Я резал хлеб.
- Здесь я не врач, а повар.
- Вы прекрасный повар, Петр Иванович. Но я вам предлагаю ехать в Мехико в качестве врача. Мы можем сотрудничать. Александр Борисович дает согласие, более того, он заинтересован в вас. Не спешите принимать решение, определитесь по приезде в Москву. Но знайте - вы в команде, - он покачал колбу. - В Китае эту траву называют "уши ушедшего мира". Собирать ее следует только во время майского полнолуния на могиле повешенного. Иначе получится просто желчегонное средство, - он испытующе посмотрел на меня. - Нас ждет интереснейшая работа. Не только во время турнира, турнир - эксперимент, неплохой гроссмейстер становится чемпионом. Но главное - потом. Подумайте, - он притворил за собой дверь.
И откуда только берутся корифеи парамедицины? Самозарождаются, мутируют под влиянием климатических и пищевых факторов или выпекают их в подпольных пекарнях?
Термос и блюдо с бутербродами я разместил на подносе.
Я шел, оставляя за собой запертые двери. Борьба за живучесть продолжается в каждом отсеке.
Поспел к моменту расставания. Марш, марш по палатам. Отбой.
- Постараемся выспаться. Завтра потребуются неутомленный мозг и ясность сознания, - напутствовал нас Нимисов.
Сладких снов всей честной компании.
Аркаша налил какао в чашку.
- Дождь на убыль пошел.
Я прислушался. Похоже, так и есть.
- Идите спать, Петр Иванович.
- Недалече, успею.
С чего это Нимисов такой ласковый? Бдительность притупляет, а сам засапожник точит? Или гораздо банальнее - расплюемся мы, пойдет следственная канитель, и прости - прощай, Мехико? Времени осталось всего ничего, не месяцы - недели. Вот он и сплачивает команду посулами. Что он другим обещал? Он или Стачанский?
- Чего от будущего ждешь, душа моя, на что надеешься?
- Александр Борисович решил заканчивать подготовку в Москве. А дальше - Мехико.
- Нет, лично твои планы.
Он улыбнулся.
- Александр Борисович обещал устроить в хороший турнир, в Гастингс. Знаете, как трудно туда попасть?
- Трудно? Я думал, наоборот - легко теперь.
- Приехать в Гастингс легко, а в главный турнир попасть - ой-ой. Труднее, чем раньше. Таких, как я, в Европу пропасть хлынула - мастеров с невысоким рейтингом. Отхватят призы, отгрызут коэффициент и ходу дальше. С деньгами западники расстаются неохотно, а с коэффициентами и того тяжелее. Препоны ставят, отборочные "опены", просейся через них. Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко. Опять же взносы, проживание... А секунданта Александра Борисовича пригласят персонально, а уж там я им покажу!
Угадал. Аркаша тоже на крючке обещания.
- Я рад, что оставляю тебя в столь светлом расположении духа. Покойной ночи!
Дверь из комнаты в общий зал тоже могучая. Через решетку окна пробиться без ацетиленового резака невозможно. Да и вообще, в доме пока никто не погибал.
Я настроил будильник и улегся.
Допустим, дождь прекратится - когда за нами приедут? Или придется ждать, пока спадет вода в Желчуге и переправляться самим?
Гуси- гуси! Га-га-га! Есть хотите? Так летите!
У меня в запасе есть очень недурной гусик. Надо подумать. Он у меня - ultima racio.
5. Четверг, 5 час. 40 мин.
Вершина горы розовела. Мировой слет фламинго. Небо чистое. Жаль, я не художник, впечатляет. Изобрести, что ли, торт с длинным названием: "Снежная вершина горы Риз в лучах утреннего солнца", на японский манер.
Нимисов показался на пороге:
- Я готов.
Мы благоговейно молчали. Предстояла схватка за астральные тела, и Валерий Васильевич - единственная наша надежда.
- Помните, вы должны быть мысленно рядом. Я очень рассчитываю на вашу ментальную поддержку.
Чрезвычайно экстравагантный метод сплочения команды.
Мы направились к погребу.
Олег открыл дверь ледника:
- Проверю, нет ли кого.
Слышно было, как он зажигает внутри спички, звякает "летучей мышью".
Мы стояли в пяти шагах от входа.
