– Крупный?
– Чертовски.
– Рекордсмен?
– Больше любого рекордсмена! – Уизли поморщился.
– Ясно.
– Немец – Хасслер – и его жена встали из-за стола первыми. Где-то около двух, думаю. И когда они шли к себе в рондевааль – так рассказала жена, – из приречных зарослей выскочил лев, сбил с ног ее мужа и схватил беднягу зубами за шею. Она стала звать на помощь, этот несчастный тоже, конечно, кричал. Мы выбежали, но лев уже уволок его в буш и скрылся из виду. Это было так ужасно – то и дело слышались вопли. Потом наступила тишина, только… – Уизли вдруг замолчал.
– Господи, – сказала Хелен. – И никто не взялся за винтовку?
– Я взялся, – ответил Уизли. – Стрелок я так себе, но когда мы выходим с туристами, оружие носить обязаны. В заросли сунуться не решился – я ведь вообще не охотник, – однако несколько раз выстрелил на звук и, кажется, прогнал зверя в буш. Может, ранил.
– Плохо, если так, – сухо сказал Пендергаст. – Тело он наверняка утащил. А следы на месте нападения вы не затоптали?
– Нет, что вы. Поначалу, конечно, все переполошились, но я перегородил это место.
– Прекрасно. И никто не пошел за зверем в буш?
– Нет, в лагере царила паника. Такого уже десятки лет не случалось. Мы эвакуировали всех, кроме нескольких самых необходимых сотрудников.
Пендергаст кивнул, потом посмотрел на жену. Она тоже почистила свою винтовку – «Биг-файв» производства «Кригхофф» – и внимательно слушала.
– Больше льва не слышали?
– Нет. И ночью, и весь день было тихо. Наверное, ушел.
– Вряд ли он уйдет, пока не доест добычу, – сказал Пендергаст. – Лев уносит добычу не дальше чем на милю. Он поблизости, не сомневайтесь. Еще кто-нибудь его видел?
– Только жена убитого.
– И она говорит, у него красная грива?
– Да. Сначала, пока билась в истерике, кричала, что грива, мол, в крови. Потом немного успокоилась, и мы расспросили ее подробнее. Вот тут-то и выяснилось, что грива была темно-красного цвета.
– А откуда вы знаете, что это не кровь?
– Львы следят за своей гривой, – вмешалась Хелен. – Они постоянно ее чистят. Я никогда не видела льва с гривой, перепачканной кровью, а вот с окровавленной мордой – сплошь и рядом.
– Так что будем делать, мистер Пендергаст? – спросил Уизли.
Пендергаст отпил большой глоток.
– Подождем до рассвета. Мне понадобятся ваш лучший следопыт и один носильщик. Вторым стрелком будет, конечно, моя жена.
Все замолчали. Уизли и комиссар смотрели на Хелен. Она – с улыбкой – на них.
– По-моему, это… не совсем правильно, – наконец промолвил Уизли.
– Потому что я женщина? – спросила удивленная Хелен. – Да вы не бойтесь, это не заразно.
– Нет-нет, – поспешно ответил он. – Просто здесь ведь национальный парк, стрелять можно только тем, у кого есть правительственная профессиональная лицензия.
– Из нас двоих, – сказал Пендергаст, – жена стреляет лучше. К тому же, когда охотишься в буше за львом, одного стрелка мало. – Он помолчал. – Разве что вторым пойдете вы.
Комиссар ничего не ответил.
– Я мужа одного не отпущу, – заявила Хелен. – Слишком опасно. Еще покалечат беднягу или того хуже.
– Спасибо за доверие, Хелен, – сказал Пендергаст.
– Алоизий, а кто промахнулся по дукеру с двухсот ярдов? А дело-то было пустяковое.
– Ветер дул боковой. Да еще и животное дернулось в последний момент.
– Ты слишком долго целился. Ты вообще долго думаешь, вот в чем твоя беда.
Пендергаст повернулся к Уокингу:
– Сами видите, сделка комплексная. Или мы оба, или никак.
– Ладно, – хмуро ответил комиссар. – Мистер Уизли?
Уизли неохотно кивнул.
– Встретимся завтра в пять, – сказал Пендергаст. – И когда я говорю, что нам нужен очень-очень хороший следопыт, я не преувеличиваю.
– Наш – один из лучших в стране. Джейсон Мфуни. Он, правда, редко занимается этим ради охоты, в основном для фотографов и туристов.
