Юпитеру понятно, а быку?
– О’кей, – сказал легавый. – Сделаем так. Я заношу себе в книжку, что незадолго до полудня я тебя задержал… за превышение скорости при таких обстоятельствах… и посоветовал тебе… с этим письменным предупреждением, – он протянул его мне, – следовать не далее следующей стоянки для отдыха… определенного для тебя как место назначения, так? Где ты собираешься основательно поспать… – Он засунул блокнот штрафов обратно за пояс, и спросил, поворачиваясь к своей тачке:
– Я выразился ясно?
Я снова пожал плечами:
– А как далеко до Бейкера? Я надеялся остановиться там и пообедать.
– Это уже вне моей юрисдикции, – заметил парень. – Городская черта на два поста дальше от стоянки отдыха. Ты выдержишь столько?
Он противно заулыбался.
– Я попытаюсь. Уже сколько времени хочу заехать в Бейкер. Много о нем слышал.
– Отличный крабовый салат, – заметил он. – С таким подходом, как у тебя, ты наверняка захочешь отведать сухопутного краба. Загляни в «Королевский обед».
Я кивнул и забрался обратно в машину, чувствуя, что меня изнасиловали. Эта свинья обставила меня по всем статьям и сейчас с полным на то правом будет над этим хихикать – на западной окраине города, ожидая, что я рвану в Лос-Анджелес.
Я вернулся на фривэй и проехал мимо стоянки отдыха вплоть до пересечения, где должен был повернуть направо, к Бейкеру. Не успел я приблизиться к повороту, как увидел… О Господи Боже! Это он, тот самый хитчхайкер, которого мы подобрали и затерроризировали по дороге в Вегас! Сворачивая, я сбавил скорость, и наши глаза встретились. Я было махнул ему рукой, но увидев, что он опустил свой большой палец, подумал: «Нет, это лишнее… Черт его знает, что этот парень о нас наплетет, когда в конце концов доберется до города».
Ускорение. Моментально убраться с глаз долой. Мог ли я быть уверен, что он меня узнал? Но машину трудно не заметить… И зачем он вообще вернулся обратно на дорогу?
Внезапно в этом Богом забытом городке у меня объявилось два лычных врага. Легавый из ДПК как пить дать заметет, если я попытаюсь прорваться в Лос-Анджелес, а эта чертова паскудина-хитчхайкер, если я останусь, устроит на меня жестокую облаву. («Хвала Всевышнему, Сэм! Вот он! Тот парень, о котором нам втюхивап малыш! Он вернулся!)
Куда ни подайся, везде кошмар – и если добродетельные хищники этого захолустья соберут, наконец, все истории воедино… а они соберут, что неминуемо в таком маленьком городке… они душу из меня вытряхнут. Я счастливо отделаюсь, если выберусь из города живым. Злобные аборигены вымажут дегтем, обваляют в перьях и поволокут к воронку…
Так оно и есть: кризис. Я промчался через город и нашел на северной окраине телефонную будку, между станцией «Синклер» и… да… «Королевским обедом». Я заказал срочный разговор за счет абонента со своим адвокатом в Малибу. Он тут же ответил.
– Они засекли меня! – кричал я. – Я попал в ловушку на каком-то вонючем перекрестке в пустыне… Бейкер называется. У меня не так много времени. Эти мудаки сжимают вокруг кольцо.
– Кто?! – воскликнул он. – От твоих слов отдает паранойей.
– Ты – скотина! – продолжал я вопить. – Сначала я влетел с ДПК, а потом нарвался на того пацана! Мне нужен адвокат! Немедленно!
– А что ты вообще делаешь в Бейкере? – спросил он. – Ты получил мою телеграмму?
– Что? На хуй телеграммы. Я попал в беду.
– Предполагалось, что ты будешь в Вегасе. – сказал он. – У нас заказан номер во Фламинго. Я уже собирался отправляться в аэропорт.
Я тяжело осел в будке. Это было ужасно. Звоню своему адвокату в момент чудовищного кризиса, а этот козел удолбался в усмерть – чертов овощ!
– Безмазовый подонок! – провыл я. – Я тебе задницу за это надеру! Все дерьмо в машине – твое! Ты это понимаешь? Когда я закончу здесь давать показания, тебя исключат из корпорации адвокатов!