- Когда я войду внутрь, прошу всех отойти на сорок метров, - отрешенный голос Валерия Васильевича, надо признать, производил впечатление. Веяло от него потусторонним, таинственным.
Олег вернулся.
- Ни единой живой души, - криво усмехнулся он.
Нимисов загасил фонарь. Никталоп. Не оборачиваясь, он скрылся в проеме двери. Олег прикрыл ее, и мы почтительно удалились. Там, во мраке ледника- склепа решалась наша судьба.
Я отошел в сторонку, сел на пенек. Сыро.
Люди хотят чуда - их право. Я портить компанию не стану.
Отдает трагедией голубого Отелло. Никаких доказательств. Но так славно укладывается: изменники наказаны, а в финале - самоубийство на мосту, замаскированное под несчастный случай.
Подошел и Олег, устроился на корточках.
- Думаете, у него что-нибудь выйдет?
- Как знать... Что-нибудь всегда выходит.
- Если и есть тут пришелец, так это он сам, - огорошил меня Олег. - Гипнотизирует, видения вызывает.
- Так уж и видения?
- Я видел, знаю. Только говорить не хочется, - он сорвал травинку, разглядывая ползущую по ней гусеницу.
- Дождя не будет. К вёдру.
- Ты уверен, что русские приметы действительны здесь, на Кавказе?
Но сбылось бы. Очень хочется вернуться в город, оставить позади колдовство в набитом трупами погребе, озверевший Желчуг. В горы больше ни ногой. До будущего лета.
Дадут летом отпуск, нет? Вряд ли. Или плюнуть на больницу и окончательно перейти в "Нистру" шеф- поваром? Ионел давно зовет.
Как же я про Мехико забыл, я ведь теперь - основная команда. А за Мехико - Кейптаун, Токио. Личный повар чемпиона. Личный ассистент великого Нимисова. Личная фистульная собака академика Павлова. Разбогатею. Обзаведусь частной собственностью. "Каса Марэ" господина Денисова. Только по предварительной договоренности. Я такой!
Деньги сыпались к деньгам, и лишь открывая шикарный ресторан в кратере Тихо на пару с Денисом Тито, я спохватился. Полтора часа сижу на пеньке, солнышко успело одарить ультрафиолетом сверх всякой меры. А Нимисова нет.
Блицкриг затягивался.
Олег дремал, Александр Борисович переговаривался с Аркашей. Заметив мой взгляд, они подошли.
- Валерий Васильевич говорил мне, что ему понадобиться минут сорок пять.
Олег открыл глаза.
- Я пойду, гляну.
- Вам не стоит. Лучше я.
Не быть мне богатеньким. С каждым шагом Стачанского рушилась моя кулинарная империя, пропадали рестораны, закрывались котлетные. Последней канула Каса Марэ. Ларивидери.
Скрипнула дверь, и Александр Борисович сошел вниз, в холод и мрак, сошел для того, чтобы через несколько секунд предстать извергнутым и растерянным.
- Опять, - меланхолически вторил моим мыслям Олег.
Стачанский жестом призвал нас.
- Он... лежит... не шевелится...- произнося эту короткую фразу, Александр Борисович дважды проглотил слюну.
Со вновь зажженным фонарем Олег нырнул в проем первым, я за ним. В кильватере.
- Они победили, - глухой голос Олега отозвался мурашками по коже. Или просто холодно?
Взяв фонарь из его рук, я осветил Нимисова. Багровое, налитое кровью лицо, синюшно- красный язык, пальцы, зарывшиеся в опилки. Пламя отражалось в бездонных зрачках.
Никаких признаков жизни. Тело быстро остывало - ледник же. Во всяком случае, он мертв не менее часа. А то и все полтора.
Рядом с Нимисовым лежали золотая рюмка и хрустальный флакон, раскупоренный, опрокинутый, но сохранивший часть содержимого.
- Олег, одолжи носовой платок.
Своим я осторожно заткнул пробочкой флакон и переложил его и рюмку в платок Олега. Вещественные доказательства.
Нагрудный кармашек льняной рубахи Нимисова оттопыривался. Не было этого, когда мы шли сюда. Обреченно обернув руку платком, я вытащил черного слоника. Еще один любитель игры в чапаевцы. В остальных карманах пусто.
