Я знал, что ее отец был умным и хитрым военачальником, что он манипулировал царством, но теперь я знал и то, что он был ответственным за запугивание своей дочери. Это осознание пылало во мне, особенно, теперь, когда я понимал, что пока что нет возможности расправиться с ним. Я должен был действовать осторожно там, где был замешан он.
Важно было обеспечить безопасность Джесубай, не дать ему дотянуться до нее. Месть или расправа над тем, кто обижал ее, могла разрушить все, чего мы достигли. Локеш разорвет помолвку, а то и воспользуется предлогом, что мы заставили его и его семью пойти на нас войной. Нужно было действовать как дипломат, каким меня учили быть, и сдерживать пламя в моем боевом сердце, пока не настанет нужное время.
Несмотря на политические преимущества нашего союза, я не хотел, чтобы Джесубай думала, что я хочу свадьбы с ней только ради мира между нашими царствами, или чтобы защитить ее, хотя обе причины имели большое значение. Я сказал ей, что жду того момента, когда стану ее мужем, и пообещал, что стану хорошим мужем. Больше всего я хотел, чтобы она была счастлива. Когда я сказал об этом, она, казалось, поймала меня на слове и немного расслабилась.
Мы провели вместе несколько дней, и я был рад тому, что она хотела быть рядом со мной, когда я навещал отряды и встречался с главами города. Она все еще закрывалась вуалью и была тихой и неподвижной, как статуя, но я замечал, что ее яркие глаза следят за мной, когда я говорю, и она выглядела увлеченной и заинтересованной всем, что видела и ощущала.
Надежда вновь расцвела во мне, и я думал, что не все еще потеряно. Несколько раз я ловил на себе ее взгляд, она смотрела на открытые участки кожи на моей груди и горле, и я задумывался, значит ли это, что она так же увлечена мной, как и я ею.
Я понял, что стал чаще улыбаться. Я даже сочинил стихотворение не о вымышленной девушке, а о настоящей девушке, у которой были длинные черные волосы и сияющее лицо, что стояла на балконе, залитом лунным светом, и серебряные слезы текли по ее щекам. Хотя я так и не услышал ее смех и не узнал о ее любимой еде, она одарила меня пару раз прекрасной улыбкой, и я посчитал себя счастливчиком.
До того как она уехала, я был уверен, что мы станем хорошей парой, и когда я спросил ее, уверена ли она, она сказала:
- Стать Раджарамом – все, о чем я могу мечтать.
По ее желанию принесли бумаги, и мы официально подтвердили помолвку. Я знал, что мать будет рада, да и сам был доволен. Смотреть на ее отъезд было тяжело. Мы едва успели начать долгий процесс понимания друг друга.
Я знал, что должен действовать медленнее и осторожнее по отношению к ней, так что я позволил себе самый вежливый и простой жест, коротко коснувшись губами тыльной стороны ее ладони, желая, чтобы настал день, когда она позволит обнять ее, а потом попрощался с ней.
Пока я смотрел, как уходит караван, я думал о своем новом статусе помолвленного. Мы будем далеко друг от друга дольше, чем мне бы хотелось. Если я и успел что-то узнать о Джесубай за это короткое время, что мы провели вместе, так это то, что ее нужно было постоянно уговаривать, словно нерешительную кобылицу, и я беспокоился, что те крошечные шаги, на которые мы сблизились, потеряют свою ценность за долгое время разлуки. Было так просто позволить хрупким отношениям, что мы успели начать, отодвинуться обратно к холодному расстоянию первой встречи.
И тогда я решил писать ей. Каждый день, если понадобится. Если я не могу быть с ней лично, я буду изливать ей душу на бумаге. И, может, когда мы снова встретимся, мы поймем, что расстояние между нашими сердцами преодолеть не так и сложно. Пролог
Заглянем в «Мечту тигра»
Пролог
Угли
Ее дикое сердце билось так же хаотически, как и двигался ручей, у которого она остановилась. Ее тонкие ноги дрожали, лунный свет очерчивал ее силуэт, и я мог видеть ее пульс, ее глаза, разыскивающие опасность. Я смотрел на нее из тени деревьев, черный призрак, желавший ее поражения. Потянув носом воздух еще раз, она нервно склонила голову к воде.