– Безмозглый гондон! – заорал он в ответ. – Я послал тебе телеграмму! Ты должен освещать Конференцию окружных прокуроров! Я все устроил… взял напрокат белый «кадиллак» с откидным верхом… Все договорено! Какого черта ты вытворяешь посреди этой ебаной пустыни?
Неожиданно я вспомнил. Да. Телеграмма. Совершенно верно. Я пришел в себя. Вся ситуация мгновенно пронеслась у меня перед глазами.
– Не бери в голову – сказал я. – Это просто большая шутка. На самом деле я сижу у бассейна во «Фламинго». Говорю с переносного телефона. Какой-то карлик вынес его из казино. У меня неограниченный кредит! Усек?
Я тяжело дышал, чувствуя, как подкатывает психоз, капли пота стекали на телефонную трубку.
– И вообще не приближайся к этому месту! – выпалил я. – Иностранцам здесь не рады.
Повесил трубку и заспешил к машине. «Ладно, – думал я. – Вот так все и происходит в этом мире. Вся энергия подчиняется прихотям Великого Магнита… Какой я был дурак, что осмелился пренебрегать им. Он знал. Он все это время знал. Именно Он подставил меня в Бейкере. Я уже достаточно далеко проехал, и Он решил меня подколоть… перекрыв все пути к бегству, столкнув сначала с ДПК, а потом с презренным призраком хитчхайкера… погрузив меня в страх и смятение».
Никогда не противоречь Великому Магниту. Я сейчас это понял. И с этим пониманием пришло ощущение почти полного облегчения. Да, я возвращаюсь в Вегас. Наебать пацана и сбить с толку ДПК, отправившись снова на восток, вместо запада. Пожалуй, это самый изощренный ход в моей жизни. Вернуться в Вегас и вписаться на Конференцию по наркотикам и наркотическим веществам; я – и тысяча «свиней». Какие вопросы? Самоуверенно двигай прямо в их логово. Зарегистрируйся во «Фламинго» и потребуй, чтобы тебе в момент доставили белый «кадди»… Делай это правильно, помни о Горацио Элджере…
Я осмотрелся и заметил здоровую красную вывеску – «Пиво». Замечательно. Я оставил Акулу у телефонной будки и, пошатываясь, перебрался через автостраду к этому хозяйственному сараю. Из-за штабеля цепных колес угрожающе вырос какой-то еврей и спросил, чего мне надо.
– Эль «Боллантайн», – сказал я, – очень мистически тонкий напиток, неизвестный между Ньюарком и Сан-Франциско.
Он принес его, холодный как лед.
Я расслабился. Внезапно все оказалось правильным: в итоге я получил передышку.
Улыбаясь во весь рот, ко мне подошел бармен:
– Куда вы направляетесь, молодой человек?
– В Лас-Вегас, – ответил я.
Его улыбка стала еще шире.
– Великий город, этот Вегас. Вам он принесет удачу: у вас походящая внешность.
– Знаю. Я – Тройной Скорпион.
Он выглядел довольным.
– Это отличная комбинация. Вы не можете проиграть.
Я засмеялся.
– Не беспокойтесь. На самом деле я – окружной прокурор из округа Игното. Просто еще один добропорядочный американец, как и вы сами.Улыбку как ветром сдуло. Понял ли он? Я не уверен. Но это не имело никакого значения. Я возвращался в Вегас. Выбора у меня не было.
Часть вторая
1
Отмахав двадцать миль к востоку от Бейкера, я остановился проверить сумку с Веществами. Солнце пекло нестерпимо, и я почувствовал, что пора кого-нибудь убить. Кого угодно. Пусть даже большую ящерицу. Надо опробовать эту хуйню. Я достал «Магнум-357» моего адвоката из багажника и прокрутил барабан. Он все время был заряжен: небольшими, длинными мерзкими пулями – девять грамм с превосходной настильной траекторией и ацтекской позолотой на кончиках. Я несколько раз просигналил, надеясь выманить игуану. Заставить этих пидорасов пустыни подвигаться. Я знал, что они здесь прячутся. Едва дыша, нежатся на солнцепеке в этом чертовом море кактусов, и каждая из этих вонючих маленьких тварей источает смертельный яд.
Три быстрые вспышки чуть не сбили меня с ног. Три оглушительных самовзводных выстрела из 357-го в моей правой руке. Господи! Стреляя в ничто, безо всякой на то причины. Дурное помешательство. Я швырнул пистолет на переднее сиденье и нервно взглянул на хайвэй. Никаких машин: дорога была пуста на две-три мили в обе стороны.
