Непрерывная борьба за восхождение по общественной лестнице изнурила нервную систему людей и психбольницы были переполнены теми, кто решил удалиться в нереальный мир.
Непрерывная борьба за повышение слопа доминировала в Кларжесе. Каждая минута человека была посвящена работе или изучению техники достижения цели. Хобби и спорт были заброшены, общественно-полезная деятельность отошла на второй план. И без спускного клапана ни один человек не выдержал бы изнурительной борьбы и сошёл бы с ума. И этим клапаном стал Карневаль. Сюда каждый приезжал один или два раза в месяц. Здесь затуманенный работой мозг мог найти отдохновение. Здесь человек давал волю эмоциям. Здесь он мог не думать об основной цели своей жизни.
В Карневаль изредка приезжали и Амаранты, одетые в роскошные костюмы. Неузнаваемые под своими масками, они могли забыть о зависти, которая владела всеми остальными, когда они видели этих счастливчиков.
4
В Карневаль приехала и Джакинт Мартин, ставшая три года назад амарантом и прошедшая обновление три недели назад.
Джакинт Мартин трижды поднималась из Брудов: сначала как специалист по средневековым инструментам, затем как концертирующая флейтистка и, наконец, как музыкальный критик. Трижды линия её жизни круто устремлялась вверх и трижды она возвращалась обратно к горизонтали.
В возрасте 48 лет она мужественно расширила сферу своей деятельности и стала заниматься историей музыкальной культуры. Это помогло ей в возрасте 54 лет стать Веджем. За оригинальные исследования в области музыкальной символики, она перешла в Серды в возрасте 67 лет. Ее назначили ассистентом в Картербургский университет, но через четыре года она сама стала сочинять музыку. «Древний Грааль» – насыщенная страстью оркестровая сюита, полностью отражающая особенности её незаурядной натуры – подняла её в Вержи в возрасте 92 года.
Затем на 30 лет она отошла от активной деятельности, разыскивая новые стимулы, которые дали бы ей возможность перейти в Амаранты.
Она всегда интересовалась загадочной культурой королевства Сингали, и, несмотря на почти неустранимые препятствия, на грозные опасности, она решила провести один год в Сингали.
Она тщательно готовилась к этому, изучила язык, обычаи, ритуалы, подготовила одежду, выкрасила кожу. Правительство выделило ей воздушный шар и она вылетела за пределы Кларжеса в варварскую страну, где её жизнь подвергалась постоянной опасности.
В Канасте она объявила себя колдуньей и, пользуясь последними научными достижениями, заработала себе прочную репутацию. Знатные лорды Гондваны предлагали ей посетить их пиратскую империю, и она с благодарностью приняла приглашение. Намеченные планы она быстро выполнила, но, очарованная гондванскими художниками, их своеобразным видением мира, провела там четыре года. Многие аспекты жизни в Гондване показались ей неприличными – особенно равнодушие к людским страданиям. Она была очень эмоциональной женщиной, очень чувствительной, и все время пребывания за границами Кларжеса она находилась в состоянии крайнего отвращения. В Торренге она случайно присутствовала на церемонии Большая Ступа. Все виденное ею внушило ей такой ужас, что она бежала из Гондваны и вернулась в Кларжес в состоянии коллапса.
Шесть месяцев спокойной жизни вернули ей душевное равновесие и следующие шесть лет были для неё весьма продуктивными. Она опубликовала книгу «Гондванское искусство», много эссе по гондванской музыке, подводным королевским садам, ритуальным танцам на склоне горы Валакунем.
И в возрасте 104 лет она стала амарантом.
После обновления она превратилась в очаровательную 19-летнюю девушку, более или менее похожую на неё саму в возрасте 19 лет.
Новая Джакинт действительно была девятнадцатилетней, но опыт её и знания были накоплены за 104 года. В новой Джакинт Мартин нельзя было найти ни одной черты характера, не присущей старой Джакинт. Да, она действительно осталась сама собой в новом обличье.
Джакинт получила прекрасное стройное тело. Пепельно-серые волосы блестящим каскадом спадали на очаровательные плечи. Несмотря на наивность, открытость взгляда, можно было угадать скрытые глубины её натуры. Если сравнивать красоту женщины с цветком, то можно было сказать, что она находится в самой поре расцвета.