– И чтоб нервы у него были стальные.
– У него стальные.
– Предупредите местных – пусть держатся подальше.
– Нет нужды, – ответил Уизли. – Вы, наверное, видели по дороге опустевшие деревни? Кроме нас, на двадцать миль ни души.
– Все так быстро убрались? – удивилась Хелен. – Ведь он напал только вчера.
– Красный лев, – сказал комиссар, словно это все объясняло.
Хелен переглянулась с мужем. На миг в баре стало тихо.
Алоизий поднялся и помог встать жене.
– Спасибо за выпивку. Не проводите нас в нашу хижину?
Глава 3
Заросли акаций
Ночь прошла спокойно. Молчали даже местные прайды, которые часто разнообразили ночи своим рыком; обычные звуки ночного буша тоже как будто стали тише. Большая река выдавала себя только тихим журчанием и наполняла воздух влажной свежестью. Лишь когда забрезжил зодиакальный свет, раздались первые звуки, говорившие о присутствии людей: полилась вода в емкость для душа.
Пендергаст и его жена уже покинули хижину и сидели в столовой под навесом, где горела единственная тусклая лампочка. Рядом лежали винтовки. Звезд не было – ночь выдалась облачная, совершенно темная. Так они просидели три четверти часа, не двигаясь и не разговаривая, наслаждаясь обществом друг друга. В молчаливом согласии – таково было свойство их союза – они мысленно готовились к предстоящей охоте. Хелен положила голову мужу на плечо. Пендергаст гладил ее руку, касаясь то и дело звездчатого сапфира в обручальном кольце.
– Назад его не получишь, не надейся, – сказала она голосом, слегка хриплым от долгого молчания.
Он улыбнулся, но поглаживать не перестал.
Из тьмы возникла невысокая фигурка с длинным копьем, в длинных штанах и длинной рубахе – и то и другое темного цвета.
Супруги выпрямились.
– Джейсон Мфуни? – негромко спросил Пендергаст.
– Да, сэр.
Пендергаст протянул руку:
– Давайте, Джейсон, без всяких «сэров». Меня зовут Пендергаст. А это моя жена Хелен. Она предпочитает, чтобы к ней обращались по имени, а я – по фамилии.
Следопыт кивнул и медленно, почти вяло, пожал руку Хелен.
– Окружной комиссар, мисс Хелен, хотеть с вами поговорить.
Хелен поднялась, Пендергаст тоже.
– Простите, мистер Пендергаст, он хотеть говорить только с ней.
– Это еще о чем?
– Он волновался, как она умеет стрелять.
– Смешно, – сказал Пендергаст. – Мы вроде все обсудили.
Хелен со смехом махнула рукой:
– Не волнуйся… здесь ведь кусок Британской империи. Женщина должна сидеть на веранде, обмахиваться веером и при виде крови терять сознание… Пойду успокою его.
Пендергаст опустился на скамью. Следопыт стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу.
– Может, сядете, Джейсон?
– Нет, спасибо.
– И давно вы читаете следы?
– Давно. – Джейсон был немногословен.
– Хорошо получается?
Кивок.
– Львов боитесь?
– Иногда.
– Убили хоть одного этим копьем?
– Нет.
– Ясно.
– Копье новое, мистер Пендергаст. Когда убить льва копьем, оно сломаться или гнуться, и нужно новое.
Над лагерем висела тишина; в буше забрезжил свет. Прошло пять минут, потом десять.
– Что они копаются? – сердито недоумевал Пендергаст. – Не хватало еще выйти поздно.
Мфуни кивнул и оперся на копье.
Вдруг появилась Хелен и села рядом.
– Угомонила этого зануду? – со смешком поинтересовался муж.
Хелен не отвечала. Он вопросительно уставился на жену и удивился ее бледности.
– Что с тобой?
– Ничего. Волнуюсь перед охотой.
– Так можешь и не ходить.
– Ну уж нет, – горячо возразила Хелен. – Такого я не пропущу.
– Тогда нам пора.
– Погоди, – тихонько сказала она и холодными пальцами коснулась руки мужа. – Алоизий… Представляешь, мы забыли вчера полюбоваться луной. А было полнолуние.
– За всеми этими делами – неудивительно.
– Давай чуть задержимся, посмотрим, как она садится.
