Эти мысли безсвязно бродили въ ея головѣ, глаза блестѣли, лицо горѣло лихорадочнымъ жаромъ. Въ эту минуту лакей доложилъ о прибытіи государя. Не успѣла она оправиться, какъ вошелъ Николай. По обыкновенію государь церемонно подошелъ къ ней, поцѣловалъ ея руку и замѣтилъ, что рука была суха и горяча, а на лицѣ игралъ лихорадочный румянецъ.
— Вы больны, сказалъ онъ, ласковымъ голосомъ, надо послать за докторомъ.
Сердце фаворитки сильно сжалось и горькія слезы потекли по ея щекамъ.
— Что это значитъ? спросилъ государь нахмуривъ брови.
Фаворитка стала утирать глаза, зная, что царь ненавидитъ слезъ.
— Въ чемъ дѣло? переспросилъ государь.
Ничего, ваше величество, отвѣчала она: я не совсѣмъ здорова, вы вѣдь сами замѣтили. Посмотрите, какъ горитъ моя голова, при этихъ словахъ она приложила руку государя ко лбу. Николай посмотрѣлъ на нее съ недоумѣніемъ.
— Ваша голова дѣйствительно горитъ, но это только не отъ болѣзни. У васъ есть что-то на сердце, скажите — я этого хочу.
Ваше величество, я видѣла гадкій сонъ.
— Сны ничто иное, какъ отголоски нашего воображенія.
Ужасный сонъ, ваше величество: мнѣ снилось, что вы меня больше не любите! Невозможно передать выраженія, съ какимъ были произнесены эти послѣднія слова. Тутъ было и оскорбленная гордость, безграничная любовь и полнѣйшее отчаяніе.
— Я уже разъ сказалъ, что сновидѣнія есть отпечатокъ нашего воображенія.
А если мой сонъ превратится въ дѣйствительность? Я этого не переживу, ваше величество, нѣтъ не переживу, произнесла съ отчаяніемъ Нелидова.
— Мина, что съ вами случилось? я васъ не понимаю.
Нелидова снова разразилась слезами, но привычная къ обычному этикету, переломила себя и прошептала будто бы спокойнымъ голосомъ, въ которомъ проглядывала всетаки безконечная грусть: простите ваше величество, я совершенно забыла, что вы не любите слезъ.
Несмотря на свое каменное сердце, Николай подъ впечатлѣніемъ текущихъ событій въ Крыму и на Востокѣ, которыя сильно потрясли его нервную систему, этотъ попрекъ сдѣлался ему уколомъ еще болѣе чувствительнымъ, принужденно пробормоталъ ласково, на сколько умѣлъ.
— Плачьте Мина, говорятъ, что слезы облегчаютъ горе и въ тотъ же моментъ позвонилъ и отдалъ приказъ вошедшему лакею, попросить графа Клейнмихеля пожаловать. Вы меня простите, обратился онъ къ Нелидовой, — дѣла. Она быстро отерла слезы, чтобы не обнаружить своего горя передъ родственникомъ, котораго ненавидѣла такъ же какъ и вся Россія. Черезъ нѣсколько минутъ графъ вошелъ. Клейнмихель по военному раскланялся передъ государемъ.
Николай отвѣтилъ на его поклонъ кивкомъ головы.
— Исполнилъ ли ты мое приказаніе? спросилъ царь!
Покорный слуга вашего величества всегда исполняетъ приказанія своего милостиваго монарха. Вотъ и бумаги. При этихъ словахъ онъ положилъ на палисандровый столъ, стоявшій передъ диваномъ, зеленый портфель.
— Въ какой расходъ они вписаны?
Согласно приказанію вашего величества въ расходы по постройкѣ Московско-Петербургской желѣзной дороги.
— Хорошо, оставь насъ и жди моихъ приказаній въ пріемной, мнѣ съ тобой надо поговорить на счетъ сегодняшняго засѣданія государственнаго совѣта. Я скоро велю тебя позвать.
Генералъ-адъютантъ, рабъ своего монарха, сатрапъ для подчиненныхъ, удалился съ низкимъ поклономъ. Государь открылъ портфель и пересчиталъ находившіяся въ немъ цѣнныя бумаги, и потомъ обратился къ Нелидовой.
