Леонид Степанович, или Лёня, как теперь Марго его называла, был страшно рад увидеть Марго на рабочем месте.
– Марго, милая! Наконец-то!
– Ну, не преувеличивай, недавно виделись.
– Для кого как. Для меня два месяца – это срок. Как дочь? В детский сад ходит?
– Ходит. Дичится только. Нелюдимая она совсем у меня… в кого только? Эдик её, что ли, запугал? Как волчонок на него смотрит.
– Ничего, пройдёт. Пообщается с детьми, пообвыкнется. Не бери в голову – не она первая, не она последняя.
– Странная она всё равно. Что-то не так с ней, только что, не пойму.
– Маргошенька, ты слишком увлеклась материнством. Так нельзя, девочка моя. Дети – это, конечно, хорошо, но и так убиваться по каждому пустяку не стоит. Там и до истерии недалеко.
– Лёня! Я тебя умоляю!
– Всё! Молчу! Больше никаких советов. Ты мне лучше кофе свари, без сахара.
– Как скажешь…
– Соскучился я по кофейку твоему…
– Ну ты, Лёня, и хитрец!
– Не томи, милая, пить очень хочется…
– Ну всё, иду… – Марго достала кофеварку и засыпала туда кофе, а Леонид Степанович, напевая, удалился к себе в кабинет.
Вскоре, не без помощи Марго, Леониду Степановичу удалось занять место своего начальника. Он давно метил на это желанное место, справедливо полагая, что засиделся в замах. А вскоре представился и вполне подходящий случай. У главного заболела секретарша, и он попросил Марго посидеть вместо неё. Леонид Степанович потирал руки от радости. Он дал Марго парочку бумаг, которые она незаметно подсунула своему временному боссу на подпись. Эти бумаги должны были стать компроматом на главного и способствовать его уходу с поста.
Так примерно и вышло – когда бумаги дошли до директора, он страшно возмутился. Был небольшой скандал, но его удалось замять, и главного быстро отправили на пенсию. Счастливый Леонид Степанович с триумфом водрузился на его место. Он тут же выхлопотал Марго должность своей секретарши, отправив предыдущую вслед за её боссом. Теперь Марго регулярно получала премию, и, в общем-то, была вполне довольна своей служебной карьерой. Анжела ходила в детский сад, Эдик мало появлялся дома, а в периоды его короткого пребывания Марго старалась с ним не связываться. Его душевное состояние беспокоило Марго всё больше, но она была фаталисткой и решила оставить всё на волю судьбы. Спасать мужа у Марго не имелось ни сил, ни желания. К тому же она была почти уверена, что это уже невозможно, и ей оставалось только наблюдать за ситуацией со стороны, надеясь, что грозивший вот-вот разразиться ураган её не сильно заденет.
– Заходите, мамаша!
Марго прошла в кабинет, таща за собой Анжелу. Девочке уже исполнилось пять лет, и Марго решила отвести её музыкальную школу. Она долго размышляла на тему, какой инструмент предпочесть, и остановилась на скрипке. Рояль казался ей слишком громоздким, его сложно переносить с места на место, в отличие от скрипки. И потом скрипка казалась ей гораздо престижнее. Каждый, кому не лень, считал своим долгом бренчать на рояле, но за скрипку мало кто брался. Это тоже сыграло свою роль, и Марго приняла решение – Анжела будет скрипачкой.
Седой мужчина, сидящий на крутящемся стуле, показался Марго старомодным, но она на всякий случай улыбнулась.
– Я на прослушивание. Девочку привела.
– Ну, что же вы не стесняйтесь, проходите! Иди ко мне, деточка! – Мужчина поманил Анжелу. – Как тебя зовут, милая?
– Анжела.
– Вот какое славное имечко! Ты хочешь играть на скрипке?
Анжела кивнула.
– Повторяй за мной. – Мужчина постучал пальцами по столу.
Анжела повторила.
– Умница. Хочешь послушать, как она звучит?
Анжела снова кивнула.
Мужчина бережно взял в руки инструмент, приложил его к плечу и провёл смычком по струнам. Скрипка застонала, словно жалуясь. Он начал водить смычком взад и вперёд, исторгая тонкие, на грани отчаяния, звуки.
– Нравится, деточка?
Анжела улыбнулась и протянула руки к инструменту. Мужчина дал его подержать.
– Не балуйся только, скрипка – вещь нежная, хрупкая… Она не терпит грубости.