Довольно удачно. В этом случае найти в пустыне нарушителя спокойствия, бешено палящего в кактус из машины, набитой наркотиками, не представляется возможным. И уж точно не в тот момент, как сейчас – когда в затылок дышит дорожный патруль.
Снова как из рога изобилия посыпятся коварные вопросы: «Ну вот, мистер… ах да… Дьюк; вы, естественно, понимаете, что стрелять из любого вида оружия, находясь на федеральном хайвэе, незаконно?»
«Что? Даже в целях самозащиты? Да стоит только чуть-чуть нажать на спусковой крючок этого проклятого пистолета… А правда заключается в том, что я собирался выстрелить только один раз – просто напугать этих мелких ублюдков».
В ответ тяжелый взгляд, и затем он очень медленно говорит, подчеркивая каждое слово: «Вы утверждаете, мистер Дьюк, что кто-то на вас напал?»
«Ну… нет… не в буквальном смысле напали, офицер, однако серьезно угрожали. Я остановился пописать, и в ту самую минуту, как вышел из машины, был окружен этими мерзкими ядовитыми хуесосами. Они надвигались так стремительно , как будто им жопу скипидаром намазали!»
Покатит ли эта история?
Нет. Они возьмут меня под стражу, в обычном порядке обыщут машину – и, когда это случится, все свирепые порождения ада вырвутся на волю. Они никогда не поверят, что все эти наркотики необходимы для моей работы и что в действительности я – профессиональный журналист, направляющийся в Лас-Вегас освещать Национальную конференцию окружных прокуроров по проблеме наркотиков и опасных наркотических веществ.
– Просто образцы, офицер. Я отобрал эту ерунду у хитчхайкера там, в Барстоу, для неоамериканской церкви. Он так смешно начал качать права, что пришлось его избить.
Купятся ли они на эту дешевку?
Нет. Они кинут меня в тюремную клоаку и с превеликим удовольствием отобьют дубинками почки – вынудив меня потом годами мочиться кровью, пока стоит…
К счастью, пока я наспех проводил инвентаризацию своего саквояжа, меня никто не побеспокоил. Продукт оказался в безнадежном беспорядке, все перемешалось и частью похерилось. Несколько мескалиновых пилюль измельчилось до красновато-коричневого порошка… Впрочем, я насчитал еще тридцать или сорок неповрежденных. Мой адвокат сожрал все красные, но оставалось довольно много спида… Трава кончилась, солонка, где лежал кокаин, была пуста, одна промокашка кислоты, коричневый кусок убойной смеси опиума и хэша, шесть пустых ампул амила… Для чего-то серьезного недостаточно… Хотя тщательно выверенное нормирование мескалина, возможно, продержит нас на четырехдневной Наркотической конференции.
На окраине Вегаса я притормозил у местной аптеки и купил две кварты «Золотой» текилы, две упаковки по пять штук «Чивас Регаль» и пинту эфира. Меня подмывало спросить насчет амил нитрата. Моя грудная жаба снова начала давать о себе знать. Однако у аптекаря были глаза подлого истеричного баптиста и связываться с ним не хотелось. Я сказал ему, что мне нужен эфир, чтобы избавиться от дрожи в ногах, но это был перебор… К тому времени он уже упаковал его и выбил чек. Он не парился. Эфир ему был по хую.
Мне было интересно, что он скажет, если я спрошу его о «ромилэре» по 22 доллара и о баллоне веселящего газа. Наверное, он бы мне их продал. Почему бы и нет? Свободное предприятие… Давай народу то, что он хочет, – особенно этому провонявшему от пота, шизанутому парню с дрожью в ногах и ужасным кашлем, не считая грудной жабы и богомерзких сосудистых спазмов, выворачивающих наизнанку каждый раз, когда он находится на солнце. « Мне кажется, офицер, этот парень чувствовал себя неважнецки, Черт его побери, но откуда я мог знать, что он направится прямо к своей машине и начнет со страшной силой, закидываться этими веществами?»
Действительно, каким образом я мог это узнать? Я на мгновение замешкался у магазинной полки, а затем взял себя в руки. И пулей вылетел к тачке. Идея полностью сойти с ума от веселящего газа в разгар Наркотической конференции окружных прокуроров определенно несла в себе некое извращенное очарование. «Не в первый день, – подумал я. – Это оставь про запас. Какой смысл, если тебя свинтят и дадут срок еще до начала конференции?» Я свистнул на стоянке журнал «Review», но сразу же выбросил его, едва дочитав заметку на первой странице:
...
