бессмертию! Для завершения экспериментов нам нужен был только месяц, один месяц! Но нам его не хватило! Красная Армия вошла в Китай и все семь лет трудов пошли коту под хвост! Еще больше чем китайцев, ненавижу русских! Японцы-единственная нация, которая должна править миром!
-Я ничего не понимаю! Вам можно дать от силы лет двадцать-двадцать пять, а ведь война кончилась шестьдесят четыре года назад! Вам сейчас должно быть…
-Замолчи! Что может понимать такая безмозглая, мягкотелая тварь как ты?!!! С самого твоего рождения я пытался выработать в тебе силу воли и готовил к тому моменту, когда нефрит окажется у тебя!
А что сделала ты? Убежала под крыло к ним?!
-И все-таки я не понимаю!
-Не понимаю, - передразнил мужчина, - ну хорошо! Я тебе расскажу все, может тогда ты поймешь меня и отдашь печать!
Мой отец был гением, а я был бастардом. Сыном горничной. У меня было два сводных брата и родная сестра. Один из сводных братьев забил мою сестру насмерть. Ей, было пять, мне-два. Ты все это слышала, жаль, что в отличие от своего отца не могла видеть! Может тогда твой характер стал бы тверже. Когда я вырос, отец отправил меня учиться на медицинский факультет. Я сделал все, чтобы быть ему нужным. И когда в 1937 году он отправился в Харбин, рядом с ним был я, а не мои сводные братья. Кстати, их уже нет. Я отомстил за сестру, они закончили свою жизнь в психлечебнице.
В сорок четвертом году я проводил уже опыты самостоятельно, в сорок пятом отец начал гордиться мной, моим самурайским характером и несгибаемой волей.
Когда начались опыты с нефритом, я решил сделать отцу сюрприз. Когда вытачивались шарики из нефрита, осталось немного нефритовой стружки. Совсем немного, со столовую ложку. Во все времена были ученые, которые проводили эксперименты на себе. Прививали себе оспу и чуму. Я же решил перещеголять всех. И ввел себе растворенную стружку нефрита, ту, которая остался от печати. Правда рассказать отцу об этом я уже не успел. Проклятые русские разлучили нас. А потом отца забрали под свое крыло американцы. Я не числился ни в каком ведомстве и скоро оказался на свободе. Отец умер в 1959 году, у нас на родине в провинции Тибо. А я живу до сих пор. Я могу все, ты видела мои возможности! Но порошок кончился, месяц назад я ввел себе последние крупинки! Впрочем, это уже не важно! Ты сейчас положишь печать в мои руки, и я стану бессмертным! Давай же, возьми печать! Делай то, что я говорю!
Пока Такеши говорил, я мучительно думала о том, что мне делать дальше. Бежать я не успею, охранников звать бесполезно!
Рядом с печатью стояла фигура воина Шихуан-ди. Внезапно вскочив, я схватила воина и бросила в лицо мучителю. Но убежать мне не удалось опять. Пока я делала пять шагов, Такеши в прыжке перекрывал все десять. Догнав меня, он нанес мне страшный удар. И в этот момент случилось чудо, печать императора загудела и начала крутиться на месте. При этом она светилась тем светом, который я уже видела. Помните бабушкин нарукавник? Я не потеряла сознание, а только вытерла кровь, которая текла по лицу и протерла глаза, в которых начало двоится. Такеши упал на колени и пытался закрыть уши, а потом глаза. Но самое странное было вот что.
Терракотовые солдаты, которых по всему залу нашлось довольно много, вдруг стали приобретать зеленый цвет- цвет нефрита. Солдат становилось все больше и больше. Ротами, отрядами, взводами, они становились вокруг меня. Наконец они застыли неподвижно. Силы были неравными, большой Такеши и несколько тысяч маленьких солдат. Такеши усмехнулся и поднялся во весь рост. Следующим его желанием вероятно было крушить и топтать. Он уже занес ногу, как вдруг все воинство как один сделало шаг, потом второй, потом…Я закрыла глаза. Такеши кричал так жутко, что тряслись стены. Последнее что я увидела перед тем как отключиться окончательно-это зеленую нефритовую руку Такеши. Да, мой недруг, мой мучитель, злой гений моей семьи, обрел все-таки бессмертие. Он стал нефритовым. А нефрит камень вечный. Если не пытаться его расколоть.
Так они и застыли, большой нефритовый Такеши У в центре, и маленькие, ставшие опять терракотовыми, солдаты.