Анжела заворожено смотрела на плавный изгиб деки. Копируя учителя, она прижала скрипку к плечу и провела смычком по струнам. Потом начала водить им взад и вперёд, закрыв глаза, и теперь пришёл черёд удивляться учителю. От волнения он тёр переносицу и вытирал платком лицо.
– Это просто чёрт знает, что такое! Мамаша, где вы взяли это чудо? Она просто вундеркинд!
– Я её родила. В меня талантом пошла.
– Поверить не могу! А я и брать её не хотел – мала ещё. Что творится на свете! Сколько ей?
– Пять, в школу на будущий год пойдёт.
– Отлично! Господи, деточка! Да такие, как ты, раз в сто лет рождаются! Надо же, как повезло! Хотя, выводы, безусловно, делать рано… Чтобы цветок вырос, нужен хороший уход и, как ни странно это звучит, желание самого цветка стать роскошным растением! Мамаша, вы попали в десятку! Поздравляю! Вам срочно нужно будет сделать одну вещь – купить девочке инструмент. Я дам вам адрес одного магазина, они подберут вам подходящий. Чтобы не очень дорогой, но достойный. Бриллианту нужна соответствующая оправа, не так ли, милая? – Он подмигнул Анжеле, и она счастливо рассмеялась. – Так как, мамаша, вы готовы? Прошу не скупиться! Возможно, вы станете матерью новой звезды!
Роль матери будущей звезды пришлась Марго по душе, и она ответила:
– Хорошо. Я куплю, что вы посоветуете. Только одна просьба, не называйте меня мамашей! Меня зовут Марго.
– Как скажете! Поверьте, я не со зла. Привычка. Ко мне одни мамаши ходят. А по отчеству, простите, как?
– Просто Марго. Я не так стара, как вам кажется.
– Боже упаси, Марго! Вы не правильно всё поняли. Вы чудесно выглядите! Ни о какой старости и речи быть не может, что вы, милая! Это я из вежливости спросил…
– Ну, вот и договорились. А вас, простите, как зовут?
– Ах, да! – Мужчина спохватился: – Простите, не представился! Казимир Георгиевич Лисовский. Я из обрусевших поляков.
– Приятно познакомиться. На сегодня всё?
– Да, дорогая, на сегодня всё. – Казимир Георгиевич взял ручку, черкнул пару строк на клочке бумаги и протянул его Марго. – Это – адрес магазина, а вот записка, скажете, от меня, я вам там всё написал. Они выберут вам подходящий инструмент. А завтра я жду вас вечером на занятия. С большим, надо заметить, нетерпением!
Марго взяла записку, и они с Анжелой вышли в коридор. Анжела напевала себе под нос. По пути они зашли в магазин и купили скрипку. Она оказалась не дешёвой, но Марго твёрдо решила не скупиться. Роль матери звезды всё больше ей нравилась и представлялась более надёжной, чем роль жены человека с весьма сомнительными перспективами и такими же сомнительными делишками. Марго рассудила, что чем больше денег мужа она вложит сейчас, тем надёжнее будет её капитал. Неизвестно, что можно ждать от Эдика завтра – он становился всё более нервным и истеричным. Проблемы на работе. Знала она эту его работу – сплошной криминал. Все его друзья остепенились давно, сошли с крючка. И только он, как дурак, болтается. Деньги приносит, конечно, но толку с этих денег? Как в тридцатые годы – только и ждёшь, когда за тобой придут. От этих мыслей Марго пришла в дурное настроение. Анжела рядом весело подпрыгивала.
– Марго! – Эдик ворвался в дом словно ужаленный. – Где ты, Марго?
В поисках жены Эдик прошёл в спальню и зажёг свет. Марго, щурясь, приподнялась на кровати.
– В чём дело? Ты что, с дуба сорвался?
– Сорвался! Молчи, идиотка! Времени нет.
– Да что случилось?! Ты можешь толком сказать? – Волнение мужа передалось Марго, и она забыла о своей всегдашней язвительности в его отношении.
– Вставай, Марго, и дочь поднимай, ехать пора!
– Куда, Господи?! Что за ересь?! Что ты плетёшь?! Я никуда не поеду!
– Тогда тебя вынесут отсюда вперёд ногами, дура!
– Доигрался, значит! Вот дерьмо!
– Ну ты что, сдохнуть захотела?! Ты русские слова понимаешь?! Через час машина придёт.
– Куда мы едем?
– На кудыкину гору! Потом объясню. Некогда сейчас.