Я выскочил из укрытия и прорвался сквозь траву и кусты, сокращая дистанцию, как метеор. Когти оставили следы на корне, торчавшем из земли, как рука скелета, и она услышала шум.
Резко развернувшись, лань бросилась влево. Я прыгнул, но зубы ухватили лишь густой мех ее зимней шубы. Она издала тревожный вопль тревоги. Я гнался за ней, кровь ускоренно бежала по венам, и я чувствовал себя живее, чем был последние месяцы.
Я снова набросился, и в этот раз когти впились в ее тело, обхватывая его в смертоносных объятиях. Она брыкалась подо мной, пытаясь вырваться, но я прокусил ее шею. Погрузив в нее зубы, я зажал ее трахею. Если ее переломить, она умрет, но я верил, что это более милосердный способ охотиться, но внезапно я почувствовал, что это я задыхаюсь.
Возбуждение от охоты испарилось, и я остался с пустотой, что грозила поглотить меня. Она душила, неспешно убивая меня, как и я забирал жизнь у этого создания.
Я разжал челюсти и поднял голову. Почувствовав перемену, лань помчалась к ручью, сбрасывая меня со спины. Она растворилась в подлеске, холодная вода омывала мою густую шерсть, на миг я хотел лишь начать дышать, отпустить все. Отпустить воспоминания. Отпустить разочарование. Отпустить мечты.
Смерть была бы милосерднее.
Я понемногу отходил от ручья. Мои лапы были такими же грязными, как и мои мрачные мысли. Я уныло стряхнул с шерсти воду и тщетно попытался счистить с когтей грязь, когда услышал женский смех. Я вскинул голову и увидел Анамику, сидевшую на ветке дерева, на плече ее висел золотой лук, а за спиной – колчан стрел.
- Это самая жалкая охота, какую я только видела, - фыркнула она.
Я мягко заворчал, но она не заметила предупреждение и продолжила комментировать.
- Ты выбрал самое слабое существо в лесу, но не смог убить. Да что ты за тигр?
Она проворно спрыгнула с толстой ветки. Анамика была в зеленом платье, и когда она встала передо мной, я тут же отвлекся на ее длинные ноги, но она снова открыла рот. Она уперла руки в бока и сказала:
- Если ты голоден, я могу приносить тебе еду, ведь ты слишком слаб, чтобы себя прокормить.
Ворча, я отвернулся от нее и прыгнул в другую сторону, но она быстро меня догнала, соревнуясь с моей скоростью, пока я мчался по лесу. Когда я понял, что от нее не избавишься, я остановился и сменил облик.
Человеком я повернулся к ней и раздраженно взревел:
- Почему ты продолжаешь преследовать меня, Анамика? Разве того, что я застрял здесь, оставаясь рядом с тобой каждый день, не достаточно?
Она сузила глаза.
- Я тоже здесь застряла, - она произнесла слово медленно, словно оно было ей в новинку, - я с тобой, как и ты со мной. Разница в том, что я не трачу жизнь на достижение того, что у меня никогда не будет!
- Да ни к чему я не стремлюсь!
Она вскинула брови, и я знал, о чем она думает. Она знала обо всем, чего я хотел. Быть тигром Дурги – значит быть связанным, соединенным с ней мысленно, что включалось, когда мы принимали облики Дурги и Дамона. Мы пытались оставлять друг другу пространство, но оба знали друг о друге больше, чем хотели рассказывать.
