Кроме того, в этой зоне, глубиной 150–200 км находились ММГ от 8 пограничных отрядов Восточного и Среднеазиатского пограничных округов. Также на территории СССР около границы находились десантно-штурмовые маневренные группы (ДШМГ) пограничных отрядов и вертолетный полк пограничных войск. В целом группировка пограничников была серьезной силой и насчитывала до 11 тыс. человек – целая дивизия!
Так что северные районы Афганистана были прикрыты надежно.
Наша же дивизия имела зону ответственности совместно с пограничниками и южнее, вплоть до хребта Гиндукуш, где была основная головная боль 40А.
Тем не менее со своими задачами дивизия справлялась. Забегая вперед, скажу, что в марте 1983 года 149 гв. мсп, а в мае 1985-го и вся дивизия были награждены орденами Красного Знамени. С того времени она – 201 мотострелковая Гатчинская дважды Краснознаменная дивизия. В ДРА дивизия была 9 лет и 1 день (3289 суток) и была выведена последней в 40А 15 февраля 1989 года.
Из частей самой дивизии последней частью, вышедшей из Афганистана вместе с командующим 40А генералом Б.В. Громовым, был 783 отдельный разведывательный батальон под командованием подполковника Александра Сергеевича Евтодия, ныне проживающего в Киеве.
Вот в такой дивизии мне предстояло жить и воевать.
Представился командиру дивизии полковнику М.Д. Шатину. Его я знал лично, он на два года раньше меня закончил Академию БТВ, кроме того, он выпускник Харьковского ГвТКУ, учился на курс старше меня.
Небольшого роста, рыжий, плотный, подвижный. Служили мы с ним недолго, буквально через месяц он уехал в Союз по замене. Встретился я с ним только в 1988 году в Киеве. Тогда он был заместителем командующего 6 гв. танковой армии в Днепропетровске, генерал-майором. В 1994 году внезапно умер в возрасте 46 лет, в этом городе и похоронен.
Далее знакомство с заместителем комдива полковником И.Е. Пузановым. Он мой ровесник, в этой должности служил 1 год, до этого был командиром 149 гв. мсп со времен еще ввода в Афганистан. Отзывы в дивизии о нем были хорошие.
Мне с ним довелось служить тоже недолго – около 3 месяцев. Отслужив 3 года и 3 месяца в Афганистане, он по замене уехал в Сибирский ВО командиром дивизии. Далее ВА ГШ им. Ворошилова, командующий армией, Московским военным округом, заместитель министра обороны. Последняя его должность в ВС РФ – командующий войсками Ленинградского ВО, генерал-полковник. Сейчас уже в отставке. Депутат Государственной думы России.
Более детально со мной беседовал мой непосредственный начальник – начальник штаба дивизии полковник Валерий Иванович Чернов. Он рассказал мне афганскую историю дивизии, проблемы и трудности, первоочередные задачи, расспросил меня о моей службе. Удивлялся, почему я ушел из полка. Я не стал вдаваться в подробности, что-то пробормотал про свою любовь к разведке, и он больше не касался этой темы.
Служил я с ним 20 месяцев из тех почти 23-х, которые я был в Афганистане, т. е. почти 87 % всего времени. Надо сказать, что отношения у нас всегда были хорошими, и он меня уважал.
Осенью 1984 года он поступил в Академию ГШ, потом командовал 207 мсд в Германии, был начальником высшего общевойскового училища им. Кирова в Ленинграде (ЛенВОКУ). Закончил службу генерал-лейтенантом, заместителем командующего ЛенВО по ВВУЗам. Ныне является председателем Санкт-Петербургского Союза суворовцев, нахимовцев, кадет.
К сожалению, я так и не смог отыскать его нормальную фотографию, хотя это и удивительно: будучи начальником ЛенВОКУ, он должен быть во всех выпускных альбомах курсантов. Однако нет, есть несколько очень мелких фотографий выпускных курсов, на которых его можно едва различить, и очень тусклая фотография в бытность командиром 207 мсд ЗГВ, а мне бы хотелось опубликовать в книге его нормальное фото.
Что же было дальше? Пошел принимать дела и должность в разведывательное отделение. Познакомился со своим предшественником и офицерами.
Подробнее расскажу о тех, с кем, как говорит Устав, я должен был «стойко преодолевать все тяготы и лишения воинской службы».