– А работа? Квартира?
– Забудь! Нет больше ни квартиры, ни работы! Всё, финита ля комедия! Ну, ты долго валяться будешь? Я не шучу.
Эдик схватил спортивную сумку и начал беспорядочно швырять туда вещи. По выражению его лица, на котором была запечатлена крайняя степень испуга, Марго поняла, что он не шутит. Она встала и оделась, потом разбудила дочь и велела ей одеваться. Анжела хныкала, но Марго прикрикнула на неё, чтобы замолчала, и начала собирать вещи.
– Мам, мы куда?
– Не знаю, у папаши своего спроси!
– Уезжаем, дочь, из этого бардака нахрен!
Марго со злостью укладывала тряпки в чемодан.
– У Анжелки концерт завтра, между прочим! Ты бы хоть об успехах её спросил, папаша! Она уже лауреат нескольких конкурсов! У неё будущее!
– Было будущее, детка… там, куда мы отправляемся, будущего нет. Там есть только существование.
– Надеюсь, не вечное? – У Марго навернулись слёзы.
– Я тоже надеюсь. Пойми, отлежаться надо. Мне жаль, что я Анжелке карьеру порчу, но она потом наверстает, если живы останемся. А если нет, то и карьера ей не пригодится. Согласна?
Марго вытирала слёзы. Эдик выглянул в окно.
– Машина пришла, выходим.
Они вышли из подъезда, Эдик озирался по сторонам. На месте водителя сидел незнакомый парень. Марго с Анжелой забрались на заднее сиденье. Анжела прижимала к груди скрипку. Парень довёз их до вокзала и уехал. Эдик сходил за билетами, и через полчаса они погрузились на поезд.
– Куда едем?
– В деревню. Очень глухую.
– Прекрасно!
– Не начинай, я же сказал, отсидеться надо! Располагайтесь, я сейчас. – Эдик оставил Марго с дочерью в купе, а сам вышел. Вернулся он немного успокоенным, дрожь в руках унялась.
– Рассказывай, что случилось, и куда мы едем? – Марго уже успела взять бельё и застелить постели. Анжела влезла на верхнюю полку.
– Тебе какая разница, что? Меньше знаешь, лучше спишь. А насчёт того, куда, так я уже сказал.
– И кто нас там ждёт в этой деревне?
– Я дом там купил. Заранее. На чужое имя. Там и заляжем на дно. Кстати, вот твой новый паспорт. Ты теперь Лидия Матвеевна Акулова.
– Отлично! Лидия Матвеевна! А Анжелка кто? Впрочем, дай сюда, я сама посмотрю. Ага! Вот. Ангелина Акулова. Поздравляю, доченька. Тебе больше повезло, чем мне. А ты кто? Давай уж знакомиться до конца.
– Пётр Иванович Акулов.
– Петенька? Прекрасное имя! Что, Петруша, хотите? Чайку? Марафетику?
– Заткнись!
– Господи! Ну почему это всё со мной! – Марго уронила голову на руки. – Давно развестись хотела! Что теперь с нами будет? Меня же на работе искать будут!
– Да не волнуйся ты, я обо всём позаботился.
– Это как же?
– Да так. В нашей квартире найдут три сожжённых, обезображенных трупа, и мама опознает нас.
– Ах! Так значит, мы благополучно скончались! Царствие нам небесное! Аллилуйя!
– Да, скончались. И благополучно воскресли. Для новой жизни. Отсидимся немного, потом вернёмся, когда всё стихнет.
– Так за что же нас грохнули, если не секрет? Да ещё и с особой жестокостью?
– Ограбили. Деньги требовали. Пытали. Всё просто. За что ещё у нас убивают?
– Действительно, не за что. Ну, а с квартирой что?
– Я её завещал, кому следует. И машину тоже. С собой только деньги взял, на первое время хватит. А с учётом деревенской жизни и на сто лет достаточно будет.
– Сто лет?! Мы что, там сто лет жить будем?!
– Это я так, шутить пытаюсь. Нет, конечно.
– Ладно. Дай закурить. – Марго успокоилась. – Я так понимаю, что сделать уже ничего нельзя, а значит, делать ничего не будем. Так, Петенька?
– Так, Лидуша.
– А насчёт дома…
– В наследство, скажем, достался. А мы беженцы из Узбекистана.
– Какая прелесть! Беженцы! Школа там хоть есть? Анжелке в школу надо. Хорошо, хоть первый класс успела закончить.