Я знал, что ей сильно не хватает брата. Она ненавидела играть роль Дурги. Сила ее не интересовала, что и делало ее идеальной богиней. Она никогда не стала бы использовать оружие или Амулет Дамона для своих целей. Это мне в ней нравилось, хотя я об этом и не говорил.
Я замечал и другое, что стал уважать в ней за прошедшие шесть месяцев. Анамика была светлой и мудрой в решении проблем, она всегда думала об сначала о других, а не о себе, и владела оружием лучше чем многие известные мне мужчины. Она заслуживала спутника, кто поддержал бы ее и помог нести это бремя. Эту работу должен был выполнять я, но вместо этого я часто погрязал в жалости к себе. Я уже хотел извиниться, когда она снова начала нажимать на больное.
- Хочешь - верь, хочешь – нет, но я преследовала тебя не для того, чтобы испортить жизнь. Я просто хотела убедиться, что ты не поранился. Твои мысли постоянно далеко, потому ты можешь быть в опасности.
- Поранился? Поранился! Меня нельзя ранить, Анамика!
- Ты был сплошной раной все шесть месяцев, Дамон, - сказала она еще тише. – Я пыталась это терпеть, но ты продолжал показывать эту… эту слабость.
Разозлившись, я приблизился к ней, размахивая пальцем в воздухе перед ее носом, не обращая внимания на едва заметные веснушки на нем и зеленые глаза с длинными ресницами, в таких глазах мужчина мог потеряться.
- Давай кое-что проясним, Анна; во-первых, мои чувства – мое дело, и, во-вторых, - я замолчал, услышав, как она втянула воздух. Решив, что я пугал ее, я отступил на шаг и прекратил кричать. – Во-вторых, когда мы на людях, я Дамон, но наедине, прошу, называй меня Кишаном.
Я отвернулся от нее и положил ладонь на ствол соседнего дерева, заставляя злое пламя, что она разжигала во мне, отступить и превратиться в тлеющие угли. Замедляя дыхание, я не заметил, что она приблизилась, пока не почувствовал ее руку на своей руке. Прикосновение Анамики всегда посылало теплое покалывание на моей коже, и это было из-за нашей связи.
- Прости, … Кишан, - сказала она. – Я не хотела тебя разозлить или вытащить наружу твои неуловимые эмоции.
В этот раз ее раздражающие слова не волновали меня. Вместо этого я сухо рассмеялся.
- Я постараюсь держать свои «неуловимые эмоции» под контролем. Сейчас же, если ты прекратишь приставать к тигру, то он не будет скалиться в ответ.
Она безмолвно разглядывала меня, а потом прошла мимо, направляясь домой с прямой спиной. Ее удаляющийся шепот растворялись, когда она ушла за деревья, но я успел расслышать:
- Я не боюсь его зубов.
Я почувствовал укол вины, ведь позволил ей идти домой одной, но я видел, что при ней был Амулет Дамона, и знал, что ничто не может ей навредить. Когда она ушла, я потянулся и размышлял, возвращаться ли в дом, что мы делили, и делили было ключевым словом, или стоит переночевать в лесу. Я решил отыскать удобный участок травы для сна, когда тело замерло, ощутив присутствие другого человека.
«Кто мог здесь быть? Охотник? Анамика вернулась?»
Я медленно обернулся, не издавая ни звука, но когда повернулся, я отскочил назад, сердце замерло.
Невысокий мужчина стоял передо мной, словно появившись из ниоткуда, что он, наверное, и сделал. Лунный свет сиял на его лысой голове, и он сдвинулся, сандалии хрустели по траве. Мы не видели с монахом с того судьбоносного дня, когда я передал свою избранницу, свою возлюбленную брату. День, что я видел во снах, в надеждах, и мое будущее, прыгнувшее в вихрь пламени, исчезли, погасли, как лампа, в которой кончилось масло.
Я был сломан с того момента.
- Пхет, - только и сказал я. – Что привело тебя в мой личный ад?
Мужчина схватил меня за плечо и уставился на меня яркими карими глазами.