Начальник разведки дивизии подполковник Рифат Семенович Захаров, самаркандский татарин. Худощавый, небольшого роста, аккуратно, и я бы даже сказал, тщательно одетый (не в пример многим). Он рассказал о себе, представил офицеров отделения, их немного.
Старший помощник Николай Иванович Булдык, майор предпенсионного возраста, кличка в штабе – «Боец невидимого фронта». Под таким заголовком вышла в дивизионной газете статья о нем, где корреспондент Миша Сыртланов написал о нем такую чушь, что все, кто знал Булдыка, держались за животы. Но это было немного позже.
Помощник по фотодешифрированию капитан Андрей Штыканов. Внешне мне его сильно напоминает капитан Ларин (а точнее, актер Алексей Нилов) из известного сериала «Менты». Очень похож был и внешне и по манерам. Осенью этого же года уехал по замене в Кантемировскую дивизию, откуда и приехал. В августе, когда погиб начальник разведки 122 мсп майор В.Ф. Бондаренко, я предлагал ему эту должность, но ему надо было переслужить еще полгода. Он отказался испытывать судьбу, уехал, и больше я о нем никогда не слышал.
Переводчик, старший лейтенант Намоз-Али Мадисоевич Якубов, двухгодичник, худощавый симпатичный таджик, бывший школьный учитель. Очень спокойный и выдержанный, немногословный, храбрый и мужественный человек, несмотря на такую мирную профессию.
Я с ним служил до сентября 1984 года. Почти всегда он был рядом и все что прошел я, прошел и он. Я часто вспоминаю его, он уроженец и житель таджикского города Куляба, а там, в 90-х годах, прошла гражданская война. Думаю, что не обошла и его. Хотелось бы надеяться, что он и его семья живы и здоровы.
Захаров рассказал мне свою историю, почему его сняли с должности, хотя, по его словам, дела у него шли неплохо. Все у него было гладко, пока его не взял за «одно место» особый отдел дивизии.
Оказывается, Рифат Семенович был большим любителем трофеев. У разведчиков какая особенность? Первые пули тебе, но и все трофеи твои. Зато первый кавалер в гарнизоне. Местные дамы были от него и его подарков без ума. На подарках и погорел. Было какое-то темное дело с трофейными деньгами. Дело вышло громкое, дошло до командующего ТуркВО, судить не стали, но командующий приказал отправить его в Союз. Врубили ему строгий выговор по партийной линии и отправили назад в Самарканд на майорскую должность.
Так уж сложилось, но разведчикам в 201 мсд явно не везло. Первый начальник разведки дивизии в Афганистане подполковник В.Е. Шпилевский погиб 19 ноября 1980 года в ночном бою у кишлака Кучи под Кундузом.
Знавшие его люди характеризовали как знающего свое дело разведчика, мужественного и волевого человека.
Второго – подполковника Рыженко, пришедшего из спецназа, сняли с должности в начале 1982 года за недостатки в работе, найденные комиссией маршала Соколова – руководителя оперативной группы МО СССР в Афганистане. В комплекте с комдивом полковником В.А. Дрюновым и еще несколькими должностными лицами.
Третий – Захаров, прослужил в дивизии чуть больше года и тоже был снят.
Я, стало быть, четвертый за три года. Над этим стоило задуматься, хотя спрогнозировать свою службу в дивизии, по судьбе моих предшественников, было не так уж и сложно.
Мои читатели не все люди военные и тем более не все разведчики, поэтому я хочу кратко рассказать, что такое разведка и что такое разведывательные части и подразделения.
Разведка, как гласит Боевой Устав, это комплекс мероприятий, проводимый командирами и штабами по добыванию данных о противнике и местности в районе будущих действий. Это важнейший вид боевого обеспечения.
Для ведения разведки в дивизии существует отдельный разведывательный батальон численностью в 348 человек, а в полках дивизии – отдельные разведывательные роты по 52 человека в каждой. Они ведут войсковую, а разведывательный батальон еще и радиоэлектронную разведку. Кроме того, с осени 1984 года в мотострелковых батальонах появились штатные разведвзводы – 22 человека.
Таким образом, по штату в войсковой разведке нашей дивизии было 712 человек личного состава: в том числе в дивизионной разведке – 355, полковой – 159, батальонной – 198, что составляло чуть более 6 % от всего личного состава дивизии (около 11,5 тыс. человек).
