В ту ночь Регина больше не смогла заснуть.
Неужто нашелся наконец человек, всерьез заинтересовавшийся ею? А может, его тянуло только к собаке? Мысль отдавала горечью: Пампель — ее последний поклонник. Старой деве следовало бы распушить перышки — настал решающий момент!
Почему Регина относилась к другим людям с превосходством? Ведь и она, подобно огрубевшим мужикам, что толпились возле стойки толстухи Махты, не сумела устроить собственную жизнь. Что за парад принцев в голубых атласных одеяниях надеялась она найти в этом поселке? Ах, как заманчиво: незнакомые места, новые интересные знакомства! Может, все-таки стоит загнать дом и отправиться куда глаза глядят? Новая пустота на новом месте, разве это может смягчить разочарование? Новое место скоро вновь превратится в старое. В следующей школе, где она стала бы учить детей, все повторилось бы сначала: компания старых дев пригласила бы ее на чашку кофе. И снова будут с жаром обсуждать привычки и слабости директора. Дай бог ему тайных грехов — больше тем для разговоров. Затем попотчуют пересохшим дежурным печеньем из стеклянной вазочки и поведают жуткую историю о каком-нибудь ученике, по которому плачет спецшкола, в остальном же продемонстрируют наигранную самоуверенность и удовлетворенность, не преминут припомнить незабываемую студенческую пору, которая, к сожалению, все дальше уходит в прошлое. Годы все идут, годы идут.
Поселившись в поселке, Регина почти прервала связи со своими городскими знакомыми. Время от времени они посылали друг другу скудные весточки, царапали на почтовой открытке несколько малозначащих фраз. Одну лишь Мари не отпугивала холодность Регины, она писала ей длинные письма, рассказывала, кого видела, что слышала. Между строк сквозило сочувствие, будто Мари имела дело с человеком, которого ни за что сослали на поселение. Если Мари не получала от Регины ответа, то в следующем письме она сетовала, что частная собственность полностью поглотила Регину, и спрашивала, не забыла ли она полить капусту?
В ТИХУЮ ТЕПЛУЮ НОЧЬ Регина мучилась бессонницей. Она готова была глотать таблетки точно так же, как и осенью, когда ее оставил Тийт, но на этот раз Регина все же решила обойтись без снотворного. Временное забытье не принесет облегчения, завтра всплывут те же неотступные мысли — лучше уж разом покончить с ними.
Регина ворочалась с боку на бок, тяжелые простыни липли к разгоряченному телу, хотя в открытое окно и струился свежий воздух. На деревьях щебетали птицы. Живи и радуйся! Откуда-то тянуло гарью.
Будущее рисовалось в тоскливых красках: в большом пустом доме бродит стареющая женщина и ищет, чем заняться. Она все больше замыкается в себе, потому что, с чем бы она ни соприкасалась, все ей претит.
Вечерами, щуря глаза, она читала бы книгу, зевала у телевизора, пытаясь вспомнить, закрыта ли заслонка. В дождь и в бурю в душу заползал бы страх — что это там за голоса доносятся с улицы? Вдруг кто-то под шум дождя забрался в подвал? В ночной темноте по двору мечется собака и заливается лаем: что случилось? Со временем и Регина, по примеру всех боязливых людей, начала бы прислушиваться ко всяким жутким историям и заказала бы дополнительный замок. Чтобы не свихнуться от одиночества, стала бы искать общения со своими учениками, жалким подхалимажем стараясь завоевать их расположение. Она бы притворялась их другом, хотя прекрасно знает, что заискивающие старухи вызывают отвращение и за глаза над ними посмеиваются.