ИСХОД ХИРУРГИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ ПО ПЕРЕСАДКЕ ГЛАЗНЫХ ЯБЛОК СОМНИТЕЛЕН
БАЛТИМОР (ЮПИ) – В эту пятницу врачи заявили, что они сомневаются в успехе операции по пересадке глазных яблок молодому человеку который вырвал себе в тюремной камере глаза, не выдержав побочных эффектов передозировки наркотика.
Чарльз Иннес Младший, 25 лет, подвергся операции в четверг вечером в госпитале Мэрилэнд, но врачи говорят, что пройдет немало времени, прежде чем они смогут дать окончательное заключение об исходе операции.
В официальном заявлении, сделанным госпиталем, говорится, что до хирургического вмешательства оба глаза Иннеса не реагировали на свет и вероятность восстановления такой реакции ничтожно мала.
Иннес, сын известного республиканца из Массачусетса, был найден в четверг в камере тюремным надзирателем, показавшим, что Иннес полностью вырвал себе глазные яблоки.
Иннес был арестован в среду вечером, когда расхаживал голым по округе, неподалеку от своего дома. Он был подвергнут медицинскому осмотру в благотворительной клинике, а затем препровожден в камеру. Полиция и один из друзей Иннеса утверждают, что он передознулся транквилизаторами для животных.
Полиция сообщает, что этот наркотик – Пи Си Пи, продукт компании «Парке – Дэвис», который прекратили продавать для лечения людей после 1963 года. Тем не менее представитель «Парке-Дэвис» высказал предположение, что этот наркотик можно купить на черном рынке.
«Если его принимать в чистом виде, – пояснил представитель компании, – действие Пи Си Пи не превышает 12–14 часов». Однако эффект от воздействия препарата в комбинации с такими галлюциногенами, как ЛСД, неизвестен.
В прошлую субботу Иннес сказал соседу, что у него что-то происходит со зрением и он больше не может читать. Это было на следующий день после того, как Иннес в первый раз принял этот наркотик.
В среду вечером, по словам полиции, Иннес предположительно находился в состоянии глубокой депрессии, и был настолько невосприимчив к боли, что даже не кричал, когда вырывал себе глаза.
2 Еще один день, еще одна тачка с откидным верхом… Еще один отель, полный легавых
В первую очередь надо было избавиться от Красной Акулы. Это и ежу понятно. Слишком многие могли бы узнать ее, особенно полиция Вегаса; хотя, насколько им было известно, машина уже вернулась домой в Лос-Анджелес. Последний раз ее видели мчащейся на предельной скорости через Долину Смерти по межштатной пятнашке. Остановлена и предупреждена в Бейкере ДПК… потом неожиданно исчезла…
Я интуитивно чувствовал, что последнее место, где они будут ее искать, – стоянка проката автомобилей в аэропорту. В любом случае мне нужно было туда заехать, чтобы встретить своего адвоката. Он должен был прилететь из Лос-Анджелеса во второй половине дня.
Я довольно тихо ехал по фривэю, мобилизовав все мои нормальные инстинкты для обуздания нестерпимого желания врубить дикую скорость и ни с того ни с сего изменить маршрут, пытаясь при этом оставаться незаметным. А когда я добрался до места, то припарковал Акулу между двумя старыми автобусами Военно-воздушных сил на «вспомогательной» стоянке за полмили от терминала. Очень высокие автобусы. Делай так, чтобы как можно сильнее затруднить поиски этим скотам. Небольшая прогулка на свежем воздухе еще никому не вредила.
Добираясь до терминала, я успел вспотеть как свинья. Но ничего ненормального. У меня есть склонность изрядно потеть в теплом климате. Моя одежда промокала насквозь от рассвета до заката. Сначала это меня беспокоило, но, когда я пришел на прием к доктору и описал ему мои обычные ежедневные возлияния, прием отравы и наркотиков, он сказал, чтобы я пришел к нему снова – в том случае, если потовыделение прекратится. А это, по его словам, будет очень опасным симптомом – признаком того, что мое тело безнадежно переутомилось и абсорбирующий аппарат совершенно вышел из строя. «Я глубоко верю в естественный процесс, – заявил он. – Однако в вашем случае… хм… Я не нахожу никакого прецедента. Мы просто должны подождать, посмотреть, а затем поработать над тем, что осталось».