Во время борьбы за достижение высшего фила её сексуальные инстинкты были придавлены. Она ещё никогда не выходила замуж и теперь ей предстояло открыть для себя новые ощущения.
В этот вечер она надела серебряное платье, обтягивающее ее стройную фигуру, и поехала в Карневаль без какой-то определённой цели, не особенно задумываясь, что она будет делать там.
Она припарковала свой кар, проехала на пассажирском диске через прозрачный туннель и очутилась в самом сердце Карневаля.
Яркие костюмы, веселый смех и возгласы, музыка, звучащая всюду, разнообразные запахи, яркие глаза, смотрящие из-под масок, ярко расцвеченные рты, руки и ноги, проделывающие гротесковые движения в танце, шелест одежды, сверкание красочных реклам. Карневаль! Он очаровал Джакинт. Ей оставалось только раствориться в нём, подчиниться его ритму, бездумно плыть по течению…
Она пересекла Конкур, прошла через Фоли Икредибль в Малый Овал, спустилась по Аркади-вэй, с интересом осматривая всё вокруг.
Яркие цвета она воспринимала как звон колоколов. Она слышала гармонию цвета, её обертоны, мягкие и взрывные, бьющие по нервам, возбуждающие в её душе отклик. Она сама не ожидала такого эффекта. Она проходила мимо всех достопримечательностей Карневаля – Замок Истины, Голубой Грот, Лабиринт, Колледж Эроса, где перед публикой демонстрировались технические приёмы любви.
Перед нею разворачивалась игра реклам и ярче всех светилась реклама Дома Жизни. Человек в медной маске мощным голосом созывал публику. В её мозгу вдруг вспыхнули тревожащие душу воспоминания о церемонии Большая Ступа: главный жрец, демонически красивый, таким же громовым голосом руководил стонущей в религиозном экстазе толпой верующих…
Джакинт остановилась послушать.
– Друзья, каков ваш слоп? – кричал Вэйлок. – Заходите в Дом Жизни! Дидактор Монкур поможет вам! Бруд перейдёт в Веджи. Ведж – в Серды. Серд – в Вержи. Верж – в Амаранта. Зачем жалеть час, если Монкур даст вам годы? Всего флорин, один флорин! Разве это много за вечность? – голос его гудел, как медный колокол. – Увеличивайте свой слоп! Смотрите в будущее с надеждой! Всего флорин за вход в Дом Жизни!
Вокруг него собралась толпа. Вэйлок обратился к мужчине:
– Вот ты, я вижу, Серд. Когда ты станешь Вержем?
– Я Бруд.
– Но ты должен быть Сердом! Зайди в Дом Жизни и через десять минут ты сможешь показать нос своим убийцам. А ты… – Это была женщина средних лет. – У тебя есть шанс пережить своих детей. Не менее 42 амарантов обязаны своим возвышением Дидактору Монкуру.
Вэйлок заметил прекрасную девушку в серебряном платье. О, прекрасная леди! Ты хочешь стать амарантом?
Джакинт рассмеялась.
– Меня это не интересует.
Вэйлок картинно развел руками.
– Нет? А почему?
– Может потому, что я гларк.
– Сегодняшний день может оказаться поворотным пунктом в твоей жизни. Заплати флорин и ты можешь оказаться амарантом. И тогда ты возблагодаришь дидактора Монкура и его чудесный метод!
Облако голубого дыма вылетело из Дома Жизни и повисло над его головой.
– Заходи, если хочешь увидеть дидактора Монкура. Войти – это всего лишь минута и всего лишь флорин. Один флорин за продление твоей жизни.
Вэйлок спрыгнул с возвышения. Теперь он был свободен. Те, что не вошли в Дом Жизни, уже не войдут туда. Он поискал глазами в толпе. Вот оно: серебряное платье. Он протолкался через толпу, пристроился к Джакинт.
Серебряная маска скрыла удивление на лице Джакинт.
– Неужели дидактор Монкур не пользуется популярностью и тебе приходится выискивать клиентов в толпе? – Тон её был лёгким, игривым.
– В настоящий момент я принадлежу себе. И так будет до завтрашнего вечера.
– Но ты столько говорил о Вержах, амарантах… Какой тебе интерес к девушке-гларку?
– Самый простой. Ты очень красива. Разве этого мало?