Время уплывает, ученики очень быстро взрослеют; на Новый год вспомнят старую немку и пришлют ей поздравительные открытки. Кто-нибудь поотзывчивее раз в два года навестит ее. Тогда сутулая от постоянного сидения и чтения учительница вдруг оживет: теряя очки, станет носиться между комнатой и кухней, бесцельно тыкаться туда и сюда и громыхать чашками. Бывшая ученица будет терпеливо сидеть в кресле, ей не терпится идти по своим делам, но негоже уходить, не отпив глотка кофе. Естественно, что и у Регины хранится в буфете в стеклянной вазочке про запас печенье, она станет настойчиво угощать им гостью. С крошками на губах старая и молодая женщины станут обсуждать рецепты пирожного, чтобы хоть о чем-то говорить. Расставание будет сердечным, а на деле рукопожатиями обменяются люди, уже давно друг другу совершенно чужие.
Не исключался и пример Герты. Соседка в пожилом возрасте стала боготворить театр. Она вырезала из газет рецензии, знала всех актеров по именам и в лицо, а поскольку в поселке редко бывали гастрольные спектакли, то Герта каждые два месяца уезжала на неделю в город, чтобы посмотреть новые постановки. Там она составляла себе плотный график действий, навещала знакомых, поражала их своей театральной эрудицией, с жаром, хотя никто с ней не спорил, доказывала компетентность того или другого критика. Они так равнодушны к искусству, жаловалась на знакомых Герта.
Пока Антс Пампель работал в саду у Регины, она время от времени приглядывалась к нему. Раза два их взгляды пересеклись — в пространстве проскользнуло неяркое излучение. Регина успела заметить, что в глазах Антса отражается не инфантильность, а сквозят тоска и пустота. Регина подумала, что многие и на ее лице видят равнодушие, что и ею владеет неопределенное, растерянное состояние человека, лишенного какой-либо цели. Она решила, что Пампель именно для того и пьет, чтобы лицо припухло, а глаза еще больше спрятались — незачем другим заглядывать в его пустую душу.
Правда, Пампель усердно работал в саду, в его движениях проглядывались сила и ловкость, которые трудно было ожидать от пьяницы. И все же Регине казалось, что у них у обоих одинаково слабые мышцы — признак постепенно мертвеющего тела, примета преждевременного старения.
Можно ли остановить деградацию?
Есть ли возможность возродиться самой и возродить себе подобных?
Регина верила, что, когда она переедет в поселок, все изменится.
Видимо, она все еще не могла примириться с тем, что оборвалась ее привычная городская жизнь. Признаваться себе в этом было неприятно, и все же она сожалела, что оставила своих подруг, а также общество знакомых мужчин — кто из них оказался бы ее очередным фаворитом?
Почему же она все-таки перевернула свою жизнь с ног на голову?
Предельная ситуация, очевидно, была вызвана стечением разных обстоятельств. Возможно, Регина была застигнута в минусовой точке биоритмов, иначе нельзя было объяснить ее необыкновенную чувствительность к явлениям, к которым обычно она оставалась довольно спокойна. Она придала слишком большое значение явлениям, явно недостойным этого. Прежде всего близорукая Мари, которая выбирала в магазине лиловый материал; затем Тийт, ошеломивший ее своим решением изменить образ жизни. Регина приняла слишком близко к сердцу анекдотичную историю, происшедшую с этим человеком: папочка и мамочка устроили деточке, которому уже за тридцать, жену с доставкой в постель! Затем на Регину свалилась эта история с тетиным домом. Да и небеспристрастные рассуждения Герты все глубже затягивали Регину в ловушку, соседка словно бы частыми стежками пришивала ее к здешним местам.
Пожалуй, все-таки следовало остаться в городе и примириться с псевдосемьей старых дев. Сейчас у Регины не было даже телефона, чтобы вечерами с кем-нибудь поболтать.
Люди имеют обыкновение искать выход из безвыходного положения. Это неумно, но что-то все же надо было предпринимать. Регина слишком долго мучилась из-за перемены в своей жизни. Жутко становилось — жизнерадостный и весьма беззаботный человек на глазах превращался в язвительную классную даму.
Так, чего доброго, еще пойдут конфликты с учениками. Дети обладают удивительной способностью угадывать душевное состояние учителя, они азарта ради станут намеренно изводить ее и с любопытством выжидать: взъестся ли? Вот смеху будет!