— Я пока еще вашъ должникъ. Вотъ вамъ 30 милліоновъ на половину англійскими, на половину французскими бумагами; вѣдь Богъ знаетъ въ какомъ положеніи могутъ очутиться русскіе финансы. Пять милліоновъ для васъ, остальные для нашихъ дѣтей, пять для дочери и по десяти каждому изъ сыновей. Я охотно прибавилъ бы къ этимъ деньгамъ и титулъ, но не могу этого сдѣлать въ виду жены и моихъ законныхъ дѣтей.
Своимъ подаркомъ въ 30 милліоновъ для обезпеченія судьбы своихъ дѣтей и фаворитки, Николай ясно выказалъ свое чадолюбіе и вообще благородный характеръ, хотя, надо сказать правду, подарокъ этотъ былъ въ ущербъ государственной казнѣ; но что дѣлать, для всѣхъ своя рубашка ближе къ тѣлу и собственныя дѣти дороже дѣтей отечества.
Покойный государь Александръ II еще болѣе превзошелъ своего отца въ чадолюбіи. Николай одарилъ свою фаворитку только деньгами, презрѣннымъ металломъ, а дѣти все жь таки остались незаконно-рожденными. Александръ же этого не допускалъ, онъ не только награждалъ своихъ фаворитокъ матеріальными средствами, но и создавалъ имъ обезпеченное и твердое положеніе, своевременно выдавая ихъ замужъ за людей, дѣлавшихъ этимъ путемъ себѣ карьеру. Краснорѣчивымъ примѣрамъ могутъ служить обѣ княжны Долгорукія, бывши фаворитки одна, послѣ другой. Старшая, будучи беременна четырехъ мѣсяцевъ, была выдана замужъ за Альбединскаго, бывшаго въ то время русскимъ военнымъ агентомъ въ Парижѣ, сильно себя скомпрометировавшаго своей расточительностью и недовольно скрытымъ ухаживаніемъ за императрицей Евгеніей, а такъ же выкраденіемъ нѣкоторыхъ плановъ, которые онъ передалъ Пруссіи. Ему грозило домовое отдѣленіе, т. е. Клиши. Чтобы избавиться отъ грозившихъ непріятностей, онъ предпочелъ жениться на княжнѣ. Посредникомъ въ этомъ дѣлѣ былъ одинъ изъ приближенныхъ къ царю генералъ-адъютантовъ. Блистательная карьера Альбединскаго достаточно извѣстна, чтобы на ней останавливаться.
Вторая княжна Долгорукая, была еще лучше устроена: сперва чадолюбивый монархъ далъ ей громадныя денежныя средства; а дѣтямъ титулъ и даже «шефство» надъ нѣкоторыми полками. Но добрый отецъ нашелъ, что этого мало, и что денежныя средства, данные княжнѣ и дѣтямъ изъ собственныхъ капиталовъ, не достаточны, тогда Александръ не задумавшись сдѣлалъ третій восточный заемъ, который всецѣло перешелъ въ кассу счастливой княжны, т. е. онъ пожертвовалъ интересами Россіи ради любимой женщины и ея дѣтей. Развѣ это не вполнѣ рыцарскій поступокъ! (?) Онъ пренебрегъ общественнымъ мнѣніемъ въ пользу дѣтей! Значитъ любимая женщина и ихъ дѣти были ему дороже отечества и чести. Наконецъ онъ завершилъ свое доброе дѣло, женившись на ней и давши бывшей фавориткѣ и дѣтямъ титулъ свѣтлейшихъ князей Юрьевскихъ. Не образцовый ли это примѣръ рыцарства и чадолюбія! (?)