Хелен взяла его руку обеими руками – непривычный для нее жест.
– Хелен…
Она сжала его ладонь:
– Помолчим.
За рекой полная луна опускалась в буш. Маслянистый диск двигался по розовато-лиловому небу, а его отражение молочной дорожкой трепетало на вихрящихся водах Луангвы. Алоизий и Хелен познакомились в полнолуние и вместе любовались восходом луны. За все время ухаживания и два года брака – что бы ни случилось, куда бы ни забрасывала их жизнь – им всегда удавалось вместе встречать восход полной луны.
Луна коснулась верхушек деревьев, плавно за них опустилась. В небе посветлело, а лунный свет окончательно утонул в буше. Тайна ночи окончилась; наступал день.
– Пока, старушка, – сказал Пендергаст луне.
Хелен, по-прежнему держа мужа за руку, встала: на троне, ведущей от кухни, появились комиссар и Уизли. С ними шел еще один человек – очень высокий, худой, с изможденным лицом. Глаза у него были желтые.
– Это Уилсон Ньяла, – сообщил Уизли, – ваш оруженосец.
Пендергасты поздоровались с ним за руку. Вчерашний бармен принес с кухни большой чайник и стал наливать всем крепкий дымящийся напиток.
Пили быстро и молча.
Пендергаст поставил чашку.
– Уже светло, можно посмотреть место нападения.
Ньяла закинул на каждое плечо по винтовке, и они отправились по тропинке вдоль реки. У зарослей акации путь им преградила веревка, привязанная к деревянным колышкам. Пендергаст опустился на колени и стал разглядывать следы. В пыли около большой лужи крови, теперь уже высохшей и потрескавшейся, виднелись отпечатки огромных лап. Он восстановил для себя картину произошедшего: лев выскочил из зарослей, набросился на человека, сбил с ног и вцепился зубами. Следы рассказывали, как лев тащил в кусты истерзанную жертву, оставившую за собой кровавую полосу.
Пендергаст поднялся.
– Действовать будем так. Я иду в восьми футах за Джейсоном, держась чуть левее. Хелен идет в восьми футах за мной, но держась правее. Уилсон, вы шагаете прямо за нами.
Пендергаст оглянулся на супругу, и та ответила легким одобрительным кивком.
– Когда настанет время, – продолжил он, – мы попросим передать нам винтовки. Держите их на предохранителе. С моей снимите ремень – не хочу зацепиться за кусты.
– А с моей – не снимать! – бросила Хелен.
Уилсон Ньяла кивнул.
Пендергаст протянул руку:
– Мою винтовку.
Уилсон передал ему оружие. Пендергаст переломил стволы, тщательно их осмотрел, зарядил два патрона «нитро экспресс» – величиной с немалую сигару – с мягконосыми пулями, закрыл, проверил предохранитель и вернул оружие носильщику.
Хелен проделала то же самое со своей винтовкой, зарядив ее фланцевыми патронами пятидесятого калибра.
– Довольно большое ружье для такой хрупкой женщины, – заметил Уокинг.
– Крупное оружие как-то солиднее, – ответила Хелен.
– Да, не хотел бы я гоняться за этим чертом, – продолжил Уокинг, – хоть с большой винтовкой, хоть с маленькой.
– Итак, всю дорогу держимся как договорились, – напомнил Пендергаст, переводя взгляд с Мфуни на Ньялу и обратно. – Ветер благоприятный. Никаких разговоров, общаемся только при помощи жестов. Фонари с собой не берем.
Напускная бодрость мигом испарилась; все молча ждали, когда подлесок осветят голубоватые рассветные сумерки. Потом Пендергаст сделал Мфуни знак идти.
Следопыт шагнул в буш, держа в руке копье и глядя на кровавые полосы, ведущие от реки через густые колючие кусты и заросли мопане вдоль Чителе – небольшого притока Луангвы.
Продвигались медленно, ориентируясь по пятнам крови на траве и листьях. Следопыт остановился и показал копьем на участок примятой травы, где влажно блестели алые брызги крови. Здесь лев и начал терзать свою еще живую жертву.
Джейсон Мфуни, не говоря ни слова, нагнулся и что-то поднял: половину нижней челюсти с зубами, обглоданную и вылизанную. Пендергаст молча смотрел на находку. Мфуни положил челюсть и показал на проход в траве.