Слава богу, скоро летние каникулы, Регина может куда-нибудь уехать. Долгая зима и душевное напряжение измотали ее, надо бы встряхнуться.
Антс Пампель пусть поливает сад. И выдергивает лебеду. Пусть зарабатывает рубли, чтобы утолить свою жажду. А ягоды могут себе осыпаться, Регина презирала усердных мамаш, которые без конца варят варенье.
Осенью будет видно, как все дальше пойдет.
Но к тому времени Регине стукнет уже тридцать.
Регине прекрасно было известно, что женщинам свойственно утешать себя подобно страусу: мол, пустяки, годом больше или меньше, небось этот настоящий и единственный однажды все равно появится. Не желают осознать суровую действительность; ну да ладно, случается и чудо — вдруг прямо с неба по солнечным лучам сойдет долгожданный. Однако никто не задумывается о том, что с каждым годом уменьшается возможность долгой совместной жизни. Эгоизм вступивших в брак немолодых супругов успевает уже полностью созреть и затвердеть; с убыванием первых радостей привычки и нравы спутника жизни начинают действовать на нервы. Каждый убежден в исключительной правоте именно своего поведения, люди способны мелочи возвести до принципиальных расхождений.
Ссора может возникнуть хотя бы на уровне стоптанных набоек, манеры одного страшно раздражают другого. И начинается грызня да упреки, приводящие постепенно к убеждению, что обоим лучше жить отдельно.
Регина знала о чрезмерном пристрастии своих подруг к критике, когда заходил разговор о мужчинах, которые, возможно, шутки ради делали не очень серьезные попытки подступиться к ним. Единодушно выносились решения, что такой-то мужчина — неотесанный невежа, другой не умел со вкусом одеваться, третий был недостаточно внимателен, четвертый до неприличия громко смеялся, так, что с потолка сыпалась штукатурка; пятого интересовала одна лишь политика — удручающе скучный человек, а шестой привел бы в семью кикимору-свекровь.
Ничего не попишешь, к зрелому возрасту накапливается достаточный жизненный опыт, помогающий предугадывать возможные неприятности.
Разумеется, Регина понимала также и то, что она не первая и не последняя, у кого однажды возникнет желание отшвырнуть, как футбольный мяч, от себя этот мир — к чему все, когда теряется смысл жизни! Каждый человек наполняет предоставленную ему чашу жизни своим содержимым, было бы неразумно копировать других, подражание ведет к нудному автоматизму. Надежда на чужие примеры лишает человека самостоятельности, и его начинает исподволь точить червь сомнения; а может, следовало вообще выбрать третий или четвертый вариант! Так появляются люди-маятники. Раскачиваются от одной заманчивой модели к другой, а жизнь незаметно проходит мимо.
Потребность самовоплощения является первозданной силой, от которой человеку никогда не избавиться; ну, а если это все же произойдет, то он вынужден будет признать, что является ничтожеством. Регина всегда завидовала тем, кто был способен создать что-нибудь на пустом месте. Они могли воплощать себя до изнеможения. Точно так же Регина восхищалась талантливыми исполнителями, они тоже могли не считать свою жизнь бессодержательной. В школьные годы Регина, как и все, зачитывалась книгами, любимыми в переходном возрасте, — биографиями великих людей и пыталась понять, каким образом им удалось стать выдающимися личностями. Чем больше она задумывалась о человеческих судьбах, тем неопределенней становилась картина: никаких правил не существовало. Сперва она верила в определяющее значение целеустремленности, но вскоре отбросила эту наивную версию. Совершенно ошеломляющим оказалось сознание, что порой именно люди с отклонениями и в традиционном смысле необузданные достигали вершин и даже не догадывались при этом, что создают нечто исключительное. Человеку умеренных способностей могли помочь целеустремленность и трезвый разум. Это относилось и к самой Регине.