Я опустил веки на глазах Нимисова. Больше для него ничего нельзя сделать.
Холодная рука легла на мое плечо. Я вздрогнул, но это был только Стачанский.
- Ужасно.
Я не ответил. Повезло, что ледник вместительный. Заложили льдом в расчете на охоту. Но сей сезон - охота на людей.
- Идемте отсюда.
Я поднимался последним. Оглянувшись, бросил взгляд назад. Обернешься - не вернешься.
Солнечный, ослепительный свет, теплый, ласковый воздух.
Облегченный вздох Аркадия.
- Я боялся, вы все...
Стачанский не выказывал ни малейшего следа давешней растерянности.
- Ваше мнение, Петр Иванович?
- Какое мнение. Умер. Как спустился вниз, так и умер.
- Причина?
- Пришельцы достали, - саркастически ответил за меня Олег.
Аркаша нервно посмотрел на дверь погреба. Уж как повылазят, такое начнется!
- Давайте пройдем в дом, - предложил он.
- Я кое-что нашел, - я поднял руку с узелком. - Посмотрим в спокойной обстановке.
В спокойной - значит, в обеденном зале, светлом, просторном. За столом - четыре человека. Половины уже нет.
Я поставил узелок на стол.
- Не прикасайтесь, пожалуйста, я сейчас вернусь.
На кухне у меня были перчатки - латексные, хирургические. Восемь с половиной, мой любимый размер. В них пол удобно мыть. Но по такому случаю я взял новую пару. И - глоток-другой коньяка, мягкого, нежного. Дева босиком по душе прошла.
На левую руку перчатка налезла с трудом - мешал бинт.
- Вот мои находки, - я развернул узелок. - Шахматный слон черного цвета, флакон с таинственной жидкостью и рюмка. Натюрморт. Почти каламбур, - коньяк ударил в голову.
Никто не откликнулся на шутку. Не каждому доступна соль.
Аркадий сидел в печали, Олег - хмурый и злой, и лишь Стачанский с интересом наблюдал происходящее.
- Версию о людях из леса пора выбросить на помойку. Причина смерти - отравление, причем отравление классическое. Цианид. Об этом свидетельствует картина смерти.
- Никто отравить Нимисова не мог. Он нас и близко не подпускал к своим склянкам, - буркнул Олег.
Аркадий согласно кивнул.
- Я рассчитываю, что на флаконе, рюмке и фигуре сохранились отпечатки пальцев убийцы. Мы сбережем их для следствия.
Стачанский улыбнулся - улыбкой человека, выздоравливающего после тяжелой операции.
- Похоже, Петр Иванович, вы разгадали загадку.
Странно. А я и не заметил. Наоборот, моя версия рассыпалась. Хорошо, хватило ума держать ее при себе, не клеветать на покойников.
- Рискну предположить, что будут найдены отпечатки одного человека - Валерия Васильевича, - продолжил Стачанский.
- Ага. Убийца тоже был в перчатках, - понимающе молвил Аркаша.
- Нет. Он в них не нуждался, - Александр Борисович сделал паузу.
- Пришельцы? Силой биополя?
- Оставим пришельцев газетам. В данном случае убийца совершил самоубийство.
Я чувствовал себя зрителем спектакля, и жалел, что сделал два глотка коньяка, а не три. Восемь.
- Я подозревал, что кто-то работает против меня. Но кто?
- Зачем кому-то работать против вас? - невежливо перебил Стачанского Олег.
- Мы искали мотив. Он самый банальный, потому сразу и не пришел в голову. Деньги. Большие деньги. Я, объективно оценивая шансы, фаворит. В конце концов победителя ждут миллионы, и кое-кто решает убрать меня с дороги и подкупает человека из моего окружения. Самого, по его мнению, доверенного. Я имею в виду Валерия Васильевича Нимисова.
Нимисов - очень хитрый человек. Он мог бы своими зельями попытаться притупить мой интеллект, но это противоречит его далеко идущим планам. Духовному наставнику негоже, чтобы его подопечный проигрывал. И он решается убить несколько человек, чтобы все мы, и я в том числе, попали под следствие. С помощью шахматных фигур создается образ маньяка- убийцы. Не удивлюсь, если бы он сфабриковал против меня улики. Матч срывается, и я отстранен от борьбы в самом начале. Потом бы он подкинул и другие улики, более веские, против любого из присутствующих. Я, обеленный, на свободе, но вне игры, и он выполняет свое задание, не компрометируя себя в глазах возможных последователей.