Все двинулись в зеленую гущу. Каждые двадцать футов Мфуни останавливался, прислушивался и нюхал воздух, искал на траве следы. Кровь из жертвы уже вытекла, и теперь путь указывали только отдельные капли и пятнышки.
Два раза следопыт показывал на примятую траву: здесь лев опускал добычу на землю, чтобы поудобнее ухватиться за нее зубами.
День быстро набирал силу, из-за верхушек деревьев светило солнце. Утро выдалось каким-то необычно тихим и настороженным, только насекомые непрерывно стрекотали.
Охотники прошли уже больше мили. Над горизонтом пылало солнце, пронизывая раскаленными лучами кусты, над которыми звенели тучи мух цеце. В воздухе повис густой запах травы и пыли. Наконец след вывел из зарослей на сухую площадку под развесистыми ветвями акации. Впереди, на фоне раскаленного неба, горным пиком высился одинокий термитник. В середине площадки лежало нечто красно-белое, полускрытое гудящей тучей мух.
Мфуни осторожно двинулся вперед, за ним – Пендергаст, Хелен и оруженосец. В молчании они стояли над тем, что осталось от немецкого фотографа. Лев разгрыз череп, съел лицо, мозг, большую часть торса и оставил ноги – белые, неповрежденные, чисто вылизанные – и полуоторванную руку, пальцы которой сжимали клок шерсти.
Мфуни нагнулся, выдернул из пальцев шерсть – при этом рука совершенно отделилась от обглоданного торса, – внимательно оглядел клок и протянул его Пендергасту. Шерсть была красного цвета. Пендергаст передал ее жене, которая не менее тщательно изучила клочок и вернула его Мфуни.
Следопыт медленно кружил по площадке, разглядывая следы на солончаковой корке. Приложив палец к губам, он указал на влеи – низину из тех, что в сезон дождей превращаются в болото; теперь, в засушливый период, там стояла самая высокая трава, футов десять или двенадцать. В нескольких сотнях ярдов высилась густая роща акациевых деревьев; образованный их кронами шатер закрывал горизонт. Следопыт показал на примятую траву – след, оставленный львом. Затем Мфуни вернулся к остальным и с серьезным видом прошептал на ухо Пендергасту, указывая копьем:
– Он там. Отдыхает.
Пендергаст кивнул и посмотрел на Хелен. Она все еще была бледна, но совершенно спокойна; холодный взгляд выражал решимость.
Ньяла, оруженосец, явно нервничал.
– В чем дело? – тихо спросил Пендергаст, повернувшись к нему.
Тот кивнул в сторону высокой травы:
– Этот лев хитрый. Сильно хитрый. Очень плохой место.
Пендергаст помедлил, перевел взгляд с оруженосца на следопыта, потом на заросли травы. Жестом велел следопыту двигаться.
Крадучись, они вошли в высокую траву. Дальше пяти ярдов в ней ничего нельзя было разглядеть. Полый тростник шуршал и потрескивал, мертвый воздух заполонили запахи нагретых солнцем трав. Чем дальше, тем больше сгущался зеленый сумрак; стрекот насекомых перешел в ровный гул.
Когда охотники приблизились к акациям, следопыт замедлил шаг и указал на свой нос. Пендергаст втянул носом воздух и уловил слабый мускусный запах льва, смешанный со сладковатым духом мертвечины.
Мфуни припал к земле и сделал знак, чтобы остальные последовали его примеру: в такой траве у самой земли видимость лучше, больше вероятность заметить рыжевато-коричневую шкуру льва до того, как он свалит с ног. Согнувшись, охотники медленно вступили в рощу. Камни покрывала корка засохшего ила, твердого, словно камень. Следов на ней не осталось, но сломанные и погнутые стебли ясно показывали: лев прошел здесь.
Следопыт вновь остановился и показал знаком, что нужно посовещаться. Пендергаст и Хелен подошли к нему; все трое встали вплотную и зашептались, повышая голоса ровно настолько, чтобы слышать друг друга сквозь гул насекомых.
– Лев быть впереди. Двадцать – тридцать ярдов. Двигаться медленно. – Мфуни озабоченно сморщился. – Может, лучше ждать.
– Нет, – прошептал Пендергаст. – Это наш лучший шанс. Лев сейчас сыт.
Они двинулись вперед, к прогалинке размером не больше десяти футов. Мфуни помедлил, понюхал воздух и указал влево.
– Лев, – шепнул он.