Части и подразделения родов войск дивизии тоже ведут разведку в своих интересах: артиллерийскую, воздушного противника, инженерную, воздушную, радиационную и химическую, но они подчинены своим начальникам, и начальник разведки дивизии только организует с ними взаимодействие.
Не хочу утомлять читателей подробностями, в книге приведена организационная структура разведывательных частей и подразделений дивизии, она несколько отличалась от той, что была на территории СССР.
Это прежде всего наличие в дивизии отдельной вертолетной эскадрильи – 20 вертолетов, в том числе 6 боевых МИ-24. Эта воинская часть значительно увеличивала возможности дивизии по разведке и огневому поражению.
Однако несмотря на значительную силу, дивизии и особенно ее разведке крепко доставалось от душманов в те годы.
Во-первых, это было вызвано огромной территорией зоны ответственности дивизии – 6 провинций зоны «Северо-Восток». На этой территории площадью в 90 тыс. кв. километров (13 % территории всей страны) проживало до 4 миллионов человек, преимущественно таджиков и узбеков (93 % от всего населения). Основная территория – горы, остальное – полупустыни с зелеными зонами в руслах рек Кундуз, Тахар, Пули-Хумри, Пяндж.
Во-вторых, высокие температуры воздуха: летом +45–50°С, температура ґрунта до 60°С, влажность чуть больше 30 %. Песчаные бури, в зимнее время частые землетясения.
Важным негативным обстоятельством была и сложная санитарно-эпидемиологическая обстановка, поскольку высокий процент (до 20 % личного состава дивизии за год) больных инфекционными заболеваниями значительно снижал боевые возможности подразделений.
Ну и конечно, интенсивная боевая деятельность разведчиков (до 300 суток за год) вызывала и значительные их потери с первых дней пребывания на афганской земле.
Первые серьезные потери разведчики нашей дивизии понесли уже 13 мая 1980 года. Тогда в полном составе погибла разведывательная группа разведбата численностью 8 человек. Группу возглавлял помощник начальника разведки дивизии старший лейтенант Н.Р. Шигин.
Не знаю, чем была вызвана необходимость назначения офицера штаба дивизии командиром разведоргана, обычно это редко практикуется. Разведгруппа была высажена с вертолета в отдаленном горном районе западнее г. Файзабад. В течение дня душманы их не трогали, наблюдали, изредка обстреливали. К вечеру же, убедившись, что их никто не поддерживает, окружили в ущелье. Радиосвязь у разведчиков с командованием отсутствовала, иначе им была бы оказана необходимая огневая поддержка и эвакуация.
Случись такая утрата связи в 1982–1983 годах, в район их предполагаемого нахождения были бы немедленно высланы вертолеты и группа была бы найдена. Но был всего-навсего май 1980 года, и боевой опыт еще надо было получить. Боевой опыт и кровь – вещи неразрывные.
Ожесточенный бой шел более трех часов. Когда кончились патроны, разведчики попытались, используя наступившую ночь, отойти вдоль ущелья, но разве они могли сравниться в знании местности с местными жителями? Они были плотно окружены, и после ожесточенной схватки все погибли. Утром посланный в район боя десант обнаружил всех мертвыми.
Тела Н.Р. Шигина и рядового С.Е. Соловьева были обезглавлены, их головы потом бандиты демонстрировали в окрестных кишлаках населению. Рядовой Н.А. Романов подорвал себя гранатой. Рядовые М.В. Буянов, В.Г. Сабуров, С.Б. Рубанец, младший сержант В.И. Галкин и переводчик рядовой А.В. Музафаров были исколоты ножами, головы разбиты камнями, вывернуты ноги и руки.
За совершенный подвиг все они были посмертно награждены: Шигин, Романов и Сабуров – орденами Красного Знамени, остальные – Красной Звезды.
Причиной гибели разведгруппы было то, что наши войска тогда еще были во власти требований старых уставов и наставлений, абсолютно не подходивших к условиям Афганской войны. Ведь согласно «Наставлению по тактической разведке» 1966 года, действующему в тот период, разведывательные группы от дивизии могли высылаться в тыл противника на глубину до 100 км!