– Что можно увидеть под маской?
– Ты одна в Карневале?
Она кивнула и бросила на него взгляд искоса, от души надеясь, что он не заметил его.
– Я буду сопровождать тебя, если позволишь.
– О, я могу втянуть тебя в неприятности.
– Я не боюсь риска.
Они прошли по Аркади-вэй и вышли на Беллармин-серкус.
– Сейчас мы на перепутье, – сказал Вэйлок. – Колохан выведет нас на эспланаду. Малый Конкур вернёт на Конкур, Рьяченда приведёт в Район Тысячи Воров. Куда ты хочешь?
– Мне всё равно. Я приехала посмотреть.
– В таком случае, выберу я. Я живу здесь и работаю здесь, но знаю о Карневале немногим больше тебя.
Джакинт заинтересовалась.
– Ты здесь живешь?
– У меня квартира в районе Тысячи Воров. Многие из работающих в Карневале живут там.
Она вопросительно посмотрела на него.
– Значит, ты Бербер?
– О, нет. Берберы – деклассированные элементы. А я обычный человек, гларк, как и ты.
– И тебе никогда не надоедает это? – Она показала на оживлённые толпы.
– Иногда до смерти.
– Тогда почему же ты не живёшь в Кларжесе? Это всего несколько минут лёта.
Вэйлок посмотрел вдаль.
– Я редко выбираюсь в Кларжес. Раз или два в неделю. Вот там большая Пиротека. Мы сможем увидеть сразу весь Карневаль.
Они прошли под аркой, рассыпающей разноцветные искры. Затем эскалатор привёз их на посадочную площадку. Один из кометных автомобилей – Ультра-Лазурь – стремительно опустился на площадку. Из него вышли 30 пассажиров и столько же вошли. Двери захлопнулись и Ультра-Лазурь стремительно взмыл вверх, рассыпая за собой голубые искры.
Они летели низко, огибая башни и высокие здания. Затем взлетели так высоко, что Карневаль казался им не более снежинки. Стремительный спуск – и вот они уже снова на посадочной площадке. Джакинт радовалась и щебетала как ребёнок, настолько её восхитило и изумило воздушное путешествие.
– Ну а сейчас, – сказал Гэвин Вэйлок, – сверху вниз, из воздуха под воду.
Он провёл её по веренице лестниц в тёмный холл. Там они встали на низкий пьедестал и прозрачный колпак накрыл их. Площадка дрогнула под ними и они поплыли через тёмный канал. Вскоре они оказались в водном царстве, царстве голубого и зелёного цвета. Они плыли между коралловых башен, стоящих в садах из водорослей. Рыбы подплывали взглянуть на них, осьминоги вытягивали разноцветные щупальца. Вскоре они оказались над морской впадиной. Под ними не было ничего, только тёмная бездна.
Купол всплыл на поверхность и они снова оказались в царстве людей, в царстве света, красок, звуков – в Карневале.
– Вот это Дом Снов, – сказал Вэйлок. – Опускаешься на диван и видишь много чудесного.
– Боюсь, что мне не нравится видеть сны.
– Тогда Дом Далёких Миров. Там ты можешь почувствовать себя на Марсе, Венере, дотронуться до Юпитера, Сатурна, пройтись по далёким мирам. А вот Холл Откровения. Там всегда очень интересно.
Они вошли в холл и очутились в большом зале, где не было ничего, кроме большого количества трибун. За некоторыми из них стояли самые разные люди: строгие, возбуждённые, злые, истеричные… Каждый из них говорил, обращаясь к кучке своих слушателей. Слушатели тоже были разные. Одни слушали с любопытством, другие с благоговейным трепетом, третьи – равнодушно. Это были проповедники различных доктрин и религиозных культов. Один из них объявил себя не более и не менее, как Маниту, второй говорил о тайнах Диониса, третий требовал вернуться к поклонению силам природы, четвёртый доказывал, что он Мессия, и требовал поклонения себе.
Вэйлок и Джакинт вышли на улицу.
– Они смешны и трагичны, – заметила девушка. – Хорошо, что есть место, где они могут высказаться перед слушателями, излить то, что на них давит изнутри.