- Не верю, чтобы Нимисов мог одолеть Комова, - твердо сказал Олег.
- Он с ним и не сражался. Просто подошел и попросил посмотреть вниз со скалы. И столкнул. Неожиданно, вероломно можно справиться с любым гением карате. Мы не насторожились, и он убивает Саблецова. Третью смерть мы обсуждали. Кстати, он и подложил фигурку Крутову во время массажа сердца.
- Для чего? И вообще, зачем ему кончать с собой, если все у него получалось? - наконец, вставил слово и я.
- Вчера вечером я зашел к нему в комнату. Он отсутствовал.
- Наверное, готовил у меня на кухне отвар.
- Может быть. Так вот, я случайно задел шкафчик, и сверху свалилось вот это, - он достал из кармана полиэтиленовый пакет.
- Фигуры, - разглядел Аркадий.
- Да, пешка и король из того же набора, что и найденные на убитых. Думаю, он готовился подбросить их кому-нибудь - как ложную улику. Мне, например. Я их перепрятал. Вернувшись и обнаружив пропажу, он понял, что разоблачен. Человеку его самомнения крушение планов перенести невозможно, и он решил уйти красиво и таинственно, обставив смерть, как очередное загадочное убийство.
Лицо Аркадия посветлело.
- Это логично.
- Это правда, - Александр Борисович опять улыбнулся, ясно, широко.
Мы прошли сквозь серьезные испытания, но вышли из них, обретя силу и мужество. Петр Иванович, сберегите вашу находку. С ее помощью, я уверен, мы без труда подтвердим истинность случившегося.
- А вдруг, - медленно начал Олег, - Нимисов подсыпал яда в продукты? Мы обедаем и дружно умираем. Концовочка!
- Я всегда закрываю кухню на ключ.
Стачанский на секунду задумался.
- Открыть ее - не проблема. Учитывая обстоятельства, нам стоит ограничиться консервами. Не хмурьтесь, Петр Иванович, я надеюсь, мы не раз еще будем иметь возможность наслаждаться вашим искусством. Итак, наваждение кончилось. Аркадий Иосифович, не стоит терять времени, я хочу вернуться к нашим занятиям.
Как в добрые недавние времена они поднялись на второй этаж.
Я сложил узелок в пакет и снял перчатки. Пора менять повязку. Кровит.
Олег покачал головой.
- Складно-то оно складно. Но советую быть начеку.
Я промолчал, но про себя согласился. Крайне сомнительно существование пришельцев - убийц. Но мне казалось абсолютно невозможным, чтобы Нимисов совершил самоубийство.
Я вспомнил вчерашний день.
Легче поверить в восставших мертвецов.
6. Четверг, 17 часов 40 минут
Бросок - и палочка, мелькнув, исчезла в грязных потоках бешеной реки. Любимая игра Винни-Пуха.
Вчера, кажется, воды было больше. Или нет? Никто не замерял.
Полчаса сижу, развлекаюсь. Смотритель уровня Среднего Желчуга.
На том берегу - никого. Не спешат зарабатывать доллары.
Скорее, не могут. Пройдет контрольный срок - придут горноспасатели, Юра успел договориться. То-то удивятся мужики.
- Подлец этот Нимисов, - прервал молчание Аркаша. - С самого начала я его подозревал. Завел нас на погибель - ни телефона, ни рации. "Деформирует естественную структуру биополя", - непохоже передразнил он. - Батарейки ему мешали, при свечах да лампах живем, провоняло все керосином. Нет, чтобы фонарик включить, чиркай спички.
Ай- ай- ай. Вчера смотрел на бедного Валерия Васильевича, как на мессию, а сегодня - смело кроет правду- матку в лицо.
Покойнику.
- Не гневайся, Аркадий. Оглянись вокруг, в городе тосковать будешь по красоте.
- Затоскуешь, - он поднял камешек, швырнул на другой берег. Долетел.
- Успешно потрудились? - мне, безработному, до всего есть дело. Консервы каждый открыть способен.
- Нормально. У Александра Борисовича нервы стальные. Такого человека подвести хотел, козел паршивый!