Особой проблемой в горах была и радиосвязь. Должно существовать несколько дублирующих радиоканалов, при этом обязательно один в коротковолновом диапазоне. При утере связи – немедленный поиск вертолетами и восстановление связи.
Как показала дальнейшая практика в Афганистане, за ворота гарнизона можно было высовываться не менее чем взводом, а то и ротой. Десант в глубину зоны – не менее роты, да еще и при поддержке артиллерии и боевых вертолетов. А тут высадили 8 человек без всякой поддержки, а потом и без связи, практически на верную гибель.
1980 год изобиловал подобными случаями и не только в нашей дивизии. Так, буквально через две недели, 3 июня, рота радио и радиотехнической разведки 650 орб 5 гв. мсд, сопровождаемая взводом разведывательной десантной роты, совершала марш из района операции по маршруту Кандагар – Шиндант и подверглась нападению душманов из засады. Огнем из гранатомета был подбит один из БРДМ. Разведчики отчаянно сопротивлялись и не позволили душманам подойти к колонне и захватить оружие. Вскоре подошедшее дежурное подразделение обратило мятежников в бегство. Тем не менее погибли 10 человек, в том числе и майор Л.С. Клюев – заместитель командира батальона по радиоразведке и связи, возглавлявший эту колонну.
В этом же году 783 орб вошел в историю афганской войны, как часть, понесшая наиболее крупные потери. Действуя в горных районах Памира, 3 августа 1980 года пешая группа батальона вместе с приданными подразделениями 149 гв. мсп попала в засаду, в течение дня вела ожесточенный бой в окружении. В ходе боя погибли 49 разведчиков и приданных мотострелков (в том числе 38 разведчиков) и были ранены до 47 человек. Более подробно об этом боевом эпизоде я расскажу далее в очерке «Две трагедии 783 отдельного разведывательного батальона».
Таким образом, в 1980 году наибольшие безвозвратные потери в ОКСВА были в 201 мсд, а конкретно в 783 орб – 48 человек!
В 1981–1982 годах потери в разведке были уже гораздо меньшими: может быть, научились воевать, может, так уж судьба положила!
Постоянные потери разведподразделения несли на дорогах. Может, и не такие большие, но чувствительные. Буквально за несколько месяцев до моего приезда подорвалась на самодельном фугасе БРМ разведроты 149 гв. мсп, погибли командир роты старший лейтенант Б. Наметов и 7 разведчиков. Из всех находящихся в БРМ живым остался только механик-водитель, хотя и сильно контуженный.
Наметов был одним из лучших разведчиков нашей дивизии, кавалером двух орденов Красной Звезды и медали «За отвагу». Посмертно был награжден орденом Красного Знамени.
Кстати сказать, уже в 1985 году случай с подрывом БМП в разведроте 149 гв. мсп повторился, при этом погибли командир взвода лейтенант Кильдышев и 7 солдат, сержантов.
А в сентябре 1984-го вообще нелепый случай унес жизни 4 солдат-разведчиков этой же роты. Танк, обходя стоявшую колонну БМП разведроты на полной скорости, ударил заднюю машину, БМП стали бить друг-друга и солдаты, завтракавшие между ними, погибли. Плюс одиночные и групповые потери в меньших масштабах.
Я подсчитал и составил пофамильный список погибших офицеров – разведчиков и прапорщиков дивизии в 1980–1989 годах. Так вот, в этом списке 34 человека. А с учетом действовавших с ними вместе артиллеристов, саперов, авианаводчиков – более 40.
Убитых прапорщиков и сверхсрочников шестеро. Скорее всего это случайность, так как большинство их ходили на боевые операции наравне с офицерами, еще человек 5–6 было ранено, причем некоторые тяжело и стали инвалидами. Но вот такая статистика.
Всего же, по моим подсчетам, за годы войны в Афганистане, а это для 201 мсд – 9 лет и 1 день (14.02.1980—15.02.1989), дивизия потеряла около 280 разведчиков. Из них в дивизионной разведке 130 человек (в том числе 16 офицеров) и 140 человек в полковой и батальонной разведке (18 офицеров). В книге приводится поименный список погибших разведчиков (батальонных, полковых, дивизионных), всего почти 270 человек. Сразу скажу – это 96–97 % от реально погибших. Работа в этом направлении продолжается и имеет результаты.