– Весь Карневаль для этого и создан. Видишь тех людей? – из одного из домов выходили люди. Мужчины и женщины, по двое, по трое, покрасневшие и возбуждённые. Некоторые хихикали, некоторые были бледны, как смерть. – Они выходят из Дома Ощущений. Жутких ощущений. Ощущения действительно жуткие. Это угроза… – Он помолчал, подыскивая подходящее слово для замены слова «смерть», не принятого в Карневале. – …угроза перехода. Они платят за страх. Они с криком ужаса падают с высоты 200–300 футов, но на мягкие подушки. В узком коридоре на них опрокидывается ковш расплавленного металла. Он падает так близко, что искры прожигают одежду. Человек в чёрном – имитация убийцы – заводит их в чёрную комнату, где их ждёт гильотина. И смертоносное лезвие останавливается в миллиметре от шеи. Люди выходит оттуда бледные от страха. Может, это и хорошо для нас – поиграть в неизбежность. Я не знаю.
– Этот Дом не для меня, – заявила Джакинт, передернув плечами. – У меня нет страха перед неизбежностью.
– Нет? – он взглянул на неё сквозь прорези маски. – Ты так молода?
Она рассмеялась.
– У меня достаточно других страхов.
– В Карневале много Домов, способных принести забвение от любого страха. Ты боишься бедности?
– Я не хочу жить, как живут варвары.
– Может, ты хочешь стать богатой?
– Заманчивая идея.
– Тогда идём.
Заплатив по десять флоринов, они вошли в Дом. Здесь на них надели одежду, к которой были подвешены десять бронзовых колец.
– Каждое кольцо стоит флорин, – сказал служитель. – Как только вы войдёте в коридор, начинайте воровать кольца друг у друга. Когда пробьёт установленное время, включается свет и вы идёте получать деньги за украденные вами кольца. Можно выиграть, но можно и проиграть. Счастливого воровства.
Они вошли в полутёмный коридор с зеркальными стенами, зашторенными нишами, альковами. Здесь царила атмосфера недоверия. Откуда-то из-за угла вдруг показывалась голова и исчезала, из-за шторы протягивалась рука и хватала кольцо. Свет начинал мигать и гаснуть. Тогда слышались мягкие шаги, шорох, вскрики, шелест одежды… Наконец зазвенел звонок и Вэйлок вышел к кассе. Здесь его уже ждала Джакинт. Вэйлок получил 12 флоринов за 12 колец.
– Мне повезло меньше, – сказала Джакинт. – У меня всего три кольца.
Вэйлок улыбнулся.
– Я украл два кольца для тебя.
Они вышли на улицу, зашли в маленькое бистро и выпили по бокалу фиолетового шампанского.
– Ночь началась! – воскликнул Вэйлок и широким жестом показал на город. – Карневаль!
Они пошли по набережной. На противоположном берегу, реки высились башни Мерсера и другие здания Кларжеса. Город был строг и монументален, полон безумного веселья и страсти.
Повернув на Гранадиллу, они прошли мимо здания Астарты с его двадцатью сверкающими куполами, сделанного в виде гигантского мужского полового органа, хвастливо упирающегося в небо…
Сотни людей в масках и красочных костюмах шли по улицам, где стояли запахи цветов, где по сторонам стояли скульптурные изображения демонов, ведьм и разной нечисти. Вскоре они снова очутились на Конкуре.
Сознание Джакинт раздвоилось. Одна – меньшая часть её – воспринимала всё окружающее с холодной беспристрастностью, другая – большая – была захвачена ритмом жизни в Карневале. Она вся сконцентрировалась на ощущениях: глаза её были широко раскрыты, нос жадно вдыхал чудесные ароматы. Она с готовностью смеялась любой шутке и охотно шла за Вэйлоком.
Они посетили дюжину Домов, попробовали множество напитков. Воспоминания Джакинт стали путаться, блекнуть, как краски на старой картине.
На одной из площадок игроки кидали копья в живых лягушек. Зрители бурно приветствовали каждый успех и осмеивали неудачников.
– Это противно, – сказала Джакинт.
– Зачем же ты смотришь?
– Мне не оторваться. В игре есть какая-то мрачная притягательность.
– Игра? Это не игра. Они делают вид, что играют. Им просто нравится убивать.
Джакинт отвернулась.
– Должно быть, это Вейрды.
– Может быть, каждый из нас немного Вейрд.