– Думаю, есть. Школы везде есть, с этим у нас проблем нет.
– Всё. Устала я. Пойду чай закажу.
– Иди, по вагону особенно не шастай, глаза не мозоль!
– Слушаюсь.
Марго, теперь Лидия, принесла чай и отхлебнула глоток. Горячий напиток обжёг горло, и она вдруг отчётливо ощутила вкус новой жизни. Этот вкус показался ей горьким и неприятным. Она позвала дочь.
– Анжела, дочка! Слезай!
Девочка нехотя слезла.
– Слушай, милая! Ты же у нас взрослая девочка? Всё понимаешь… Можно тебе доверить тайну?
Анжела кивнула.
– Так вот. Наш папа работает на секретной работе. И сейчас у него новое задание. Чтобы нас не нашили плохие люди, нам надо спрятаться. На время. А потом мы вернёмся. Но чтобы получше спрятаться, нам нужно сменить имена. Теперь меня зовут Лида, а папу Петя. А фамилия наша Акуловы. Тебя зовут Ангелина, но мы тебя будем звать Анжелой, как раньше. Поняла?
Анжела кивнула.
– Повтори.
– Мама Лида и папа Петя.
– Умница. Это никому нельзя рассказывать, иначе нас могут убить. Что поделаешь, – Марго метнула на Эдика полный ненависти взгляд, – такая у твоего папы работа. Как тебя зовут, скажи.
– Ангелина Акулова.
– Молодец. Какая же ты у меня умница! – Марго поцеловала дочь. – Есть хочешь?
Анжела отрицательно помотала головой.
– Мам, а как же Казимир Георгиевич?
– Казимир Георгиевич, деточка, теперь будет заниматься с другой девочкой. – Это Эдик решил вступить в разговор.
– Я не хочу… – голос Анжелы сошёл на шёпот.
– Теперь, дочка, ничего не поделаешь… Иначе нам крышка. Там больше не безопасно. И всё, хватит вопросов! Я тоже много что хочу. У тебя ещё вся жизнь впереди, а я… – Марго отвернулась к окну, чтобы скрыть набежавшие слёзы. – Ладно, иди на верх, станция скоро, я выйду, поесть куплю. И не хнычь, прошу! И без тебя тошно!
До деревни пришлось добираться на перекладных. Разбитый автобус довёз их до развилки, откуда нужно было добираться пешком около пяти километров. Транспорт не подвернулся, и идти пришлось на своих двоих, поэтому, когда на горизонте показалась деревня, Марго уже совершенно выбилась из сил.
– Где дом-то? – От усталости она запыхалась, и голос её срывался.
– Уже недалеко. Давайте, последний рывок.
Они прошли ещё немного по улице, когда Эдик остановился.
– Вот наше новое пристанище.
Марго с удивлением взирала на покосившуюся лачугу, обнесённую дощатым ещё более кривым забором. Калитка скрипнула, пропустив их внутрь. Краска с дома облезла, и вид у него был довольно жалким, если не сказать больше.
– Там внутри нормально. Жить можно. Я потом договорюсь с кем-нибудь, подшаманят… места здесь зато, что надо… красота…
– Да, места что надо… – Марго снова была на грани истерики. – Вода, отопление есть?
– Вода в колодце, есть газ. В баллонах. Удобства во дворе. Отопление печное.
– Вот так приключение… Сбылась мечта идиотки…
– О чём ты это, Лидочка?
– Да о том, Петенька, что в детстве любила о приключениях читать, и до смерти хотелось такой же жизни… вот и получила. И правда говорят, бойся своих желаний, они могут исполниться.
– Накаркала, значит…
Они вошли в дом. Внутри был беспорядок, но, в принципе, Эдик не обманул – было довольно сносно. Если хорошенько убраться и не принимать во внимание обстоятельства, приведшие их сюда, то обстановка была даже колоритной. Марго вздохнула, велела Эдику натаскать воды и принялась за уборку, благодаря чему к вечеру изба приняла вполне жилой вид. Эдик затопил печь, и стало тепло. Марго достала из сумки еду, предусмотрительно купленную на станции, и они поели. В старом шкафу было постельное бельё, одеяла и подушки. Марго, уже ничего не спрашивая, постелила всем постели, и они улеглись спать, измученные последними событиями и долгой дорогой.
Утром Эдик сбегал в магазин, а Марго вышла во двор. На соседнем участке возилась женщина, на вид лет шестидесяти. Марго окликнула её.