Нельзя не похвалить Александра какъ отца, кто на его мѣстѣ не поступилъ бы такъ же, будучи облеченъ безпредѣльной властью. А развѣ подданные не дѣти своего монарха? Но въ сердцѣ царя оказывается, что дѣти раздѣляются на двѣ категоріи, на «собственныхъ дѣтей» и на «вѣрноподданныхъ»; обязанность послѣднихъ обогащать первыхъ въ ущербъ собственныхъ боковъ. Безспорно Александръ II былъ идеальный отецъ для кровныхъ дѣтей, какимъ же отцомъ онъ былъ для дѣтей — вѣрноподданныхъ?…
Что же на это возражали эти самые вѣрноподданные? Грамотная публика улыбалась, смѣялась изъ подтишка и преспокойно покупала билеты третьяго внутренняго займа, а безграмотная, охала, да на горбѣ выносила всѣ тяжести налоговъ и займовъ.
Что жь вышло въ итогѣ! всѣ молчали — значитъ были довольны.
Но вернемся къ нашему разсказу.
Значитъ это правда! воскликнула фаворитка рыдая и отстраняя бумаги дрожащей рукой. Значитъ сонъ на яву. Государь снова наморщилъ брови и спросилъ:
— Что вы подъ этимъ подразумѣваете?
Что я подразумѣваю? повторила Нелидова, заливаясь слезами. Я чувствую, что ваше величество меня больше не любите! что другая заняла мое мѣсто въ вашемъ сердцѣ. Вы хотите деньгами расчитаться со мной! Не за деньги же я васъ любила? Вѣдь вашему величеству извѣстно, что я происхожу изъ древняго рода, а не какая нибудь проститутка. Берите назадъ ваши деньги, онѣ мнѣ не нужны, не изъ за нихъ я васъ полюбила! Я въ васъ нашла идеалъ мужества и полетъ генія! Повторяю, не изъ за денегъ и не за титулы я васъ полюбила, а изъ за васъ самихъ.
Сама не сознавая, что говоритъ, фаворитка задѣла самыя чувствительныя струны гордаго монарха — его честолюбіе. Онъ подошелъ къ ней и взялъ за руку:
— Я все это знаю и не одной минуты не сомнѣвался въ вашей любви ко мнѣ, вамъ это небезъизвѣстно, но тѣмъ не менѣе, надо же обезпечить вашу будущность и судьбу нашихъ дѣтей. Мы переживаемъ такія тревожныя времена! какъ государь, я обязанъ стать лицемъ къ опасности и кто знаетъ, можетъ ядро брошенное непріятелемъ въ нашъ лагерь!.. можетъ пуля пущенная мѣткой рукой какого нибудь измѣнника, ядъ…
Ваше величество, ради самого Бога не говорите мнѣ о смерти. Если, вы умрете, чего боже упаси, мнѣ, тѣмъ болѣе не нужны ваши милліоны, вѣдь я васъ ни за что не переживу.
— Слабый человѣкъ всегда такъ разсуждаетъ. Смерть не поражаетъ того, кто идетъ ей на встрѣчу, напротивъ, она безпощадна скашиваетъ тѣхъ, кто судорожно привязывается къ жизни. Если бы смерть поражала насъ, когда ее призываешь, меня давно бы ужь не было въ живыхъ!
Эти послѣднія слова государь произнесъ въ какомъ-то полузабытьи.
Ваше величество, вы меня пугаете!
— Довольно напрасныхъ словъ, сказалъ онъ съ обычной грубостью; моя обязанность была обезпечить судьбу дѣтей, которыми вы меня осчастливили, я только исполнилъ свой долгъ, и теперь ничего не боюсь, чтобы судьба мнѣ ни подготовляла.
Потомъ Николай позвонилъ.
Подать сюргучъ и свѣчку и позвать дежурнаго офицера! приказалъ онъ вошедшему лакею.
Государь запечаталъ портфель, написалъ нѣсколько словъ, подозвалъ дежурнаго офицера и сказалъ ему передавая пакетъ:
Отнести къ Штиглицу и положить на имя фрейлины Нелидовой. Скажи генералъ-адъютанту графу Клейнмихелю, чтобъ онъ явился за приказаніемъ.
Надѣюсь вы позволите? обратился Николай къ фавориткѣ съ холодной вѣжливостью.
Тонъ государя заставилъ сердце фрейлины сильно сжаться. Она поблѣднѣла и нервно прижала руку къ сердцу, точно желая ослабить его удары.