- Кишан, - серьезно сказал он. – Ты нужен Келси.
Пособие
1) Несмотря на опасность, Иша осталась с Джесубай. Стоила ли того жертва?
2) Локеш вымещал гнев на дочери и постоянно запугивал ее. Почему он оставил ее в живых?
3) Как вы думаете, почему Джесубай решила надеть золотую вуаль на праздник царя, хотя она знала, что отец предпочитает сиреневую?
4) Джесубай унаследовала силы от отца, хотя ее отец не может исцелять или становиться невидимым. Как вы думаете, почему ее силы так отличаются?
5) Что чувствовала Джесубай, когда царь объявил, что она выйдет замуж? Почему?
6) Цветы и сады – тема это книги. Джесубай сравнивает себя с цветком, который прячут от солнца. А как еще вы можете сравнить Джесубай с цветком?
7) Когда Джесубай прибыла во дворец царя, она прошла врата, охраняемые тремя видами животных – обезьянами, тиграми и слонами. Все эти животные есть в серии «Проклятие тигра». А были ли в книге другие отсылки?
8) Локеш встретил Кишана в царском саду. Какой, как вы думаете, была истинная цель Локеша? Была ли она обширнее чем та, что он высказал?
9) Дэчень отличается от того, как ее описывали Рен и Кишан? Сильно?
10) История о карпе кои, запрыгнувшем на водопад, имеет особое значение для Джесубай. Как вы думаете, была ли она награждена даром от богов?
11) Джесубай думала, что семье Раджарам и всему миру было бы лучше, если бы она не родилась. Как бы это повлияло на «Проклятие тигра», если бы все так и случилось?
12) Тема книги: «Яблоко от яблони недалеко падает». Была ли Джесубай обречена стать злодейкой, как ее отец? Чем она от него отличалась?
13) Рен сказал, что Локеш – ядовитая кобра, и его яд бежит во всех. В каком смысле это можно считать правдой?
14) Основная тема книг о тиграх – истинная любовь требует жертвы. Любила ли Джесубай Кишана? А Кишан любил Джесубай? Любил ли он Келси? Как его изменило произошедшее с Джесубай?
15) В чем Келси и Джесубай схожи, а в чем отличаются?
16) Отражает ли стихотворение в начале судьбу Джесубай? Как? Была ли ее смерть доброй?
17) Как вы думаете, почему Джесубай не могла исцелить себя в конце книги? Может ли здесь быть не одна причина?
18) Дурга продлевала жизнь Джесубай, чтобы задать ей один вопрос. Какой и почему он был так важен?
19) Предположим, что у Дурги был камандал, и она могла спасти жизнь Джесубай. Почему она этого не сделала?
20) Джесубай отличается от ваших ожиданий? Она стала нравиться вам больше или меньше? Почему?
Благодарности
Я хочу выразить благодарность нескольким людям, что помогли мне завершить эту книгу и подготовить к изданию. Для начала я хочу сказать спасибо своему агенту Алексу Гласу за его неустанную поддержку и помощь. Думаю, ему так же, как и мне, понравилось работать над этим проектом.
Спасибо Клиффу Нильсону за прекрасную обложку. Работать с тобой одно удовольствие.
Искренняя благодарность моим первым читателям. Моим сестрам – Линде, Шэре и Тонни. Моей маме Кейтлин. Моему брату Джареду и его жене Суки, моей подруге Линде. Все вы замечательные и всегда желающие схватить весло и помочь этому кораблю плыть дальше.
Глубокое признание выражаю своему издателю, Эми Кнапп из Blue Otter Editing и команде, что делала электронную версию в Trident Media Group: Элизабет Паркс, Эмили Росс, Люба ДиФалько и Николь Робсон. Все вы заслужили отдых.
И я аплодирую стоя всем моим верным читателям, подписчикам и блоггерам, что постоянно просят меня о еще одном тигре. Это для вас. =)