К тридцати годам человек сформировывается окончательно, скрытые способности должны проявиться к этому времени. Регине уже не приходилось надеяться, что в ней скрывается неведомый вулкан, его просто не было. У нее отсутствовали данные стать выдающимся педагогом и авторитетом в своей области. К счастью, она была не самым уж безликим и серым учителем немецкого языка. Она умела создавать на уроке своеобразную атмосферу игры, способствовавшую усвоению предмета. В противном случае она бы сама не выдержала этой оказенившейся школьной системы. Чем младше были ученики, тем большего контакта с ними она достигала. Свою методику она постепенно создала сама. С самого начала стало ясно, что от умных лекций, которые она слушала в институте, в повседневной работе пользы мало. Тысячи мелочей придавали учебному процессу окраску, и среди них не последнее место занимало личное обаяние учителя. Регина не выносила тупой зубрежки, она обращалась не только к слуховой памяти, но широко использовала на уроках картинки и прибегала к составлению по ним рассказов и загадок. Соответствующих пособий было мало, и Регине помогали ее скромные способности к рисованию. Скучно следовать чистой дидактике реалистических или натуралистических образов, где все точно до зевоты. На каждом уроке Регина мелом набрасывала на доске карикатурные существа и предметы. И никогда не запрещала ученикам смеяться над своими рисунками, пускай хохочут сколько влезет, это был лучший способ насытить мозг кислородом, а когда серое вещество работает безупречно, все запоминается само собой.
Природного дара рисовать хватало как раз на то, чтобы урок не проходил сонно. Хорошо хоть то, что ребята не выводили ее из себя, как многих старых дев, — те постоянно жаловались на это, и Регина считалась сносной учительницей, но не более.
И все же у Регины имелся неисправимый недостаток: ее все больше мучила мысль о том, что в жизни должно быть и более высокое назначение.
С незапамятных времен женщины реализовывали себя в детях.
Разве она хуже?
Но тут круг замыкался.
Где взять детям отца?
Она не хотела, чтобы ее ребенку говорили: волк твой отец.
Статус матери-одиночки не подходил Регине не потому, что она боялась дурной славы. Предрассудки других ее не касались.
К сожалению, за свою педагогическую практику она достаточно насмотрелась на маленьких печальных старичков, которые напряженно бились над одной и той же проблемой: почему у меня нет настоящей семьи, как у других?
Регина росла сиротой и своим детям желала надежного семейного очага.
Может, стоило обратиться к математику Мартинсону и умолить его пойти к ней в мужья с тем, чтобы у ее будущих детей был отец?
Ну и смех!
Увы, рядом не было никого, кто бы посмеялся за компанию.
Хохоча в одиночестве, под аккомпанемент птичьего щебета, она бы скоро отрезвела и пришла к выводу: я с ума сошла.
Быть может, в эпоху быстро меняющихся отношений между мужчиной и женщиной следовало бы заново пересмотреть некоторые аксиомы? Завоеванное с годами равноценное положение начинает терять свою стабильность, закаленные житейскими обстоятельствами женщины становятся все сильнее, а это чревато опасностью, что все пойдет вверх тормашками. Домострой давно устарел, во многих семьях женщины стали лидерами. Так почему бы им не делать мужчинам и предложения? Они могли бы преследовать и завлекать мужчин точно таким же образом, как те некогда домогались женщин; у них есть все для того, чтобы соблазнить будущего отца своих детей твердым и солидным достатком, можно также подчеркнуть и свою значительную общественную позицию. Поскольку образованных женщин больше, чем образованных мужчин, то мужчинам было бы впору с восхищением смотреть на женщин снизу вверх и время от времени с умилением лепетать: дорогая, да откуда ты все это знаешь? В сравнении с мужчинами женщины зачастую поступают более предприимчиво и смело, отсюда всего один шаг к кардинальному преобразованию семейных отношений. Если в средние века мужья во имя супружеской верности держали в узде своих жен, надевали на них пояса целомудрия, то в наше время женщины могли бы в принудительном порядке делать мужчинам противоалкогольные прививки, чтобы вырвавшийся из-под присмотра спутник жизни сохранил человеческий облик.
Имей женщины право делать мужчинам предложения, открылись бы мощнейшие резервы, которые можно было бы использовать для искоренения свойственных нашему времени распущенности и морального разложения.