Государь не замѣтилъ ея грусти. Въ его каменномъ сердце не отзывалось ни горести, ни радости къ ближнему. Онъ дѣлался человѣкомъ только въ кругу своего семейства, да и то не надолго. Николай нисколько не думалъ, что оскорбляетъ фаворитку послѣдними словами. Леденящая холодность его тона — была обыкновенная манера гордаго монарха. Грозныя тучи собрались на высокомъ челѣ; онъ молча опустилъ голову на грудь и зашагалъ по будуару. Шаги его заглушались толстымъ бархатнымъ ковромъ. Иногда онъ проводилъ правой рукой по льбу, точно желая отогнать мысли, которые его тревожили, но напрасно, человѣкъ не можетъ заставить молчать свою совѣсть.
Клейнмихель давно ужь вошелъ и съ безпокойствомъ озирался, то на государя, то на Нелидову. Царь не замѣчалъ его присутствія. Фаворитъ пробовалъ нѣсколько разъ кашлянуть, чтобъ обратить на себя вниманіе, но его никто не слышалъ. Наконецъ Клейнмихель направился къ фрейлинѣ, чтобъ узнать, зачѣмъ его позвали. Видя лихорадочную блѣдность Нелидовой и волненіе государя, онъ думалъ, что его позвали быть посредникомъ, какъ ужъ не разъ бывало между монархомъ, столь грубымъ въ обращеніи и раздражительной фавориткой. Близъ цвѣтника, гдѣ сидѣла фрейлина, Клейнмихель встрѣтился съ государемъ. Точно проснувшись отъ тяжелаго сна, Николай быстро поднялъ голову и рѣзко обратился къ своему любимцу:
— Ты чего?
Ваше Величество изволили меня позвать.
Государь, какъ будто придя въ себя, сказалъ:
— Да, вѣрно! ступай къ цесаревичу.
Клейнмихель посмотрѣлъ на него съ удивленіемъ.
— Да, ступай къ цесаревичу и извинись передъ нимъ. Государь…
— Сегодня ты снова ему нагрубилъ, а этого быть не должно.
Государь, только мое усердіе н преданность вашему величеству…
— Знаю, что ты мнѣ вѣренъ, прервалъ государь своего фаворита: поэтому и наградилъ твою преданность…
Болѣе, чѣмъ я этого заслужилъ, отвѣчалъ фаворитъ съ страннымъ выраженіемъ, которое должно было изображать благодарность, но скорѣе походило на алчность кровожаднаго звѣря, ищущаго новой жертвы. Государь не слышалъ его замѣчанія и продолжалъ:
— Александръ — мой сынъ и наслѣдникъ, а ты это забываешь. Понимаю, что ты не принадлежишь къ числу тѣхъ, которые льстятъ цесаревичу и съ неблагодарностью отворачиваются отъ того, кому обязаны своимъ положеніемъ. Но ради тебя самого ты не долженъ раздражать противъ себя цесаревича, дабы послѣ моей смерти онъ тебя не столкнулъ снова въ грязь, изъ которой я тебя вытащилъ.
Государь, вы еще долго проживете для блага Россіи.
— Смерть, часто, гораздо ближе, нежели мы это предполагаемъ, сказалъ Николай такимъ мрачнымъ голосомъ, что фаворитъ и фаворитка невольно вздрогнули. Ступай тотчасъ же въ Аничковскій дворецъ къ цесаревичу и извинись передъ нимъ; я въ государственномъ совѣтѣ видѣлъ, какъ онъ поблѣднѣлъ отъ гнѣва и съ трудомъ могъ сдержать слезы. Такъ должно быть! я этого требую! прибавилъ онъ голосомъ не допускающимъ возраженій.
Потомъ онъ подошелъ къ Нелидовой, поцеловалъ ея руку, на прощаніе.
До свиданія, Мина; я не очень-то былъ любезенъ сегодня, но pardon, куда же мнѣ дѣться и какъ вывернуться: вѣдь на всѣхъ границахъ незванныя гости, которые задаютъ мнѣ не мало работы. До свиданія, я спокойно ухожу, такъ какъ обезпечилъ вашу будущность. Не сомнѣвайтесь въ моей любви! чтобъ не случилось, вѣрьте въ нее! При этихъ послѣднихъ словахъ онъ поцѣловалъ ее въ лобъ, пока она наклонилась къ рукѣ царя, обливая ее слезами.
Царь вышелъ, не оглядываясь на фаворитку. Проходя мимо Клейнмихеля онъ къ нему обратился: ступай тотчасъ же къ наслѣднику цесаревичу.
Всесильный министръ молча поклонился и послѣдовалъ за царемъ, скрежеща волчьими зубами въ безсильной злобѣ.
VIII
Когда идти по большой Садовой на Сѣнную площадь и повернуть на Обуховскій проспектъ, нашему взору представится съ лѣвой стороны огромный каменный угловой домъ. Домъ этотъ и до сихъ поръ известенъ петербургскимъ жителямъ подъ именемъ «дома Вяземскаго». Всякій проѣзжающій въ позднюю ночную пору ощущаетъ невольную дрожь, приближаясь къ нему. Его по справедливости можно назвать «притономъ преступленій»; въ нижнемъ этажѣ, который выходитъ на Обуховскій проспектъ, помѣщался трактиръ. Съ ранняго утра въ главной залѣ, выходящей на улицу, снова ли половые, молодые здоровые парни, прислуживая гостямъ. Другое зало выходило во дворъ. Тамъ попойки и кутежи длились обыкновенно съ утра до вечера, а иногда и до другого утра. Въ этой комнатѣ священнодѣйствовали всякаго рода шулера и не рѣдко изъ отставныхъ офицеровъ. Они завлекали сюда молоденькихъ купчиковъ, пріѣзжихъ изъ провинціи; накачивали ихъ шампанскимъ, съ примѣсью какого нибудь дурмана, и безъ всякаго милосердія обирали ихъ въ «фараонъ», «палки», «ландскнехтъ» или «направо — налѣво». Въ нижнемъ этажѣ помѣщались разныя мясныя и съѣстныя лавки, а на второмъ трактиръ, предназначенный посѣтителямъ низшаго разбора. Тамъ можно было встрѣтить солдатъ, мужиковъ, ночныхъ бабочекъ самаго низкаго полета, утратившихъ даже женскій обликъ и преобразившихся въ какихъ-то мегеръ; но завсегдатаями этого заведенія были всякаго рода мелкіе воришки. На самомъ углу, помѣщался ренскій погребокъ, въ которомъ искусный хозяинъ, не хуже любого фокусника, умѣлъ изъ одной и той же бочки разливать въ бутылки всевозможнаго рода вина, продавая ихъ подъ громкими названіями хересовъ, мадеръ, шато-лафитовъ и т. п. Въ одномъ изъ многочисленныхъ отдѣленій этого погреба, дверь котораго завалена кучей бочекъ, собирались извѣстнѣйшія петербургскія шайки и тамъ уславливались и рѣшались дѣла добычъ, запивая поперечникомъ (напитокъ изъ вина и рому). Въ остальной части дома жили игроки, публичныя женщины и всякая рода сбродъ. Кромѣ этого собранія «ночныхъ труженниковъ» тутъ жилъ и полицейскій надзиратель. Въ прежнія времена полиція жила въ большой дружбѣ съ мошенниками.
Наступила холодная сырая ночь; ни одной звѣздочки на небосклонѣ не было видно, только кое-гдѣ сквозь густой туманъ мерцали мутнымъ свѣтомъ фонари на опустѣвшей площади. Днемъ сѣнная кишмя кишитъ народомъ, за то ночью ни души тамъ не видно, какъ будто послѣ чумы. Среди общаго мрака и тишины появились на площади два человѣка, подвигаясь по направленію отъ банковой улицы и между собой вели оживленную бесѣду:
Ты вполнѣ увѣренъ, что она здѣсь? спросилъ одинъ другого.
Чортъ бы тебя побралъ. Не ослепъ же я съ тѣхъ порѣ, какъ мы не видались, какъ же мнѣ не узнать моей прелестной кузины?
— Сколько разъ, просилъ я тебя, Товаровъ, такъ не называть ее. Вѣдь Наташа вовсе не сестра мнѣ, а просто крѣпостная, съ которой я расправлюсь по свойски за ея побѣгъ.